Игорь Минаков, Максим Хорсун

Паутина миров

А оно все выворачивается, выворачивается, выворачивается…

Обрубок дождевого червя. Бахрома щупальцеобразных отростков в два ряда. Кожистая мембрана, натянутая до прозрачности. Желатиновая плоть. Пульсация внутренних органов. Трепет артерий, ток черной крови.

Пришедшее из ниоткуда. Влекущее в никуда.

Движимое вечным голодом.

Необоримое.

Лишенное сочувствия и страха.

Слепое, глухое, бездумное. Только пасть, которая выворачивается, выворачивается, выворачивается… тебе навстречу.

Тьма и свет Вселенной перемешаны в бездонном мешке желудка.

Лети вверх. Лети вниз. Лети вбок.

Ты мертв. Ты жив.

Твое путешествие начинается.

Пролог

1

Долго-долго народ оджибве живет на Черепашьем Острове. Бабушка-Паучиха, Асабикаши, заботится о своих детях — людях Земли. Но когда народ оджибве расселился по всей Америке — благослови ее бог! — Асабикаши стало трудно посещать каждую колыбель. Тогда Бабушка-Паучиха научила женщин плести волшебные паутинки для маленьких детей из ивовых прутьев, сухожилий или ниток…

Старый Том Два Ворона повертел в корявых, темных от въевшегося мазута пальцах ловец снов — паутину из суровых ниток и оленьих жил, натянутую на ивовый обруч. Натали на миг отвлеклась от ночной дороги, бросила взгляд на попутчика.

Дырявые на коленях джинсы, клетчатая рубашка нараспашку. На волосатой груди — крест из обсидиана, в руках — шаманская штуковина. Одно другому не противоречит в этом чокнутом мире. Из-под шляпы торчат седые, слипшиеся сосульками волосы. Скуластое морщинистое лицо. На крыльях крючковатого носа — голубые склеротичные сеточки.

— Посмотри, дочка: штуковина круглая, как солнце. В восьми местах крепится к обручу паутина, — палец со слоистым, поломанным ногтем скользнул по окружности ловца снов, — потому что восемь лап у Асабикаши. В середине паутины — дырочка, как у моей скво в юности, и добрые мысли пройдут сквозь эту дырочку к человеку, а злые — запутаются в паутине.

Под колесами зашуршал свежий асфальт: «Бьюик» Натали выехал на федеральное шоссе № 160. Свет фар выхватил из тьмы дорожный указатель.

«Форт-Мохаве — 60 миль».

Путь затянулся. Сначала бумажная волокита в департаменте образования Сан-Бернардино; несмотря на все договоренности, Натали долго не могла получить подписанные шефом отдела документы. Потом — поломка на пустынной трассе. Если бы не воля случая, воплотившаяся в бродячем торговце, способном к тому же ловко обращаться с гаечными ключами, то Натали пришлось бы возвращаться в город. Но теперь до резервации «Форт-Мохаве» — всего ничего. Меньше чем через час они будут на месте. А завтра — новый день, новая школа, новые дети и старые, как Вселенная, проблемы.

— Я был механиком в Рино, а теперь продаю ловцы снов по два бакса за штуку повсюду: от Вегаса до Лос-Анджелеса, и я давно понял, что именно хотят от меня услышать туристы. — Том Два Ворона поднял обруч к лицу, посмотрел сквозь переплетение нитей и сухожилий на ночную дорогу. — На самом деле это — никчемная деревяшка, дочка. Бизнес — так себе, но на сандвич и стаканчик виски старику хватает. Ты ведь тоже из наших и понимаешь, о чем речь… Индейская кровь разбавлена до прозрачности, но я все равно ощущаю в тебе дух полноводной Колорадо.

На востоке полыхнула зарница. Ветер донес приглушенное ворчание, похожее на отголосок далекого грома. Натали невольно стиснула руль крепче. На мгновение ей показалось, что шины «Бьюика» оторвались от дороги.

— О-о, — протянул Том. — Опять рвануло, чтобы им пусто было!

— Атомные испытания? — испуганно спросила Натали.

— Они самые. Привыкай, дочь. Пока Советы живы, будет греметь и днями и ночами.

Натали покачала головой.

— Это выглядит такой бессмыслицей, дедушка. Ведь мы с русскими были союзниками, а теперь тратим кучу денег, чтобы сотрясать пустыню в центре собственной страны. Видит бог, наши доллары можно было потратить с большей пользой…

Говоря это, она думала о нищете и антисанитарии, которые царили в индейских резервациях, о безграмотных, плохо одетых и чем попало накормленных детях, которым она завтра начнет преподавать основы основ: арифметику и письмо.

Том Два Ворона хмыкнул, затем пробурчал, глядя на свое отражение в боковом стекле.

— Оба моих сына погибли на Эльбе. Русские, немцы, французы, англичане… — Его темные пальцы ощупывали ивовый обруч, точно искали в древесине изъян. — Не придумал еще Господь кары, которой достойны те, кто развязал войну, и те, кто нагрел на ней руки… Зато ее изобрел дядя Сэм…

Он повернулся к Натали и посмотрел на девушку сквозь отверстие в «паутине».

— Соболезную вам, — быстро сказала Натали, понимая, что следует сменить тему. Похоже, у старого индейца была своя трактовка событий Второй мировой, и Натали меньше всего желала тратить силы на спор. Она вообще предпочла бы проделать остаток пути в молчании. Натали дьявольски устала, а еще она постоянно ощущала запах собственного пота, и это лишало ее остатков расположения духа.

«Бьюик» осветили фары догоняющей машины. Послышался бычий рев клаксона. Натали прижалась к обочине. Мимо пронеслась колонна крытых брезентом армейских грузовиков.

— Краснокожий — вовсе не означает «красный», — продолжил Том. — Но комитет по расследованию антиамериканской деятельности спрашивает с нашего брата строго. Тебе еще не приходилось сталкиваться с агентами комитета, нет? Что ж, придется. Держи ухо востро, дочка, и не вспоминай былые союзы. О! — Старик ткнул пальцем в лобовое стекло. — Заправка Контуженного, значит, еще немного, и мы — на землях мохаве.

Натали молча кивнула.

И вот на обочине мелькнул столб с табличкой, извещающей, что они возле границы резервации. От шоссе ответвлялась мощенная щебнем ухабистая дорога. Натали крутанула руль. Потянулись обочины, заросшие выгоревшей полынью в человеческий рост.

— Мохаве придают большое значение сновидениям, — неожиданно сообщил Том Два Ворона. — Имей это в виду.

— Я не первый год работаю в резервациях, — ответила Натали. — Я умею уважать местные нравы.

Том снова поднес ловец сновидений к лицу и посмотрел сквозь «паутину» на дорогу. За стеной полыни виднелось электрическое сияние: уличное освещение — почти роскошь для поселка индейцев. Неоновые проблески намекали на существование нескольких лавок, бара и мотеля. Натали вытерла со лба пот. Невольно представилось, как она заходит в душевую, поворачивает скрипучий кран, затем подставляет горячее и пыльное тело прохладным струям.

Скорее бы уже, черт!..

— Девка, стой! — не отнимая деревяшку от лица, рявкнул вдруг старик. — Клянусь богом, что-то тут не так…

Натали не хотелось ни с того ни с сего останавливаться на въезде в поселок, когда лишь полмили отделяли ее от мотеля. Она проехала еще футов четыреста, затем все-таки ударила по тормозам. Совсем рядом — протяни руку и достанешь — сияли окнами жилые дома: неказистые, с фанерными стенами. Чуть правее находилась стоянка для трейлеров. Слева громоздилась цистерна, выступая скругленной вершиной над крышей продуктового магазина.

— Что? — раздраженно спросила Натали, повернувшись к попутчику. — Желаете выйти здесь?

Но Том Два Ворона уже выскользнул из салона, оставив дверцу открытой. Он побежал вперед, семеня короткими ножками в пляжных шлепанцах, пронесся перед капотом, скрылся в тени и там запричитал на языке мохаве.

Натали решила, будто у Тома Два Ворона приступ или что-то в этом роде. Бросать людей в беде было не в ее правилах, поэтому она решительно вышла из машины и направилась к старику.

Тьма была гулкой, мелко клубящейся, гранулированной. Круги света под уличными фонарями походили на галактики, отделенные друг от друга непреодолимым барьером из темной пустоты.

Тьма ныла в ушах, точно туча москитов. Этот навязчивый, омерзительный писк оглушал, и могло показаться, будто из него состоит весь мир вне салона «Бьюика». Из него и из ритмичных всхлипов, похожих на звук работающей помпы.

Натали оглянулась. То, что она приняла сначала за цистерну, содрогалось, словно пораженное аритмией сердце. Колыхалась бахрома мясистых отростков. Влажно отблескивающие в свете фар «Бьюика» сети — то ли кишки, то ли сухожилия — оплетали двускатную крышу магазина и стелились в проулке. На стенах, заборах, на хилых кустарниках и дороге серебрилась слизь, точно иней.

Ловец снов упал к ногам Тома Два Ворона. Старый индеец содрал шляпу, взлохматил длинные волосы. Затем приосанился и зашагал в сторону «цистерны».

Натали охватили сомнения. Она оглянулась на «Бьюик», который не стоило оставлять открытым. Но сомнения длились недолго, точно что-то отсекло колебания и вообще лишние мысли. Длинноногая Натали кинулась за попутчиком вдогонку.

В мелко клубящуюся тьму. Навстречу москитному писку и утробным всхлипам.

А оно все выворачивалось, выворачивалось, выворачивалось…