И вот мальчик с мамой на приеме. Прозвучали жалобы на гиперактивность, девиантное поведение, агрессивность: бьет детей. Причем находит того, кто слабее, и начинает его избивать систематически.

— Такое было в детском саду, и вот сейчас он в первом классе делает то же самое, — сказала мама. — Мы ходим на занятия к нейропсихологу, которая рекомендовала провести исследования: вдруг там нарушение кровотока головного мозга или еще что-то…

Я попросил ребенка нарисовать его семью (рис. 43). Пояснения мальчика: папа (на рисунке слева) дерет его ухо, у него из глаз льются слезы, а справа на рисунке мама, которая кричит на отца. У мальчика большие уши, которые, видимо, постоянно дерут. И совсем нет ушей у мамы и папы, то есть ребенка никто не слышит. Женщина стала говорить, что у отца с сыном странные взаимоотношения, что они часто с ним борются и «ворочаются».

Уж не знаю, как они борются, но мальчик конкретно изображает, что его таскают за ухо, принося телесные и душевные страдания, у папы же при этом довольное лицо. Я попросил мальчика выйти из кабинета. Далее мама стала говорить, что муж странный, что у него от первого брака есть ребенок, с которым он вообще не общается, что муж ревнует ее к сыну. И вот наконец-то муж согласился и стал посещать групповые занятия у психолога.

А далее у меня был шок: женщина сообщила, что она сама психолог… И вот и думай теперь — у кого кровоток в головном мозге нарушен?.. Отец истязает мальчика, а ребенок в свою очередь стал это делать в детском саду, а потом и в школе. После этого я еще минут 20 беседовал с мамой-психологом, как исправить эту ситуацию, и она высказала пару интересных идей. Мы пришли к определенным направлениям изменения этой обстановки, я назначил медикаментозное лечение. Будем надеяться, что ситуация исправится.

Рисунок 43

На прием пришел 8-летний мальчик с синдромом Аспергера. Он сидел, опустив голову, избегал смотреть мне в глаза, отвечал односложно и тихо.

Я спросил его:

— Кем ты хочешь стать?

— Поваром.

— А почему поваром?

— Потому что пожарный — опасная профессия.

Интересная логика… Тогда я попросил нарисовать его семью (рис. 44). Первой он изобразил маму (вторая слева), потом сестру (справа от мамы), после нарисовал себя (слева от мамы) и… прекратил рисовать. Тогда я спросил, есть ли кто еще в его семье. «Да, папа», и я попросил нарисовать его.

Рисунок 44

Обратите внимание, что все члены семьи протягивают друг к другу руки. У всех есть уши. Все домочадцы в брюках (на приеме мама и его сестра были в джинсах). Сын одного роста с мамой, а вот сестра и отец — выше. Мальчик тщательно считал и вырисовывал пальцы на руках. Но вот на его руке, которую он протягивает к матери, совсем нет пальцев! Что это значит, как вы думаете?

Женщина с 6-летней дочкой и годовалым сыном.

Мама предъявляла жалобы на энкопрез (каломазание) у девочки. Энкопрез бывает по разным причинам — от серьезных заболеваний кишечника до психологических нарушений. Причем каломазание происходит только дома, а в детском саду все обходится хорошо. Я спросил маму, не ревнует ли ребенок к младшему брату. Получив утвердительный ответ, я попросил девочку нарисовать ее семью (рис. 45). Итак, слева направо: мама, папа, брат, сама пациентка.

Рисунок 45

На первый взгляд, позитивный рисунок. Над головами людей светит солнце, все улыбаются, тянут руки друг к другу… Но у девочки нет пальцев на руках (у всех других членов семьи они есть). Сама девочка размещена очень далеко от мамы. Мама и папа смотрят, друг на друга, совсем не обращая внимания на дочь.

Девочка чувствует себя ненужной, ей не хватает заботы матери, поэтому у нее такой протест — каломазание, чтобы привлечь к себе внимание.

Ко мне обратилась мама с 8-летним сыном, у которого синдром Дауна и заикание. Дети с таким синдромом имеют разный уровень интеллектуального развития. Я попросил его нарисовать то, что он хочет, и он это сделал (рис. 46). На рисунке слева — «курочка», а справа — кошка.

Рисунок 46

На прием пришла женщина с дочерью шести лет и предъявила жалобу, что ребенок в детском саду ведет себя хорошо, а дома устраивает истерики: капризничает, плачет и кричит.

Мама — молодая, симпатичная женщина, явно посещающая косметолога и фитнес-тренировки, на ней был ровный, красивый, не московский загар. Короткая юбка подчеркивала стройные ноги. В то же время у нее было трое детей: старший сын, дочь и младший сын.

Я попросил девочку нарисовать ее семью (рис. 47). На нем слева направо: папа, мама, старший сын, девочка (автор рисунка), младший брат. Все члены семьи размещены по «иерархической лестнице». И, конечно, вы обратили внимание на большие закрашенные глаза — на них будто солнцезащитные очки, и у всех нет ушей. Наиболее густо закрашены глаза у мамы и младшего брата.

Рисунок 47

Впечатление, что девочка своим рисунком кричит: «Меня не видят и не слышат!». У ребенка дефицит общения с мамой, она истерит, чтобы привлечь ее внимание к себе и, по всей видимости (это мое оценочное суждение по рисунку), еще ревнует к младшему брату. То, что женщина следит за собой, за своей внешностью, поддерживает здоровье, физическую форму — это хорошо, однако важно уделять достаточное внимание и своим детям.

А ниже представлен рисунок моей 4-летней пациентки. Он был сделан и подарен мне в декабре. Сюжет понятен: дело шло к Новому году, поэтому такая композиция (рисунок 48).

Слева на рисунке — елочка с украшениями, под ней подарок, в центре на катке — мама ребенка с девочкой на коньках, выше летит Санта Клаус с оленем, а вверху — звездное небо.

Рисунок 48

Иногда, когда дети не особенно настроены рисовать, я говорю им: «Ты нарисуй мне, а я нарисую тебе. А ты дома раскрасишь мой рисунок».

Вот несколько таких моих «эскизов» (тоже выполненных шариковой ручкой): котенок, Дракоша, львенок, вороненок, мудрый змей.

А однажды на приеме 7-летний мальчик нарисовал меня:

Тема детских рисунков неисчерпаема, но когда-то надо окончить эту новеллу. Нужно любить детей и не обижать их, прислушиваться к их желаниям и мыслям, жить так, чтобы родителям потом не приходилось краснеть, глядя на рисунок своего ребенка.

Я очень признателен мамам, папам и самим детям, которые рисовали и дарили мне эти произведения.

Очень хрупкий мир

Dum spiro, spero. Пока дышу, надеюсь.

Латинский афоризм

Мои первые воспоминания о больнице — это впечатления пятнадцатилетнего мальчика. В ту пору мне было необходимо удаление небных миндалин и аденоидов. Взрослый, старше всех, — ну просто самый крутой пациент, ведь мне скоро шестнадцать.

А когда сел в кресло и увидел перед собой стол с никелированными инструментами, сразу вспомнились сюжеты и сцены из книг и фильмов об инквизиции.

Я загрустил, сник и мысленно попрощался с родственниками.

Конечно, можно подкатить столик с инструментом уже после того, как пациент сядет в кресло. И, конечно, лучше бы поставить его сбоку — так, чтобы нельзя было видеть то, что на нем лежит. Но это ж все «мелочи»…

А, как ни странно, из таких вот мелочей складывается обыденная жизнь медицинских работников и ежедневная, полная новых впечатлений и новых ужасов, жизнь пациентов. Причем пациентом может оказаться каждый: даже и медицинский работник. Вечером после работы снимаешь белый халат, а утром приходится надевать больничную пижаму. Увы, профессия не защищает от болезней…

Хотя может помочь.

Я хочу поведать вам интересную историю, рассказанную мне знакомым медиком. Этот врач с более чем пятнадцатилетним стажем стал пациентом больницы. И все его впечатления как больного я расскажу вам так, как рассказал он мне. От первого лица.

* * *

Как же мне плохо… голова не моя, голова не со мной… руки… ноги… не слушаются. Все, пора взять в руки телефонную трубку и набрать две заветные цифры.

После нескольких протяжных гудков:

— «Скорая слушает».

— Здравствуйте! Я врач, у меня явления альтернирующего синдрома Валенберга-Захарченко [Синдром Валенберга-Захарченко — комплекс неврологических нарушений при инсульте головного мозга. Назван в честь врачей, описавших этот синдром туда жалобы занести, а про диагноз здесь не написано. Вот наши фельдшера приедут, тогда диагноз и выставят.], сильное системное головокружение… диагноз…

— Мужчина, я не поняла, а кто больной? И кто такой этот Ва… Вал… Валя Захарченко?

— Я сам и есть больной, все это со мной. У меня инсульт, мне нужна срочная транспортировка в стационар. — Мужчина, ну вы ващ-ще… Я так не могу работать. У меня тут машина… или как его, компьютер! Мне нужно туда жалобы занести, а про диагноз здесь не написано. Вот наши фельдшера приедут, тогда диагноз и выставят.

— А, я понял, пишите…

— Так бы сразу и сказали, а то синдром какой-то, я такого и не слышала. Ждите машину, бригада выезжает.

Дверным звонком разрывает не только дверь, но и мою голову. Да иду я, иду, уже подползаю…

На пороге два фельдшера — девушки субтильного вида. Обе в огромной, явно не по размеру униформе, а в руках еще более необъятные сумки оранжевого цвета. Остатки мачо в глубине души так и норовили сказать: «Давайте я вам помогу». Но вместо этого из груди вырвался вопль: