— Спасибо, доктор, — пожимаю ему руку на прощанье. — Я все проконтролирую.

Достаю из кошелька стодолларовую купюру и протягиваю мужчине — а что, и в Штатах врачи хотят кушать. Тем более, для любимой женщины мне ничего не жалко.

Доктор уходит, а я открываю дверь в нашу спальню. Катя лежит на кровати — слишком бледная и измученная. Черт, какой же я болван! Вот зачем, скажите на милость, оставил ее одну? Нафига мне эти миллионные проекты, если любимой женщине плохо, а меня нет рядом в трудную минуту.

— Привет, — она выдавливает из себя улыбку, а я подхожу к кровати и укладываюсь, облокачиваясь на правую руку.

— Привет, — улыбаюсь ей в ответ и протягиваю букет. — Соскучился очень.

— Поцелуй меня, — измученным голосом произносит Катюша, и я в очередной раз бью себя мысленно по лбу.

Это надо было сделать с самого начала и без подсказок, а я, идиот, вечно торможу. Дотягиваюсь до ее лица, обнимаю одной рукой за шею и целую. Нежно, бережно, как будто она только что распустившийся цветок. И я не хочу, чтобы лепестки с него упали. На самом деле так оно и есть. Самая желанная, красивая и… моя. Единственная и неповторимая, ради которой стоит в принципе жить.

* * *

— Артем, я скоро лопну, — смеется Катя, когда я заставляю ее съесть второе после сытного бульона. — И в двери входить не буду от такого количества калорийной еды.

— Возражения не принимаются, — говорю строгим тоном, тыча пальцем в жену, которая полулежит на кровати. — Я буду любить тебя, даже если в тебе окажется сто килограмм веса.

— Пожалей меня, — Катя начинает хныкать, но я непоколебим.

Подхожу ближе, сажусь на кровать, беру вилку из ее рук и начинаю кормить.

Два дня прошло с тех пор, как я вернулся из Чикаго. Катя уверенно идет на поправку, но все равно еще довольно слаба — высокая температура, которая продержалась почти сутки, немного подкосила состояние моей супруги. Но я, следуя указаниям врача, не даю Катерине спуску, заставляя ее хорошо питаться, есть витамины и гулять на свежем воздухе со мной, конечно же, в придачу. Точнее, под ручку или в обнимку, что, в принципе, одно и то же.

— Кстати, — любимая женщина жует кусок мяса, — ты давно общался с Балабановым?

— Давненько, а что? — в очередной раз заставляю ее открыть ротик, чтобы засунуть туда новую порцию еды.

— Нужна твоя помощь, — Катерина прожевывает, после чего кривится. — Всё, больше не могу, — отодвигает в сторону мою руку с вилкой и берет стакан с соком.

— Через час повторим, — встаю и убираю поднос с ее коленей. — Так что за помощь-то нужна?

— Короче, Пашка отличился умом и сообразительностью, — тяжело вздыхает Катя и смотрит мне глаза. — Помнишь, на свадьбе Дарина сорвалась в больницу к матери, а Балабанов ее отвез?

— Молодец, что я могу сказать, — укладываюсь головой жене на колени, а она запутывается пальцами в моих волосах, гладя голову. Так приятно, что не хочется даже двигаться.

— Так вот, — продолжает моя любимая женщина. — Твой молодец решил помочь нашей звезде. В тайне от нее, — после этих слов я поворачиваю голову в сторону Катерины и поднимаю обе брови в немом изумлении. — Ее маму забрали в Москву, нужна срочная операция. Очень дорогая, — Катюша закатывает глаза. — Наша красотка собралась продавать квартиру и машину, так как других средств у нее нет.

— Пусть скажет номер счета, куда деньги перечислить, я всё организую, какие проблемы.

— Опоздал ты со своей организацией, — в очередной раз Катерина тяжело вздыхает. — Ты же знаешь, она у нас барышня с принципами — ни от тебя, ни от Сторожилова денег просто так не возьмет. К тому же, Анька уже предлагала. И не попросит.

Если честно, я Дарину не понимаю. Но говорить об этом жене, чтобы ее еще больше расстроить, не буду. Все-таки они — лучшие подруги, с самого детства вместе. И друзей мы выбираем тех, кто ближе по духу — кто может помочь в трудную минуту и поддержать в радости, несмотря на их дурацкие и порой идиотские принципы.

— Так я не пойму, от меня какая помощь требуется? — поворачиваюсь на бок, все также лежа головой на Катиных коленях.

— Дело в том, что Пашка оплатил операцию ее маме, — жена смотрит мне прямо в глаза. — Теперь эта красотка собирается ему долг отдавать, продав квартиру и машину.

— Глупо, — кривлю губы, так как действительно так думаю.

— Согласна, — Катерина кивает в ответ, подтверждая свои слова. — Но кого она слушала когда? Вбила себе в голову глупость какую-то, теперь вот думает, как с Балабановым расплатиться.

— Натурой, — смеюсь в ответ, так как знаю Пашку давно.

И раз он поступил столь благородно, то значит, наша прокурорша ему запала в душу. Причем, всерьез и надолго. Не помню, чтобы Павлик кому-то из своих пассий помогал. Я в принципе не помню, чтобы он кому-то помогал, кроме друзей — благотворительные фонды и детские дома в расчет не беру. Как он мне когда-то сказал — это любовь, чистая и светлая.

Придется ему вернуть его же слова.

— Очень смешно, — Катя кривится в ответ. — Артем, отдай Балабанову долг вместо Дарины, — и делает паузу. — Тебя она точно не прибьет, к тому же через полгода, когда мы вернемся, наша звезда уже остынет. Поворчит и угомонится.

— Родная, не вопрос, — беру ее за руку, и наши пальцы переплетаются. — Только я Павлика знаю столько же, сколько и ты Дарину. Так вот, скажу тебе откровенно — денег он от меня не возьмет, как и не возьмет их у твоей подруги. Я бы точно не взял, — и улыбаюсь ей в ответ.

— Хотя бы поговори с ним, что там у них происходит, — продолжает настаивать моя вторая половинка. — А то красавица моя молчит, как партизан на допросе. Только и слышу от нее, что бесит ее Балабанов. Того и гляди, попадет парень под раздачу.

— Поговорю, — подношу ее пальцы к лицу и целую. — Только я ж беру исключительно натурой за свои услуги, — ехидно усмехаюсь, наблюдая, как у Кати загораются глаза.

— Вылечусь и отработаю, — также ехидно кривит губы и морщит свой очаровательный лобик.

— Тогда пошел звонить, — еще раз целую ее тоненькие пальчики, встаю с кровати, хватаю телефон и направляюсь к себе в кабинет.

Уверен на все сто, что Пашка денег не возьмет. Еще и пошлет меня куда подальше. Но я давно с ним не общался, поэтому хотя бы, как просит Катя, просто поговорю о делах насущных. Чтобы моя любимая не переживала за подругу.

Включаю вайбер, нахожу нужный номер — три гудка, и уставший мужской голос отвечает:

— Наконец-то, а то я уже переживать начал. Ни ответа от тебя, ни привета — как сквозь землю провалился. Думал уже, забыл наш Артем про друзей совсем.

— Я тоже рад тебя слышать, Павлик, — на моем лице расплывается улыбка, хоть друг и не может ее видеть. — Как жизнь молодая?

— Хреново, — Пашка тяжело вздыхает прямо мне в ухо.

— Прокурорша, — смеюсь в ответ.

— Уже настучали, — ворчит мой друг. — Ох, и бабы, ничего от них не скроешь.

— Не забывай, они все-таки подруги. Кому как не моей жене Дарина будет душу изливать. Давай, колись, что там у вас происходит.

Глава 5

Я давно знаю Пашку — колоться он не будет ни при каких обстоятельствах. Точнее, расколется, но до определенного момента. А дальше…

— Честно, сам не знаю, что у нас происходит, — мой друг тяжело вздыхает прямо мне в ухо, а я в ответ усмехаюсь.

Как же мне знакома подобная ситуация. Сам несколько месяцев назад не хотел колоться и до конца открывать свою душу, так как не понимал, что же со мной сотворила светловолосая красавица, которая сейчас нагло меня пытается шантажировать.

— Давай подробности, а там, как говорится, одна голова хорошо, а две лучше. Что-нибудь придумаем.

— Нечего думать, Темыч, — и снова печальный вздох. — Потому что нет ничего.

— Так уж и ничего? — Паша не видит, но я, как обычно, приподнимаю одну бровь вверх. — На моей свадьбе зажгли, будь здоров. И это ты называешь ничего нет? Да и сейчас, насколько мне известно…

— Сплетницы, — перебивает меня нагло друг, но, слава Богу, хоть усмехается. — Ладно, твоя взяла. У Дарины проблемы. Блин, Темыч, я не смог её бросить в трудную минуту. Чувствую себя, — Паша делает небольшую паузу. — Виноватым, что ли.

— И в чём твоя вина?

Впервые слышу подобное откровение от своего лучшего друга. Сколько его помню, а это, дай Бог памяти, пару десятков лет точно, виноватым его сделать было сложно. Практически нереально, так как Павлик из каждой ситуации находил выход, выставляя себя только в лучшем свете. И тут такое — неужели и вправду влюбился в Дарину?

— Не знаю! — Паша громко кричит мне прямо в ухо в ухо. — Но чувствую, — добавляет уже спокойнее. — И бросить её не могу одну разгребать проблемы. Какой-то замкнутый круг.

— С тобой понятно, а она что?

— Игнорирует, — ворчит Паша. — Как узнала, что я оплатил операцию ее матери, прибежала ко мне в кабинет. Ты бы видел, как у нее глаза горели, — даже на расстоянии чувствую, что мой друг улыбается.

— А потом?

— На этом наше общение закончилось. Кстати, Темыч, — он делает очередную паузу. — Ты бы не мог супругу свою попросить, чтобы она у Дарины аккуратно узнала, что та думает обо мне?

Вот тебе раз — такое слышать от Павла мне еще не доводилось. Неужели настолько зацепила, и он не может справиться с одной строптивой прокуроршей? Согласен, характер у нее не подарок, но так и Пашка не из робкого десятка.

— С каких это пор ты робеешь перед бабами? — усмехаюсь в трубку. — Еще и меня пытаешься втянуть. Кстати, меня тут Катя попросила, — тяжело вздыхаю и запинаюсь.

Боюсь вслух озвучить свою просьбу. Точно пошлет, еще и обидится.

— Даже не начинай, иначе обижусь, — Паша озвучивает мои недавние сомнения, такое чувство, что читает мои мысли на расстоянии. — Я из самых лучших побуждений Дарине помог. И не надо мне никакой долг отдавать, пусть Катя так ей и передаст.

— Ты нас в свои дела не впутывай, — перебиваю Пашку, так как чувствую, что закипает. — А лучше поедь сам к Дарине и поговори с ней. Напомнить, как мне кто-то, — делаю акцент на последнем слове, — когда-то, — снова акцентирую, — предлагал надавить на Катерину и поселить у себя в доме. Вот и ты попробуй.

— Я бы с удовольствием, — смеется Паша. — Вопрос, как это реализовать? У тебя хоть было, на что надавить, а мне что прикажешь делать?

— А у тебя есть долг.

— Подло, Темыч, — снова ворчит Пашка. — Но если аккуратно…

— Вот и подумай на досуге. Ладно, дорогой, свой долг перед супругой я выполнил, пошел за бонусом.

— Как у вас, кстати?

Дальнейший разговор проходит более оживленно, без тяжелых вздохов и ворчаний. Прощаемся, после чего двигаю в спальню и рапортую, что желание свой любимой жены я с честью и достоинством выполнил.

POV Катя

Слава Богу, болезнь прошла, и я чувствую себя великолепно. Отдохнула, набралась сил и энергии и теперь готова к новым свершениям. А также уделять внимание своему любимому супругу — а то, как бы не сбежал раньше времени, заявив, что я не выполняю свой супружеский долг.

Соскучилась сильно по своему строптивому и слишком уж эмоциональному грубияну. Хотя, если разобраться, не такой уж он и грубиян. Да, местами вспыльчив и несдержан. Да, порой ведет себя слишком самоуверенно, иногда даже слегка безответственно.

Но все равно я его люблю. Очень сильно — до дрожи в коленях, замирания сердца и готовности продать душу самому дьяволу, лишь бы у Артема все было в порядке.

Конец ознакомительного фрагмента