Толстушка на пару секунд удалилась и вернулась обратно с внушительных размеров тортом, сияющим своей пышностью и десятью свечами. Даня зажмурил глаза и, недолго думая, задул рыжие огоньки. Дети тут же схватили себе по кусочку и начали уплетать, при этом не умолкая ни на секунду. Лидия и Джанин ушли на кухню к другим родителям, которые, собственно, не вылезали оттуда на протяжении всего праздника. Я решил последовать их примеру. Дети остались без присмотра, но всем, на удивление, было всё равно…

В «комнате взрослых» обстановка была не лучше, чем у малявок. За круглым столом, на который уже успели что-то пролить, помимо Лидии и Джанин сидели двое мужчин лет сорока с небольшим, их уже заметно шатало от выпитого алкоголя, и две женщины примерно того же возраста, вечно переглядывающиеся и хихикающие в ладошку. Я присоединился к этой скверной ватаге и первым делом стал высматривать остатки еды и алкоголя. Думаю, не стоит тебе в очередной раз напоминать, что делал я это исключительно из чувства наживы. Конечно, за бесплатно я бы никогда не сел за стол с такими свиньями. Однако, надо признаться, еда выглядела довольно аппетитно. Я положил себе немного греческого салата, кусок румяной куриной грудки, налил самого дорогого коньяка, что смог найти, и, пролетая над гнездом кукушки, стал дожидаться момента, когда можно будет вклиниться в разговор.

— Вот моему оболтусу уже восемнадцать лет, а ведёт себя, как твой Вася! — опрокинув рюмку спиртного обратился к Лидии лысый мужчина с густой бородой, сидящий напротив меня. — Сидит целыми днями за компьютером, ни хрена не делает, слушает говно какое-то! Прикинь, даже в армию не хочет!

— Это, конечно, совсем никуда не годится… — покачала головой Лидия. — Я считаю, каждый мужчина должен отслужить. Мужик — всегда надежда и опора, как для семьи, так и для родины! А какая может быть опора без твёрдого характера?

Я, конечно, хотел возразить, что никто никаких долгов не брал и что подобная точка зрения до ужаса примитивна, но воздержался, ибо оставаться на хорошем счету было важнее. К тому же спорить с такими людьми — только зря слова тратить. А слова сейчас, как мне кажется, в дефиците.

— Ну естественно, — поддержал её бородач. — Вот и я своему говорю: «Гриша, только армия делает из мальчика мужчину — ты обязан отслужить»! Так он мне втирает какой-то бред про свободу и про выбор… Вот всё это долбаное поколение помешано на свободе! — он стукнул кулаком по столу. — Хотя они понятия не имеют, что это… Истинная свобода — всегда самоограничение. Человек должен определять для себя рамки — только тогда он будет свободен.

— Да, да, дело говоришь, Боря, — вдруг вступил в разговор мужик в клетчатой рубашке и огромных очках. — Если так вот, как они, о свободе рассуждать, то, получается, можно и насиловать, и грабить, и убивать. Всё их этот атеизм — в Бога не верят и решили, что всё им дозволено. Какая наглость!

«Удивительно, — подумал я, — этот кретин, сам того не зная, процитировал Достоевского».

— И кем они, интересно, вырастут? — вставила Лидия, накладывая себе морковный салат. — Насильниками, убийцами и бомжами? Или, того хуже, — геями?! Нет, я своего Васечку с пелёнок учу, как быть настоящим мужчиной и Человеком! — она произнесла последнее слово так натужно, что, казалось, выступает с проповедью. — Ты, говорю, должен быть сильным (мы, кстати, на бокс записались в один фитнес-центр на Невском — очень всем советую…

— Да откуда у нас такие деньжищи-то, чтобы на Невском в спортзал ходить? — усмехнулся очкарик.

— А мне для ребёночка ничего не жалко, — горделиво взмахнула головой Лидия. — Так вот, говорю я ему: «Ты должен быть сильным, умным…»

«Чего же, интересно, она его на шахматы не записала? — прокомментировал я у себя в голове. — Ждёт, когда в зале на Невском откроется тренажёр для мозга? А что, очень удобно: привязал к башке железяку да тягаешь. Три подхода по пятнадцать раз трижды в неделю — и ты поумнел».

— «…жену свою любить, уважать и на руках носить, — не унималась Лидия. — Должен в церковь ходить хотя бы раз в неделю (мы с ним два раза ходим, а иногда и три). Должен хорошо зарабатывать (он у меня хочет стать бизнесменом) [Парень в девять лет мечтает стать бизнесменом… Жесть!]. Машина у тебя должна быть хорошая, и у жены не хуже. В армии обязан отслужить — отдать долг родине (Васе, кстати, уже не терпится туда попасть). И самое главное, — говорю, — ты должен завести детей, чем больше, тем лучше [Ну правильно, конвейер может производить только конвейер.]» — вот так!

— Да так-то оно так, — вставил лысый, — мы нашего спиногрыза уму-разуму тоже обучать пытались, да вот не вышло.

— Всё эти американцы виноваты! — вставила неожиданно худощавая седая женщина среднего возраста, сидящая справа от меня. — Понавезли нам всякой дряни: телефоны эти, компьютеры с жестокими играми, геев, прости, Господи! Насаживают культуру!

— Да у них и культуры то нет! — перебила её вторая тётка примерно того же возраста в типичных старческих очках, непонятно как умещающихся на заплывшем жиром лице. — Одна похабщина! Вот и в нас хотят корни пустить, разложить нацию! Вот и гомосеки у нас появились — мода такая! Молодёжь забывает традиции, меняет их на чипсы, телефоны, интернет и газировку!

— А при чём тут газировка? — возмутился очкастый. — Вот в Советском Союзе, когда я молодой был, мы с ребятами пили эту… «Лимонную» — и ничего, ценности сохранили!

— Так то — наша была, Советская! — органично включилась в разговор Джанин. — Тогда вообще всё другое было — хорошее, натуральное, с душой!

— Да уж… — мечтательно просмаковала Лидия, — кто бы что ни говорил, а тогда было лучше! Хоть и бедно жили, зато люди хорошие, честные… А вот вы, Эрл, что вы думаете о молодёжи, как её, так сказать, представитель?

Тут я понял, что получил шанс заработать расположение возможного работодателя, поэтому быстро сменил образ умственно отсталого пирата на тип «я у бабушки самый любимый внук».

— Знаете, мне самому порой становится тошно, глядя на своё поколение. Уверяю вас, я совсем не такой, как они все.

— А в армии ты служил? — отчего-то грозно спросил бородатый.

На мгновение я оторопел и не знал, что ответить. Пришлось ляпнуть первое, что пришло в голову.

— Нет, я студент… учусь на программиста.

Вообще то меня отчислили за недостаточную посещаемость, да и я особо не особо этому возражал, но на момент того разговора это была лучшая отмазка.

— Но когда закончу, — продолжил я, заметив, что моё оправдание не сильно подействовало на собеседника, — обязательно пойду служить. А ещё я мечтаю создать свою игру, которая привила бы нашей молодёжи исконно русские ценности! Вот вы говорите, что дети вечно за компьютером, так ведь это нужно использовать!

— Да, неплохая идея, — воодушевилась Джанин. — И о чём игра будет?

Этот вопрос был ещё хуже, чем тот, что про армию. Пришлось выкручиваться.

— Об Иисусе! — выпалил я, тут же об этом пожалев. — Нужно спасать заблудшие души от грехов, но никакого насилия и всякой этой магии — только сила Господня.

Удивительно, но такой феерический бред сработал безупречно.

— Какой вы молодец! — умиляясь, проговорила Лидия. — Удачи вам в этом благом начинании! Не вымерли, видать, нормальные мужчины!

— Ну, это заявление сомнительное, — усмехнулась Джанин, хлопнув подругу по плечу. — Не в обиду вам, молодой человек. Вы производите исключительно положительные впечатления. Просто, знаете, у меня богатый опыт общения с мужчинами… Вот мой муж тоже сперва золотым человеком выглядел, а оказалось — свинья свиньёй. Да и у тебя, Лида, ситуация такая же… Или будешь спорить?

Лидия помотала головой.

— А почему ваш муж не приехал, позвольте поинтересоваться? — спросил я из чистого злорадства, притворяясь, будто ничего не понял.

— Да потому что в другой стране он! — Джанин явно завелась. — С другой бабой!

«Превосходно, — подумал я, — именно то, чего я ожидал».

— Вот уже четыре года, как мы развелись! — продолжила надрываться машина под названием «все мужики — козлы 2000». — А от Лидии аж три мужика ушли, последний — три года назад! Все мужики — козлы! — рявкнула она напоследок и ушла курить.

В комнате настало неловкое молчание.

— Вы не обижайтесь на неё, она не со зла… Просто старые раны ещё не зажили, — пробормотала Лидия и ушла вслед за подругой.

Вечерело. Я почувствовал, что пора уже делать ноги, однако я знал, что моя работа в этом доме ещё не закончена. Надо было ненавязчиво намекнуть Лидии, что неплохо было бы нанять аниматора на день рождения её сына, а также предложить неплохую кандидатуру. Я попрощался со всеми на кухне, с трудом пробрался в прихожую, минуя малолетних дьяволов, в спешке неуклюже стащил костюм, обулся, натянул куртку и вышел на лестничную клетку, надеясь, что женщины ещё не докурили.

Надежды оправдались. Толстушки, похоже, дымили уже по второй и бурно обсуждали свою прокуренную любовь. Я подошёл к ним, достал свою сигарету, поджёг и постарался влиться в диалог.

— Да это он просто… — начала было Лидия, но увидела меня и прервала мысль. — О, Эрл, тоже покурить вышли?