И спецназ выезжает. Потому что и незаконное лишение свободы есть. И оружие. И грабеж. И клиенты отмороженные. Кто же им доктор, как не ОМСН?

Местную милицию бандиты в циничной форме послали по тому же адресу, куда и сутенера с его крышей. Дверь распахивать отказались.

Это феномен времени, метка лихих девяностых. Повсеместная безнаказанность подняла на поверхность вот таких упертых баранов. Им слишком многое сходит с рук, так что они постепенно начинают считать себя пупом Земли. И свято уверены, что им никто ничего никогда не сделает. Их наполняет уверенностью дешевая иллюзия, что они такие сильные, важные, с автоматом, и им на всех пофиг. Что будет потом — это за горизонтом планирования и осознания. Хотя даже ежу понятно, что никто их не выпустит из этой пятиэтажки на Перовской. Что отвечать придется. И самое лучшее для них — сдаться и потом изворачиваться, рассчитывая на снисхождение суда. Суды ныне очень снисходительны: за убийства условно дают, а при хорошем заносе можно и вообще соскочить. Так нет же — уперлись.

Таких тупых тел повылезло в девяностые по всей России просто гигантское количество. И значительную часть из них уже никакие целительные тумаки и тюремные сроки не приведут в чувство. Только массовые отстрелы.

Поднимаемся на четвертый этаж. Деревянная дверь выглядит достаточно крепкой. Конечно, можно ее вынести «ключом» — так в народе именуется спецназовская кувалда. Высший класс — это когда выбивают дверь с одного удара. Но сейчас не тот случай. Эту дверь скоро нам просто откроют. Потому что этажом выше штурмовая группа уже прилаживает страховочные стропы и к ним спуры — спусковые устройства.

— Пошли! — отдает по рации приказ командир группы.

Мгновенья затишья. Потом из квартиры доносится грохот. Крики. Звон бьющейся посуды.

Дверь аккуратно открывается:

— Свои!

Действительно свои.

Все прошло как по нотам. Наши ребята поднялись этажом выше. Там их пустили в квартиру, которая как раз над бандитской хатой. На балконе они приладили страховочные тросы. И приготовились к рывку.

Альпинистская подготовка не просто важна. Без нее спецназовец — не спецназовец. Потому как брать бандитов порой лучше через балкон или окно. Наплевав на страх высоты и опасность.

Тут главное — крепко приладить трос, чтобы не рухнуть. И рассчитать все правильно. Прыгаешь, по дуге стукаешься башмаками в стену, снова отталкиваешься — и так до той поры, пока не достигнешь нужного уровня. Мастерство в том, чтобы рассчитать траекторию именно так, чтобы она заканчивалась в нужной точке, то есть на нижнем балконе или в проеме окна. Прием этот во многих фильмах показан. Но здесь не кино. Здесь гораздо интереснее.

По сигналу ребята прыгают вниз. Секундное замирание сердца, когда зависаешь на высоте пятого этажа. Но тело действует само. Рефлексы наработаны на многих тренировках.

Все проходит идеально. Оба «спеца» влетают на балкон. На месте!

Ну а дальше — дело техники. Удар, подсечка, ласковая рекомендация: «Лежать, суки!» Бандитские морды в пол. Тяжелые башмаки спецназа прохаживаются по телесам.

Никто особо и не сопротивляется. Потому что никто не ждал этих архангелов с небес. Урки продолжали культурно отдыхать, полагая, что милиция и дальше будет с ними вести душеспасительные беседы. Ну а если начнет ломится в дверь, тогда ее и пулей встретить можно. Просчитались. Не они первые и не они последние. И пусть благодарят Бога, что за ствол не схватились, иначе продолжали бы чаевничать на том свете.

Все, нейтрализованы! Теперь можно и открыть командиру дверь!

Мы заходим в квартиру. На полу миска с расплескавшимся варевом. Мордой в соусе лежит тот самый наглый лысый детина. Энтузиазм и самомнение в нем куда-то пропало. Он только стонет и ноет, как ему больно и как подло менты клятые не ценят его здоровье. Рядом устроились еще двое его подельников.

Да, прошлись по ним хорошо, в пол втоптали. Это чтобы наука была.

Приглядываюсь к бандитам. Обычное уголовное отродье, за спиной не одна ходка. Татуированные, неопрятные, какие-то несуразные, вонючие. Вообще, смахивают на ядовитых насекомых — по жизни существа вредные и бесполезные. Только брезгливость вызывают. Но очень опасные и способные на все.

Автомат на месте. Эти бараны вовсе не шутили, когда обещали встретить врага плотным огнем.

Сдаем бандитов местным милиционерам. И возвращаемся на базу.

Отработали отлично. Спецназ оказался на высоте — и в переносном, и в прямом смысле, учитывая альпинистские трюки. Будет ли на высоте суд в парадигме царящего на Руси мазохистского всепрощения? Неизвестно. Но это уже и неинтересно. Работа сделана.

Потом весточки приходят из отделения милиции. Кроме автомата на хате нашли похищенное золотишко. Будем надеяться, что теперь урки сядут надолго.

Вот только из обещанного ассортимента заложников не оказалось. Выпустили бандиты девчат перед самой заварухой.

Но уж чего-чего, а заложников в Москве эпохи криминальной катастрофы хватает. Эта проблема, которая встала в полный рост еще в конце восьмидесятых…

Глава 5

Заложники

Россия начала девяностых — это страна, где сказка наконец стала былью. Только, к сожалению, сказка страшная и нелепая. Сказка о стране бескрайних возможностей. Потому что тогда было возможно все. Любые предательства, подлости и преступления.

Именно тогда во многих сферах нашей жизни размылось и растворилось железное и порой очень неуютное слово «Нельзя». На его место пришло слово «Можно». Можно развалить великий СССР, а потом бурчать что-то несвязное про выбор народов и демократию. Можно устроить шоковую терапию, обращая в нищету бо́льшую часть населения и ставя его на грань выживания. И в приватизацию поиграть тоже можно — это такая глобальная афера, когда нажитое десятилетиями всем народом имущество растаскивается, а что унести нельзя, то просто уничтожается.

А еще можно бестолковому «царю Борису» гнусным голосом петь в США «Боже храни Америку». А из этой самой благословенной Америки завезти под видом экспертов-экономистов в страну сотни сотрудников западных спецслужб и банальных жуликов, чтобы те «хранили Россию» — в своем понимании, конечно.

Пришибленный народ под завывания из каждого репродуктора, телевизора и стиральной машины «Обогащайся» ринулся во все тяжкие, отодвигая все дальше это самое «Нельзя». Большую экономику раздирали большие стервятники. А на улицах, в мелком и среднем бизнесе и производстве паслись мародеры, сколачивающиеся в нереально жестокие и кровавые банды. А почему не сколачиваться, почему не убивать друг друга, если «Нельзя» отодвинуто куда-то к горизонту?

Нельзя заказывать киллерам людей? Ну, когда это было. Теперь можно. Нельзя украсть завод или месторождение? Можно. Сегодня это государственная политика.

Почему раньше было нельзя, а теперь можно? Все просто. Вчера было мощное советское государство, единая монолитная структура, против которой не попрешь. И это «Нельзя» поддерживалось им. Сегодня ельцинское государство — это куча крикливых политиков и разваливающийся госаппарат, который озабочен больше тем, чтобы урвать, а не тем, чтобы насаждать четкие правила. Нет четких правил в мире всеобщих необъятных возможностей. Есть только корысть.

Одно из больших «Нельзя» при СССР касалось взятия заложников и похищения людей. Все же наши предки немало потрудились, чтобы наказать хазар, горцев, степняков, крымских татар, которые угоняли людей на невольничьи рынки и требовали огромные выкупы. Человек не должен брать в рабство человека, нельзя торговать людьми — это прописано у нашего народа в национальном психологическом коде.

Было прописано. Но теперь времена другие. Сегодня можно и это. И захват заложников постепенно становится выгодным бизнесом в проклятые девяностые.

Вообще, человек — вещь ценная. Даже если не брать его вечную ценность как божественной частички, он обладает вполне приличной продажной стоимостью. Его можно пустить на внутренние органы, и тогда выяснится, что тушка стоит дорого — вон, одно сердце потянет на десятки тысяч долларов, а сколько еще «запчастей» с нее можно сбыть. Человека можно выгодно продать в рабство на Кавказ или в публичный дом, и тогда он будет всю свою незавидную жизнь приносить прибыль владельцу. Но еще лучше — человека можно взять в заложники. И вымогать деньги — с родни, с компаньонов. То, чего в стране не видели несколько десятков лет, начинает процветать с приходом «истинной демократии». Это раньше было кощунство. А сегодня можно все.

Нужно время, чтобы освоить это новое «Можно». Сначала идут по еще не проторенной дороге энтузиасты и первооткрыватели. Путь их тернист и опасен. За ними идут конкистадоры, уже масштабно предавая все огню и стали.

1990 год. Москва. Три случая захвата заложников с требованием выкупа. 1992 год — уже тридцать. Рост в десять раз. Лиха беда начало. Все будет только усугубляться. Потому что свободных денег от грабежа страны в обращении все больше. Следовательно, больше и тех, кто хочет их перераспределять — начиная от валютных и рублевых шлюх по вызову и кончая ловцами человеков…