Илона Волынская, Кирилл Кащеев

Конец света отменяется

Глава 1. Не заказанный концерт

— Мы живем в самом дорогом районе города! У нас закрытая стоянка во дворе и консьержка в холле! — шепотом сказала мама. Лицо ее в свете луны казалось бледным и мерцающим, точно у призрака, а глаза были темные, трагические и страшные, как у ведьмы. — Неужели в таком приличном доме не найдется ни одного порядочного вооруженного бандита, чтобы застрелить мальчишку?

— Ты сама не захотела покупать квартиру в элитной новостройке! — сбрасывая с головы подушку, яростно прошипел папа. Ударившая с улицы звуковая волна заставила его мучительно сморщиться и снова прикрыть ухо подушкой. — Хотела чтоб соседи — университетские профессора и конструкторы с ракетного завода! Вот поэтому у нас и нет ни одного порядочного бандита! — с явным сожалением закончил он.

Они замерли во мраке, тесно, как напуганные дети, прижавшись друг к другу и прислушиваясь к пробивающимся сквозь плотно закрытое окно звукам.

— Твои охранники не согласятся его убить? — простонала мама.

— Если побудут тут у нас ночки две, наверное, согласятся. — Болезненно усмехнулся папа.

Мама медленно легла на спину и вытянула руки вдоль тела. Бледность и темные круги под глазами делали ее похожей на покойницу.

— Еще две ночи я не выдержу. — Обреченно прошептала она.

За окном на миг воцарилась тишина, но они знали, что счет покою идет на секунды и сейчас все начнется сначала. Стекло содрогнулась от акустического удара. Мама глухо вскрикнула и сжалась в комок.

— Любовь выше облаков! — взревело во дворе. И следом раскатистая дробь насмерть избитой палочками ударной установки и мученический вой истерзанного саксофона. — Я для тебя на все готов! О Элла, моя девочка-Синдирелла, Золушка моя, нежна-а-я…

— Он всерьез считает нашу дочь Золушкой? — на измученном мамином лице мелькнула тень возмущения. — Кем он себя возомнил?

— О Элла, хищная Кисонька-кошка, помаши мне пушистым хвостом…

— Попаду я в дурдом. — Безнадежно закончила мама.

— В твоих зеленых глазах — черная ночь! Никто не в силах тебе помочь… — надрывались на улице и стекла слабым дребезжанием отвечали на рев усилителей.

Родители невольно кивнули — никто! Бедная девочка.

— Чего нам на самом деле не хватает, так это пенсионерки-общественницы. — Пробормотал папа, успокаивающе поглаживая плечо жены. — Пенсионерки-общественницы круче любого бандита, они — непобедимы.

— У нас в доме есть пенсионерка! — вскричала мама. Ее лицо ожило мгновенно вспыхнувшей надеждой.

— Кто — Греза Павловна? — с усталым презрением спросил папа. — Вон она, слышишь, легка на помине!

Снаружи осажденного звуками дома снова вспыхнул краткий миг тишины, разлетевшийся вдребезги от интеллигентно-старушечьего фальцета:

— Прошу прощения, молодой человек, я никоим образом не осмеливалась прервать ваше творческое начинание, которое все продолжается и продолжается у нас под окнами, но сейчас, когда вы сами соблаговолили сделать паузу, не будете ли вы так любезны не только попеть, но и немножко послушать? — донеслось с соседнего балкона. Голос Грезы Павловны с легкостью пробивался сквозь тройной стеклопакет. — Я понимаю ваш романтический порыв, серенада для любимой — так благородно! Однако же наша прелестная Эллочка, которую вы изволите называть Кисонькой… — в голосе Грезы Павловны прорезалось отчетливое неодобрение — она терпеть не могла прозвище своей юной соседки. — Девочка тонко чувствующая, отлично разбирающаяся в искусстве… Я бы порекомендовала вам, юноша, взять пару уроков вокала, прежде чем петь под ее окнами! Или как-то по-другому выражать обуревающие вас чувства. Вы все же не великий Собинов [* Собинов Леонид Витальевич (1872–1934) — оперный певец (лирический тенор), один из крупнейших представителей русской классической вокальной школы.]*…

— Он — Соболев! — рявкнули с улицы сразу несколько глоток. — Соболев Матвей, мега-супер-звезда! Ура нашему Мэту!

— Вот именно! Не Собинов и тем более не Козловский, далеко не Козловский! — непреклонно объявила Греза Павловна.

— Слышь, Мэт, бабка на балконе говорит, что до Витальки Козловского ты не дотягиваешь! — прозвучал с улицы недоуменный бас и громко и агрессивно стукнули барабанные палочки.

— Козловский — попса и отстой! — отрезал другой голос. — А у Мэта — смысл, глубина…

— Толщина… — вздохнул за окном папа.

— Не слушай бабку, Мэт, у нее маразм! Нашла кого сравнивать — тебя и Козловского!

— Позвольте! — оскорбленно откликнулась с балкона Греза Павловна. — Вы не психиатр, юноша, чтоб судить о моих умственных способностях! Я понятия не имею, кто такой ваш Виталька Козловский. Я говорила о великом Иване Семеновиче Козловском, теноре Большого театра! Мне в голову не приходило сравнивать Козловского и вас! Поверьте, мой дорогой, уровень Большого — не для вас!

— Блин, народ, бабка-то нашему Мэту респект делает! — радостно откликнулся бас и в подтверждение снизошедшего понимания снова простучал барабан. — Правильно, на фиг нам тот Большой — он же маленький какой! Мы стадионы собирать будем — «Донбасс-Арену», например! Зря, что ли, усилитель покупали?

— Спасибо-спасибо! — вмешался третий, вальяжно-сытый голос, при звуках которого перед глазами сразу возникал толстый кот из мультика. — Я благодарен своим фанам, и особенно бабушке-божьему одуванчику на балконе третьего этажа, но, друзья мои, сегодня я пою не для вас! Мое творчество посвящено единственной девушке, которая достойна стать рядом с настоящим певцом, девушке, которая живет в этом доме…

Папа стиснул край одеяла в кулаке. Ему казалось, его дом, старинный дом, который он сам помогал ремонтировать и приводить в порядок, всеми стенами излучает ненависть насмерть замученного существа и направлена эта ненависть сюда, внутрь, на него и его семью. На прикроватной тумбочке зазвонил телефон. Папа молча глядел на трещащий аппарат, потом схватил трубку и нажал кнопку — как из гранаты выдернул чеку.

— Сергей Николаевич? — спросил хорошо поставленный мужской голос.

Папа совершил, наверное, самый мужественный поступок в жизни — подавил желание сунуть трубку жене.

— Это вас из четвертой квартиры беспокоят… — неуверенно продолжил голос.

— Да, я узнал вас, профессор. — Страшным усилием воли папа заставил себя говорить спокойно. — Чем могу?

— Я даже не знаю, как вам сказать… — пробормотал профессор — папа был уверен, что сейчас тот нервно протирает очки. — Я хотел предупредить… В нашем доме возникли опасные настроения! Наши соседи… Вы не подумайте, они неплохие люди, просто отчаявшиеся, ведь третью ночь этот кошмар продолжается! — голос профессора сорвался на ощутимый всхлип. Повисла пауза и наконец профессор шепнул в трубку. — Говорят, что все не должны страдать из-за девчонки. Они хорошо относятся к вашей семье, но сколько же можно… Соседи начинают думать о том… чтобы… выдать вашу дочь… этому… захватчику…

— И что же этот… захватчик… будет делать с моей дочерью? — очень спокойно спросил папа.

Новая пауза показала, что собеседник растерялся.

— Об этом никто как-то не подумал. — Промямлил профессор. — Отчаяние не затрудняет себя логикой, а тут еще Галина Валерьевна из 17-й квартиры вчера включила телевизор на городском канале, а там… снова этот! Который у нас под окнами! — в истерике завопил профессор. — Поет! Он снова пел!

— Успокойтесь, профессор! — ровным тоном сказал папа. — Выпейте воды.

— Я спокоен, спокоен… А вот Галину Валерьевну отвезли в больницу — сердечный приступ, знаете ли. Кто он такой, этот мальчишка? — криком измученной души вырвалось у профессора.

— Мотя Меховой. — Тяжко вздохнул папа.

— Простите? — переспросил профессор.

— Его мама — владелица сети меховых магазинов. Видели, наверное, слоган «Сила меха — гарантия успеха»?

— Хуже. — Мрачно откликнулся профессор. — Я купил там шубу жене.

— Ну вот. — С печальным удовлетворением заключил папа. — Профинансировали музыкальную карьеру ее сына.

— В любых своих бедах человек виноват сам — прямо или косвенно. — Наконец сказал профессор. — Но мы постоянно норовим об этом забыть. Как вы думаете, если я сожгу эту шубу прямо перед дверями ее магазина? — в голосе профессора звучала странная смесь угрозы и беспомощности.

— Придется супруге новую покупать. — Ответил папа.

— Но у конкурентов! — торжествующе откликнулся профессор. — Заметьте, Сергей Николаевич, новую шубу я куплю у их конкурентов! Передайте от меня сердечный привет Марье Алексеевне и… и дочкам тоже! — и профессор торопливо отключился. Шубу, что ли, жечь побежал?

— Тебе привет от профессора. — Сказал папа, отключая трубку. — Совсем. Еще одного разговора с соседями он не выдержит.

Мама кивнула, напряженно прислушиваясь к происходящему на улице.

— Матвей Соболев, певец и музыкант, руководитель и продюсер замечательной поп-группы «Дикий соболь», актер и режиссер клипов и рекламы, лучший студент ВГИКа и студии телевидения одновременно, московская звезда на провинциальном небосклоне нашего города… — голосом хорошо кормленного кота продолжал вещать с улицы Матвей Соболев. — …Исполнит в честь Кисоньки Косинской свой новый мега-хит! Слова — Матвея Соболева, музыка — Матвея Соболева…