Часть III Двери

Глава 27

Дали

Зима и весна выпали из жизни Дали. Кажется, совсем недавно был тот хмурый, холодный день конца осени, когда она прибежала за помощью сначала к Рэму, затем к Рафаэль и Микеланджело… А сейчас за окном стояло лето. Дни, проведенные в клинике, промелькнули каким-то полусном-полубредом. Ли не могла с уверенностью сказать, что из засевшего в памяти происходило на самом деле, а что было порождением ее фантазии. Вначале грани между этими двумя мирами не существовало вовсе, разве что второй выглядел куда красочнее и правдоподобней первого. И ее пичкали, пичкали, пичкали лекарствами, старались приглушить эти краски, погасить второй мир. Погасили первый.

Из клиники ее выписали, решив, что ставшая тихой и достаточно рассудительной женщина никакой опасности ни для себя, ни для окружающих не представляет. Дважды в неделю — обязательный визит к психоаналитику, и можно вновь жить как прежде. Работать, встречаться с друзьями, радоваться, грустить… Врачи не знали, что жизнь Ли в этом мире закончилась. В тот самый миг, когда в мир другой, о котором они не хоте-1 ли ничего знать, да и не нужно им знать было, сошел по лунному лучу огромный черный зверь.

Три дня назад Дали посетила психоаналитика. Разговаривали почти час. Крамер остался доволен пациенткой. А Ли вернулась домой, заперла дверь. И больше из квартиры не выходила.

Не то чтобы она боялась людей. Скорее, обратное — боялась за людей. Смотрела вокруг и видела сонмы юнитов. Сделанных вроде бы тщательно и искусно, но если копнуть глубже — довольно примитивных по своим функциям и легкоуправляемых. Видела декорации, аляповатые, шаблонные. Видела сцену, готовую к началу действа. Мир, отчего-то называемый «реальным», ждал своих игроков.

…Звонок в дверь застал Ли врасплох. Пару минут понадобилось, чтобы выкарабкаться из полубессознательного состояния. Удивиться — кому это она понадобилась? Встать с дивана, прошлепать босыми пятками к входной двери.

— Здравствуй.

На лестничной площадке сконфуженно мялась Рафаэль. Ли на приветствие не ответила, смотрела с недоумением на бывшую подругу. И той пришлось попросить:

— Можно к тебе зайти? Я ненадолго.

Дали посторонилась, пропуская неожиданную визитершу. Провела в гостиную, все еще не проронив ни слова. Эль постояла, облизывая пересохшие губы. И выпалила:

— Ли, прости меня, пожалуйста! Я виновата, что не поверила тебе сразу.

Дали посмотрела на гостью внимательнее. Внешне Эль не изменилась. Такая же худая, остроносая, стриженная под мальчишку. Только в глазах появился лихорадочный блеск Ли кивнула на кресло. Гостья тут же плюхнулась. И начала торопливо рассказывать.

Она выложила все. О собственных приключениях, о самоубийстве Да Винчи, о странной и страшной смерти Пикассо и его подруги, о жутких метаморфозах, происходящих с Микеланджело. Время от времени приостанавливалась, поглядывала на слушательницу. Ждала, что та удивится, начнет переспрашивать недоверчиво? Но Дали лишь кивала, предлагая продолжить. Единственное, что сказала в конце, — короткое «да». Будто черту подвела. Все так и должно было происходить. И будет происходить. Как только геймеры дорвутся до новой игрушки, последняя грань рухнет. Порождения человеческой фантазии ворвутся в мир своих создателей.

— Ли, но ведь нужно что-то предпринимать! Нужно как-то закрыть дверь в тот кошмарный мир!

Дали отрицательно покачала головой. Рафаэль подняла почти все. Кроме самого страшного.

— Нет, Эль, ты не права. Тот мир — не кошмар. Он всего лишь отражение своих создателей. Пока он принадлежал одной Дарине, он оставался доброй волшебной сказкой. А мы принесли в него месть, алчность, себялюбие, жестокость. Мы творцы всего этого.

— Что ты говоришь, Ли?! Разве мы — чудовища?

— Мы люди. Мы знаем, что такое добро, а что — зло. Знаем, что зло наказуемо, потому если и делаем его, то тайком. Но в наших фантазиях таких ограничений нет. Там мы выплескиваем грязь, не задумываясь. Это ведь не «по-настоящему», это всего лишь игры.

Только мир Дарины оказался не игрой. Я не знаю как и почему, но он ожил. Наверное, в него вложили cлишком много души. И любви. Во всяком случае, Даня вложила в него всю душу и всю любовь, это точно. И теперь то, что мы принесли в него, начинает возвращаться. Стократно.

Но самое главное, Эль, не это. Программа, компьютеры — вовсе не двери в придуманный мир. Двери — мы сами. Каждый, кто хоть раз побывал там, несет в себе его частицу. И потому «закрыть» тот мир у нас не получится.

Лицо Рафаэль бледнело с каждой фразой, с каждым словом. Пролепетала растерянно:

— Так что, уже ничего нельзя сделать?

— Такого я не говорила. Мы действительно ничего не можем сделать. Но Дарина может. Ей по силам исправить то, что мы натворили.

Рафаэль быстро заморгала. Последняя фраза подруги ей не понравилась. Вспомнила, что пришла просить помощи у сумасшедшей?

— Ли, Дарины нет. Она умерла.

— В каком из миров она умерла, Эль? Только в нашем. В своем Дарина бессмертна. Она ведь придумала его. И Лунного Зверя, стража добра и справедливости. Потому в ее мире зло не сможет победить никогда. А играть людьми, забавляться их чувствами — это зло.

Какое-то время Эль молчала. Обдумывала услышанное.

— Ну если так… Значит, нужно найти Дарину и рассказать, что происходит. Пусть позовет своего Лунного Зверя, закроет двери и… исправит наши ошибки.

Рафаэль абсолютно точно сформулировала задачу: позвать, закрыть, исправить. Как легко это сказать. Как легко было бы сделать, если б не одна ревнивая дура! Пришлось и Ли рассказывать. Обо всем, с самого начала. С самой первой дряни, которую именно она, Дали, протащила в придуманный мир. Подлая месть, замаравшая, испоганившая стража добра. И сделавшая его мир беззащитным.

У Рафаэль глаза начали округляться от изумления. И на щеках пунцовые пятна выступили. Воображение хорошо развито, представила, как именно должна действовать месть. Хватило такта выслушать молча.

— В общем, ситуация такова, — подвела итог Дали. — Дарина закрылась на своем острове, попасть туда извне невозможно, я пробовала много раз. Лунный Зверь может, для него запретов не существует. Но… Дарина не должна его встретить таким, сама понимаешь. Мне нужно найти его раньше.

— Ты сможешь его исправить?

— Я ДОЛЖНА его исправить. — Ли взглянула на подругу. — Но мне понадобится твоя помощь. В одиночку мне в том мире не выстоять.

На несколько секунд в комнате воцарилась тишина. Потом Эль кивнула:

— Хорошо, Ли. Я сделаю все, что потребуется.

День, когда Рафаэль пришла к Дали, стал точкой отсчета для обеих подруг. Будто таймер включился. И отмерял он не безликие часы, минуты, секунды — время, оставшееся до выхода официального релиза игры. До конца существования той реальности, в которой они ЖИЛИ.

Ли окунулась в мир Дарины с головой, обязанностью же Эль стало ухаживать за подругой, бегать по магазинам, готовить, кормить чуть ли не с ложечки. И, разумеется, постоянно следить, чтобы никто ОТТУДА не опередил их, не превратил Ли в послушную марионетку.

Бывший супруг Рафаэль не докучал. Позвонил один раз, в самом начале, но она попросту отключила телефон, и он оставил ее в покое. Микеланджело хватало своих забот. Приспичило этой бабенке исчезнуть из его жизни, и скатертью дорога!

Итак, они начали Поиск.

Изначально задумывалось все просто — набрать необходимую команду, Зверь спрыгнет ниоткуда, станет перед тобой во всей красе. А дальше… Что делать дальше, как вернуть зверю первоначальную сущность, Ли пока не знала. Надеялась, что сможет понять, увидев вновь желтые луны глаз. И если самой придется пройти через то, что когда-то готовила для соперницы… Что ж, она готова платить!

Но зверь не пришел. Зверь не желал подчиняться команде. Его мир изменился, и банальных слов стало недостаточно. Требовалось что-то еще. Но что? Ответ был там, по ту сторону двери, он витал в воздухе того мира. И уловить его Дали не могла. Если бы найти своих прежних персонажей! Тех, кто уже встречал Лунного Зверя. Кто уже вызывал его — вместе с ней. Но в отличие от нее не был чужаком в том мире, изменялся вместе с ним.

И тогда Ли начала искать своих прежних героев. Начала искать друзей в мире Дарины.

Глава 28

Дали. Миссия «Шаран, герцог Геннетский»

Дорога неожиданно разделилась. Не дорога теперь это даже была, так, две тропы широкие. Встреться здесь пара повозок — не разминутся.

Шаран остановил лошадь. Досадливо сплюнул. Куда поворачивать? Староста ничего не говорил об этой развилке. Запамятовал? Или надеялся, что безымянный гость в самом деле заблудится, сгинет в этих чащобах?

От местных всего можно было ожидать. Дикий народ, дикий край, всего три десятка лет как присоединенный к Империи И то сказать — присоединенный. В Лад-ре гарнизон стоит в пятьдесят копий, да бургомистра тамошнего теперь назначают из Тарсуса. Но до Ладра без малого двести миль, в лесных деревнях по-прежнему всем заправляют старейшины. Отвезли дважды в год подушный налог в город, и на том подчинение центральной власти закончилось. А чужаков здесь всегда недолюбливали.

Шаран подозрительно поглядел на обступающий дорогу лес. Темные, колючие лапы елей, густой орешник, затянутые паутиной скелеты мертвых деревьев. Темно, сыро, мрачно. Вдобавок небо заволокло низкими тучами, приближая и без того скорый вечер. Куда же ехать? Налево, направо? Или назад? Нет, разворачиваться глупо. Засветло до паршивой деревеньки, где он останавливался отобедать, не доскачешь. А ночевать в этом лесу, где и днем буквально затылком ощущаешь хищный взгляд зверья, не стоит.

Он с тоской вспомнил родной Геннет. Светлые березовые рощи на склонах холмов, широкие пойменные луга, ухоженные поля с копошащимися там и сям (Землепашцами. Фамильный замок, гордо стоящий над высоким обрывом, наблюдающий за своими владениями сквозь бойницы шести башен и витражи каминного зала.

В голове промелькнула нехорошая мысль: кузен Ленго обрадуется нежданному наследству. Поспешит оформить опекунство над племянницами. О, несомненно, он должным образом будет заботиться о воспитании девочек и приданым их обеспечит, когда подрастут. Вдову тоже не обидит. Они ведь не могут претендовать на фамильный герб, замок, земли. Они ему не соперницы. А наследников по мужской линии пропавший без вести двоюродный брат не оставил.

Вот что наверняка не сделает Ленго, так это пальцем не пошевелит ради поисков Шарана. С другой стороны, где искать? Все уже привыкли к чудачествам герцогов Геннетских. Третье поколение играет в эту опасную игру: исчезать на несколько недель, а то и месяцев. Не предупреждая, не объясняя ничего своим домашним.

Так это выглядело со стороны. Для тех, кто не знал правды. Не знал и не должен был знать. Вовсе не глупые чудачества томящихся от безделья вельмож были причиной таких поступков. Это была священная обязанность, принятая герцогами Геннетскими. Первым был дед Шарана. Он не успел закончить, передал миссию отцу. Отец — Шарану.

Они искали Лунного Зверя. Искали, чтобы покончить с изменчивостью своего мира, делающей его зыбким, неверным, похожим на предрассветный туман. Шаран знал, что дед его однажды погиб, защищая родовой замок, осажденный имперской армией, а еще раз был подло отравлен во время празднества в Тарсусе. Что отец замерз насмерть, брошенный раненым после битвы за перевалы Медира, и был захвачен в плен в той же битве, продан в рабство и умер от жажды в сухих хоканских степях. Что сам он долгие годы томился в подземельях Тарсуского монастыря, обвиненный в мракобесии, в отказе принять веру в Единого Всемогущего Бога. Он знал еще много страшного, происходившего с его семьей. Нет, он не помнил всего этого. В сегодняшней реальности, в лето сорок шестое по новому, недавно введенному Синодом исчислению, Ген-нет был провинцией Годвара, богатым, процветающим герцогством. Священной инквизиции еще не существовало, а хоканские варвары страшились и близко подойти к прикрывающим перевалы крепостям. Шаран ЗНАЛ. И понимал: завтра реальность вновь может вывернуться. Нужно не допустить этого. Прекратить раз и навсегда. Как — не знал. Но это от него и не требовалось. Он должен был лишь найти Лунного Зверя.

..Жеребец нервно дернул головой, услышав хруст веток справа. Шаран тоже обернулся на звук Кто это может быть? Для медведя поступь слишком мягкая. Волк-одиночка, не решающийся напасть, только следящий голодным взглядом? Рысь, подкрадывающаяся, готовящаяся выиграть схватку внезапным прыжком?

Он уже готов был пришпорить коня, убраться от греха подальше, когда ветви орешника медленно раздвинулись. Выпустили на обочину дороги двоих. Парни в кожаных куртках и домотканых штанах, у каждого — лук за плечом, колчан со стрелами, длинный нож Лица молодые, едва подернутые курчавыми бороденками. К поясу одного приторочена пара беличьих шкурок. У другого — свежезабитый заяц, кровь еще не запеклась, поблескивает на серой шкурке. Местные охотники? Или кое-кто похуже рыси и волка? Разбойничья застава?

Шаран положил ладонь на рукоять меча. Но пришпоривать лошадь не стал.

— Доброй охоты, ребята.

— Спасибо. И тебе доброго пути. — Ребята разглядывали его настороженно. Пожалуй, даже с подозрением. — Далеко едешь?

Рассказывать о цели путешествия каждому встречному Шаран не собирался. Но кое о чем расспросить охотников стоило. Не отвечая на вопрос, поинтересовался:

— Постоялый двор направо? Не перепутал я?

— Нет, все верно.

— Ну и славно. Прощайте. Бог вам в помощь.

Задерживать его не пытались. Значит, просто охотники. Шаран довольно улыбнулся. Парни даже не заподозрили, что он был в шаге от того, чтобы заблудиться, что совершенно не знает здешних мест. Так, случайный встречный. Перебросились приветствиями и разошлись.

Лишь одолев полсотни ярдов, он сообразил, что упоминать Господа, пожалуй, и не следовало. Местные жители отнюдь не были его ревностными почитателями. По коже прошла противная дрожь мгновенного страха. Скрытая под камзолом кольчуга прикроет спину от пущенной вслед чужаку стрелы. Но лишиться лошади посреди леса, на ночь глядя… Не такая же верная смерть?

Никто не выстрелил. Местные хоть и слыли еретиками, но кровожадностью не славились. А через час он уже въезжал в ворота постоялого двора.

Заведение было убогим и мрачным, под стать окружающим землям. Двухэтажный сруб с маленькими, похожими на бойницы окошками. По сути, это была крепость, защищающая постояльцев от рыскающего вокруг зверья. Внизу — трактир, кухня, хозяйское жилье. На втором этаже — комнаты для гостей. Состоятельному гостю выделили лучшую: лавка под окном, сундук да кровать, застеленная колючими тюфяками. В воздухе зудели комары, обещая «сладкую» ночь. Стоило раздеться, как за дело принялись блохи. Шаран брезгливо сбросил «постель» на пол. Лучше спать на голых досках, чем быть съеденным заживо. Жаль, с комарами так легко не справиться.

Проверив, что дверь в комнату надежно запирается, Шаран спустился в трактир. Здесь тоже было немноголюдно. Трое устроились поужинать за длинным, во всю комнату, столом. Должно быть, мелкие торгаши, скупающие добычу охотников. На нового посетителя они взглянули лишь мельком. Потрепанный камзол, штаны из груботканого холста — он их не заинтересовал, и купчики вновь уткнулись в свои миски и кружки.

Раздобыть приличное вино в эдакой глуши было немыслимо, потому Шаран заказал полпинты можжевеловой настойки двойной очистки. Наименее вонючий напиток из имеющихся. И раз в пять дороже того пойла, что хлебали из своих кружек купчики. Хозяйка, дебелая бабища с широкими, делающими честь любому мужику плечами, сразу же посмотрела на гостя уважительно. И вполголоса сообщила, что заказывать свиные бифштексы не стоит. Мясо «с душком». Лучше подождать рагу из зайца, попавшего сегодня в силки. «Рагу вот-вот сготовится. Вкусное, пальчики оближешь. Молодой человек не пожалеет, что придется немного потерпеть». Шаран улыбнулся. «Молодым человеком» его, отца трех дочерей, старшая из которых через пару лет станет невестой, давно уже никто не величал. И хозяйка, скорее всего, была его ровесницей, а то и моложе. Но пусть. Он никуда не спешил этим вечером. И против зайчатины не возражал.

Он прихватил штоф с можжевеловкой, чарку из толстого, зеленоватого стекла, полбуханки ржаного хлеба. Пристроился в углу стола, за которым сидели купчики, — другого в трактире не имелось. Выдернул зубами деревянную затычку, плеснул прозрачную жидкость в чарку. Резко выдохнув, сделал глоток.

Наверное, стоило захватить с собой и нож Шаран откусил хлеб прямо от буханки, зажевал, чувствуя, как приятное тепло разливается по телу. Сразу стало спокойней и уютней.

Вторую стопку он налил, когда принесли миску с рагу.

— Кушайте на здоровье.

Хозяйка старательно вытерла передником оловянную ложку. Передник был замызганный, весь в жирных пятнах. Вряд ли от соприкосновения с ним ложка стала чище. Шаран предпочел не обращать внимания на подобные мелочи. А зайчатина и впрямь была недурственна. Под можжевеловку шла отлично.

Когда штоф и миска опустели, он откинулся на спинку лавки, прикрыл глаза. Купчики уже не косились на соседа. У них шел собственный разговор.

— Скажу я вам, водится в этих местах зверь посграшнее рыси или медведя.

— Эт какой ж?

— Тот самый… Сам знаешь кто.

— Сказки все это!

— Сказки? Не веришь, что болотная ведьма его вызывать умеет?

— Не верю. Порчу там или болячку какую — еще ладно. Но самого Лунного Зверя…

Шаран дернулся, будто ужаленный. Расслабленное благодушие вмиг слетело. Теперь он вслушивался в каждое слово. Спорили между собой двое — лысоватый коротышка с длинными висячими усами и второй, с перебитым носом и шрамом на щеке.

— Своими глазами видел, как тебя сейчас, — горячо доказывал коротышка.

— Ведьму или Зверя?

— И ведьму, и Зверя. Сейчас расскажу, как дело было. Прихватило меня как-то в дороге, невтерпеж Делать нечего. Остановил лошадь, попросил Квачу — мы вдвоем с ним тогда в этих местах промышляли — подождать у повозок, а сам в лес бегом. Сел под кустик, спустил штаны, сделал свое дело, как положено. И вдруг будто толкнули под бок Оборачиваюсь — а в пяти шагах от меня баба стоит. Смотрит так презрительно. Ну вскочил, штаны натягиваю, а она и говорит: «Ты, усатый, плохую муку охотникам отвез». Правда, был такой грешок Шашель муку попортил, что делать было? Не выбрасывать же?

Не понял я сразу, кто передо мной стоит. Баба и баба. А что с бабой в лесу делать положено, если одна пишется? Подошел к ней, облапил. Шепчу: «А ты не хочешь муки заработать?» Баба молодая, ядреная. Все при ней. И не вырывается. Только брови нахмурила. «Отойди-ка, — говорит, — подобру-поздорову». Я смеюсь. А она рукой взмахнула и заклинанье — бац! Отбросило меня назад, прямо в дерьмо. Это я позже обнаружил. А в первый миг обомлел. Вместо бабы стоит надо мной ОН…

— Лунный Зверь, что ли? — недоверчиво переспросил меченый.

— А то кто ж! Я уж с жизнью простился. Тут — хлоп, нету зверя. Опять баба передо мной. Только не молодка, а старуха древняя. «Не бойся, не смерть это твоя пока, предупреждение. Не обманывай впредь охотников. И муку замени». Сказала и поковыляла в лес.