Медведь поднял морду и мучительно, безнадежно заревел. Горестный рев отразился от сводчатого потолка старой башни. Ирка поняла, что сейчас тоже заревет. В три ручья.

— Мне двенадцать лет! — еще не оставляя надежды остановить этот бред, возразила она. Кажется, что-то такое она недавно кому-то уже говорила…

— Верно! — энергично согласилась Замбила. — Самое время свадьбу крутить — еще год-другой, старая будешь, никто замуж не возьмет! У цыган замуж идут, пока жених с невестой сами молодые, и родители у них молодые, чтоб у родителей силы были, чтоб помогать могли…

— Не надо помогать! Не пойду я в ваш замуж! — от отчаяния Ирка начала заговариваться. — Не соглашусь, ясно?!

— Кто тебя спросит? — жестко усмехнулась Замбила. — Здесь в таборе мы с баро старшие, нам и решать.

— А я сбегу! — уже не очень задумываясь, стоит ли говорить это вслух, выпалила Ирка. Перспектива быть выданной замуж лишала ее всякого соображения. — Не миллион же у вас этих юбок, — тыча в тлеющий тряпичный фитиль, сказала Ирка. — Выгорят все — я и сбегу!

— Юбок у меня две, — с достоинством сообщила Замбила. — На свадьбу хватит, а как замуж выйдешь, никуда уже не сбежишь. Где это видано, чтоб ромка от своего рома бегала? Кого таборный баро вокруг костра обведет, те уже ни друг от друга, ни от табора никуда не денутся.

И была в ее голосе такая несокрушимая уверенность, что Ирка поняла — правда. Кто его знает, что за магия в цыганском костре, но если она не смоется прежде, чем ее заставят обойти вокруг огня вместе с каким-то неизвестным цыганом, — быть ей цыганской женой. Она навсегда останется здесь, в несуществующем игровом мире таборного костра, и ни она, ни Богдан, ни Танька так и не вернутся домой.

— За кого замуж? — беспомощно спросила Ирка. Когда тебе наступает конец, стоит хотя бы выяснить — насколько полный.

— Другой разговор! — довольно разулыбалась Замбила. — Не бойся — счастливая будешь, довольная будешь, муж твой — настоящий ром, огонь-парень! — Замбила обернулась через плечо, глянула вниз и позвала: — Гранчо, внучек! Иди, погляди, какую тебе бабушка невесту сосватала!

Из-за пышных цыганских юбок выглянула смуглая физиономия, и на Ирку радостно, как на конфету, оскалился хорошо знакомый ей мелкий цыганенок с хлыстом.

— Вы чего, сдурели? — цепляясь за ржавые прутья, чтоб не рухнуть прямо на пол, простонала Ирка. — Он же малый совсем!

— А так у цыган издавна заведено, чтоб муж моложе жены был. Она о нем тогда заботится лучше, а он ее уважает больше, — рассудительно сообщила тетка Замбила. — Сейчас женится — годам к пятнадцати уже и перебесится, совсем мужчина будет, о семье заботиться начнет. Вот ты и счастливая станешь! — цыганка нетерпеливо нахмурилась. — Хватит уже разговоров! Бери ее, баро, тащи к костру — развиднелось уж, на зорьке молодых поженим.

Глава 22

Не ходи, цыганка, замуж

Нагибаясь, чтоб не стукнуться седой головой о низкий арочный проем, в башню шагнул баро. Загремел замком на решетке… Пусть только отопрет ее тюрьму! Мгновенно перекинуться, одним толчком лапы опрокинуть баро, лязгнуть клыками на Замбилу… и тогда посмотрим, кто тут куда пойдет — кто замуж, а кто куда подальше! Ирка сжалась в комок. Вот сейчас…

Омерзительный дым ударил ей прямо в ноздри. В носу засвербело, Ирка отчаянно чихнула, чуть не приложившись лбом о решетку. Ехидно улыбающаяся Замбила держала у самого Иркиного лица светильник. Свернутый в фитилек клок цыганской юбки пыхал едким дымом в глаза. И вместо низкого горлового рыка разъяренной борзой из горла вырвался только жалобный писк. Сквозь слезящиеся глаза она видела, как баро шагнул в ее камору. Ее крепко ухватили за запястья и потащили наружу. Сзади лязгала цепь — похоже, медведю, как будущему семейному имуществу, тоже предстояло участвовать в свадьбе.

С неожиданной силой держа девчонку за руку и продолжая тыкать свой светильник ей прямо в физиономию, Замбила волокла Ирку к костру. После духоты камеры от вонючего чада тряпичного фитиля ноги у Ирки заплетались. Она споткнулась и чуть не свалилась на протянутую поперек дороги оглоблю.

— Как там с конем? — вопросительно уставившись на Ирку, прошептала оглобля.

— Никак, — огрызнулась Ирка. — Мне тут, кажется, приходится выйти… Замуж.

— Нашли место и время, панночка! — возмутилась оглобля, но Ирка ее не дослушала.

Замбила рывком подняла девчонку на ноги.

— Не бормочи, ничего из твоих знахарских штучек сейчас не выйдет! — потрясая светильником, сказала тетка. — А ты, внучек, не стесняйся, сюда иди, твоя это невеста!

Ирка почувствовала, как ей в ладонь вложили холодную и шершавую детскую ручонку. И эта самая ручонка эдак по-хозяйски сжимает Иркины пальцы! Ирка поглядела вниз… Сохраняя на серьезной физиономии величественное и слегка отстраненное выражение, рядом с ней стоял маленький Гранчо. Жених, так сказать!

— Ай, пара! Какая пара! Невеста красавица, а жених-то, жених лучше всех! — восторженно вопила Замбила, одновременно бдительно следя, чтобы утренний ветерок гнал едкий дым из чадящей плошки прямо на Ирку. — Настоящий ром, всем ромам ром! Вот счастье девке привалило! Счастья молодым! Тэрнэнгэ бах!

Чьи-то радостные голоса дружно рявкнули «Тэрнэнгэ бах!», а Иркино новоявленное счастье потянуло ее за руку.

— Ну, пошла! — солидно скомандовал невесте Гранчо, делая шаг к костру.

Огонь откликнулся высоким снопом искр, и Ирка поняла, что ее уже выдают! Прямо сейчас! За вот этого мелкого! Ой, мамочки, нет!

Она быстро огляделась по сторонам. Так, Замбила отступила к костру, но плошки с фитилем из рук не выпустила. Баро, напрягая все силы, волочет упирающегося медведя. У Ирки есть всего несколько секунд. Не хуже медведя девчонка уперлась пятками в землю.

— Быстро сказал бабке, что не хочешь на мне жениться! — вцепляясь в Гранчо, прошептала она.

— Хочу, — упрямо буркнул в ответ малек, как будто Ирка пыталась выпихнуть его из интересной игры. И по-взрослому покровительственно добавил: — Нравишься ты мне.

Ирка поняла, что сейчас ей и придет конец — прямо на месте. Она! Ему! Видите ли! Нравится! Мелочь наглая!

— Бойкая ты, настоящая ромка, — слегка пришепетывая сквозь дырки от выпавших молочных зубов, продолжал тем временем рассуждать Гранчо. — Надо только тебя научить мужчину уважать. У нас в таборе женщина своего мужа уважает. Ничего, после свадьбы я тебя научу, — и он совершенно внаглую, хладнокровно сунул Ирке под нос свой хлыст.

Ирка услышала, как наблюдавшая за ними от костра Замбила одобрительно рассмеялась.

И вот тогда Ирка зарычала. Нет, не так, как рычала, перекидываясь — дым от цыганской юбки все еще окутывал ее, — но все равно внушительно. Яростно уставилась на своего так называемого жениха сверху вниз.

— Это кто кого научит после свадьбы! — бешеным шепотом выдохнула она. — Не знаю и знать не хочу, как тут у вас в таборе, а у нас в школе не принято, чтоб первоклашки к семиклассницам клеились! Они даже со своего первого этажа никогда не высовываются, чтоб мы их не затоптали, ясно? Сопли подбери, плейбой малолетний! И хлыст свой мне не тычь, он мне на один зуб! Я на тебя гавкну, ты со всем своим табором на ближайшей елке всю оставшуюся жизнь проведешь!

Ага, только самой Ирке от этого легче не станет, если она к тому времени замуж уйдет. Вот бы перекинуться сейчас, чтоб этот женишок мелкий, недоделанная жертва детского порно, понял, что насчет гавкнуть она вовсе даже не фигурально выражается! Ирка напряглась так, что ей казалось — аж собственная кожа на ней скрипит, сейчас лопнет.

Тряпичный фитиль продолжал чадить. Ничего не выходило! Но, видно, на лице у нее все-таки промелькнуло что-то эдакое, потому что в темных, как вишни, глазах Гранчо проступило сомнение.

— А я бабушке Замбиле расскажу, — выдвинул жених последний несокрушимый довод.

— А попробуй! — мстительно предложила Ирка. — Ябед, стукачей поганых, у нас в школе вообще в туалете запирают! На весь урок!

Похоже, таборный Гранчо не очень представлял себе, что это за место такое жуткое, где запирают, — туалет, и как это надолго — на весь урок, но от того Иркина угроза представилась ему еще страшнее. От самоуверенности истинного рома осталось немного, его губы изогнулись подковкой, точно как у готового зареветь первоклашки, а темные брови встали домиком.

— Бабу-ушка! — на весь табор завопил Гранчо. — Я не хочу ее в жены брать!

— Глупости, Гранчо! — бросила Замбила. — Бабушка лучше знает, чего ты хочешь!

— Слушайся бабушку, Гранчо. Говорит тебе — бери, значит, бери! — продолжая соревноваться с медведем в перетягивании цепи, пропыхтел седовласый баро.

— Запру-запру! — подавив жалость к мальку, зашептала ему в ухо Ирка. — Все как в школе тебе устрою! — Интересно, где она ему в кочевом таборе туалет найдет? — Никто тебя потом справжним ромом не назовет, только смеяться будут!

— Гранчо, что она там тебе шепчет, не слушай ее! Иди сюда! — грозно глядя на Ирку, скомандовала внуку Замбила.

Гранчо заметался, не зная, что ему делать: то ли бабку слушаться, то ли Ирку…

— А давай, мы когда поженимся, не будем, как в твоей школе? — жених предпринял последнюю попытку выкрутиться. — Давай мы будем, как у нас в таборе!

— Или как у нас, или никак, — отрезала неумолимая Ирка. — Никак — по-моему, для тебя же лучше. Помоги мне сбежать, и будет нормально!

Все не позволявший выволочь себя к костру медведь вдруг резко рванулся, опрокидывая баро на землю. Мохнатая морда на короткое мгновение всунулась между Иркой и Гранчо. Обдавая тяжелым запахом из пасти, медведь торопливо пробормотал:

— И мне тоже — сбежать!

Вскочивший баро с силой рванул цепь — медведя вздернуло на задние лапы, как щенка, и снова опрокинуло на спину.

— Медведь разговаривает! — в ужасе выдохнул Гранчо.

— Разговаривает! — злорадно подтвердила Ирка. — А хочешь, на тебя еще вон та оглобля — посмотрит? — тыча пальцем в ближайшую повозку, предложила Ирка.

Не дожидаясь согласия цыганенка, толстая деревянная оглобля приподняла веки… и уставилась на пацана тяжелым недобрым взглядом.

— Попробуй только на мне жениться — я тебе еще не такое устрою! — угрожающе пообещала Ирка.

— Гранчо! — окончательно потеряв терпение, завопила Замбила. — Неслух такой! Быстро иди женись, когда бабушка зовет!

— Иди! — тоже пиная его в спину так, что жених чуть носом в костер не улетел, согласилась Ирка. — Банку эту проклятую у нее забери! И тряпку погаси! А не то…

Говорящие медведи, оглобли с глазами, школа, туалет — все это вместе слилось у бедного Гранчо в голове в картину нечеловеческого ужаса, от которого надо избавиться любой ценой! Цыганенок прыгнул вперед — и одним ударом вышиб чадящий светильник у бабки из рук. Разбрызгивая вокруг себя капли кипящего масла, светильник перевернулся. Тлеющий фитиль вывалился на землю — и Гранчо быстро придавил его сапогом. Фитиль зашипел под подошвой…

Прочищая легкие, Ирка глубоко вдохнула свежий чистый воздух — и метнула прямо в костер заранее вытащенный из кармана пакетик травы.

— Громами и громовенятами, тучами и тученятами, з сирыми лавками, з сирыми ключима, з сирыми конима, з подвийными мешками. Хмару напускай, мглу-туман вытряхай, на камьяни муры, на зелени кучугуры та на цыганськи бздуры!

Плотный туман тяжелыми хищными волнами обрушился на поляну перед табором. Словно серая мешковина заволокла поросшие кустами стены каньона и каменную сторожевую башню. Ирка развернулась спиной к едва мерцающему сквозь туманную мглу костру и рванула прочь по тропинке. Надо сматываться, пока замуж не выдали, а потом разберемся!

— Ведьма-а! — отчаянно заревело из тумана. — Помоги!

Ирка притормозила, мгновение поколебалась — да сдался ей этот дурацкий медведь! Тоже еще, ежик в тумане!

— Не бросай! — еще жалостливей проревел медведь. — Меня на ярмарку уведут!

Ирка досадливо сплюнула — и кинулась на помощь.

Мохнатый бок будто выскочил на нее из серой мглы. Ирка споткнулась о медведя, с трудом удержалась за шкуру… и тут же крепкие, как железо, руки поймали ее саму.

— Попалась! — радостно гаркнул ей в ухо баро. — Не уйдешь! Замбила сказала, табору без гадалки никак!

— А вы всегда делаете, что сказала Замбила? — выкручиваясь из хватки, пропыхтела Ирка. Ага, вырвешься тут, если он медведя удержать в состоянии!

Но зато своим вопросом Ирка, похоже, сильно озадачила мужика. Кажется, он никогда не рассматривал свои отношения с Замбилой в таком ракурсе. Он лишь на долю секунды чуть-чуть ослабил хватку — Ирка вывернула шею и дунула ему в глаза.

— Ветры-ветрюки, Стрибога внуки… А ну дуй отсюда!

Баро сдуло. Еще секунду он парил в воздухе, удерживаясь на натянутой медвежьей цепи, потом металл выскользнул из ладоней, цепь с лязгом обрушилась на землю. Слышно было, как седой цыган с воплем летит в тумане, натыкаясь на кусты каньона.

— Ты в одну сторону, я — в другую! — пинком в мохнатый бок подкрепляя свои слова, скомандовала Ирка медведю и, не дожидаясь ответа, подхватила длинные юбки и рванула прочь.

Убежит она вообще сегодня или как?

Сзади послышалось лязганье, нагнало, поравнялось…

С цепью, бьющей по бокам, рядом с Иркой тяжелым галопом скакал медведь.

— Чего тебе надо? Какого ты за мной увязался? — в полном отчаянии заорала Ирка.

— Помочь! Отблагодарить! Спасти! — в такт прыжкам рявкал медведь.

— Отблагодарил уже один раз! — крикнула Ирка и, словно по наитию, обернулась.

Четко ориентируясь по грохоту медвежьей цепи, сквозь туман к ним мчался вертящийся, как пропеллер, огонек.

Стена серой мглы распалась… и прямо на Ирку выскочила разъяренная Замбила. В одной только кофте, смазных мужских сапогах и розовых кружевных панских панталонах на толстых ногах. Сорванную с себя юбку-готью тетка вертела над головой — подожженный подол разгорался все жарче.

Вызванный Иркой туман испуганно дрогнул и принялся быстро уползать, как схлопотавший пинка пес в конуру. Мгновенно открылись озаренная утренним светом башня, каньон, костер… Ирка торчала посреди поляны. С одной стороны, потрясая пылающей юбкой, на нее надвигалась Замбила. С другой из кустов лез разъяренный баро. Брошенная на землю оглобля вдруг словно сама подвернулась ему под ноги…

Зато наперерез Ирке…

Эти откуда еще взялись? Ведьмочка могла поклясться, что на нее, широко раскинув руки, чтобы не упустить беглянку, мчится… певец Валерий! В цыганском костюме! А следом торопятся композитор Константин и продюсер Димон! В красных рубахах, в плисовых штанах!

А, разбирайся тут с вами еще — кто, откуда, зачем… Ирка поднырнула певцу под руку и, судорожно кашляя, рванула прочь от Замбилы с ее горящей юбкой. Ничего, бегает она быстрее их всех, вырвется…

Медведь наддал тоже. Болтающаяся цепь захлестнула щиколотку, и девчонка полетела на тропинку. Вышибая из Ирки дух, медведь свалился сверху. Его морда нависла прямо над девчонкой — и это мохнатое невезение ей еще эдак виновато усмехнулось: дескать, извини, со всяким бывает.

Девчонка не могла даже пошевелиться, лишь слышала, как торжествующе завопила Замбила… и гаркнула сама. Ту выразительную фразу, которую обычно говорят продвинутые старшеклассники, когда хотят послать кого-то далеко-далеко.

— Отстань от меня! В Бобруйск, животное! — рявкнула Ирка.

С коротким хлопком медведь исчез. Ирка лишь успела заметить, как извиняющееся выражение на его морде сменилось недоуменным.

Ирка вскочила на ноги… и тут пылающий жар горящей юбки опять пахнул ей в лицо! Разъяренная Замбила всей пятерней ухватила Ирку за волосы. Девчонка попыталась пнуть тетку пяткой. Певец Валерий — нет, точно Валерий! — поймал ее за брыкающиеся ноги, Димон и Константин заломили руки за спину.

Грохот копыт ударил в уши, кто-то азартно гикнул, что-то гибкое и хищное, как змея, промелькнуло у самой щеки, со свистом разрезая воздух. Ирка почувствовала, что за волосы ее больше не держат. Замбила со стоном свалилась на землю. Вжикнуло снова — певец Валерий, ругаясь, отлетел в сторону. Еще два коротких удара — Димона и Константина разнесло в стороны.

— Никчемный, значит, — хлеща кнутом направо и налево, но все больше — по розовым панталонам Замбилы, приговаривал Богдан. — Ни коня свести, ни кнутом поучить… — хлыст завился хитрым винтом, захлестывая сразу и Валерия, и Димона. — Вот вам кнут, вот вам конь!

Графский вороной Леонардо плясал под своим почти невесомым всадником, картинно выбрасывая точеные ноги. Богдан поглядел на ошеломленную Ирку с высоты седла.

— Замбила говорит, ты справжняя гадалка, — глухо спросил он. — Ты мне взаправду живых родителей нагадала?

— Я не гадаю, — покачала головой Ирка. — Я знаю!

Богдан перевесился с седла, подхватил Ирку под мышки… и с натугой втянул ее на спину вороному.

— Куда? — помогая ей сесть, коротко спросил он.

Ирка поглядела в одну сторону, в другую… и вдруг указала прямо на каменную стену полуразрушенной сторожевой башни.

— Туда! — выкрикнула она.

— Рехнулась? — охнул Богдан.

— Доверься мне! — Ирка сорвала с головы свою пеструю шаль и хлестнула ею вороного между ушей.

Могучий Леонардо взвился на дыбы — Ирка спиной стукнулась о грудь Богдана, подумала, что сейчас они сползут вниз, точно как с седла мотоцикла, — но вороной уже в мягком стелющемся галопе несся прямо навстречу каменной кладке.

— Куда? Убьешься, дура! — донесся сзади заполошный крик Замбилы.

Ирка дико расхохоталась:

— Кфицас адерех!

Ее крик эхом оттолкнулся от древних камней сторожевой башни… и перед всадниками распахнулась уже знакомая клубящаяся муть квестового перехода. Их снова потащило куда-то, прыжок все длился и длился…

«Интересно, я опять отключусь?» — с каким-то ленивым любопытством подумала Ирка.

Свет пылающего факела ударил ей в глаза, и чей-то до невозможности противный гнусавый голос монотонно вопросил:

— Каких червей и пиявок ты произвела на свет?

— Каких еще пиявок? — ошалело пробормотала в ответ Ирка и тут же почувствовала, что ее запястья намертво скручены веревкой.