Илона Эндрюс
Магия горит
Памяти Дэвида Геммела. Вы вдохновляли меня своими книгами. Я мечтала познакомиться с вами и глубоко скорблю о вашем уходе.
1
Посреди ночи зазвонил телефон.
Магическая волна разбушевалась, и телефоны не работали, но мой все равно разрывался снова и снова, будто негодовал, что на него не обращают внимания, пока я наконец не сняла трубку.
— Да?
— Проснись и пой, Кейт! — Казалось, вкрадчивый благородный голос в трубке принадлежит грациозному, изящному красавчику.
Вот только Джим, обладатель голоса, являл собой его полную противоположность. По крайней мере, в человеческом облике.
Я разлепила веки и взглянула на механические часы со светящимся циферблатом.
— Два часа. Некоторые по ночам спят.
— Есть халтурка, — заявил Джим.
Я тут же села в кровати — сна как не бывало.
Халтурка — это отлично, деньги нужны позарез.
— Половина вознаграждения моя.
— Треть.
— Половина.
— Тридцать пять процентов, — припечатал Джим.
— Половина.
В трубке повисло молчание: мой бывший партнер по гильдии обдумывал предложение.
— Ладно, сорок.
Я нажала на «Отбой». Спальня погрузилась в тишину. Оконные занавески были раздвинуты, и сквозь защитную решетку в комнату проникал лунный свет. Он служил катализатором, поэтому в местах, где серебро в сплаве металла взаимодействовало с защитным заклинанием, прутья переливались голубым. За стенами дома, словно огромный сказочный зверь, спала Атланта, такая же мрачная и обманчиво мирная. Магическая волна неизбежно схлынет, и чудище проснется: полыхнет электрическим светом, а может, и стрельбой. Пуля сквозь охранный купол, конечно, пройдет, но темная магия нет, и этого вполне достаточно.
Снова раздался сигнал телефона. Я дала ему прозвонить дважды и только потом сняла трубку.
— Ладно, — с рычащими нотками в голосе проворчал Джим. — Половина твоя.
— Где ты?
— На стоянке под твоим окном, Кейт.
Значит, Джим в телефонной будке, которая тоже не должна бы работать…
Я потянулась за одеждой, как раз на такой случай лежавшей прямо у кровати.
— Что за халтурка?
— Один чокнутый пироман.
Сорок пять минут спустя я пробиралась по подземному гаражу, шепотом проклиная Джима. Магия вырубила свет напрочь, и даже под носом ничегошеньки не было видно.
Внезапно в кромешной тьме расцвел огненный шар. Громадный, переливающийся красно-желтым, он с ревом помчался прямо ко мне. Я отпрыгнула за бетонную опору, ладонь, сжимающая метательный нож, взмокла от пота. Меня окутал жар. Какое-то время я не могла вдохнуть, а затем файербол пронесся мимо, врезался в стену и взорвался, рассыпавшись снопом искр.
В глубине гаража раздалось радостное хихиканье. Я выглянула из укрытия в направлении звука. Ничего, лишь непроглядный мрак. Где же техноприлив, когда он так нужен?
И вдруг во тьме забрезжило и явно посветлело — в следующем ряду опор, из-за столба напротив, высунулась рука Джима и пальцами изобразила открывающийся и закрывающийся клюв.
Понятно. Переговоры. Джим просил отвлечь психа, поджарившего четырех человек. Ну это я могу.
— Ладно, Джереми! — гаркнула я в ночь. — Отдай саламандру, и я не стану отрезать тебе голову!
Джим прикрыл лицо ладонью и слегка затрясся. Засмеялся, наверное, но точно не скажешь. Я-то, в отличие от оборотня, преимуществ в виде обостренного ночного зрения не имела.
Хихиканье Джереми взмыло истерическим крещендо.
— Тупая сучка!
Джим выскользнул из укрытия и двинулся на голос Джереми, растворившись в темноте. При слабом освещении перевертыш видел куда лучше меня, но теперь даже его глаза не справлялись. Джим выслеживал добычу по звуку, а значит, нужно заставить Джереми говорить. Но пока мой напарник охотился за мелодичным голосом Джереми, его обладатель, в свой черед, охотился за мной.
Беспокоиться не о чем, подумаешь, убийца-пироман собирается спалить огнем саламандры из зачарованной сферы остаток города. Главное, позаботиться о самой зверюшке. Если стекло ловушки разобьется, я стану известней коровы миссис О’Лири [Предположительная виновница Великого чикагского пожара — корова, разбившая копытами керосиновую лампу. Пожар произошел в октябре 1871 года и стал одной из самых масштабных катастроф XIX века. (Здесь и далее прим. пер.)].
— Черт, Джереми, пополни словарный запас. На свете куча ругательств, а ты способен только на «сучку»? Отдай саламандру, не то обожжешься!
— Отвали… шлюха!
Слева вспыхнула крошечная искра. Зависла в темноте, озарив чешуйчатые очертания саламандровой пасти и руки Джереми, нервно сжимавшие сферу. Через секунду магическое стекло распалось, и оттуда вылетела частица огня. Соприкоснувшись с воздухом, она напиталась его энергией и раздулась до размеров шара. Я едва успела спрятаться за опору, когда файербол врезался в бетон, и с обеих сторон от меня вспыхнули языки пламени. В нос ударило зловоние серы.
— Промахнулся почти на милю. А в койке ты такой же снайпер, Джереми?
— Хлебни дерьма и сдохни!
А Джиму давно пора к нему подобраться. Я выскочила из укрытия.
— Давай, трусливое ничтожество. Ты хоть на что-то способен?
Полыхнуло пламя, я бросилась в сторону и покатилась по полу. Надо мной, как разъяренный зверь, взревел огонь. Рукоять ножа жгла пальцы. Легкие опалило, глаза налились слезами. Я вжалась лицом в пыльный бетон, молясь, чтобы не стало жарче, и вдруг все прекратилось.
Я вскочила на ноги и бросилась к пироману. В сфере ярко горела саламандра. Мелькнула кривая ухмылка Джереми, но тут темные руки Джима вцепились в горло пиромана, и ухмылка увяла. Он обмяк, как тряпичная кукла, из ослабевших пальцев выскользнуло стекло… Я нырнула следом и поймала сферу в трех дюймах от бетона, оказавшись лицом к лицу с саламандрой. На меня с любопытством уставились рубиновые глазки, черный рот раскрылся, из пасти выскользнул длинный тонкий, будто волосок, язык и лизнул отражение моего носа.
Привет, ты мне тоже нравишься.
Я с опаской опустилась на колени, после чего поднялась на ноги. Присутствие саламандры давило на мой разум, жаждавший ей угодить, будто игривый котенок, лениво выгибающий спину и сразу же бросающийся на добычу. Перед глазами возникли видения жара и пламени. «Давай что-нибудь спалим!» Я захлопнула створки сознания, выбрасывая исчадие из головы, — давай не будем.
Джим ослабил хватку на шее поджигателя, и тот мешком осел на землю. Лицо Джереми разгладилось, пустые глаза бессмысленно уставились в потолок: смерть застала его врасплох. Даже пульс проверять ни к чему.
Пожалуй, премиальных нам не видать.
— Ты говорил, что клиента предпочтительнее взять живьем, — пробормотала я.
Живой Джереми стоил куда больше, чем его труп. Нам все равно заплатят, но с третьей частью заработка придется попрощаться.
— Верно.
Джим перевернул тело на бок, и я посмотрела на спину пиромана. Между лопатками торчала тонкая металлическая стрела с тремя черными перьями. Не давая себе времени на обдумывание, я рухнула на пол, прижимая саламандру к груди. Джим каким-то образом оказался там раньше меня.
Мы таращились во тьму, мрачную и безмолвную.
Кто-то всадил в нашего подопечного арбалетный болт. Легко мог бы прошить и нас: мы стояли над трупом не меньше четырех секунд. Для пары выстрелов более чем достаточно. Коснувшись Джима, указала ему на свой нос, но оборотень покачал головой. В воздухе до сих пор висел серный зловонный запах. В таком смраде даже если скунс выпустил бы струю Джиму в лицо — тот бы не учуял.
Я замерла и затаила дыхание. Оставалось лишь ждать, навострив уши.
Потянулись минуты, тягучие и безмолвные. Джим присел на корточки и мотнул головой влево. Я вроде как припоминала, что дверь осталась в другой стороне, но где-то во мгле нас поджидал стрелок, поэтому предпочла довериться напарнику.
Он схватил труп Джереми, перебросил через плечо, и мы, пригибаясь, помчались вперед. Оборотень впереди, я, полуслепая от мрака, сзади. Мелькали бетонные опоры: одна, вторая, третья, четвертая. Люминесцентные лампы на потолке заморгали и с дребезжанием вернулись к жизни, заливая гараж слабым искусственным светом: началась власть обычной техники. Не успела я опустить ногу на пол, а из мира уже утекла магия, пробуждая уснувшие технологии. Впереди, в десяти шагах, зиял прямоугольник выхода. Джим нырнул внутрь. Я бросилась влево, за ближайший столб. Саламандра в шаре уже не светилась. Спала, как безобидная черная ящерка. Дальнобойное оружие вымоталось. Я положила сферу на пол и вытащила из ножен «Погибель».
Саламандр, однако, переоценивают…
В дверном проеме возник Джим и ткнул пальцем мне за спину:
— Он ушел.
Я обернулась. Бетонная стена позади рухнула, вместо нее появился узкий проход, кажется, ведущий на улицу. Все верно: если стрелок хотел избавиться от нас, времени у него было предостаточно.
— Просто подстрелил нашего клиента и свалил?
— Похоже на то.
— Не понимаю…
— Вокруг тебя вечно какой-то кошмар творится.
— Халтурка-то была твоя.
Над дверью снова зажглась зеленая табличка выхода, рассыпав сноп искр. Джим какое-то время таращился на нее, черты лица его приобрели отчетливое кошачье выражение, где слилось воедино отвращение и смирение с судьбой. Наконец оборотень покачал головой.
— А болт отдай мне, — сказала я.
