Между тем на паром, получив ранее приказ, загрузилась первая партия, где-то в полсотни всадников. Ванг, подъехав к парому, быстро протараторил приказ офицеру, который отправлялся с этой группы. Говорил полковник быстро, так что я смог только разобрать задание осмотреть посёлок и ближайшие подступы к нему. И ещё речь шла о каком-то овраге.

Переправа первой полусотни на тот берег заняла около десяти минут, при этом половина ушла на швартовку. Река здесь была шириной около трёхсот метров, а буксир тащился со скоростью пешехода.

Выбравшись на берег, полусотня рассыпалась десятками по посёлку, а паром пошёл в нашу сторону. Вторая партия моего эскорта также переправилась спокойно и встала в пять шеренг на том берегу. А первая полусотня направилась за пределы поселка, видимо, проверять какой-то овраг.

Наступил и наш черёд. Чуйка вопила как резаная, поэтому, перед тем как оказаться на пароме, я достал из ранца документы, пенал с письмом и положил себе за пазуху.

Ванг, наблюдавший за мной, поинтересовался:

— Что вы делаете, господин полковник?

— Полковник Ванг, я на своём теле спрятал свои документы и письмо вашего императора и генерала Юаня к русскому императору. Если я погибну, они не должны попасть в чужие руки. Обязательно их уничтожьте, — ответил я и обозначил просьбу-приказ.

— Господин полковник, мы отдадим свои жизни, защищая вас. Это приказ генерала Юаня. Поэтому я вряд ли смогу выполнить вашу просьбу, так как погибну раньше. Но если вдруг случится вас пережить, то я сделаю то, о чём вы просили. Клянусь вам в этом! — торжественно произнёс Ванг Юн и склонил голову.

— Благодарю, — я также склонил голову.

— Вы так уверены в нападении? — спросил Ванг, выпрямившись.

— Не уверен, но готовлюсь. Чувство опасности возрастает, — ответил я, спрыгивая с коня и беря его под уздцы.

К нам подходили двое солдат, которые должны были завести на паром наших с полковником лошадей. Очередная полусотня уже была на борту. Поднявшись на палубу этого средства передвижения, я встал рядом с поручнем леерного ограждения парома. Полковник Ванг расположился рядом, нервно теребя темляк на своей сабле. Мое волнение передалось и ему.

Всё началось, когда паром почти достиг середины реки. На том берегу, куда мы плыли, в направлении, куда ушла первая полусотня, началась залповая стрельба, а потом раздался рокот как минимум трёх пулемётов Максима. Как басит изделие Хайрема, я не перепутаю ни с чем. Эти звуки заставили полковника Ванга покраснеть от вброса адреналина в кровь.

— Вы оказались правы, господин полковник. Переправа оказалась засадой. И судя по стрельбе, враг прятался в глубоком и длинном овраге, который находится в двух ли от посёлка. Надо возвращаться назад, против пулемётов мы ничего не сможем сделать, — нервно произнёс китаец.

Я непроизвольно посмотрел назад, и мне сразу бросилось в глаза большое облако пыли, показавшееся где-то верстах в шести-восьми от берега.

— Поздно, полковник Ванг. Судя по размеру пылевого облака, минут через десять здесь будет не меньше двух-трёх сотен всадников. Не успеем развернуться и дойти до берега до их прихода. В клещи зажали! Грамотно сработали! — мрачно произнёс я.

— Что же будем делать?! — Ванг, поворачивая голову, начал смотреть то на берег, к которому мы плыли, то в сторону, откуда отплыли.

— Надо дать команду капитану буксира повернуть и идти вниз по течению посередине реки. Часть лошадей выгнать с парома, часть убить и организовать из их тел баррикады на обе стороны. Если буксир не повредят, то есть вероятность продержаться до Инкоу. По реке до города сколько ли будет?

— Точно не знаю. Думаю, около шестидесяти. Лошадей жалко, — лицо полковника перекосилось.

— Это единственный шанс выжить, — твердо произнёс я.

Ванг развернулся, чтобы перейти к борту парома, ближайшему к буксиру, но тут, будто из-под земли, в версте от поселка выкатилась лава всадников и галопом понеслась в атаку на оставшуюся на берегу полусотню. Те не растерялись, а открыли кучный огонь из винтовок с седла, выбивая с коней атакующих. Тех хоть и было под две сотни, но такого плотного огня не выдержали и отвернули в сторону, освободив место трём бричкам с пулемётами Максима, которые следовали за атакующей лавой.

Буквально через мгновение брички развернулись, и три пулемёта Максима почти разом заговорили. Чуть больше минуты — и семьсот пятьдесят пуль вылетели в сторону нашей полусотни, перемолов её практически в фарш. За это время отступившие всадники противника вновь выстроились для атаки и, едва замолкли пулемёты, устремились вперёд.

— Это конница генерала Ли. Он враг императора Гуан Сюй и генерала Юаня. Нам конец, — мрачно произнёс полковник Ванг.

В подтверждение его слов я увидел, как с буксира в воду начал прыгать его экипаж, стремясь как можно быстрее уплыть по течению. Наша последняя надежда лопнула как мыльный пузырь.

Пока я мрачно смотрел на уплывающий экипаж буксира, вражеские всадники успели добраться до жалких остатков нашей полусотни и занялись любимой забавой — охотой за отступающим противником. Через несколько секунд на берег вылетели три «тачанки», быстро развернулись, и на наш паром уставились три ствола пулемётов Максима.

Дожидаться открытия огня я не стал и в каком-то непонятном акробатическом прыжке, отталкиваясь от поручня, прыгнул в воду. Уже в полёте, словно в замедленной съёмке, увидел, как на спине полковника Ванга расцвели два кровавых тюльпана.

* * *

Селивёрстов Пётр Никодимович, сидя на прикормленном им для рыбалки месте у реки Амур, любовался встающим из-за горизонта солнцем, лучи которого разгоняли туман на реке.

Улыбаясь от ощущения зарождения нового дня, старый казак достал из стоящей рядом корзины стакан и неполную бутылку «беленькой». Налив чуть меньше чарки, вернул бутылку назад и достал свободной рукой малосольный огурец.

Резко выдохнув, Селивёрстов опрокинул стакан, крякнул и смачно захрустел огурцом. Вернув пустую посуду в плетёнку, достал оттуда бутерброд с копчёной белорыбицей, который был так же быстро уничтожен.

Старый казак прислушался к ощущениям в организме и удовлетворённо кивнул. Наконец-то похмелье отпустило — выпито за последние три дня было не мало, а он уже не мальчик. Всё-таки шестьдесят семь стукнуло. Два года уже в старейшинах станицы ходит. Но и повод был знатный. Алёнка Аленина в станицу приехала. Точнее, с приличной свитой прибыла вдова командующего армией провинции Гирин Ли Чан Куифена с тремя своими сыновьями — наследниками генерал-губернатора той же провинции Чан Шуня.

— Тьфу ты, чёрт возьми! Язык сломаешь с этими китайскими именами, — вслух произнёс Селивёрстов и вытер тыльной стороной ладони губы. — А Алёнка-то какой фифой стала. Настоящая генеральша.

Старый казак воровато оглянулся по сторонам, не слышит ли кто его разговора самого с собой. Ещё не хватало, чтобы слухи по станице пошли, что Селивёрстов заговариваться начал.

Да, это лето стало богатым на события. Сначала Тимоха, точнее флигель-адъютант Генерального штаба подполковник Аленин-Зейский Тимофей Васильевич, Георгиевский и Владимирский кавалер, обладатель «Золотого» оружия, он же Ермак, он же Белый Ужас, в гости заехал. Привёз с собой груду подарков чуть ли не для всей станицы и от себя, и от братов.

Кто мог подумать, что первый десяток казачат, собранный Тимохой для обучения воинскому делу четыр надцать лет назад, достигнет таких успехов.

То, что Ермак в ближниках самого царя ходит, — это отдельная песня. Это вообще гордость и честь всего Амурского казачьего войска. Так и сын Ромка нынче сотник и командир особого подразделения Аналитического центра при царе-батюшке, Георгиевский кавалер. Вторым, за Ермаком, был этой наградой в Амурском казачьем войске награждён. Недавно Анну и Станислава 3-й степени получил. И всё с мечами. Жутко сказать, командовал штурмом дворца великого князя Владимира Александровича, который против императора на измену пошёл.

Данилов Петька тоже сотник и тоже в Аналитическом центре служит. По словам Тимохи, скоро женится на дворянке. Это Петька-то, который голожопый на хворостине четверть века назад по улице скакал, а потом от сверстников постоянно огребал из-за своей физической слабости.

Антипка Верхотуров и Вовка Лесков первые во всём Амурском войске получили на грудь Георгия второй, третьей и четвёртой степени, да золотые медали «За храбрость», а остальные пятеро из того десятка все Георгия 4-й степени имеют и все урядники. К тому же инструкторами в Аналитическом центре служат, аж по сто рублей в месяц получают. У нас хорунжий меньше получает. А тут служивые казаки…

Селивёрстов тряхнул головой, словно отгоняя сомнения в правдивости информации, после чего гордо улыбнулся. В одной станице три офицера выращены из обычных казаков, два из них Георгиевские кавалеры. А столько солдатских Георгиев нет ни в одной станице, кроме Черняева. Слава по всему Приамурью и Забайкалью идёт! И сейчас вон браты Тимохи у генерала Ренненкампфа опять какими-то инструкторами служат. Обучают казаков новым видам боя. Чувствуется, точно ещё Георгия выслужат. А Антипка с Вовкой, может быть, полный Георгиевский бант получат. Вот славно было бы!