Та, в свою очередь, тоже остерегалась пользоваться этой линией из соображений секретности, так как ее депеши могли быть перехвачены и расшифрованы на ретрансляционных пунктах, находившихся на русской территории.

В итоге с началом войны телеграфная линия Владивосток — Нагасаки перестала функционировать. По тем же соображениям, вероятно, японцы не использовали линию, проложенную из Берлина в Индию через Тегеран, поскольку часть ее проходила по территории России. Поэтому японские военные предпочитали пользоваться кабелем Восточной компании, шедшим через Кагосиму, Окинаву и Формозу.

Кроме этого, принадлежавшая Великой северной компании линия Нагасаки — Шанхай также продолжала эксплуатироваться, ибо только она напрямую связывала Японию с Китаем.

Япония стремилась в основном пользоваться телеграфными линиями английских компаний, так как находилась с Англией в союзнических отношениях.

Поэтому и людям, работающим на русскую разведку, приходилось пользоваться телеграфной линией Токио — Нагасаки — Шанхай, где располагался русский военный агент в Китае. От него телеграфом информация отправлялась в Пекин исполняющему обязанности посланника генерал-майору Вогаку, а дальше уже в ставку к Алексееву и во Владивосток к Сандро и мне.

На всё про всё уходило от шести до двадцати четырёх часов, учитывая, что до Шанхая информация шла как гражданская, а потом дешифровка, новое шифрование, военные бюрократические процедуры. Тем не менее скорость прохождения впечатляла. Хотя для сравнения до войны телеграмма через датскую Великую северную компанию по маршруту: подводный кабель через Балтийское море — Копенгаген — Либава, далее через надземный провод Либава — Москва — Омск — Иркутск — Владивосток, а затем вновь по дну моря до Нагасаки — Токио проходила за пять-восемь часов. И так же было ещё в начале восьмидесятых годов прошлого столетия.

В общем, связь была, только информация по этой линии шла ограниченно. Хотя для анализа и того хватало. Если император Японии после разговора с послами Великобритании и САСШ на следующий день назначает расширенное заседание правительства, значит, сегодня что-то произойдёт.

* * *

Император Муцухито, как и в день бомбардировки Токио, шёл по любимому дворцовому саду, пытаясь обрести душевное равновесие после расширенного заседания правительства.

Вчера состоялась встреча с послами Англии и Америки, во время которой те в очередной раз заверили в своём желании помочь Японии и не допустить её поражения в войне. Как уже повторялось несколько раз, вот-вот американская эскадра выйдет в океан, чтобы в короткий срок достигнуть Сингапура, где, объединившись с английским кораблями, придёт в Жёлтое море, чтобы уничтожить русский флот. Кроме того, Великобритания готова начать боевые действия в Бухарском эмирате и на Тибете.

Только какой в этом толк для Японии в её сегодняшнем состоянии и именно сейчас?! Когда было принято решение о начале войны с Российской империей, в Министерстве финансов победил ничем не обоснованный оптимизм. Чиновники посчитали, что боевые действия будут стоить не дороже трехсот миллионов иен. Эту сумму первоначально и выделили на финансовую подготовку к войне.

Генералы и адмиралы японской армии и флота оказались менее оптимистичны, чем чиновники, и предположили, что расходы на войну с Россией составят семьсот-восемьсот миллионов иен. Считавшийся «пессимистом» многоопытный премьер-министр Кацура Таро предположил расходы в миллиард. Но все они ошибались.

«Два с половиной миллиарда иен. Вот цена того, что Япония уже потеряла вместе со своим флотом и армией. Половину этих денег — миллиард с четвертью — империя получила в виде внешних и внутренних займов, которые надо будет ещё возвращать с процентами. За десять месяцев войны госдолг Японской империи вырос в два раза», — подумал император Муцухито, тяжело вздохнул и, подойдя к стволу сакуры, ткнулся в него лбом.

Простояв так некоторое время, микадо пошёл дальше, размышляя, что же предпринять. Хотя в душе решение он уже принял: надо договариваться с русскими. Именно с ними, и только с ними. Как бы ни юлили американский и британский посол, дальнейшая война не принесёт империи ничего хорошего.

«Что же, завтра призову маркиза Ито. Он будет вторым после премьер-министра уполномоченным при подписании договора о мире. Япония больше не выдержит войны с Россией. И лучше договариваться с императором Николаем Вторым напрямую, без всяких посредников», — с этими мыслями микадо резко развернулся и направился в сторону дворца.

Решение было принято.

* * *

— Ты звал меня, Ники?

— Да, Миша. Проходи и садись, — император Николай II показал рукой на стул, на который с маху шлепнулся его брат великий князь Михаил Александрович, имевший за такую привычку в семье прозвище Милый Floppy.

— Что-то случилось? — вытягивая ноги вперёд, задал вопрос Михаил Александрович.

— Случилось, Миша, случилось. Как ты смотришь на то, что я назначу тебя главой миссии и первым уполномоченным по подписанию мирного договора с Японской империей? — произнёс император, не отрывая взгляда от лица своего младшего брата.

После смерти родителей, брата, сестры и последующих событий, когда в крови был утоплен гвардейский мятеж Александровичей, Михаил, как и император, не покидал Гатчину. Почти четыре года затворничества, исполнение обязанностей командира сотни конвоя и постоянные тренировки, и стрельбы, стрельбы, стрельбы на полигоне.

Иногда казалось, что Михаил сам себя назначил личным охранником старшего брата, забыв о своей личной жизни. Когда-то великий князь был влюблен в юную английскую принцессу Беатрису. Но её матерью была родная сестра Александра III. Соответственно, Михаил и Беатриса были двоюродными братом и сестрой. Такого брака православная церковь и нормы морали допустить не могли. Александр III эту связь и переписку запретил, но вместе с супругой вплотную занялись вопросом выбора невесты для сына. Невесту искали в том числе и среди внучек английской королевы Виктории. У ее третьего сына была дочь Патриция Коннаутская. Даже планировалась поездка великого князя в Англию, во время которой он должен был встретиться с принцессой Патрицией.

И тут случились события в Ливадийском дворце, жёсткий ответ англичанам, в результате которого на трон взошёл Георг V, и Михаил постепенно стал тенью за спиной старшего брата. Он и до этого был хорошим стрелком и наездником, а теперь его высокую личную подготовку в вопросе охраны отмечали многие специалисты, на плечи которых лёг вопрос обеспечения безопасности его императорского величества и его семьи.

— Ники, какой из меня глава дипломатической миссии? Я всего лишь лейб-гвардии подъесаул твоего конвоя. А первым уполномоченным для подписания договора обычно премьер-министр выступает, — начал говорить Михаил, но тут же был перебит своим братом:

— К господину Витте и его родственникам, а также по их связям с зарубежными банкирами у меня накопилось много вопросов в финансовом плане. И как я думаю, очень скоро в Российской империи будет новый премьер-министр. А ты в первую очередь мой брат и регент в случае моей гибели, пока Александр не станет совершеннолетним. Пора тебе выходить на политическую арену. На кого, как не на тебя, мне положиться?!

— Ники, может, лучше тогда пускай кто-нибудь из наших двоюродных дедушек возглавит миссию. Михаил Николаевич — генерал-фельдмаршал и председатель Государственного совета, а Николай Николаевич — генерал от кавалерии и сейчас главнокомандующий войсками гвардии и Санкт-Петербургского военного округа. А тут подъесаул?! Ты не думаешь, что мы нанесём микадо оскорбление? — озадаченно и с сомнением в голосе произнёс Михаил.

— А кто тебе сказал, что они не будут тебя сопровождать. Точнее, Ник Ник в состав миссии войдёт, так же как и Сандро с Сергеем. Их отец Михаил Николаевич, к сожалению, болен, а то бы и он с тобой поехал, — император на несколько секунд замолчал, а потом продолжил: — Нашего дядю Сергея Александровича, сам понимаешь, я задействовать не могу. Доверия у меня к нему нет.

— А почему ты не принял у него отставку, как от Алексея Александровича и Павла Александровича?

— Понимаешь, Миша, в отличие от сведений про дядю Серёжу, у меня была информация о том, что дядя Алексей и дядя Павел точно знали о перевороте, который затеял их старший брат с сыновьями, и не донесли об этом. Таким образом, они совершили преступление, подпадающее тогда под статью двести сорок один «Уложения о наказания уголовных и исправительных», которая предусматривала наказание в виде смертной казни и лишения всех прав и состояний, — Николай скрипнул зубами и зло выдохнул: — Они же отделались легче лёгкого. Дядюшка Лёша живёт теперь в Париже со своей Элизой, а дядя Павел — в Италии. Как мне сообщили, он недавно женился на своей Ольге.

— И что ты сделаешь? — заинтересованно спросил Михаил.

Об отношениях великого князя Павла Александровича и графини Ольги фон Пистолькорс в Санкт-Петербурге ходило много сплетен.

— Как и положено, лишу всех чинов и отменю содержание. А дальше поглядим, как на это дядя Серёжа отреагирует. Он у нас теперь точка притяжения всех, кто недоволен в аристократии моим правлением, да и младшего братца сильно любит, — усмехнулся Николай. — В общем, ты понял, почему великий князь Сергей Александрович не поедет с тобой. Как говорится, держи друзей близко к себе, а врагов еще ближе.