«Вот те раз… — опешил Лещинский. — Да у них тут классные инженеры, не хуже заводских! А этот сучонок Корсиканец жрачку для них зажимает…»

Собранные из разнообразного лома столики были почти все заняты. В основном — торгашами с рынка. Длинноволосый, задастый, как баба, тапер бренчал на дребезжащем рояле — невиданное диво в этих краях. Между столиками топталось несколько пар. Пахло жареной «колбасой», настойкой и незнакомыми Лещинскому специями. Гвардеец сразу почувствовал, что дико голоден.

Расторопный Морпех мигом обнаружил незанятый столик, замахал лапищей, приглашая приятелей. Расселись по табуреткам из гнутой металлической арматуры и кусков пластика. Морпех подозвал официанта, больше похожего на вышибалу. Прежде чем принять заказ, тот осведомился:

— Чем платить думаете?

Морпех хмыкнул, покопался в своем рюкзаке, выложил на столешницу глухо звякнувший мешочек.

— Что здесь?

— Так, ерунда, — отозвался рыжий и подмигнул арсианцу. — Помадки, чушики, вертячки…

— Годится, — буркнул официант и сгреб мешочек.

Хлопнула дверь, и в заведение вошли новые посетители. Ими оказались Арчи и Люк. Оба волокли по рюкзаку. Морпех свистнул, и они устремились к столику.

— Знакомьтесь, — сказал Морпех. — Это Арчи! — Рыжий ткнул жестким пальцем во впалую грудь бритоголового подростка. Арчи охнул и плюхнулся на табуретку. — А это… — морпех сделал драматическую паузу, указывая на нгена, — Скайольюк! В просторечии — Люк Скайуокер! Слыхал о таком? — поинтересовался он у Лещинского.

— Конечно, — отозвался гвардеец.

— Ну, мало ли… — протянул Морпех. — Ты из какого года?

Лещинский опешил.

— Я?..

— Да, ты! — нетерпеливо произнес рыжий. — Я, например, из девяносто седьмого. Арчи из шестьдесят четвертого…

В Колонии было не принято говорить о таких вещах, но, похоже, здесь имели другие представления о приличиях.

— Из две тысячи тринадцатого, — нехотя проговорил Лещинский.

— Ух ты! И как там? Наши выиграли чемпионат мира по футболу?

— Не знаю… Не фанат.

Официант принес поднос, на котором, помимо кружек и бутыли с грибной настойкой, скромно ютилось глиняное блюдо с горкой «колбасы» и несколькими пучками зелени. Дружки Морпеха возбужденно загудели. Даже эта малость была для них пиршеством. Лещинский же радовался, что неприятный разговор забыт.

Под «колбасу», зелень и настойку пошел общий треп. Хламоторговцы обсуждали мелкие операции, поминутно проскакивали какие-то «фриксы», «соляпы», «куртузки». То и дело упоминался Грязный порт. В какое-то мгновение Лещинскому показалось, что морпеховские дружки ходят вокруг да около банды высокородного Нарреля. И каждый раз, когда упоминались хитники, рыжий Глеб хитро постреливал в его, Лещинского, сторону голубыми глазами. Лещинский делал вид, что ничего не замечает. Он не собирался втягиваться в чужую игру. Наконец Морпех не выдержал, наклонился через стол к гвардейцу, спросил вполголоса:

— Откуда у тебя пушка, братишка?

Лещинский в недоумении поднял брови.

— Да ладно тебе, — продолжил рыжий. — Видел я, как ты ящериц пугнул… Знатный ствол, нам такие не попадались.

— Достал по случаю…

Морпех покрутил рыжей башкой, оглядел зал, забитый посетителями под завязку, и наконец сказал:

— Понимаешь, мы с пацанами шаримся по развалинам, добываем всякую техническую мутотень и сбываем в Колонию на запчасти. Собираем и цветмет… В общем — ничем не брезгуем, но все равно, как видишь, не жируем. А в Грязном порту есть одно местечко… Давно на него заримся, да руки коротки… Нам бы такую пушку, как у тебя, мы бы пробились. Не продашь?

Лещинский фыркнул:

— Нашел дурака!

Рыжий вздохнул, поскреб в щетинистом подбородке.

— Тогда помоги нам туда пробиться. Сорок процентов добычи — твои.

— Щедро, — отозвался гвардеец. — Через хитников пробиваться будем?

— Если совсем не повезет, — признался Морпех. — Но после того, как гвардейцы Корсиканца завалили Нарреля, хитники попритихли. Говорят, они на танкере, что сел на камни в устье пролива. Скоро последний побирушка сообразит, что в Грязный порт можно пробраться безнаказанно, и тогда ловить там будет нечего.

— А сейчас что там ловить? — с видом простачка осведомился Лещинский.

— Чудик! Это же порт! Корабли на приколе, доки, ремонтные мастерские… Да мало ли!

— Ладно, я понял, — отозвался гвардеец. — Когда идем?

— Да прям щас.

— По рукам!

Морпех расцвел. Хлопнул рукой по столешнице, рявкнул:

— Баста, братва!

«Братва» без лишних разговоров поднялась. Тощий Арчи схватил тарелку из-под «колбасы» и облизал.

Лещинский поднялся тоже. Он понимал, что место в Грязном порту, до которого у компашки Морпеха были «руки коротки», скорее всего, контролируется остатками банды высокородного Нарреля. Что ж, на определенном этапе неплохо иметь ловких попутчиков.

Вышли наружу. Начало смеркаться. Чертово Коромысло сияло червонным золотом, словно нимб на старинной иконе. Воздух посвежел.

— А ветерок-то попутный! — воскликнул рыжий. — Хорошая примета… Айда, пацаны!

И он нырнул в щель между шалманом и соседней хибарой. Следом за ним устремились Арчи и Люк. Арсианец Даррель выжидательно посмотрел на Лещинского.

— Понял, — буркнул тот и двинулся вслед за остальными.

Роль торговца клинками в команде Морпеха окончательно стала ясна. Даррель глаз не спустит с обладателя завидной пушки.

За пару минут они покинули небольшой поселок, гуськом втянулись в прилегающие городские кварталы. Солнце садилось все ниже, длинные тени пролегли через улицы, вдоль которых торчали вкривь и вкось уцелевшие стены. Аборигены не любили прямых углов и предпочитали не повторяться. Два одинаковых здания в городе Лещинскому еще не попадались. Правда, он и видел-то лишь небольшую часть этого суперполиса.

Когда они подошли к территории Грязного порта, солнце уже зашло. Полукольца Чертова Коромысла засеребрились, предвещая восход первой луны. Ветер окреп. Со стороны океана поползли тучи.

— Ух ты, братва! — обрадовался Морпех. — Похоже, заштормит… Дождик будет. Это хорошо, это нам на руку…

Грязный порт отделялся от городских построек широким бетонным рвом. Дождей давно не было, и в сухом русле скопился разный хлам.

— Пойдем по дну, — распорядился рыжий. — Через полкилометра — дренажная труба, она ведет до самых доков.

«Братва» ссыпалась в бетонную канаву, и, перебравшись через ржавые обломки, присыпанные мусором, пустилась в указанном направлении. Быстро темнело. Продираться сквозь завалы хламья приходилось почти на ощупь. И все вздохнули с облегчением, когда Морпех буркнул: «Пришли!» В бетонной стене зияло темное отверстие дренажной трубы, из которого веяло затхлым ветерком и смутно знакомым запахом.

— Ящеры! — пискнул Арчи.

— Твою мать… — процедил сквозь зубы Морпех.

Стены рва в этом месте были отвесными. Искатели технических сокровищ оказались в ловушке. Даррель сбросил с плеча мешок с клинками. Быстро раздал мечи подельникам. Лещинский выхватил излучатель, машинально проверил индикатор заряда батареи. Красный огонек ободряюще подмигивал. Волна рептильего запаха выплеснулась из трубы, лишь ненамного опередив вооруженную до зубов толпу чешуйчатых сапиенсов. Во рву, заваленном мусором, и так было не развернуться, а из-за рептилоидов стало еще теснее. Забрякали клинки. Тонко вскрикнул Арчи и пропал, сбитый с ног проворными ящерами. Кроя гадов трехэтажным матом, к нему рванулся Морпех, но завяз в вонючей толпе. Арсианец работал двумя клинками сразу, поминая какие-то волдыри на чьем-то заду. Из всей команды рыжего, похоже, он единственный владел техникой мечевого боя. Впрочем, и Скайольюк, как заправский джедай, крутился на одном месте, отсекая рептилоидам то лапы, то хвосты. Хлестала темная кровища, но ящеры не издавали ни звука.

Хуже всех приходилось Лещинскому. В рукопашной свалке толку от излучателя было ноль. Гвардеец никак не мог выбрать угол обстрела, чтобы ненароком не задеть своих. Он отступал под натиском настырных тварей, поводя стволом из стороны в сторону, не нажимая на гашетку. Наконец рептилоиды оттеснили его в трубу. Стемнело уже так, что в гуще схватки было не разобрать где свои, а где — чужие. И когда позади из тьмы тоннеля донеслось знакомое: «Ша, шеловеше…», Лещинский резко развернулся и вдавил спусковую клавишу до упора.