Я грустно вздохнул.

— Понимаю, — Чаушев не менее грустно улыбнулся: — И хочется верить, да «верилка» завяла. Вот и мне грустно, Алексей. Потому и кручусь как белка в колесе, потому и перешел дорогу многим… впрочем, что это я все о себе, старике? Давайте поговорим о вас, о молодых!

Я взглянул на часы: у меня было еще полчаса до отхода транспорта, на котором я должен отправиться в путь.

— Вы все успеете, Алексей, — Чаушев подтянулся, лицо стало серьезным, жестким. — Вы просили у господина Зоровица гарантии вашей безопасности и подельных выплат — я вам их даю. Но сверх того я хочу поручить вам кое-что еще.

— Это стоит понимать как вербовку меня, болезного, в вашу славную контору?

Чаушев уксусно поморщился:

— Алексей, не нужно путать Тайную военную полицию Нового Света с земным КГБ… по крайней мере пока я являюсь главой означенной полиции. Никто вас не вербует и не заставляет принести присягу перед флагом и гербом. Мне гораздо выгоднее, по некоторым причинам, чтобы вы оставались вольной птицей, Проходимцем, берущим контракты. Вот и сейчас я предлагаю вам всего лишь взять очередной контракт и побыть моим курьером, раз уж вы направляетесь в Сьельвиван.

— Это каким-то боком касается контрабандистов?

— В том-то и дело, что нет, — Чаушев бросил остатки хлеба в воду и отряхнул ладони от крошек. — Ангела Зоровица я давно знаю, даже провернул пару дел с его помощью — да-да, не удивляйтесь… Ангел нормальный мужик, мы даже похожи с ним чем-то: оба печемся о своих империях по мере скромных сил и возможностей. Пусть барон Братства везет свои дизельные стартеры, помогая экономике и Сьельвивана, где они нужны, и Нового Света, где они изготовлены… и, конечно же, своему кошельку. А я хочу воспользоваться этой оказией и попросить вас передать небольшую посылку по определенному адресу на Сьельвиване, и желательно — из рук в руки. Человек, которому вы доставите посылку, может попросить вас также оказать ему некоторую услугу…

— Как я понимаю, — проговорил я, стараясь, чтобы не допустить в голосе рвущийся из меня скепсис, — отказаться будет очень неразумно?

— Алексей, — Чаушев снова поморщился, — вы никому ничего не обязаны. Я предлагаю вам попутное задание, если откажетесь… что ж, буду пробовать другие пути. Просто после дела с фрагментами Дороги не только я вам доверяю, но и у некоторых господ министров, тех, что поддерживают мою политику в отношении развития страны, появилось к вам некоторое расположение. Эта же посылка весьма важна для взаимоотношений наших миров и для упрочения статуса самого Нового Света. Я же могу сказать, что даже Великая княгиня весьма заинтересована результатами этого дела.

Капитан помолчал немного, искоса поглядывая на меня. Откашлялся, словно пытаясь скрыть неловкость. Спектакль устраивает, хитрый черт с монголоидной складкой век! Впрочем, я действительно симпатизировал этому прожженному и тертому в различных тайных делах дядьке.

— Здесь есть некоторая щекотливая сторона, Алексей. Дело в том, что кому попало это дело поручить я не могу, тем более что не всякий Проходимец может разбудить «уснувший» Переход. Недавно адресат посылки — его, кстати, зовут Ленуар Жимон — дал мне знать, что ему срочно нужна помощь. Я как раз узнал, что Зоровиц ищет человека для проникновения на Сьельвиван, и решил напомнить ему о вашей кандидатуре. Очень удачно, что Переход должен вывести вас возле города, где живет Ленуар, так что вам даже ехать по Сьельвивану далеко не нужно будет.

— Я могу узнать, что содержит посылка?

Чаушев пожал плечами:

— Лекарства. Несколько ампул редкого и дорогого лекарства.

Я ждал продолжения.

— Дело в том, что мой друг очень в них нуждается. Это вопрос… ммм… — Капитан замялся, подыскивая слово: — Жизни и смерти, как бы затасканно это ни звучало. Конечно же, работа будет оплачена. Мой друг пообещал хорошую награду присланному мной курьеру…

— Капитан, — перебил я его, — я постараюсь это сделать. Вот только не из патриотических чувств или наживы, а из уважения к вам. Где нужно будет забрать посылку?

— Она уже в ваших вещах, там же и адрес. Сам контейнер посылки хорошо защищен от повреждений и ударов, так что не бойтесь хранить его при себе, желательно на теле — размером он невелик. Открыть его сможет только Ленуар — он знает код замка, — быстро сказал Чаушев и пожал мне руку: — Спасибо, Алексей. Насколько я знаю, вы не потратили зря время, вняв моим советам, и неплохо подковались у наших специалистов и по боевой части, и по психологии решения трудных ситуаций, и по маскировке — события с придорожниками это показали. Ну вернетесь — отправлю вас учиться дальше, всегда пригодится. А сейчас… думаю, кое-какая добавочная информация вам будет полезна для успеха предприятия… ну и для сохранности организма. Давайте пообщаемся еще минут пять-десять? Транспорт вас подождет, уж вы не сомневайтесь.

Я кивнул, поднял брови: мол, конечно, а что мне еще остается?

— В экипаже транспорта, кроме водителя, охранника и сопровождающего груз, которые являются людьми Зоровица, будут два моих человека, — продолжил Чаушев, делая вид, что не заметил сарказма. — Один из них — человек надежный. Хороший специалист в своем деле. Второй… — капитан усмехнулся, — я думаю, вы его сами узнаете. Пусть это будет для вас сюрпризом. Эти два человека присоединятся к вам по дороге — они уже выехали, чтобы разведать путь в джунглях Тераи. Кстати, возьмите-ка это, — Чаушев достал из нагрудного кармана простой металлический крест на цепочке. У креста не было нижнего края — перекладина была словно оторвана наполовину, и линия отрыва отличалась сложным рельефом.

Я принял крест и тут же надел цепочку на шею, спрятав крест под рубашку рядом с кулоном.

— Как легко понять, у моего человека будет недостающая деталь, — уточнил Чаушев. — Но не спешите махать крестом направо и налево: пусть мой засланец работает активнее, считая, что одинок в команде. Это и вас подстегнет внимательнее присматриваться к попутчикам. И постарайтесь, чтобы никто, даже мой человек, не узнал о том, что вы работаете не только на Ангела, но и на меня. Так что открывайтесь только в совсем крайнем случае. — Князь прищурился на солнечные блики, играющие в водной ряби, — подул легкий ветерок. — Дело в том, что есть подозрение о серьезном противодействии вашей миссии со стороны неких, гм… так скажем, недоброжелателей. Уверен, Зоровиц обещал вам легкую поездку… Хорошо, если так и будет. Просто будьте бдительнее, Алексей.

Я кивнул. Капитан внимательно посмотрел мне в глаза:

— Подозрения могут оказаться пустышкой, так что оглашать их вам я не буду. Все шпионские игры оставьте моему человеку. Вас попрошу только быть внимательным и осторожным. А Ангел Зоровиц… ну он пусть остается в неведении и дальше. Кстати, не забудьте сделать полагающиеся прививки: на Тераи заразы хватает, да и Сьельвиван не исключение.

Я пожал плечами:

— Да у меня времени нет по врачам бегать.

— Я отдал распоряжение, и врач будет ждать вас на станции. Ну, с Богом!

От острова к берегу мы гребли вдвоем: благо лодка капитана была четырехвесельной, и все весла оказались в наличии. Все тот же гвардеец распахнул передо мной дверцу машины. Правда, первой в салон заскочила Маня, всем своим видом показывая, что все заднее сиденье — ее собственность. Пришлось спихнуть несносное создание к противоположной дверце, чтобы иметь возможность сесть.

— Я желаю вам удачи, Проходимец, — сказал Чаушев и церемонно поклонился. — Желаю быстро вернуться, выполнив контракт.

Гвардеец уж было захлопнул дверь, когда я вспомнил о том, что хотел попросить у капитана:

— Евгений Викторович, присмотрите за моей сестрой: она бойкая девушка, но…

— Не беспокойтесь, Алексей, — Чаушев понимающе наклонил голову, — с ней все будет в порядке.

Хлопнула дверца, автомобиль тронулся, и я задумчиво посмотрел в окно на уменьшавшуюся фигуру Чаушева.

«Хорошо, что не сказал: „Мы о ней позаботимся“, — это бы прозвучало совсем по-кагэбэшному», — угрюмо подумал я, заглядывая в свой рюкзак и обнаруживая там (наверняка — ординарец подложил) пузатый серебряный «портсигар» величиной с ладонь — ту самую посылку, что я должен был доставить в Сьельвиван. Лекарство для дорогого друга, блин.

Господи! И зачем я во все это ввязался?

Транспорт оказался обыкновенным рейсовым автопоездом, что курсировал через Переходы по принципу «туда-обратно». Обычный тягач, без признаков комфорта, но, по-видимому, с весьма мощным двигателем. Здоровенный двойной прицеп, задний вагон которого занят только грузом, а передний разделен на две части: грузовую и пассажирскую, причем погрузочные ворота и пассажирские двери расположены сбоку. Штатный водитель, штатный Проходимец — вот и весь экипаж. Да большего и не нужно: ведь дальше станции возле Перехода автопоезд не шел. Груз выгружался на станции, где его перегружали на местный транспорт, пассажиры сходили, чтобы разъехаться каждый в свою сторону. Автопоезд разворачивался, его загружали новым грузом, почтой, пассажирский отсек заполнялся желающими попасть в Александрийск, Проходимца заменял его отдохнувший сменщик…

Вот такой вот круговорот отработанной системы перевозки, что на дорожном жаргоне называлась «каруселью». А Проходимцы, работающие только на одном Переходе, именовались «привратниками».

Для нормального функционирования «карусели» должны были наличествовать несколько факторов: стабильный, безопасный, нетяжелый для Проходимца Переход, большой поток грузов и пассажиров, несколько Проходимцев и… желание самих Проходимцев остаться в этой «карусели».

Я, например, вряд ли бы согласился бежать по кругу в таком выматывающее скучном цикле. Белкой в колесе я уже побыл, когда корячился в офисе перед дешевым монитором. Сейчас «то время» вспоминалось с трудом, словно было закрыто пеленой непроглядного тумана: жалкая оплата, сверхурочные часы работы, офисные пересуды под чашку теплого кофе…

Теперь я, стоя рядом с дверцей пассажирского отсека автопоезда, с сочувствием, чуть ли не с жалостью, рассматривал старика-Проходимца, что тяжело влезал в высокую кабину тягача. Вертеться в «карусели» так, как он? Меня перспектива такой старости совсем не прельщала. Лучше уж скопить деньжат, завести хозяйство, как Данилыч, растить внуков, рассказывая им истории про дедовы похождения…

И выбираться иногда на Дорогу. Просто так, чтобы ощутить, что жив еще Проходимец, что в состоянии еще провести транспорт через Переход… и — да, чего кривить душой! — чтобы вдохнуть еще разок воздух иного мира.

Пробегающий мимо смотритель замахал мне руками: мол, залезай, сейчас отправляемся. Конечно, он спешил: транспорт и так задержался чуть ли не на полчаса, и причиной задержки, можно не сомневаться, был один знакомый мне человек…

Неудобно даже как-то, честное слово.

Я вздохнул и по двум ступенькам поднялся в нутро пассажирского отсека. Здесь было сумрачно (две тусклые лампочки давали мало света) и душно. Компания-перевозчик не стала тратиться на окна и кондиционирование, просто отгородив примерно треть прицепа и поделив его вдобавок еще и на два этажа, подобно лондонскому автобусу. Хотя, в отличие от автобуса, удобством здесь и не пахло. Мое место было на нижнем этаже, что-то вроде первого класса, а вот пассажирам верхнего этажа я не завидовал: духота там была совсем невыносимая, да еще и кресел натыкали не в пример больше — опять экономия. Высота прицепов где-то на метр-полтора превышала привычные мне земные стандарты (видимо, чтобы вместить как можно больше груза и оба «пассажирских» этажа), и у меня возникало стойкое опасение, что при движении эти неустойчивые с виду коробки запросто могут опрокинуться. Хотя, учитывая прямую, «бесповоротную» траекторию движения, а также небольшую скорость этого специфического транспорта, такое вряд ли могло произойти.

Я уселся в жесткое узкое кресло, строение которого заставляло думать, что изготовлено оно было, скорее, под каких-то горбатых пигмеев, и сразу вспомнил маршрутные такси у себя на родине. Там подержанные грузо-пассажирские «мерседесы-спринтеры» наспех оборудовали креслами китайского производства, замуровывали боковую сдвижную дверь, чтобы поставить еще кресел, и в таком вот виде выпускали на маршрут. Самое любопытное, что эти потасканные модернизированные гибриды пользовались большим уважением, чем продукция отечественного или российского автопрома, и часто на остановке можно было услышать: «На „Богдане“ не хочу ехать, подожду „мерс“, поеду с комфортом…»

В салон заглянул все тот же смотритель, пробежался вверх-вниз по лестничке на второй этаж, прошелся отточенным взглядом по лицам пассажиров и исчез за бортом, захлопнув металлическую дверь. Сразу стало темнее. Лязгнул наружный засов: компания беспокоилась о том, чтобы никто из пассажиров не запаниковал и не покинул транспорт прямо на ходу. Особенно — при Переходе. Один Бог знает, что тогда может произойти с человеком!

Легкий рывок — вагон качнулся и тронулся с места. Я оглянулся на утопающие в полумраке серые, напряженные лица пассажиров и заметил, что практически все они закрыли глаза, видимо стараясь таким образом смягчить неприятные чувства от Перехода. Что ж, сделаем и мы так. Тем более что меня немного лихорадило после скоростного сеанса прививок, что мне устроил медик Чаушева. Молчаливый хмурый дядька, очевидно, задался целью сделать из моего тела настоящий шейкер для медицинского коктейля: минут за пять он вкатил мне столько разнообразной дряни и в плечи, и в ягодицы — просто пулемет какой-то! — и в шею, что в голове моей зашумело, и я только кряхтел при каждом следующем уколе.

Вставив в уши затычки наушников цифрового плеера, я включил столь любимых мною «Hammock'ов» [Hammock — американский музыкальный дуэт, играющий в редком стиле трансцендентного шугейза, являющегося смесью эмбиента и пост-рока.] и поерзал в кресле, тщетно пытаясь устроить исколотую задницу так, чтобы она меньше ныла. Поехали. Прощай, Александрийск, южная столица Нового Света, Проходимец отправился в новый путь…

Глава 4

Кассандра, проверься у психиатра!

Троянцы

Проснулся я от того, что кто-то настойчиво тряс меня за плечо. В ушах переливался мелодичный фон эмбиент-пост-рока, и я не сразу сообразил, что на какое-то время бесстыдно отключился, уснул.

Я вытащил из ушей вакуумные затычки и только после этого открыл глаза. Автопоезд не двигался, очевидно прибыв на станцию назначения. В салоне царил все тот же полумрак. Серое, тусклое свечение, льющееся из распахнутой двери вместе с очень даже прохладным воздухом, ничуть его не разгоняло.

— Слава Богу, вы живы! — раздался над моей головой взволнованный голос, который, если смотреть на тембровую окраску, мог принадлежать и мужчине, и женщине: что-то такое сипло-невнятное, однако довольно высокое по тону.

Я сонным взглядом нащупал носителя столь странного голоса: ага, да это же мой сосед по креслам, этакий пухленький тип с довольно большими залысинами над низким лбом. Водянистые глаза — не разглядеть какого цвета, освещение отвратительное, — действительно были наполнены тревогой за мою столь драгоценную для человечества жизнь.

— Уснуть во время Перехода! — укоризненно покачал головой толстячок. — Или нервы железные, или… алкоголь? Хотя нет: вас бы не пустили в транспорт. Тогда…

— «Хаммок», — «пояснил» я с абсолютно невинным видом (не разъяснять же мне про лекарственный коктейль в крови). — А что, случается, что люди умирают во время Перехода?

Толстячок замялся, и даже при тусклом свете видно было, что его лысина побагровела.

— Как вам сказать? Это, конечно, великая редкость, но бывает. Нервное напряжение… другие необъяснимые причины… Кстати, а что такое «Хаммок»?

— К сожалению, долго объяснять, — я встал и набросил на плечи лямки рюкзака. — И спасибо, что разбудили.

Толстячок только развел руками и отодвинулся в сторону, пропуская меня к дверям. Грубый я какой-то сегодня, невежливый. Из-за Чаушева, что ли?

Вдохнув полные легкие промозглой сырости, я спрыгнул в чавкнувшую под кроссовками снежную массу. Огляделся вокруг, пытаясь охватить окружающее взглядом и вычленить нужные мне компоненты. Мокрый подтаявший снег, слабое — скорее всего, утреннее — освещение, туман, мутные огни в тумане, несколько движущихся темных силуэтов, что удалялись в сторону огней, расплывчатые формы транспортов, стоявших то тут, то там…

Я поежился, расстегнул рюкзак и вытащил оттуда куртку из шкуры плазмозавра: следовало одеться, если я не хотел продрогнуть. Прививки прививками, а перепад температур и климата был довольно серьезным, так что, попав из разгара лета в климатические условия начала весны, можно было запросто подхватить простуду, а такой вариант меня совсем не устраивал. Проходимец с соплями и головной болью — куда это годится?

По полученным мною сведениям насчет направления пути, мне следовало перебраться из приморского города Александрийска в другое полушарие Нового Света, на промежуточную станцию, где меня и должен был поджидать транспорт с остальными членами экипажа. Хорошо было то, что имелась возможность добраться на эту станцию через дорожный Переход, и это здорово экономило мое время. Вот только я не учел, привыкнув к теплому климату александрийского лета, что в другом полушарии может быть совсем другое время года, а соответственно, и другая погода.

Немного подумав, я, выудив из карманов рюкзака «кинжал» и содержащий лекарство «портсигар», переложил их в потайные карманы куртки. Эти карманы не так просто было разыскать, а тем более открыть: только знающий человек мог, погладив определенным образом некие места на подкладке куртки, заставить ткань разойтись в стороны, открывая тайники.

Перекладывая «портсигар», я отлепил от его выпуклого бока небольшой клочок бумаги, развернул:

...

«Мадрель, улица Каменщиков, 47, Ленуару Жимону, патеру прихода Святого Мишо».

Вот как! Я, значит, священнику посылку везу! Интересно, какие именно лекарства хранятся в этой коробочке из потемневшего, покрытого полустертыми завитушками серебра, так напоминающей хранилище для сигарет? Чаушев сказал: «Вопрос жизни и смерти». Лекарство от рака? Тогда это воистину бесценный груз.

Я с подозрением посмотрел на четыре маленьких валика с цифрами, расположенных на боку «портсигара», и сунул посылку в потайной карман. В голову вдруг пришла мысль, что в этой серебряной коробке, запертой на кодовый замок, может находиться засушенный палец какого-нибудь католического праведника. Они же это «лекарством от всех болезней» считают! Что ж, буду надеяться, что это не так. Дело — делом, но носить мощи за пазухой — уж увольте!

Застегнув «молнию» куртки, я энергично покрутил плечами и снова надел рюкзак. Да, так было существенно теплее. Подкладка куртки состояла из специального материала, который не только сохранял мое тело от травм, распределяя энергию ударов (например, ударов пуль) по всей поверхности куртки, но и хорошо сберегал тепло.

Теперь, оградившись от промозглого холода, стоило сделать визит в багажный отсек и вытащить оттуда Маню, которую смотритель на станции согласился пропустить в автопоезд только при условии, что гивера будет сидеть среди груза, и притом — в крепком ящике. Наивный, как будто Мане что-то стоило прогрызть жалкие деревянные стенки, тогда как ее зубы с легкостью справлялись с прочнейшими металлами!