Матиас начал спускаться по крутой тропинке. Чтобы наверстать упущенное время, он спешил и хватался за ограждение всякий раз, когда под ногами рассыпался щебень. Спуск он закончил на трясущихся ногах, с пылающим лицом и запыхавшись.

Не мешкая он двинулся вдоль старой петляющей речки. Щебенка чередовалась с железными и деревянными ступеньками, примыкавшими к скалам. От отливавшей изумрудным воды пахло льдом. Сюда не проникал ни солнечный свет, ни тепло.

Прислушиваясь к собственному дыханию и стуку сердца, Матиас вдруг понял, что вокруг никого нет. В это время года туристы предпочитали лыжные трассы: внизу было слишком холодно и небезопасно.

Без явной на то причины он ускорил шаг. Вверху, над кронами елей, на высоте шестидесяти метров кусочек неба прорезал старый железнодорожный мост, который полтора века назад строил еще его прапрадед.

Не глядя под ноги, Матиас поскользнулся на заледенелом камне, упал и разбил коленку. Вслед за его удивленным возгласом из леса донесся какой-то шум. Глухой крик. Испугавшись, он обернулся.

«Лес — не место для детских игр», — пришли на ум мамины слова.

Поднявшись, он не взглянул ни на разорванные джинсы, ни на саднившие под шерстяными перчатками ладони. По ступенькам обошел выступающую скалу. С одной стороны — мох, с другой — водоворот. Дальше тропинка ныряла в небольшой грот. Матиас пробежал эти темные метры, убеждая себя, что им движет не страх, а спешка. Выбравшись наружу, он остановился. Солнечный свет, пробивавшийся сквозь толщу деревьев, окрашивал золотом землю. Небольшой водопад над речкой грохотал по камням, рассыпая по сторонам водяную пыль. Когда летом в ущелье пробиралось солнце, над водопадом переливалась радуга.

На каменистом берегу, усевшись полукругом, его уже поджидали друзья: Лючия, Диего и Оливер.

Увидев их, Матиас вмиг забыл обо всех своих страхах. Его губы тронула улыбка. Сзади никого не было. Никто не шел за ним по пятам.

Он с вызовом обернулся на мрачный грот. Победа на его стороне, он — лидер. И тут его улыбка погасла.

Сомнения растаяли.

В темноте кто-то был, и этот кто-то за ним наблюдал.

2

Тело лежало в заиндевевшей траве. Черные как смоль волосы на голове и в паху резко контрастировали с белизной кожи. На заднем плане расстилался лес. В тех местах на поляне, куда не проникало солнце, лежал снег. Ночью срывались редкие хлопья, и одна снежинка запуталась в ресницах покойника.

Мужчина лежал на спине, руки вдоль туловища, ладони на подушках из мха. Следов борьбы не было. Из пальцев торчал тусклый зимний цветок.

Это походило на картину, написанную застывшей в жилах кровью и окоченевшими членами. При таком холоде тело отлично сохранилось. Единственным различимым запахом был запах влажной земли и перегноя.

О покойнике позаботились.

Вокруг тела кто-то расставил примитивные силки из бечевки.

— Чтобы отпугнуть животных. Убийца хотел, чтобы мы нашли труп в нетронутом виде, — подытожил сиплый голос.

Изо рта, говорившего в диктофон, вместе со словами вылетали струйки пара. Вокруг сновали криминалисты в белых комбинезонах, мелькали вспышки фотоаппаратов и мигалки патрульных машин.

— Ручным трудом он не занимался. Ладони — без мозолей, на обручальном кольце никаких царапин. Ногти ухоженные, без следов грязи.

Обручальное кольцо на левой руке блестело даже в сизом декабрьском мареве. Низкие тучи затеняли этот уголок земли.

Мужчину сильно ударили по лицу, другие повреждения отсутствовали. С двух сторон на шее проступили синие сосуды. Перед смертью убитый тщательно побрился. Налет щетины появился в результате ретракции кожи post mortem.

— Следы крови в незначительном количестве, что не соответствует характеру полученных повреждений. Видимо, кровь осталась на одежде, которую преступник унес с собой.

Пауза.

— Убийца раздел жертву. Подготовил ее.

Несмотря на дотошность постановки, кругом было полно следов — и на трупе, и на земле — месиво из грязи и льда, как будто что-то пошло не по сценарию. Кроме следов жертвы, на земле присутствовали отпечатки ног еще одного человека. Судя по размеру (сорок пятому), отпечатки принадлежали мужчине.

Следов веревок не было ни на локтях, ни на запястьях, ни на щиколотках. Покойный был атлетического телосложения, высок и силен, и все-таки убийца его одолел, напав со звериной жестокостью.

Ты знал убийцу, поэтому и не защищался. О чем ты думал, когда понял, что умираешь?

Выражение лица жертвы не давало ответа на этот вопрос. Губы сжаты, а глаза…

Труп оставили между сточной канавой и туристической тропой. Именно здесь несколько часов назад на него и наткнулся турист.

Ошибки быть не могло: убийца намеренно не спрятал труп.

— Следов сексуального насилия нет, однако убийца раздел жертву.

Начальник местной полиции сообщил, что убитый — отец семейства, который пропал два дня назад, после того как отвез сына в школу. Машину обнаружили в сотне метров от тела, в овраге, среди деревьев. Ее столкнули вниз. На земле — отпечатки шин и обуви.

— Убийца ушел пешком. Следы ведут в лес.

Комиссар Батталья выключила запись и посмотрела в небо. Над их головами с громким карканьем пронеслась стая ворон. Нависшие тучи предвещали скорую метель.

Нельзя было терять ни минуты. Следовало пошевеливаться.

Комиссар поднялась и услышала, как захрустели суставы. Слишком много дней в своей жизни она провела на корточках. А может, дело в возрасте? Или в лишних килограммах?

— Поторопитесь с осмотром, — приказала она.

Криминалисты безмолвными белыми тенями выискивали фрагменты, невидимые нетренированному глазу. Фотографировали, брали образцы, фиксировали. Цепочка расшифровки ДНК, закрутившаяся здесь, завершится несколько часов спустя в Институте судебной медицины, в городе, в сотне километров отсюда.

Завидев полицию, к месту происшествия потянулись зеваки. Кучка туристов и местных толпилась под деревянным знаком, указывающим путь к ближайшему населенному пункту — Травени. Каких-то четыре километра. Местные выделялись на фоне остальных своими обветренными смуглыми лицами. Так обгорают не на горных лыжах, а от перепадов температур и порывов ветра.

— Мы нашли одежду, — раздался крик из леса.

«Это же пугало», — сперва подумала комиссар.

Видневшаяся среди кустов ежевики непонятная фигура из веток, веревок, листьев и окровавленной одежды казалась инородным телом.

Голову смастерили из майки убитого, набив листьями и соломой, а глаза — из двух алых ягод. Куртку и штаны нацепили на деревянную палку-скелет, а часы привязали к ветке, имитирующей запястье. Рубашка, насквозь пропитанная кровью, задеревенела на холоде. Невозможно было определить ее первоначальный цвет.

Подошел полицейский.

— Следы теряются через сотню метров к северу, в скалах, — доложил он.

Преступник знал, как замести следы. Похоже, он местный и прекрасно знаком с окрестностями.

Комиссар снова поднесла микрофон ко рту, уставившись на поляну, где поваливший пару минут назад снег застилал нечеткий силуэт покойника. Кто-то спохватился и накрыл труп.

— Этот фетиш — сам убийца, — проговорила она. — Он дал нам понять, что любовался делом своих рук.

Внезапный шум сбил ее с мысли. Она напрягла слух, стараясь определить источник звука. Мимо патрульных машин из леса к поляне спешил человек, то и дело увязая в липкой грязи. Однако он и не думал сдаваться. Сшитый на заказ развевающийся пиджак да мокрая от снега и грязи рубашка — вот и все, что защищало его от непогоды. Несмотря на решительный вид, лицо молодого человека покраснело от напряжения. Или, быть может, от неловкости и стыда.

Догадавшись, кто спешит к ним навстречу, комиссар выругалась:

— Дерьмо!