Кроме панциря с отверстиями, больше ничего не нашли. Кто его носил, так и осталось загадкой. Ни фрагментов костей, ни намека на окаменевшую органику не обнаружили. Бог весть сколько столетий или тысячелетий пролежало в пещере древнее изделие. Не факт, что это были именно остатки доспехов. Человеку свойственно оценивать находки, примеряя их к собственной персоне.

При расчистке другого завала в дальнем конце пещеры обнаружили тоннель, ведущий в глубь горы, и несколько идеально круглых дисков из того же темно-зеленого камня. Породы, не встречавшейся в выходах ископаемых к поверхности этого района. Геологоразведчики качали головами — такой минерал им был неизвестен.

Каменные кругляшки, размерами идеально совпадавшие с подставками под пивные кружки, с обеих сторон были покрыты изображениями треугольников. Равнобедренные, прямоугольные, равносторонние треугольники разных размеров сплетались в непрерывный узор.

Не вызывало сомнения, что находки изготовлены разумными существами.

Версия о том, что каменный панцирь являлся элементом защитного доспеха, у многих вызывала сомнения. Материал, из которого его изготовили, был слишком тяжел и хрупок. Долго в нем не побегаешь и не посражаешься. Археологов, а тем более специалистов по инопланетным культурам, в составе экспедиции не нашлось. Заниматься изучением находок было некому. Перед колонистами стояла другая, более важная задача — выжить в чужом мире. Ломать голову над объяснением найденных предметов не стали. Вопросов было больше, чем ответов. Точнее, ответов не было вообще.

Находки были историей мира. Мира, который людям еще предстояло познать.

Тоннель, скрытый под завалом, оказался руслом пересохшей реки. Причудливо петляя, он тянулся в глубь горы на двадцать километров. Это только тот участок, который прошли исследователи. Дальше смельчакам преграждал путь подземный водопад. Штурмовать водную преграду не стали. Зачем? Нового ничего не нашли, а идти катакомбами, ежеминутно рискуя свернуть себе шею, попасть под обвал, не решились.

Дальнейшие сведения файла носили отрывочный характер. Но все они так или иначе касались пещеры «Два капитана». Колонисты продолжали вести строительство, выходя из подземных убежищ на белый свет.

Следующий текст рассказывал об одном старом охотнике. Преследуя раненого зверя зумбу (разновидность местного парнокопытного, но холоднокровного животного), он бросился вслед за ним в пещеру — и с тех пор больше никто его не видел. В документе приводились и другие случаи исчезновения в пещере людей.

Поисковые партии возвращались ни с чем. Преодолеть водопад никому не удалось. Были найдены многочисленные отнорки и боковые проходы, в которых можно было блуждать без года вечность. Катакомбы образовывали сеть протянувшихся на многие километры лабиринтов. Если бы через каждую пару шагов поисковики не отмечали путь светящейся краской, то никогда не выбрались бы обратно на поверхность. Катакомбы без следа поглотили немало любопытных и любителей острых ощущений, отправившихся туда на свой страх и риск. В местном фольклоре появились легенды о злых духах, заманивающих людей в пещеры.

Исследование пещер — одно из тех странных занятий, которые внушают нормальному человеку безотчетный страх. Лишь единицы могут манить рискованные похождения во тьме подземного мира, когда пробираешься в давящей на уши тишине по бесконечным сужающимся проходам. Для тех, кому знаком страх замкнутого пространства, это самый короткий и надежный путь к помешательству.

Отголоски детских воспоминаний Алешкина о поисках клада и найденном вместо них силовом кабеле подстанции были ярки и свежи, словно произошли вчера, а не многие годы назад.

Для него поиски сокровищ под землей были чем-то совсем другим. Ему вовсе не хотелось услышать над головой грохот обвала, осыпающихся пластов земли и навсегда остаться погребенным в черном безмолвии. Стремнины подземных рек, озера без дна, коварные невидимые пропасти не будоражили воображение разведчика. Человек в здравом рассудке не согласен умереть голодной смертью в одной из каменных ловушек, как бы ни манили тайны подземного мира. Лучше побыть у входа в ожидании тех, кто отважился лезть в темноту.

После того как без следа пропала поисковая партия спасателей, отправившаяся на розыск исчезнувших в подземных лабиринтах, колонисты решили понапрасну не испытывать судьбу.

Под землей не было и не могло быть никаких сокровищ. Да и откуда им там взяться? История человеческой цивилизации на планете не насчитывала и века. Отправлявшиеся на поиски приключений на собственную голову и другие части тела должны были знать: рассчитывать им придется лишь на себя и собственные силы. Официально власти сняли с себя всякую ответственность.

На этом месте текст об истории Безвозвратной обрывался.

Следующий файл начинался подборкой цветных фотографий.

Судя по качеству снимков, их сделали фотоаппаратом, встроенным в армейский оптико-электронный бинокль. Далеко до идеала, но рассмотреть то, что на них изображено, вполне возможно. Под различными ракурсами был снят древний танк времен Второй Великой войны.

Сквозь ветви незнакомых деревьев светило яркое малиновое солнце. Танк с квадратной башней одиноко стоял среди необхватных деревьев. На заднем плане угадывались вершины гор. На угловатой башне и броне хорошо просматривался толстый слой слежавшейся палой листвы. Непонятно, как широкая махина с длинным стволом оказалась среди лесных великанов. Или деревья выросли после того, как танк занял свою последнюю позицию?

Дальше фотограф снимал крупным планом еле-еле различимые опознавательные знаки древней боевой машины. Отмытая дождями броня сохранила остатки темно-желтой краски. Такой камуфляж вызывал вполне понятное недоумение. Он был бы более уместен в пустыне, чем среди буйства зелени тропического леса.

На боку башни, а также на ящике для снаряжения проступал полустертый временем и ветрами большой тактический номер «121». Крупным планом сфотографировали треугольник с изображением пальмы и красный четырехугольник с маленькой буквой «s» внутри.

Этот же номер был продублирован на небольших пластинах ромбической формы, закрепленных на боку и корме танка. Это было хорошо видно на снимке.

На корме было нарисовано еще что-то, похожее на абрис крадущегося хищника. Точнее не определить. Ветка дерева и облупившаяся во многих местах краска не позволяли понять, что за зверя нарисовали неизвестные танкисты.

К снимкам прилагались комментарии специалиста.

Экспертное заключение сотрудника архивной службы Музея истории военного искусства Земли:

«Бронеобъект на снимках идентифицирован как немецкий танк «тигр», поступивший на вооружение 504-го батальона из так называемой нулевой серии, 1943 года выпуска. Машины первой и второй рот были отправлены в Северную Африку. Характерная особенность всех танков 504-го батальона — прямоугольный кожух выхлопных труб, как на представленных снимках. Позже нигде такие кожухи не применялись.

Перед отправкой в Африку все «тигры» выкрасили в «пустынные» желто-коричневые цвета. Танки имели знаки различия подразделений. В обеих ротах использовался отличительный знак батальона тяжелых танков «крадущаяся пантера».

Треугольник с пальмой является официальной эмблемой Африканского корпуса — соединения вермахта, сражавшегося в Северной Африке под командованием фельдмаршала Эрвина Роммеля.

В ходе ночного марша «тигр» с бортовым номером «121» бесследно исчез со всем экипажем. Чрезвычайное происшествие случилось 8 февраля 1943 года недалеко от одной из многих пирамид, щедро разбросанных древними египтянами среди пустыни.

Расследование по горячим следам ничего не дало. «Тигр» словно растворился на бескрайних просторах пустыни. Поиски прекратили из-за контрнаступления 1-й американской бронедивизии и авиационных налетов англичан. Экипаж объявили пропавшим без вести. Потом стало вовсе не до розысков. Наступила череда непрерывных боев. У «тигров» закончилось топливо и был расстрелян весь боезапас.

По причине окружения остатков батальона тяжелых танков, приданных 7-му полку, обездвиженные машины были взорваны своими экипажами.

6 марта 1943 года началось последнее наступление немцев в Африке против англичан на линии Марет, закончившееся тяжелым поражением. Остатки панцер-гренадеров повел в атаку подполковник Бааде. От непрерывных боев и придирок командования у него случился нервный срыв. Хотя еще неизвестно, что больше травмировало психику офицера: постоянный свист пуль над головой или грозные непрекращающиеся понукания командования.

Он повел подчиненных в последний прорыв, надев шотландский килт и размахивая мечом, который успел вытащить из своего подбитого «тигра». Безобидное на первый взгляд увлечение сыграло с поклонником военной старины злую шутку. Подполковник, ощутивший себя непобедимым шотландцем из древней саги, шел впереди редких цепей автоматчиков. Но и это не помогло, отчаянная атака захлебнулась под перекрестным огнем.

В середине мая Тунисский плацдарм был ликвидирован. В плен попали почти 230 тысяч немцев и их союзников итальянцев. Большая часть десантных барж и лихтеров Прибрежной эскадры была потоплена огнем танков или самолетов прежде, чем они успели хоть кого-то эвакуировать. Одним из немногих счастливцев оказался и подполковник Бааде. Несмотря на то что на нем не было ни одной царапины, усилиями медиков он был отправлен в лазарет. Баржа с ранеными и больными из полевого госпиталя по счастливой случайности уцелела. Офицер стоял на корме, опираясь на меч, глядя на удалявшийся берег. Ножны он потерял в бою. Его определили в категорию контуженых. Личное оружие санитары забрать не пытались, обоснованно опасаясь получить пациента с новым диагнозом. Почти нормальный офицер. Тем более клетчатую юбку он сам снял после боя, стащив штаны с убитого. А где вы видели полностью нормальных людей в действующей армии?

После себя подполковник Бааде не оставил никаких личных дневников или других записей. Погиб в апреле 1945 года при обороне Берлина».

На этом безумная мешанина из фактов заканчивалась.

Алешкин выключил планшет, положил его под жесткий синтетический валик, заменявший подушку, и лег на узкую откидную койку.

Этой ночью бывший командир разведроты долго не мог заснуть. Он сохранял внешнее спокойствие. Стороннему наблюдателю невозможно было догадаться, что творится у него внутри. Он думал о прошлом, анализировал визит Хеймдалля и приходил к одному выводу: надо соглашаться. А дальше будь что будет. Кривая вывезет.

Хеймдалль. Задание. Досье. Танк. Хеймдалль. Задание. Досье…

На следующий день Хеймдалль не заставил себя долго ждать. Он появился ни свет ни заря. У Алешкина не было часов. Время завтрака еще не пришло, значит, было раннее утро. Бывший кадет не стал тянуть резину. Коротко поздоровавшись, он сразу взял быка за рога:

— Ты подумал над моим предложением?

Экс-капитан сидел за столом, уже не сутулясь, и медленно поднял голову от электронного планшета, лежавшего перед ним. Очень не хотелось встречаться с холодными немигающими глазами посланца скандинавского эпоса. Неопределенно пожав плечами, он ответил:

— Наверное, я должен для проформы согласиться, а потом устроить глобальную подлянку с побегом и погоней. Вы… ты пытаешься дать мне новую цель в жизни, а зачем?

Хеймдалль выжидательно смотрел, не перебивая. У Алешкина сложилось необычное впечатление: у загадочного собеседника есть козыри, которые тот собирается пустить в ход, но не сейчас. Приберегает до поры до времени, как опытный игрок. Впереди многоходовая партия, и еще предстоит собрать всех игроков за одним столом.

— Психотесты показали: ты больше, чем офицер. Служба для тебя — страсть, а не работа. Раньше в офицерском корпусе подобных тебе было много. Сейчас остались единицы. Поверь. Мне трудно найти таких, как ты, а тех, с кем можно работать плечом к плечу, еще труднее.

Посетитель, заложив руки за спину, прошелся по камере. Три шага вперед, три назад.

— Если человек верит, ему легче жить. Только надо убедить человека, помочь найти ему задачу по силам. — Хеймдалль резко развернулся на каблуках и остановился, перестав мерить шагами камеру. — Да или нет?

— Да!

— Молодец, Дикий. Другого решения я от тебя и не ожидал, — не моргнув глазом одобрил он выбор Алешкина. — Правильно, нужно уметь плавать в этом мире. А сейчас нам пора. С вещами на выход.

Алешкин взял электронный планшет, но подниматься из-за стола не спешил.

— Теперь я могу узнать цель будущего задания?

— Для торжества недобра… — Хеймдалль задумался, потирая подбородок, и после паузы продолжил: — Подчеркиваю — недобра, это одно слово, а не абстрактного зла, достаточно хороших людей, не предпринимающих никаких действий.

— Кто-то из древних сказал? — уточнил Алешкин. Он никак не мог привыкнуть к запутанным ответам на конкретные вопросы.

— Точно! У наших современников ума хватает лишь на полеты к новым далеким планетам. А оглядеться и увидеть, что вокруг творится, времени уже не находится.

— Можно выражаться яснее? Куда ты клонишь?

— Выражаясь метафорично, всегда должно существовать зыбкое равновесие между хаосом и контролем. Подробности потом. Так сказать, в процессе совместной службы или работы. Как будет угодно. Пойдем, нам пора. — Хеймдалль хитро подмигнул Ингвару, поднял правую руку и щелкнул пальцами. Дверь камеры смертников послушно открылась. — Всего-то и делов.

Путь на свободу оказался неожиданно короток. Они прошли по коридору мимо одинаково безликих дверей. Ни номеров, ни каких-либо других обозначений. Коридор закончился глухим тамбуром-переходником. Возле него переминался с ноги на ногу пожилой полицейский с нашивкой «служба охраны» и пластиковой сумкой на магнитных застежках в руках. Обычно в таких хранят запасные фильтры-мембраны к бронемашине химико-биологической разведки. Их появлению он ни капли не удивился.

Хеймдалль без слов забрал у охранника сумку.

Щелкнули застежки. Он вывалил содержимое прямо под ноги Алешкину. На пол упали ботинки с высоким берцем и армейский прыжковый комбинезон для десантирования на лес без знаков различия.

— Переодевайся. Здесь все твоего размера, — поторопил Хеймдалль подшефного.

Два раза повторять не пришлось. Так быстро Алешкин не одевался даже на первом курсе военного училища по команде «Подъем! Тревога!». Тюремная роба поменялась местами с формой.

— Готов, — шепотом доложил Алешкин, глядя на Хеймдалля сверху вниз.

Тот, сидя на корточках, поспешно заталкивал арестантский наряд в сумку.

— Разрешите. — Тюремщик протянул руку к сумке.

— Открывай, — коротко бросил Хеймдалль. Просьбу он проигнорировал, зажав сумку под мышкой.

— Между прочим, это казенное имущество, — проныл охранник.

— Да-да, я в курсе. — Хеймдалль отодвинул охранника в сторону и припечатал открытой ладонью кнопку у того за спиной.

Бронированная дверь медленно поползла в сторону. За ней оказался каменный мешок с точно такой же дверью. Они подошли к ней. Пока первая не закроется, вторая не откроется. Шлюз-переходник — необходимая мера предосторожности на режимных объектах.

Алешкин не удержался и, не оборачивась, громко сказал:

— Прощайте!

— До скорого, — мстительно бросил им в спины тюремщик. — Кто хоть раз у нас побывал, обязательно возвращается.

Хеймдалль не успел обернуться, чтобы окоротить не в меру язвительного охранника. Дверь закрылась, отгородив их от тюремного коридора. Наружная дверь не спеша уползала в стену, открывая путь на волю.

— Тебе пора познакомиться с товарищами по будущим победам. Возражений нет? — поинтересовался Хеймдалль.

Ингвар согласно кивнул. Слова застряли в горле. Он чувствовал себя заново родившимся. Огромный и прекрасный мир снова принял его в свои объятия.

* * *

Хеймдалль собрал группу в полном составе в одном из загородных поместий, принадлежащих внутренней службе КСпН. Официально купчая оформлялась на подставных лиц. Предпочтение отдавали домам, находившимся вдали от посторонних глаз.

Встреча состоялась в одной из бесчисленных комнат подвального помещения, больше смахивавшего на бункер. Несколько столов и стульев из темного пластика. На стене большой экран. Спартанский интерьер соответствовал решаемым задачам. Без изысков, все подчеркнуто функционально.

Хеймдалль приглашающим жестом предложил подшефному занять место. За столами уже сидели трое мужчин, перед ними лежали включенные электронные планшеты. Алешкин вошел со своим. Со дня освобождения он не расставался с ним ни на минуту. Двоих он узнал сразу — Сапер и Стрелок. В электронных досье были их фотографии анфас, в профиль и три четверти. Третий человек сидел в стороне, и лицо его находилось в тени. Столы не были прикреплены к полу, все-таки не тюрьма — этим и воспользовался последний из немногочисленной группы. У Ингвара стало тепло на сердце. Он догадался, кто это.

Человек не удержался и сказал голосом генерала Фогеля:

— Мала-адой человек, как вы оказались в этой компании? Разве я вас этому учил?

Райх собственной персоной! Кто б сомневался в его талантах.

Друзья по кадетскому корпусу крепко обнялись.

— Старик еще жив? — похоже, Хеймдалль узнал интонации начальника кадетского корпуса.

— Живее всех живых, — подтвердил Алешкин.

— Я вас всех переживу, — скрипучим голосом Фогеля сообщил присутствующим Пересмешник.

— Поживем — увидим, — философски заметил Хеймдалль и поторопил: — Прошу занять места! Потом поговорите. Время для этого у вас еще будет.

Хеймдалль задержал взгляд на Райхе.

Жестокий — и, тем не менее, дьявольски хороший офицер. А сам-то он об этом знает? Слишком занят, разыгрывая из себя зубодробительного служаку. Вероятно, так получилось случайно. Идеальная кандидатура на командира группы. Прекрасный подчиненный, о котором может мечтать командир. Согласно психотестам, проведенным в госпитале, «на данный момент стабилен». Жаль, врачи не гарантируют, что он не слетит с катушек в самый неподходящий момент. Лишь сильная воля помогла спецназовцу не раствориться в пучине безумия. Чего нельзя сказать о его подчиненных и приблудившемся к ним летчике со сбитого аэробота и водителях топливозаправщиков. Но его, Хеймдалля, не обмануть. Таких он чуял за версту. Цель жизни Райха — убивать. Призвание и любимое дело — готовиться к тому, чтобы убивать хорошо.

— Персональное пожелание Пересмешнику. — Хеймдалль вытянул руку и несколько раз согнул указательный палец. Красноречивый жест — так нажимают на спусковой крючок. — Не надо убивать всех попавшихся у тебя на пути. Пленных надо допрашивать. А этим удобнее заниматься, когда они еще живы.

— Постараюсь.

— Верится с трудом, — буркнул каэспээновец.

— Всевышний дал людям тела во временное пользование, — подал голос Сапер. — С ними надо обращаться поаккуратнее.

Пересмешник даже не взглянул на говорившего. Но отреагировал незамедлительно. Глядя прямо перед собой, он ровным голосом процедил:

— Еще раз встрянешь без разрешения в разговор офицеров, я тебе пасть зашью. Жрать будешь через трубочку. — Только теперь он соизволил повернуть голову и в упор посмотрел на Сапера. Таким взглядом можно было легко остановить «Раптор». — Понял, капрал? Не слышу ответа!