Глава 8

Дали

На весь следующий день Дали постаралась превратить себя в бесчувственную куклу. Иначе не выдержала бы. Не смогла бы взглянуть в глаза людям, пришедшим на похороны. Не смогла бы смотреть на чинно лежащую в гробу девочку. И уж тем более не смогла бы дойти вслед за Рэмом, наклониться, коснуться губами венчика. Ни за что не смогла бы. В подсознании засела Суверенность, что стоит прикоснуться, и Даня раскроет глаза, взглянет укоризненно. «Ли, зачем ты сделала это? Разве я стала бы отбирать у тебя Рэма? Я ведь мертвая. А вы — живые».

Ли выдержала. Представила, что сама ненастоящая. Не человек — аватар игрока. Проходит миссию в глупом, тягучем стелсе. Должна обмануть противника, добраться до базы данных, уничтожить опасную информацию.

Миссию она выполнила лишь наполовину. Потому как диск в компе оказался чист. Нет, операционка оставалась на месте. Какие-то альбомы с музыкой, коллекция фото. Но модули секретного острова пропали. Исчез стартер игры, серверные аккаунты, пакет трехмерного моделирования с многолетним архивом эскизов. Все, так или иначе связанное с вирт-миром. Как подобное могло случиться? Девушка, поняв, что умирает, решила почистить компьютер? Зачем? Стартер с аккаунтами она не могла удалить в любом случае. Она ведь умерла играя.

У Дали не было объяснений. И у Рембрандта не было. Но его это происшествие, кажется, не сильно озаботило. Должно быть, это в самом деле не важно. Подумаешь, чудовище, вылепленное из несбыточной мечты и любви одной женщины и зависти и ревности другой, сгинуло. А вместе с ним сгинул чудесный остров, рожденный первыми, робкими мазками пробуждающегося Мастера. И Мир Дарины превратился в обыкновенную недоделанную игрушку.

На обратном пути Рембрандт остановил машину, не доехав двух кварталов до дома. Скомандовал:

— Пересаживайся за руль.

— Почему?

— Я не поеду домой. Переночую в гостинице.

Девушка грустно улыбнулась. Покачала отрицательно головой.

— Нет, Рэм. Это твой дом. Уйти должна я. Приедем, соберу вещи и уйду. Потерпи, я быстро.

Переезд действительно не занял много времени. Уже к полуночи ее прежняя, «холостяцкая» квартирка в пригороде, пустовавшая три года, вновь приобрела жилой вид. Дали расчехлила мебель, расставила «вернувшиеся на родину» безделушки, развесила, распихала по ящикам одежду. Даже чай заварила. Но выпить не смогла, в горло не полезло. Умылась наскоро, забралась под одеяло. Это тоже было занятием бесперспективным — стараться уснуть. Первая ночь одиночества после трех лет счастья. И любви.

Дали лежала с открытыми глазами. Смотрела на полную луну, светящую прямо в окно. Здесь, вдали от центра города, от его электрической подсветки, ночное небо было по-настоящему черным. Бархат с рассыпанными по нему мерцающими жемчужинами. Подумалось — небо над «секретным» островком выглядело так же. Разве что созвездия складывались в другой узор. Но это мелочи. Такая же лунная ночь. Она никогда не видела ночь в мире Дарины. А сама Даня? Смотрела на звезды с площадки на своей башенке? На лунную дорожку, колышущуюся на волнах? Наверное, смотрела. Наверняка смотрела… Вдруг и сейчас смотрит?!

Мысль была совершенно абсурдная. Никакой логике не подчиняющаяся мысль. Но как засела в голове, так и не выковыряешь ее оттуда. Дали буквально видела эту башню, залитую серебристым светом. И маленькую девочку с коротко остриженными волосами.

Она не выдержала. Вскочила, начала разворачивать рабочую станцию. Подключила, настроила. Чуть помедлив, натянула на голову шлем. На что она рассчитывала? Знала ведь прекрасно, модуля с тайным островом больше не существует. Команда перехода возвращала Шггог». Но Дали набивала ее вновь и вновь. Почему-то казалось — ошиблась, ввела не тот символ. Перепутала. Может, забыла придуманную Даней последовательность? Или переход становился доступным после определенных действий?

В конце концов она вывалилась в какую-то сцену. В первый миг даже подумала: получилось! Но только в первый. Слишком «реальными» выглядели деревья, нарисованные уверенной кистью Рафаэль. Слишком «узнаваемым» был аромат хвои и смолы, слишком «земными» шорохами, скрипом, попискиваниями окружил ее ночной лес. Дали уже готова была взмахнуть рукой, вызвать командное меню… Передумала. Полная луна над головой тоже была вполне реальной, узнаваемой. «Земной»? Нет, все же не земной. Этот огромный желтый диск принадлежал миру Дарины. Принадлежал Дане. Как и все здесь.

Не задумываясь, что поступок этот совершенно бессмысленный, Ли шепнула, глядя на светящийся круг:

— Дарина… Даня! Ты меня слышишь? Я не хотела…

И запнулась, прикусила губу. В том-то и дело, что хотела. Прекрасно сознавала, что делала. Уничтожить хотела, растоптать… Самое страшное, будь на месте Дарины кто-то другой — и в голову подобная низость не пришла бы. Поговорила бы с соперницей по-хорошему. Или по-плохому, уж как получится. Но эта девочка была… ненастоящей, что ли? Не человеком, а так, одним из персонажей виртуального мира. Ли так долго старалась убедить себя в этом… Что убедила. И расправилась, особо не церемонясь. Как будто игровой поединок провела.

Но Данька-то была живой, настоящей! Существовала не только в виртуальном мире, но и в реальном. А теперь не существует. Нет больше маленькой хрупкой девочки, сидящей перед экраном монитора, сосредоточенно выводящей контуры своего «тайного» острова. Не придешь, не грохнешься на колени, не скажешь: «…прости меня, дуру ревнивую! Прости, пожалуйста!» Некому говорить. Единственное, что осталось от Дарины, — эта игрушка.

Дали набрала в легкие побольше воздуха, крикнула во весь голос:

— Даня! Прости меня, дуру ревнивую! Прости, пожалуйста!

Тишина, разорванная на мгновение криком, вновь сомкнулась. Стала отчетливее. Даже шорохи и скрипы стихли. Лес отвечал безмолвием. Безучастным равнодушием. Ли стояла посреди крошечной поляны. Вслушивалась в это безмолвие…

Вопль раздался так близко, будто за плечом кто стоял. Девушка резко обернулась, ощутила, как тренькнуло внутри от мгновенного ужаса. Краешком сознания тут же узнала голос — ушастый филин спрятался где-то в нависающих над головой ветвях. Обычное дело… Но то краешком! Лес, окружающий ее, оживал. Он вовсе не был безмолвным. Сотни созданий, населяющих его, следили сейчас за глупым, заблудившимся человечком…

За спиной, шагах в десяти, громко хрустнуло. Гаэль вновь крутнулась на пятках, попятилась. В голове заколотилось отчаяние: «Дура! Зачем было забираться так далеко! Грибов захотела, остолопка! Ясно же, нет дождей — нет грибов. Ты бы на болото еще поперлась! Вот и получай свои грибы». И всплыли рассказы о живущих в чащобе медведях-людоедах, обожающих полакомиться нежным детским или девичьим мясцом, о близнецах, бесследно сгинувших прошлой осенью, о соседской девчонке, заблудившейся четыре года назад. (И найденной через месяц… Опознать смогли только по медной цепочке).

Гаэль всхлипнула. Швырнула на землю бесполезное лукошко. В какой стороне лежит их деревня, она не знала. Но в кустах вновь хрустнуло, и она поспешно нырнула под опущенные к самой земле ветви ели. Прочь с залитой лунным светом поляны.

Ли с изумлением следила за своими ощущениями. Судя по всему, она свалилась куда-то в девственные леса северного Годвара, захватив облик деревенской девчонки. Предположим, такая вероятность существовала. Но она ведь не запрашивала информацию о своем юните. И при этом знала о ней все! Знала, что Гаэль весной исполнилось шестнадцать и к ней уже сватался сын кожемяки. Но родители медлили, не давали окончательного согласия. Рассчитывали пристроить за Мулана ее старшую сестру, сутулую, носатую Иппу. А красавица Гаэль могла стать приманкой для кого и побогаче. Или познатнее. Сеньора из города.

Еще у Гаэль были двое младших братишек Их огромного волкодава звали Варк Лучшая подруга, Санна, тайком бегала на свидания с молодым, красивым — но женатым! — охотником Тареном. Зимой отцу отдавило палец на лесопилке. И сейчас он очень переживал, что их корова Пеструшка никак не может отелиться.

Информации было так много, что Дали тонула в ней, захлебывалась. Казалось — она не облик Гаэль надела, погружаясь в вирт-реальность. Втиснулась каким-то образом в сознание девушки, живущей в этом мире. В мире, который они выдумали? Нет! Никто не выдумывал всех этих подробностей, мелочей. Они возникли сами собой. Жизнь обросла ими, как всегда происходит в мире реальном…

Гаэль было страшно. Дали было страшно. И страхом девушки, и своим собственным. Попыталась стряхнуть с себя наваждение. Не получалось. Попыталась остановить игру. Не получалось. Попыталась остановить хотя бы собственные ноги. Не получалось! Не ее это были ноги — Гаэль.

Девушка неслась сквозь чащу, сквозь буреломы и колючие заросли. Напарывалась на сучья, оставляя лоскуты платья, в кровь расцарапывая руки. Спотыкалась, падала, сшибала коленки. Поднималась и снова бежала, не разбирая дороги. Воздух со свистом вырывался из ходящей ходуном груди, а в голове единственная мысль колотилась: «Мамочка! Мамочка родненькая, помоги!» Ли оставалось лишь следить за происходящим. Это походило на сон, тяжелый кошмар. Когда знаешь, что спишь, хочешь проснуться. И не можешь.

Или это и был сон? Она, наверное, заснула все же. И там, во сне, подключила компьютер, надела шлем и отправилась в виртуальный мир. Все это происходит во сне!

…Закончилось бегство внезапно. Две огромные желтые луны вспыхнули прямо перед глазами. Чужое дыхание коснулось кожи лица. Кто-то огромный стоял на пути, и лунные блики играли на его черной шерсти.

Гаэль сдавленно охнула и провалилась в обморок. А Дали осталась. Подхватила пошатнувшееся тело. Перевела дыхание. Улыбнулась.

Перед ней стоял Лунный Зверь. Значит, это действительно сон. Лунного Зверя больше не существует. Она уничтожила его собственными руками. Разве что лежащая где-то в папке картинка уцелела.

Большие, умные глаза существа смотрели на нее, не мигая. Зверь ждал? Чего? На миг Ли показалось — это Дарина в облике своего второго Я! Тут же поняла, что ошиблась. Непонятно как, но поняла.

— Привет, Лунный Зверь! Что ты тут делаешь? Я не выпускала тебя в эти леса. Ты должен гулять по своему острову.

Ждала ли она ответ? И какой именно? И чего ждал Зверь? Зачем появился в ее сне? Кажется, фразу об острове он понял. В глазах вспыхнула… надежда?

Ли осторожно протянула руку, коснулась мягкой шерсти. Погладила.

— Ну же, зверь, отправляйся на остров! Знаешь, как открыть туда дверь?

Существо продолжало неотрывно смотреть, внимая каждому ее слову.

— Пошли вместе!

Дали произносила команду вслух, а не набивала на клавиатуре. Какая разница, она же во сне! Показалось, задрожала земля под ногами, заструились деревья вокруг… Но ничего не произошло. Замолк звук ее голоса, и все стало как прежде. Ночь, лес, луна. Лунный Зверь.

Дали попробовала еще раз. Еще. Признаков, что дверь открывается, больше не было. Она виновато повернулась к существу.

— Не работает почему-то. Не хотят нас с тобой пускать.

Зверь грустно вздохнул. Втянул воздух, будто изучал запах собеседницы. Облизнулся. Нехорошо облизнулся, плотоядно. Дали поняла вдруг, не ее он видит уже. Глупую деревенскую девчонку, годящуюся лишь в качестве ужина. Лунный Зверь проголодался.

Дали отдернула руку, попятилась.

— Нет, даже не думай о таком! Ты не можешь меня съесть! Я же тебя сама нарисовала!

Гаэль очнулась не ко времени. В ужасе вскинула руки, закрывая лицо. И заставила Дали вскинуть… Получилось «ко времени»! Прямо перед носом женщины выпало командное меню. «Выход»! — «Выйти из программы?» — Зверь прыгнул. — «Да»!

Слава богу, они не вставили уточняющее «Вы уверены?», хоть Мик очень настаивал. Ответить еще раз Ли не успела бы. Стараясь не думать, что произошло с бедной Гаэль, освободила кисти рук, начала поспешно расстегивать крепления шлема. Сняла, бросила на пол. Перевела дыхание.

Она не спала. Сидела перед экраном компьютера. Несколько минут ни делать ничего не могла, ни даже думать. Приходила в себя. В буквальном смысле. Затем начала лихорадочно проверять исходники, скомпилированные модули, ссылки на внешние ресурсы. Лунного Зверя в игре не было и быть не могло. Как и всей гаммы испытанных только что ощущений.

За окном начинало сереть. Ночь прошла. Половину ее Дали провела здесь, в своей маленькой, знакомой до каждого квадратного сантиметра квартире. А половину… Где? И она ли это была? Память Гаэль никуда не делась — все, о чем успела подумать, пока скиталась по ночной чаще, так и сидело в голове. Будто это в ее жизни были Варк, Санна, Мулан.

Дали встала, подошла к зеркалу. Сбросила с плеч халат. Разумеется, это была она и никто иной! Крупное, чуть излишне полноватое тело, — на фитнес времени не остается! — копна рыжих волос, прямой, с едва заметной горбинкой нос, желтые с зеленцой глаза, веснушки, густо засеявшие лицо, плечи, грудь. Она знала о стоящей в зеркале женщине все, до последней родинки. Кроме одного. Где та была последние три часа.

— Может быть, ты скажешь, что это было, а? Это же не игра, правда?

Ли всматривалась в свое отражение. И отражение так же пристально изучало оригинал.

— Что же это тогда?

— Не знаю. Но если Лунный Зверь по-прежнему там…

— …то и «секретный» остров остался? И Даня…

— …вовсе не удаляла вирт-мир со своего компа! Она забрала его с собой?!

Ли-отражение смотрела на Ли-оригинал с сомнением.

— Дарина умерла. А вирт-мир — игрушка, которую мы сами и создали.

— Черта с два «мы создали»! Просто — нарисовали! Тот мир существует! Понимаешь, существует!

— Слушай, подруга, у тебя крыша едет.

— Наплевать. Зато теперь я знаю, что нужно делать.

Часть II

Проект

Глава 9

Рембрандт

На этот раз конференцию собрал Микеланджело. Рэм уже пятый день не выходил из дому. С кровати почти не вставал. Лежал, изучал узоры обоев на стенах. И ни о чем не думал. Предпочел бы и дальше этим же заниматься, но Мик был настойчив до безобразия. Пришлось подчиниться, сесть за комп, войти в инет.

Микеланджело: «Рэм, сколько будет длиться эта неопределенность? Пора что-то решать с проектом».

Рембрандт: «Что решать? Я же разослал сообщение. Дарина умерла, проект закрыт. Спасибо за помощь».

Мик «И что дальше? Что ты намерен делать с наработками?»

Рэм: «Ничего».

Да Винчи: «То есть хранилище я чищу?»

Рафаэль: «Подожди, Винч! Рэм, это несерьезно как-то. В проект вложен наш труд, наша фантазия. Так запросто все взять и уничтожить? Тебе самому не жалко?»

Рембрандт: «Я не говорил — «уничтожить». Вирт-мир делали для Дарины Пусть он останется памятью о ней. Винч, если не трудно, заархивируй и слей мне на машину».

Микеланджело: «Это ближе к теме! В принципе, я так и предполагал. Рембрандт собирается присвоить наш общий труд».

Рэм: «Не понял? Что значит «присвоить»? Ты тоже хочешь иметь копию?»

Мик «Не только. Я хочу продолжать работу над проектом. Честно говоря, когда начинал, не предполагал, что сможем сделать ТАКОЕ! Не знаю как, но мы качественный скачок во всем вирт-арте совершили. Я вчера заходил. Реалистичность невероятная!»

Рафаэль: «Да, правда! Это настоящее волшебство. Ни один хит и рядом не стоял. Будто и правда в иной мир попадаешь. А ведь это не игра даже пока!»

Да Винчи: «Ребята, вы пиар-менеджерами по совместительству подрабатываете?»

Мик «Это не шутка, Винч. Зайди сам и убедись. В общем, мы коллективно породили шедевр. И будем последними идиотами, если остановимся на полпути. Этот вирт-мир можно превратить во что угодно! В игру любого жанра Оптимальным, думаю, будет эпическая стратегия со вставками «экшена» от первого лица».

Пикассо: «Да! Делаем «стрелялку»! Монстриков дорисуем…»

Рембрандт: «И кому же ты собираешься это продать?»

Микеланджело: «Я не собираюсь его продавать. Под такую вещь сами инвестиции выбьем. Под такую вещь и имена Рембрандта, Да Винчи, Пикассо, Микеланджело. Мы утрем нос всем гигантам вирт-арта!»

Рафаэль: «Рэм, если хочешь, фирму назовем «Дарина». Вот это будет настоящая память о той девочке».

Пикассо: «Супер. Я — за».

Винч: «Там и имя «Да Винчи» прозвучало? Интересно, кто это уже за меня решает?»

Мюс «Ты не согласен? Винч, ты же всю жизнь пытаешься быть независимым, делать лишь то, что хочешь. И сидишь из-за этого месяцами без денег. А тут — станешь совладельцем фирмы, сам будешь решать, что разрабатывать. Плюс — бабки. После выхода первой же игры роялти до конца жизни. Что тебе еще нужно-то? Второго такого случая не подвернется».

Рембрандт: «Красиво как ты рассказываешь, Мик. Только никакой игры не будет. Всех с самого начала предупреждали, проект некоммерческий. Так что и разговаривать теперь не о чем».

Микеланджело: «Э, нет, есть о чем! Так было, пока заказчица не умерла. Перед ней мы свои обязательства выполнили — игрушка ей понравилась. А перед тобой… Извини, Рэм, я тебя уважаю как Мастера. Но единолично распоряжаться судьбой общего дела права ты не имеешь. Предложено два варианта, как поступить. Первый: бросить проект. Запаковать все наработанное в архив, раздать желающим по копии и забыть. Рембрандт считает, что пылящаяся на полочке коробка с компакт-кристаллами будет лучшей памятью об умершей. Второй: продолжить работу. Издать супершедевральную вещь, в которую будут играть миллионы. Десятки, сотни миллионов. Сделать имя Дарины брендом, подарить ей армию фанатов».

Рембрандт: «Предлагаешь голосовать?»

Микеланджело: «Настаиваю на голосовании. Кстати, недостаток первого варианта еще вот в чем. Нет уверенности, что чья-то копия не перекочует со временем в арсенал одной из вирт-арт-компаний. Со всеми нашими ноу-хау. И ничего потом не докажешь».

Рембрандт: «Мы обещали друг другу…»

Мик: «Брось! Юридической силы эти обещания не имеют. А я как раз предлагаю все оформить юридически. Никого не обидеть. Итак, за второй вариант три голоса: Микеланджело, Рафаэль, Пикассо. За первый пока один: Рембрандт».

Рэм: «Как руководитель, имею право на двойной голос!»

Мик: «Право сомнительное… ладно, пусть. Итак, за первый вариант два голоса».

Рембрандт: «Ли тоже не поддержит тебя!»

Микеланджело: «Хотелось бы услышать ее лично. Где она? Почему не участвует в конференции?»

Рэм: «Я… не знаю. Мы разошлись».

Пикассо: «Упс».

Рафаэль: «Ну вы, ребята, даете…»

Мик «Следовательно, ее голос не считаем. Винч, ты почему молчишь? Согласен на мой вариант?»

Да Винчи: «Знаешь, Мик, выглядит он хорошо… А пахнет дурно. Жизненный опыт мне подсказывает — то, что пахнет дерьмом, обычно дерьмом и оказывается. Как бы оно ни выглядело при этом. Измазаться не хочется. Подожду, пожалуй, подумаю. И голос Дали сбрасывать со счета нельзя в любом случае. Дай ей время проголосовать».

Микеланджело: «Сутки достаточно на размышления? Двадцать четыре часа отсрочки, чтобы Винч и Ли подали свой голос за один из вариантов».

Рембрандт. «Над проектом работал еще один человек. И сделал он никак не меньше остальных. Потому имеет право голоса».