Игорь Вереснев, Игорь Минаков
Аборигены галактики
Иди за мной! Мой ум созрел для зла…
Уильям Шекспир «Двенадцатая ночь»
Пролог
2532 год
Планета Медея. Третья экспедиция
Драккар пробирался почти на ощупь. И не было никакой пользы в том, что пятидесятивосьмичасовой световой день Медеи еще продолжался, — туманы в это время года и без того висели непроглядные, а едва машина начала спускаться в долину, и вовсе загустели молоком. Костяшки пальцев Лорда, лежащие на рычагах управления, побелели от напряжения, а на лбу выступили капельки пота. На экран эхолокатора — единственного действенного сейчас органа чувств драккара — он смотрел так пристально, что впору было ввернуть: «Дырку не прогляди!» Однако ни Арамису, ни Марине шутить не хотелось. Темные силуэты деревьев, обломки скал, выплывающие то справа, то слева, занавеси из толстых, в руку человека, лиан — вот и все, что показывал эхолокатор.
Цифры на альтиметре перестали скакать. Лорд вопросительно взглянул на Арамиса.
— Все, мы внизу. Куда дальше? — Друг медлил с ответом, поэтому он уточнил: — Ты уверен, что мы не заблудились?
— Уверен! — огрызнулся Арамис.
Быстро вывел на экран навигатора карту местности, постучал пальцем по желто-алой точке в самой ее середине.
— Вот здесь, согласно информации Балашова, должны быть пещеры. А вот здесь — мы сейчас. Как видишь, координаты совпадают.
Если хорошо приглядеться, точек и в самом деле было две — желтая и алая. И они действительно находились так близко друг от друга, что почти сливались.
Лорд пожал плечами:
— Тогда где пещеры? Нет здесь никаких пещер.
— Да почем ты знаешь?! Мы запросто могли проскочить. В таком-то молоке!
Он отстегнул ремень, начал подниматься из кресла.
— Ты куда? — удивилась Марина.
— Оглядеться. Приборы приборами, но человеческую интуицию никто не отменял.
— Верно, — согласился Лорд. Тоже встал. Заметил, что и девушка отстегивает ремень, отрицательно покачал головой. — Нет, ты останься. Кто-то должен следить за эхолокатором.
— Почему я?!
— Потому что ты — девушка.
— А ты — домостроевец!
Арамис, уже взявшийся за рукоять люка, обернулся, просительно посмотрел на нее.
— Марина, в самом деле, останься, прикрой нас. Нам нужен надежный тыл. Уверенность, что никто внезапно не нападет.
Девушка фыркнула, но больше спорить не стала.
Воздух снаружи машины и в самом деле был густым и каким-то затхлым.
— Фу… — Арамис поспешил увеличить мощность фильтров в респираторе. — Ну и вонь.
Лорд покосился на него. И проверив, что люк плотно закрыт, спросил вполголоса:
— Ты уверен, что это была хорошая идея?
— Какая именно?
— Ты веришь, у них и впрямь могут оказаться зачатки разума?
— Марина считает, что обратное пока не доказано…
— Мнение Марины мне известно. А веришь ли в это ты?
Арамис отвернулся. Ответ был вполне красноречивым. Лорд кивнул.
— Понятно.
— В любом случае, мы должны ее поддержать. Помнишь, как клялись…
— …Один за всех, и все за одного. Конечно, помню. Потому и поехал с вами. Ладно, пошли сходим, поглядим, что в округе делается. Вдруг и правда стойбище.
Он вынул из кобуры станнер, взвесил на руке, примериваясь. Вздохнул. Куда с большим удовольствием Лорд прихватил бы с собой дальнобойный бластер, но боевое оружие хранилось в сейфе под замком, и никогда Лючия Хилес, заместитель руководителя экспедиции по безопасности, не выдала бы его практикантам. Наоборот, такая просьба вызвала бы обоснованные подозрения, и как итог — срыв не совсем законной вылазки. Оставалось довольствоваться табельными станнерами, успокаивая себя тем, что на Медее крупных хищников не водится.
— Пошли, — охотно согласился Арамис. — Разделимся?
— Нет уж. И оружие проверь.
— Я проверял перед выездом.
— Еще раз проверь.
Вершиной эволюционной пирамиды Медеи были двуногие, живородящие, млекопитающие существа, местный аналог приматов. Почти метрового роста, бесхвостые, более всего они походили на горилл, страдающих лучевой болезнью в последней стадии — безволосая тускло-серая кожа, покрытая шершавыми пятнами-наростами. «Голые обезьяны», — окрестил их старший экзобиолог первой медеанской экспедиции Артемий Балашов, и так это наименование и прижилось. Всеядные от природы, обезьяны все же предпочитали охоту собирательству, отличались свирепостью, по косвенным данным, практиковали каннибализм. А как же они воняли! Даже респираторы не спасали от едкого тошнотворного запаха экскрементов, коими обезьяны метили территорию. Экзобиологи мрачно шутили, что именно голые обезьяны провоняли свою планету насквозь.
И тем не менее у этих существ имелись зачатки социальных отношений. В стаях поддерживалась сложная многоуровневая иерархия, они коллективно воспитывали детенышей, пользовались предъязыком, сочетающим жесты и звуки. Балашов выдвинул гипотезу, что голые обезьяны — переходное звено между примитивными приматами и гоминидами. И что через двести-триста тысяч лет потомки их создадут первую цивилизацию на планете.
Во время второй медеанской экспедиции Балашов собственную теорию и опроверг. Древние стойбища, обнаруженные в центральной части континента, неоспоримо доказывали — голые обезьяны не переходное звено, а тупиковое. За последние десять тысяч лет они стремительно деградировали, их численность и ареал обитания сокращались. Так что если на эволюционном древе Медеи и поспеет когда-нибудь разум, случится это не скоро — через десятки, а то и сотни миллионов лет. И значит, препятствий для колонизации планеты землянами не было.
Третья экспедиция прибыла на Медею решать задачи сугубо прагматичные — составить полный каталог флоры и фауны планеты, ее климатическую карту и карты экосистем. Экспедиция была рассчитана на два с половиной стандартных года — именно столько продолжался медеанский год, — и руководитель ее, Тамара Георгиевна Ставриди, не ожидала никаких неприятностей, тем более чрезвычайных происшествий. Она не знала, что со второй исследовательской сменой нибелунгер «Кассини» доставит на планету тройку друзей, студентов Южно-Уральского университета, будущих экзобиологов и ксенопсихологов, для прохождения месячной полевой практики: Сандро Лордкипанидзе, больше известного как Лорд, Романа Силантьева, гордо именующего себя Арамисом, и Марину Валевскую. У Марины постоянного прозвища не было, как не было деловитой дотошности Лорда и самоуверенности Арамиса. Но именно эта хрупкая девушка с пушистыми, совсем по-детски, ресницами и милыми ямочками на щеках оказалась для Тамары Георгиевны бомбой замедленного действия. Марина Валевская была ярой сторонницей первой гипотезы Балашова и отказывалась принять вторую. Вернее, она жаждала проверить ее самолично, именно для этого и выбрала для практики Медею.
«Бомба рванула» на пятый день пребывания практикантов в исследовательском лагере, когда Силантьеву и Валевской поручили первое самостоятельное задание: установить фотоловушки на пути сезонной миграции орнитоскунсов. Это был подарок фортуны, а не задание! Всего в двух сотнях километров западнее назначенного места находилось одно из обнаруженных Балашовым стойбищ, так называемые Холодные Пещеры.
Идея «чуть-чуть отклониться» почти не обсуждалась. Лишь Сандро напомнил товарищам, что эта выходка весьма негативно скажется на оценке за практику — в лучшем случае. А в худшем — практикантов с позором отошлют на Землю.
— Лорд, не ругай нас, пожалуйста. Ведь никто не узнает. — Марина улыбнулась, и ямочки на ее щеках заиграли. — Мы не будем задерживаться. Только туда и обратно…
Когда она так улыбалась, спорить с ней у Сандро не получалось. А Ромке хотелось, чтобы его лучший друг оказался парсеков эдак за пятьсот от Марины.
— Лорд, тебе в любом случае плохая оценка не грозит, — с деланым равнодушием заметил он. — Если что, попадет только нам с Миледи.
Сандро внимательно посмотрел на него, кивнул.
— Хорошо. Значит, я еду с вами. Попрошу Тамару включить и меня в группу.
Такого поворота Ромка хотел меньше всего и потому резко вскинулся:
— Чем будешь мотивировать просьбу?
— Хотя бы тем, что по вождению малотоннажного планетарного транспорта у меня — «отлично». Не в пример тебе, друг Арамис.
— У меня тоже «отлично», — вновь улыбнулась Марина. — Но я согласна, поедем втроем. Один за всех…
— …и все за одного! — подхватили древний девиз ребята. Сандро бодро и деловито, Роман — с кислой улыбкой. Надежда очутиться наедине с девушкой в маленькой кабине драккара на целых восемь стандарт-часов таяла словно дым. Оставалось утешать себя тем, что мечта Марины наконец-то исполнится, она самолично проверит на прочность гипотезу Балашова.
Однако задача, выглядевшая элементарной на Земле и сравнительно простой в исследовательском лагере, «в поле» оказалась куда сложнее. Все упиралось в злосчастные туманы Медеи. Чем дальше в глубь континента, тем они становились плотнее, непроглядней. Планета словно не желала открывать свои тайны любопытным исследователям-инопланетникам. А уж практикантам — и подавно! Спускаться в долину пришлось исключительно по приборам драккара и скормленной субэл-навигатору карте второй экспедиции. В точности последней Марина теперь сильно сомневалась. И когда ребята выбрались из машины, чтобы провести рекогносцировку, она с тревогой посмотрела на циферблат часов. На спуск в долину ушло в полтора раза больше времени, чем планировалось. А еще предстоял обратный путь. А через полчаса — обязательный сеанс связи с базой, когда нужно будет доложить, что группа прибыла на место. На дежурстве сейчас Габор Надь, и соврать ему она, предположим, сумеет. Но затем на смену заступит Хилес, и следующий доклад делать уже ей. И если к тому времени они в самом деле не расставят ловушки… нет, лучше и не думать об этом! Будь Марина сейчас одна, она бы отважилась задержаться здесь подольше, — в конце концов, на оценке и даже на учебе в университете свет клином не сошелся. Другое дело рисковать репутацией товарищей…