— Тогда посадите нас…

— …на рейс любой другой авиакомпании! — вдруг вразнобой проскандировали в толпе и снова злобно захохотали.

— В связи с банкротством компания лишена возможности осуществить replacement, извините. — Девушка приносила извинения так часто, что ей бы их отпечатать и раздавать как рекламные буклеты.

— Тогда… — набрала полную грудь воздуха мама.

— …верните нам деньги! — уже слаженно и четко проскандировала толпа.

Девушка за окошком съежилась, точно боялась, что будут бить, но мужественно прижала кнопку селектора:

— Мы внесем вас в очередь наших кредиторов. Ход продвижения вашего дела…

— …смотрите на нашем сайте! — толпа окончательно скричалась и теперь выдавала фразы единым голосом.

— Если его не отключат — модератору тоже платить надо, а все бабки уже в Швейцарии, у хозяина вашего! — раздался одинокий выкрик.

— …Спасибо, что воспользовались услугами нашей авиакомпании! — пискнула в селектор девушка.

Мама выпрямилась и оглядела толпящихся вокруг людей:

— Ну и что я теперь должна делать — раз уж вы тут до такой степени все знаете?

Сивоусый мужик с интересом поглядел на нее:

— Тут имеется разнообразие в подходах: кто ревет, кто в драку лезет, кто ругается.

— Драться и ругаться я, безусловно, не буду, — сдержанно сказала мама, подумала… — А впрочем, извините, буду! Немедленно верните деньги! — и она врезала кулачком по плексигласовой стене. — Я на вас в суд подам!

Видимо, мамин вопль стал для несчастной девушки последней каплей. Слезы брызнули у нее из глаз как у клоуна в цирке — с разлетом, забрызгивая прозрачную стенку — она навалилась на кнопку всем телом и завопила в ответ:

— Нашли чем пугать — меня, ха! За два месяца зарплату не дали, и не дадут, а детей у меня тоже двое, муж-летчик в Тайване арестован вместе с самолетом, у него даже на еду денег нет! Слушаю от вас это все, а сама без работы осталась! Куда я теперь, а муж — кто ему обратный перелет оплатит… — и, закрыв лицо руками, она громко и некрасиво зарыдала.

— Да… — негромко сказала мама. Отошла от окошка… вернулась… и сунула в щель свою визитку. — Ничего не обещаю, но сходите вот сюда. Скажете в отделе кадров, что от меня, может, у них найдется что-то…

Девушка подняла залитое слезами лицо, икнула и пробормотала:

— Вы… первая, кто… Я… попробую… — и стиснула визитку в кулаке как гранату. — Спасибо, что обратились в нашу… Ой, просто, спасибо!

— Пойдемте домой, девочки. Шри-Ланка отменяется. — И мама устало потащилась к выходу.

Глава 2. Активный отдых для неленивых и любопытных!

— Мы не сможем купить билеты еще раз. — Мама откинулась на спинку сиденья и безнадежно поглядела на близняшек. Обратно их вез другой таксист. Интересно, тот, первый, уже знает, что поездка в Болгарию отменяется?

— Деньги не вернут? — хмуро глядя на затуманенную смогом зелень родного города, спросила Кисонька.

Мама пошевелила мобилкой — полдороги она просидела, не отрываясь от Интернета. Девчонкам тоже хотелось влезть в Сеть, но они были уверены: стоит им прикоснуться к мобилкам — немедленно последует скандал. Логического объяснения этому не было, но долгий опыт общения с родителями говорил: мобилки и ноуты в момент семейного кризиса не приветствуются.

— Все самолеты арестованы, хозяин свалил. Никто не сомневается, что он сам обанкротил свою компанию, но доказать не удастся. От отеля тоже придется отказаться, вопрос, вернут ли нам хоть часть предоплаты, — мама смущенно поглядела на девчонок. — У папы сейчас финансовые трудности.

— У него снова пытались отжать бизнес, — кивнула Мурка. — На этот раз наши местные.

— Вы знаете? — всполошилась мама.

Губы сестер скривились одинаковой мрачно-сардонические усмешки. Они даже знали, где мама прячет крем от морщин, чтоб папа не видел, как она им пользуется, а это был секрет более охраняемый, чем код доступа к ядерному оружию. Такси въехало в их дворик, все трое мрачно выбрались, и таксист принялся выгружать чемоданы.

— Господи, всего два часа назад мы отсюда уезжали — такие счастливые! — прошептала мама, и в ее голосе дрожали слезы.

— Машенька, голубушка! — раздался топот не топот, а некое неопределенное «козление», словно пытались одновременно и бежать и не бежать, сохраняя достоинство. — Извините, ради бога, моя дорогая! — соседка Греза Павловна нервно куталась в шифоновый палантин, чтобы прикрыть футболку с коротким рукавом, которую считала одеждой исключительно домашней. — Простите, что я так вот неприлично на вас набросилась прямо на улице… но я просто не в состоянии терпеть! Это правда? Вы должны были улететь с «АвиаМиром» — и вот вы возвращаетесь? Неужели действительно?

— Да, Греза Павловна. Полное банкротство, никто никуда не летит.

— Но мы с Нюрочкой собирались в Париж! — Греза Павловна топнула по асфальту остроносой домашней туфелькой.

— Говорила я вам, тетя, не стоит! Мне и так стыдно, что вы за меня заплатили, а теперь еще оба билета пропали. — расстроено сказала стоящая у Грезы Павловны за спиной молодая женщина.

— Пусть будет стыдно тем, из-за кого мы не летим! От этих волнений я совсем потеряла представление о приличиях! — Греза Павловна покачала тщательно уложенными седыми кудряшками. — Я даже вас не представила! Машенька, это моя племянница Нюрочка из Омска!

Близняшки с любопытством уставились на Нюрочку. Разговор о приезде племянницы Греза Павловна завела еще в ту пору, когда начинающие детективы «Белого гуся» вернули старушке деньги от продажи коллекции старинной мебели на аукционе «Сотбис». Приезд все откладывался: племянницу смущали новоявленные богатства тетушки. «Ах, что мне стоило притвориться бедной старушкой — она бы уже приехала!» — восклицала Греза Павловна. И вот наконец Нюрочка действительно приехала.

«Мышь серая, библиотечная», — решила Кисонька, разглядывая женщину в строгой юбке и блузке. В руках племянница сжимала плотную вязаную шаль, которую не знала куда девать — от раскаленного асфальта веяло жаром. Волосы, тоже неопределенного серого цвета, были скручены в «дульку» и выбившиеся пряди липли к шее. Худая, без косметики, лет тридцати… никакая!

— Лучше б мы тоже с нашим папой в Сибирь поехали. — хмыкнула мама.

— Машенька, вы же не декабристка! Вас с девочками на эти секретные военные объекты и не пустили бы.

— Вы знаете? — сегодня для мамы был день сюрпризов.

— Что ваш супруг заключил контракт с российским военным ведомством и теперь опробует какие-то там прототипы на базах? Душа моя, об этом знает весь двор!

— Может, уйдем со двора? — мама нервно оглядела засаженный цветами дворик. Особое подозрение у нее вызвала песочница, хотя сейчас там никто не сидел.

Мурка и Кисонька уже волокли чемоданы к лифту.

— Мы все равно полетим! Будем пить кофе с круассанами на Елисейских Полях, опустошим бутики Шанель… — Греза Павловна мерила шагами кухню Косинских, благо размеры позволяли. — Надо немедленно посмотреть в Интернете, какие есть билеты…

— Лето, тетя, если билеты и есть, то только бизнес-класс.

— И все равно, все равно! Какие-то там банкротства не смеют нарушать наши планы.

— Мне не все равно. — остановила ее племянница. — Я себе билет бизнес-класса позволить не могу, тем более я не могу позволить, чтоб вы и дальше за меня платили. Да и бутики «Шанель» мне не по карману. Я очень вам благодарна, но это исключено, тетя. — Она говорила очень спокойно, очень хладнокровно, не улыбалась жалкой улыбочкой, сознаваясь, что не может летать бизнес-классом и скупать чемоданами шмотки от кутюр. Мурка с Кисонькой поглядели на племянницу из Омска с интересом.

— Милая, но мои деньги в конце концов достанутся тебе! Почему бы не получать от них удовольствие прямо сейчас? Увидеть Париж — и умереть, — закатила глаза Греза Павловна.

— Тем более я не могу ехать, тетя, а то получится покушение на вашу жизнь ради наследства, — серьезно объявила племянница.

Близняшки хихикнули: а не такая уж она и Нюрочка, эта племянница!

— Торчать в раскаленном городе глупо. И папы не будет еще две недели! На Крым нам денег хватит, поедем машиной, найдем хорошенький мини-отель, будем валяться на пляже, есть персики. И багаж перепаковывать не надо.

Мамин мобильник зазвонил. Она выслушала сообщение с каменным лицом, прикрыла трубку ладонью… и беспомощно поглядела на девчонок:

— Это дядя Денис…

— Майор Владимиров? — переспросила Мурка. Мама кивнула:

— Они с женой были неделю в Турции, потратили все до копейки, сейчас сидят в аэропорту Стамбула… с обратными билетами «АвиаМира». Они потом отдадут. — то ли девчонкам, то ли Грезе Павловне пояснила мама. — Только…

— …лето уже кончится. Даже без Крыма. — заключила Мурка, и они с сестрой поднялись. — Конечно, переводи им деньги, не могут же они там жить! А мы вещи разложим. — И поволокли чемоданы прочь из кухни.

Ближайшей была комната Кисоньки, близняшки дружно ввалились туда, швырнули багаж на пол и плюхнулись на кровать. Делано бодрые улыбочки еще мгновение повисели на губах, потом медленно стекли с уголков. Кисонька совсем не аристократически шмыгнула носом.