Загружая себя работой, я окончил учебку, и уже через три месяца сидел на ОКПП (отдельном контрольном пропускном пункте, располагавшемся рядом с морским портом на участке границы) на боевом информационном посту — месте, которое мог занимать лишь офицер, минимум, прапорщик. Через год, пропустив ефрейтора, я получил младшего сержанта и стал командиром отделения у «дедов», тогда же я подал заявление на кандидата в компартию. Через год службы мне дали отпуск, что в погранвойсках было большим дефицитом. Получил я его за свои заслуги, в то время как остальные пять счастливчиков получили его по блату.

...

Армия была хорошей школой — здесь я получил отличный жизненный опыт.

Ведь в детстве меня опекали со всех сторон, и, если бы не армия, а потом жизнь в общежитии, для меня создание своего бизнеса было бы очень трудным шагом. Они дали мне ощущение реальности и научили способности выживать в сложившихся условиях. После армии вызовы жизни я всегда принимал широко и полноценно. Тогда же понял: единственный способ не утонуть в бушующем океане сложившихся обстоятельств — принять волну этой реальности и стать осознанным.

Из армии я поехал не домой к родителям, а в Москву. Я нисколько не сомневался в правильности выбранного пути. В голове была мысль о той самой необычной школе, которую я мечтал открыть. Я сразу отправился в МГПУ им. Ленина и поступил туда на подготовительное отделение по специальности «Учитель истории».

Почти все ребята, поступающие на подготовительное, были после армии, но я один пришел в форме. На мне были высокие, по щиколотку, ботинки, армейские штаны на два размера больше. Я был абсолютно без дембельских бантов-аксельбантов, вставок в погоны и без фуражки. И был вещьмешок, а не дипломат с дембельским альбомом. Под ботинками у меня красные носки — мать передала мне их перед демобилизацией. Мне, уставшему за два года ношения формы, хотелось чего-то «неформенного».

После успешного прохождения подготовительных курсов я был зачислен на первый курс. Интересно, что в нашей группе не было ни одной девочки, только парни, 20 человек, — для педагогического института это был нонсенс. У нас с однокурсниками сложились хорошие отношения, со многими мы общаемся до сих пор.

Но и в педагогическом институте отозвался мой характер. И тут я практически не посещал занятия. Мне было прикольно запустить институтские дискотеки с Пашкой Сомовым, играть Геракла и Тень в студенческом театре, но только не сидеть на лекциях — мне было откровенно скучно, а предметы не вызывали у меня никакого интереса. Неудивительно, что меня отчислили на третьем курсе за неуспеваемость. Это был январь 1993 года. Но за время учебы еще с подготовительного курса у нас сплотилась уникальная в своей дружбе группа. Парни всем коллективом пошли к ректору Матросову и убедили его восстановить меня. Мой друг Арест Сережа из этой группы спустя много лет вспомнил, что, как только меня восстановили и парни поспешили обрадовать меня, я первым выпалил, что намерен бросить «пед» и заняться бизнесом. Меня манила свобода и неопределенность!

...

Пусть у всех существ будет счастье и причины счастья

Пусть все существа будут свободны от страданий

и причин страданий.

Пусть они пребудут неотделимы от истинного счастья,

в котором нет страданий,

И пусть покоятся в великой невозмутимости,

без привязанности к близким и неприязни к чужим.

Глава 2

Первый салон «Персона»

Воротниковский переулок, дом 10/13, строение 2. Я стоял и смотрел на темные окна бывшей станции защиты растений Московской области. Внутри — земля до подоконника, облупленные стены и забытье. Здесь, по моей задумке, должно было все сиять и сверкать, это место должно было стать грандиозным и легендарным.

А началось все со стильной стрижки у Олега Шевцова. Салон, в котором он работал, находился в здании обычного советского института и, по-моему, назывался «Ouelle». Это был небольшой, на 2–3 места, салон, совершенно обычный, но что-то особенное было в его атмосфере. Пока Олег работал над моей внешностью, я рассматривал помещение и, подумав, спросил:

— Сколько стоит открыть такой салон?

— Тысяч 30 долларов, — ответил Олег.

Тогда, в 1993 году, эти деньги были человеческими и все же достаточно приличными. Но в моей голове промелькнула мысль: «А может, и мне открыть свой салон?»

90-годы в России были лихими. В стране царил хаос. Совсем недавно распался Советский Союз, и вокруг было очень много перемен. Стали появляться люди, которые искали возможные варианты того, как изменить мир вокруг себя. Они отличались от большинства, так как не боялись пробовать что-то новое и рисковать. Этих людей стали называть предпринимателями. Среди них был и я. У меня было несколько попыток ведения своего дела, они даже приносили мне деньги. Тем не менее я не находил ни в одном из них полного удовлетворения, поэтому продолжал искать свой путь. И, кажется, во время стрижки у Олега Шевцова я нашел нужное направление.

Незадолго до того события я познакомился с Игорем Бухаровым. Сегодня Игорь — один из самых успешных рестораторов в России, а тогда он, как и я, был в начале своего пути. Он предложил мне открыть вместе ресторан. Эта идея мне также показалась интересной. Мы ездили по Москве и искали подходящее место. И нашли его в центре Ролана Быкова. Игорь позже открыл там заведение «Ностальжи» без меня, поскольку идея открытия салона красоты уже поселилась в моей голове и я отказался от совместного создания ресторана. Но во время наших поисков я наткнулся на помещение станции защиты растений на Маяковке.

И вот я, бросивший недавно пединститут студент, перебравшийся из общаги на Юго-Западной в квартиру к своей будущей жене Саше, кручу в голове сказанное Олегом число — 30 тысяч долларов. Где же взять такую сумму? Я решил взять деньги, которые родители дали мне на покупку квартиры в Москве: пошел на обман и сказал маме и папе, будто потерял их подарок. И вот помещение в Воротниковском переулке арендовано, хотя в 1993 году, конечно, никаких договоров на аренду не существовало, все было построено на личных договоренностях.

Как же я был наивен! Мне не следовало полагаться на слова парикмахера о том, сколько стоит открыть салон. Откуда он мог знать точную стоимость его запуска? Начался ремонт, и 30 тысяч долларов превратились в 130, а потом в 230, в 330. Мне пришлось занять эту крупную сумму у своих знакомых, с которыми я потом долго и болезненно расплачивался.

Салон я составлял по крупицам. Это был мой первый в жизни строительный опыт, все собиралось через знакомых, и не было того огромного выбора в ассортименте, как сейчас. Дубовый пол я добыл по себестоимости у друзей папы, которые имели в Подмосковье лесозавод, единственное возможное парикмахерское оборудование мне удалось купить через какую-то невероятную цепочку знакомых моих знакомых. Слова «скидка» не существовало, правил тоже, любые нестандартные решения в интерьере превращались в гонку по поиску тех, кто бы взялся за работу. Помню, огромный аквариум, который затем стал «фишкой» первого салона «Персона», мы, по сути, собирали вручную.

Я вывозил из помещения землю, вскрывал полы. Нашими соседями были югославские рестораторы, основавшие в то время легендарное заведение «011». Мы вместе мостили плиткой двор, делали фасад. Мы поменяли там все, начиная от входной двери и внутреннего козырька и заканчивая тотальным внутренним ремонтом.

Несмотря на накапливающиеся долги и постоянно возникающие проблемы с ремонтом, я был на невероятном подъеме.

...

Меня не заботили быт, заработок и другая ответственность, я был целиком поглощен своим первым проектом.

Я ничего не знал, ничего не планировал, я был в моменте создания, творения. Думаю, если бы я на мгновение задумался о прибыли, возврате инвестиций, начал бы планировать, то испугался бы и не пошел дальше. Бизнес не любил тогда расчетов, дело любило отважных. А я был тем самым отважным и безумным, просто делал. Боялся и делал. Это как идти по многометровому канату, который натянут между двух обрывистых скал с бездной между ними. Страховки нет, ветер порывистый, вниз смотреть нельзя, дороги назад уже нет, только есть шанс дойти до точки назначения без гарантий остаться живым. Я просто шел вслепую — страшно, одиноко, безвозвратно. И это было интересно, это было захватывающе, беспрецедентно для меня. Я не мог не идти!

...

 Медитация на подушке

Однажды Будда сказал:

— Вам ничего не поможет: нигде не спрятаться от двух вещей — от результата своих действий и от смерти.

— Что же делать? — спросили его.

Он ответил:

— Будьте осознающими!

Будду просили пояснить, как это — быть осознающими. В ответ он рассказал мудрую притчу:

— Один путешественник встретился с тигром. Он побежал, тигр — за ним. Добежав до обрыва, он покатился вниз, ухватился за корни дикой виноградной лозы и повис. Тогда тигр начал обнюхивать путешественника сверху. Дрожа от страха, бедняга посмотрел вниз и увидел там другого тигра, который наблюдал за ним. Только лоза удерживала его. И вдруг рядом с собой человек заметил спелую, сочную землянику — так захотелось жить!

Держась одной рукой за лозу, другой он сорвал ягоду… Как она была вкусна!

Когда ремонт был уже на финальной стадии, я начал поиск персонала. Конечно, я совсем не знал среды, в которую погружался на тот момент, и не знал никого в этой индустрии. Совершенно случайно через своих знакомых я познакомился с Сашей Шевчуком. Саша был гениальным визажистом. Он приехал в Москву из украинского города Умани. Кстати, когда мы открылись, все говорили и писали о «Персоне» как о салоне Саши Шевчука. Меня тогда особо никто не знал, и первые годы я не стремился выходить в свет.