Одно только бандиты не учитывают, наслаждаясь этими новыми «Можно». Что, пусть мощное, государство, как консолидированная непреодолимая сила, уже в прошлом, каждый рулит, куда хочет. Но есть еще милиция со старыми традициями. И есть спецназ, который однажды придет и спросит за все эти новомодные «Можно».

— Группа на выезд! Заложники! — объявляет дежурный.

На этот раз отчаливают со двора легковушки с ребятами по гражданке. Это оперативные мероприятия. Маскировка, скрытность, неожиданность — вот залог успеха.

Очередные душегубы решили расширить границы «Можно» и потеснить «Нельзя». Притом взялись за дело слишком нагло и слишком споро. Мало того что похитили сына крупного бизнесмена, так еще и объявили, если денег, что-то около миллиона американских долларов, не будет или если потерпевшие сообщат в милицию, то сначала пришьют заложника. Затем придут за всей семьей.

Банда кавказская, из отмороженных. Оружие огнестрельное имеется. При этом гады тщательно соблюдают все правила конспирации. Выходят на связь только через телефоны-автоматы и только с разных мест. Поэтому уже неделю отделу УОПа по заложникам никак не удается зацепить концы.

Похитители назначают место, где состоится передача заложника в обмен на деньги. Хотя передать им чемоданчик со стобаксовыми купюрами — это не гарантия того, что заложник выживет. Скорее даже наоборот. Деньги получены, так зачем выпускать свидетеля, который и опознать может, и рассказать много чего любопытного? Оставшийся в живых заложник всегда может запомнить нечто такое, даже при максимальной конспирации, что будет следом. Так что заложнику лучше умереть и не жить.

Единственный способ разрулить ситуацию без жертв и разрушений — взять всю банду. Часть ее на месте передачи денег. Остальных — когда из арестованных посыпятся показания. А спецназ умеет их выбивать. Экспресс-допрос называется.

Вон в прошлый раз бандит, пришедший за деньгами, сразу сломался, когда ему поверх головы пустили очередь, так что осколки от штукатурки по щекам барабанили. Сдал и подельников, и «тюрьму», где содержится заложник.

Бандиты будто чуют неладное. Назначают новые места встречи. Переназначают. А наш экипаж колесит по Москве. Час за часом. Ну не даются сегодня злодеи в руки.

Оперативник из РУОПа матерится на чем свет стоит. Это не первые заложники в его карьере. Многих спас.

— Еще года три назад мы бы их по телефонам давно взяли! У КГБ все средства были. Сейчас же всю технику по миру пустили. Все раздолбали. Никому ничего не нужно! Но ничего. Все равно найдем. И тогда твари ответят по всем счетам. Потому что нельзя людей как скот воровать!

Он сжимает кулак.

Бойцы с ним, в общем-то, солидарны. По заложникам они работают постоянно. И людоловов не жалуют, принимают жестко — с переломанными руками и ногами. А то и с простреленными частями тела.

По заложникам работа очень нервная. Малейшая ошибка — и человек погиб. Риск должен быть, без него работу не сделаешь, но тщательно выверенный.

Легко писать это. Переживать в реальности куда труднее. Вообще, при таких операциях физически ощущаешь, как рядом витает смерть. Она коршуном готова устремиться вниз, лишь только ты сделаешь что-то не так, и забрать свою добычу. Поэтому чуть больше пустоты становится внутри, когда принимаешь решения. Но самоустраниться нельзя. Смерть это сразу почует и устремится за своим призом.

Спецназ и РУОП работают по заложникам теперь уже постоянно. Пока промахов не было. Освободили всех. Никто не пострадал, кроме бандитов.

Вон достижения последнего времени. Бандюги украли чету австралийцев, незнамо зачем прикатившую в запущенную и опасную столицу России. Оценили их жизни аж в два миллиона долларов. Главу семьи держали в гостинице «Ленинградская», а его благоверную — в Подмосковье, в цыганском доме. А потом пришел спецназ — и врата темниц, или там светлиц, распахнулись…

Председателя акционерного общества из Эстонии бандиты сцапали в Москве. В первый раз ему повезло. Когда уголовники притащили его в Моссовет — переводить на них имущество на две сотни миллионов рублей, там, воспользовавшись суетой, он смылся. Ребятишки — двое мастеров спорта по борьбе — оказались настырными. Съездили в Таллин, забрали бедолагу с собой в столицу России. Держали эстонца на хате, со всей решимостью — или бабки на бочку, или пускай все горит синим пламенем, выжженная земля.

Но есть одно обстоятельство. Пускай ты, бандит, здоровенный, как мамонт, и пальцами пятаки гнешь. Пусть поклялся, что если милиция на штурм пойдет, то не жалко и своей жизни — сам падешь в бою, но героически унесешь с собой жизни и милиционеров, и заложника. Пусть греет твою ладонь верный, прикупленный по случаю надежный пистолет, который ты намерен незамедлительно пустить в ход. Но однажды приходит возмездие в виде ребят в камуфляже. И не помогает ни дикая физическая сила, ни оружие. Ствол летит в сторону. А ты, бандит, лежишь мордой в пол, в бессильной ярости. И понимаешь, что мир вовсе не радужный для тебя. И ты в нем сейчас жертва, а не хищник.

Если переиначить одну старую добрую военную песню:

Спецназ внезапен, как кара Божья,
Непредсказуем, как Страшный суд.

Отработано. Заложник освобожден…

Председатель кооператива «Прогресс» приехал в Москву по своим кооперативным делам. Тут и попался в руки бандитам. Те содержали его по-современному, в месте, соответствующем новым веяньям, — в здании международной конторы «Народная ассоциация культуры и общечеловеческих ценностей». Правда, обращались с ним вовсе не культурно, вразрез с общечеловеческими ценностями требовали с него перевода ста пятидесяти миллионов рублей. А потом настало время спецназа.

Взяли без шума и пыли и гендиректора «Общечеловеческого объединения». И четверых его сотрудников…

И вот новая напасть.

Так и проходит день — в разъездах. В итоге похитители снова ложатся на дно. Понятно, сегодня продолжения не будет. А потом — это уже другая смена.

Вроде позже заложника все же освободили — живого и здорового. Но я это уже не отслеживал. Не до того. Темная волна продолжает катиться по России, доходя тревожным шумом волн до особняка в Колобовском переулке.

И ложатся новые заявки. И опять звучит: «Группа на выезд».

— Завтра едем громить Люберцы, — объявляет командир группы.

— А кого? — спрашиваю я.

— Конкретно детали доводятся только на совещании. Завтра в пять утра в ГУВД…

Глава 6

Люберецкие мотивы

Жизнь — штука полосатая, возможно, к такому выводу пришла худосочная дворняга в тот памятный день. Сперва в дом, который она якобы сторожила, вломилась толпа громил, не желавших считаться с отчаянным собачьим лаем. Это было плохо и страшно. Но потом вдруг откуда-то сверху прилетела и упала рядом с будкой замороженная курица едва ли не больше самой собаки. Такого богатства дворняга не видела давно. Так что оставалось только ждать, пока курица оттает, время от времени пробуя ее на зуб. И это было хорошо…

Началось все, как начинается большинство подобных историй. Заявка на привлечение ОМСН оформлена. Виза замначальника МУРа получена. Завтра ранним утром в бой. В подмосковные Люберцы, получившие известность благодаря молодежным гопническим группировкам и вполне взрослым бандам, прославленным СМИ.

Пять утра. Актовый зал в здании ГУВД Москвы на Петровке, 38. Масса народу со всех отделов МУРа. Инструктаж перед началом операции.

Тактика таких масштабных задержаний и обысков отработана досконально. Собирают толпу исполнителей. До них кратко доносят, кого брать и за что. Личный состав делится по экипажам оперативных машин. Прорабатываются способы связи со штабом операции. Старшему каждого экипажа вручается пакет, который надлежит вскрыть в определенное время. В пакете адрес фигуранта, его фото, приметы и постановление на обыск.

Инициатор операции — начальник разбойного отдела МУРа матерый сыщик Белов. Будущая жертва «милицейского произвола» — люберецкая бандитская бригада. В то неспокойное время она прославилась многими «героическими» делами и делишками — честно и упорно делила сферы влияния, плющила конкурентов, кого-то взрывала и убивала. Но претензии к ней не в связи с этим. Специализация бригады — хищения автомобилей и махинации с ними. Бандиты вышли на международный уровень. Последнее их дельце — захватили целую фуру с иномарками на западе России. Но особо тесные связи у бригады с немецким криминалом. В Германию их пахан мотается как к себе домой. И сегодняшним утром должен прилететь оттуда. Ну а мы уж встретим его честь по чести — с конфетками, бараночками и хлебом-солью — мол, российская тюрьма ждет вас с нетерпением.

Целая кавалькада муровских и спецназовских машин отчаливает от здания Петровки, 38.

Ранним утром мы в Люберцах. Экипажи разъезжаются по своим адресам. А перед нами главный бастион — кирпичный дом за высокой оградой с просторным участком. И там же большой гараж — как без него, специфика бизнеса.

В более поздние времена разгула роскоши дом, прямо скажем, выглядел бы кирпичной халупой для прислуги. Но в начале девяностых и масштабы, и взгляды на шик и роскошь были другие. Тогда добротный одноэтажный кирпичный дом считался богатым.