— Когда мы пришли, все так уже было, — буркнул подполковник, протискиваясь мимо Таньки и стараясь не наступить на раскиданные по полу юбки, старые кофты, проржавевшие сковородки, электрические патроны с обрывками шнура, валяющуюся настоящую керосиновую лампу, еще какой-то хлам. — Дверь закрыта только от колдовства, обычной отмычке запросто поддается.

— Думаете, убийца… до нее добрался? — дрогнувшим голосом спросила Танька, присаживаясь на корточки и двумя пальцами приподнимая внушительных размеров женскую футболку с кроваво-красными пятнами на груди. Судя по ее словам, Богдан уже успел ввести подругу в курс дела.

— Кетчуп, — кивая на футболку, хмыкнул Вовкулака. — Запаха крови нет, если Стеллу или ее ро?бленных убили, то не здесь.

— Барахла сколько, — пробормотал Богдан.

— Вот именно, — сидящая на корточках Танька подняла голову. — Одно сплошное барахло. Ничего ценного — ни трав, ни зелий, ни настоящих талисманов… — она презрительно покосилась на хрустальный гадательный шар, закатившийся под роскошный, обитый белой кожей, но грязный диван.

— Ни денег, — вставил Ментовский Вовкулака.

— Все стоящее они прихватили с собой, — непререкаемым тоном изрекла Танька и поднялась, отряхивая ладони. — Больше похоже на бегство.

— По лестнице они не спускались, — заметил Вовкулака.

— Вам виднее. Или как правильно — нюхнее? — согласилась Танька.

— Улетели, — скривилась Оксана Тарасовна — нервно поджав ноги, старшая ведьма восседала на зачем-то установленном у стены высоком барном табурете. Похоже, ей хотелось оказаться как можно дальше от царящего в квартире Стеллы разгрома. — Как только поняли, что меня убить не удалось! Значит, все верно — толстая старая дура натравила на нас своего убийцу!

Ментовский Вовкулака покачал головой:

— Здесь никого нет минимум сутки, — и озадаченно добавил: — Выходит, они смотались еще до того, как убийца напал на Марину?

— Заранее спряталась — знала, что я ее искать буду, — процедила Оксана Тарасовна. Выражение ее лица не сулило Стелле ничего хорошего.

— Она сразу планировала, что вас убьют неудачно? — приподняла брови Танька — на Оксану Тарасовну она не глядела. Казалось, говорит с внутренностями выпотрошенного комода на гнутых ножках.

— Что хочет этим сказать твоя подружка? — осведомилась Оксана Тарасовна у борзой — на Таньку она тоже не смотрела.

Борзая совсем по-человечески пожала плечами.

— Подружка хочет сказать, что немножко думать надо! — ласково пропела Танька. — Если Стелла отправляла за вами убийцу, то, наверное, рассчитывала, что вас совсем убьют, а не что вы будете ее выслеживать!

Возразить было нечего.

— Ирка, а ты чего молчишь? — требовательно спросил Богдан.

— Наверное, потому, что собаки не разговаривают, — тоже очень ласково просветила его Оксана Тарасовна.

Танька обернулась и одарила старшую ведьму недобрым взглядом, явно напоминая, что наезжать на ее друзей здесь дозволяется только ей.

— Правда, Ирка, перекинулась бы ты, — после недолгой паузы попросила она.

Борзая неловко переступила тяжелыми лапищами, вздохнула… и вот уже на полу на корточках сидит черноволосая девчонка в куртке и джинсах и…

— Что случилось? — мгновенно перепугался Богдан.

— Ты что, ревела? — разбрасывая кроссовками Стеллино барахло, подскочила к ней Танька.

— Да так, ничего… — отворачиваясь, пробормотала Ирка. Вот не хотела же перекидываться, пока глаза и нос от рева не отойдут!

— А ну говори быстро, что случилось! — потребовал Богдан. — Тебя этот твой… на мотоцикле… обидел?

— Какой еще на мотоцикле? — вскинулась Танька.

— Никто меня не обидел! — почти простонала Ирка — ну вот, теперь Танька потребует подробных сведений об «этом на мотоцикле», а она понятия не имеет, что говорить! — То есть обидели, конечно, но я сама виновата… Короче, меня в краже в супермаркете обвинили! — выпалила она, поняв, что лучше рассказать все как есть, а то ведь не отвяжутся!

— Косметики? — томно спросила Оксана Тарасовна, — Все мои девчонки воруют себе косметику. — И чопорно добавила: — Более крупные кражи я им запрещаю.

— Из моральных соображений? — едко поинтересовалась Танька.

— Нет, из предусмотрительности, — серьезно ответила Оксана Тарасовна. — Вдруг мне самой когда-нибудь понадобится банк ограбить. Не понимаю, как тебя могли поймать? Отводишь охранникам глаза и кидаешь в сумочку что понравилось!

— Говорю же, ничего я на самом деле не крала! — Ирка почувствовала, что сейчас снова заплачет. — Что вы меня все время в каком-то криминале обвиняете! Ерунда вышла — полная случайность, но если бы не этот парень… продавец… я не знаю, чем бы все кончилось!

— Еще один парень? — немедленно вычленила самое главное Танька. — Симпатичный? — И не дожидаясь ответа, выпалила: — Получается, у тебя сегодня появилось целых два парня!

— А разве они того… появились? В смысле, как мои парни? — изумилась Ирка. Но Танька ее не слушала — лицо ее стало значительным:

— Это все приворотная вода! Действует! Честное слово, действует! А они тебе говорили что-нибудь такое… ну, что ты красавица или еще что? — прыгая вокруг Ирки, вопила подруга.

— Один говорил, — озадаченно пробормотала Ирка. Вода? Она и забыла про наговорную воду, которая должна привлечь всех парней! Но ведь и правда… Может, Айта в парни засчитывать и не стоит, но Леша вряд ли стал бы помогать девчонке, которая ему не нравится. А ведь Танька еще про Андрея не знает!

— Ну почему я умыться не успела! — простонала Танька. — Все ваша Марина! — она метнула недобрый взгляд на Оксану Тарасовну. — Не могла на пару секунд позже заорать! — Она кинулась в коридор и приникла к золоченому зеркалу, разглядывая себя со всех сторон, и напряженно бормоча: — Осталось немножечко, но так мало… — Танька вихрем вылетела обратно. — Богда-ан! — требовательно возопила она. — Я красивая?

— Как начищенный чайник, — рассеянно обронил Богдан.

Ирка надула щеки, чтоб не расхохотаться. У Таньки была интересная физиономия — она пыталась разобраться, с каких пор начищенный чайник стал эталоном красоты.

— Приворотная вода? — заинтересовалась Оксана Тарасовна и едко добавила: — А говорите, ничего не крали! Какая разница — косметика или дистиллированная вода?!

— Какая еще дистиллированная? — Ирка с Танькой изумленно переглянулись.

— Те пятнадцать литров, что нынешней ночью исчезли из больничной аптеки — одновременно с вами! — насмешливо сообщила Оксана Тарасовна. — Надо же, как критически вы относитесь к своей внешности, если для приворота вам нужно целых пятнадцать литров!

— Да не нужна нам дистиллированная вода вообще! — возмутилась Танька. — Для приворота годится только проточная, натуральная! С небольшой примесью ржавого железа и химии, — вспоминая торчащую из-подо льда трубу, уточнила она.

— Мы из больницы не исчезали, а вышли через дверь! — желание окружающих обвинить ее хоть в чем-то — не в убийстве, так в покраже водички! — достало Ирку уже до печенок. — Единственный, кто оттуда исчез, это… — начала она и замерла с открытым ртом. Нервно сглотнула и наконец потерянно пробормотала: — …это он! Ну… который сегодня… на мотоцикле… Айт!

— Интересное имя, — задумчиво процедила Танька. — И парень интересный…

— Ага! — с энтузиазмом кивнула Ирка и тут же торопливо выпалила. — Я хотела сказать — странный! То его «Скорая» привозит едва живого и… — она замялась и шепотом добавила: — Голого совсем… То вдруг он появляется у моей школы — одетый, на мотоцикле и, главное, здоровый! Только как это связано с убийствами ведьм? И дистиллированной водой?

Остальные дружно пожали плечами в ответ и погрузились в глубокую задумчивость.

— Я вот что подумал… — наконец неуверенно сказал Богдан. И, прежде чем Танька успела обнародовать свои сомнения в его способности думать вообще, добавил: — Если Стелла смылась раньше, чем убийца появился в первый раз, значит, она что-то знает?

— Соображает парень, — крякнул Ментовский Вовкулака. — Только как ее найти? — он поглядел сквозь окно: — На воздухе следов не остается.

— Ну? — Оксана Тарасовна уперла руки в бока и гневно воззрилась на Таньку. — Придумаешь что-нибудь или дальше привораживания мальчиков твои знаменитые мозги не работают?

Танька аж покраснела от гнева. Лучшим ответом был бы изящный колдовской план, по которому толстуха Стелла немедленно возникла бы посреди комнаты в блеске пламени и клубах вонючего дыма… Но план почему-то не придумывался. В глазах у Таньки мелькнула растерянность.

— Оксана Тарасовна, а того домовика, из больницы, вы отпустили? — неожиданно спросила Ирка.

— За просто так? — искренне возмутилась Оксана Тарасовна. — Никогда и ничего не давай нечисти задаром — иначе на голову сядут! Да и людям не давай, — немного подумав, добавила она. — По тем же причинам.

— Так, может, пусть домовики покажут, где прячется Стелла? — Ирка твердо решила, что сейчас ругаться не будет. — Они наверняка знают!

Оксана Тарасовна надула губы и наконец недовольно процедила:

— Ладно, — она звучно хлопнула в ладоши и громко спросила: — Слышали? Только не делайте вид, что ваших тут нет!

В толще стены загудело, точно там пряталась огромная труба. Золотисто-розовые обои вздулись пузырем — будто шар покатился внутри стены. Ринулся в коридор и мгновенно исчез за дверью.

— За ним! — крикнул Вовкулака.

Они вылетели на лестницу, чуть не снеся дверь. Пузырь катился вдоль ступенек. С грохотом вся компания помчалась вниз.

Топоча каблуками, Танька обогнала остальных и поравнялась с Иркой:

— Так странный этот парень, Айт… или все-таки интересный?

8

Затрави старушку!

Асфальт вспучивался пузырем, и этот пузырь несся по тротуару и дороге, лихо лавируя между деревьями, лотками, даже машинами на переходе. За ним со всех ног мчались двое взрослых и трое подростков. Вся улица должна была пялиться на это зрелище, если бы не наброшенный Танькой морок — посторонние видели компанию первоклассников, толкающих перед собой нагруженные школьными сумками санки. Морок получился элегантный, даже щегольской — с проработанными деталями, вроде длинной царапины на санках или оторванной ручки рюкзака. Себя Ирка видеть не могла, но облик Оксаны Тарасовны вызвал у нее искреннее умиление — старшая ведьма выглядела типичной ябедой-подлизой, любимицей училки: редкие волосики, собранные в мышиный хвостик на затылке, остренький сопливый нос и вулканический прыщ на лбу.

— Могла и чего попроще навести, — на бегу бросила подруге Ирка.

— Ничего, пусть знает, — мстительно косясь на Оксану Тарасовну, процедила Танька.

Ирка приподняла брови — вопрос только, что именно должна узнать Оксана Тарасовна.

Пузырь под асфальтом стремительно нырнул в арку старого двора, вспучил здоровенную лужу, заливая водой Иркины ботинки, и с тихим хлопком лопнул у дверей бетонной трансформаторной будки.

Запыхавшаяся пятерка с трудом остановилась.

— Ну, если обманули, мохнорылые… — проворчала Оксана Тарасовна, и выражение лица у нее стало как у оскаленного черепа, намалеванного на дверях будки под полустершейся надписью: «Не влезай, убьет!»

Стальная дверь оказалась плотно заперта — замок даже слегка проржавел, видно было, что его давно не открывали. Ментовский Вовкулака наклонился, прижав нос к самому косяку. Губы его растянулись в зловещей, поистине волчьей ухмылке.

— Не обманули — тут она! Чую.

Ирка тоже прижалась носом к щели. Со Стеллой, самой старой ведьмой в их городе, она встречалась еще до того, как научилась принимать свой второй облик, а потому запаха ее не помнила. Но из дверей действительно тянуло ароматом «антикварных старушек», как их называла Танька. Не современных ухоженных пожилых дам, мам и бабушек богатых бизнесменов, и не состарившихся врачей и учительниц, не способных купить новые, но старательно содержащих в чистоте старенькие блузки. Из-за двери сочился тошнотворный запах нестиранных шерстяных кофт, пропитанных лекарствами и нафталином. Ирка вдруг задумалась — а ведь бабка у нее тоже… «антикварная», а этой дрянью от нее никогда не пахло, тут чувствительный Иркин нос не ошибался. Смесью лекарств, пыли и нафталина порой шибало из шкафов, но никогда — от бабки, будто она и старушечий запах вели в их доме совершенно отдельную, самостоятельную жизнь.

— Эй, ты чего делаешь? — спросил Богдан.

— Не мешай, — рассеянно буркнула Танька, аккуратно, одну возле другой, как кошка лапы, переставляя ладони по стене будки. — Там точно что-то есть… такое впечатление, что внутри эта будка больше, чем снаружи.

Прижимаясь ладонями к бетону, Танька обошла будку по периметру и снова остановилась перед железной дверью с нарисованным черепом. Понимающе хмыкнула, уколола себе палец булавкой, как всегда делала, собираясь вскрыть замок заклятьем на крови…

— Ах, как оригинально! — издевательски процедила Оксана Тарасовна. — Думаешь, Стелла такая дура, что от элементарной волшбы не защитилась?

Танька раздраженно дернула плечом. Спускать набухшую каплю крови в замок она не спешила. Так и замерла с поднятым пальцем, точно ожидая реакции. И реакция последовала немедленно. Зубастые челюсти нарисованного черепа дернулись, и трескучий, как электрическая дуга, голос пророкотал:

— Не влезай, убьет!

— Кто убьет — тот, кто влезет? — ничуть не смущенная ожившим черепом, поинтересовалась Танька. Судя по тону — из чисто научного интереса.

У черепа выразительно отвисла нарисованная челюсть.

— Н-наверное, — неуверенно прошамкал он.

— Значит, я убью? — возрадовалась Танька. — Какая прелесть, давно мечтала! — при этом она едва заметно покосилась на Оксану Тарасовну и тут же вернулась к черепу. — А кого убью — тебя, да? Тут же больше никого нет!

— Меня нельзя убить, я нарисованный! — уже уверенней возразил череп.

— Запросто! — заверила его Танька и скомандовав: — Ножик кто-нибудь дайте! — с истошным скрежетом, от которого свербело в зубах, принялась скоблить стальную дверь. Грязно-белые чешуйки старой краски медленно и печально полетели на землю. — Вот сейчас поскоблим, вот сейчас поскребем, и останутся от тебя только рожки да ножки…

— У меня нет ни рожек, ни ножек… — плачущим голосом прошамкал череп.

— Не повезло тебе, значит, — продолжая скрести, вздохнула Танька.

— А может, вы не меня? — воспрянул череп. — Может, вы тех, которые внутри, убьете? У них хотя бы ножки есть… — подумал и уточнил: — Ножищи!

— Как же я их убью, если я тут, а они там? — укоризненно покачала головой Танька.

— А я тебя внутрь пущу! — с надеждой воскликнул череп.

Танька немного подумала и нехотя кивнула:

— Только из уважения лично к тебе. Открывай! — она обернулась к остальным и тихонько прошептала: — Черепа — они не очень умные. В связи с отсутствием мозгов.

Казавшаяся монолитной стальная дверь тихо чвякнула и медленно приоткрылась. Внутри трансформаторной будки не было ни сплетения кабелей, ни рычажков. Только непроницаемая, дышащая сыростью темнота и верхняя ступенька старой каменной лестницы, уводящей куда-то вглубь. Танька невольно отступила на два шага назад и оглянулась на Богдана с Иркой. Богдан коротко кивнул и снял со спины ножны с мечом здухача. В последнее время мальчишка повадился всюду таскать его с собой, и никто не обращал на это особого внимания — благодаря ежегодным турнирам местный «Клуб исторического фехтования» был достаточно хорошо известен в городе. Впрочем, если бы какой сверхбдительный милиционер и заставил Богдана продемонстрировать клинок, все равно не нашел бы ничего особенного — до поры до времени меч здухача оставался просто игрушкой ролевика, кованой полоской стали с тщательно затупленным лезвием.

Богдан взялся за эфес, шагнул к темному провалу… Куртка у него на спине натянулась — Ирка незаметным движением ухватилась за край, не позволяя сделать ни шагу.

— Стой на месте, — прошептала она, глядя в сторону, даже губы у нее не шевелились.

Танька продолжала смотреть на друзей вопросительно. Ирка ответила ей совершенно равнодушным взглядом. Богдан нервно поглядел на одну, на вторую и остался на месте.

— Ты спускаешься или меня пропустишь? — нетерпеливо бросила Оксана Тарасовна.

Танька бросила на друзей еще один вопросительный взгляд… но тут же гордо задрала голову, презрительно фыркнула и, подсвечивая экраном мобильника, принялась спускаться по скользким влажным ступеням. За ней двинулся Ментовский Вовкулака.

— Вперед не лезь, — прошептала Ирка на ухо Богдану, за куртку оттаскивая его в самый конец процессии.

— Ничего не понимаю, — пробормотал Богдан, послушно пристраиваясь замыкающим. Или Ирка ожидает нападения сзади? Богдан перехватил рукоять меча обеими руками и начал спускаться, вжимаясь лопатками в грязную штукатурку стены и настороженно косясь то назад, в полуоткрытый дверной проем, то наверх, на расчерченный подтекающими трубами потолок. Кто знает, откуда выскочит враг.

Танькины кроссовки звучно ляпнули внизу — девчонка словно провалилась во тьму, лишь тусклым квадратиком мерцал экран мобилки. Мгновение царила тишина — лишь слышно, как прерывисто, точно после долгого бега, дышит Танька.

— Ну и? — снова «подбодрила» ее со ступенек Оксана Тарасовна.

Нервное Танькино дыхание стихло — точно она страшным усилием взяла себя в руки. Раздался щелчок. Богдан стремительно сузил глаза — вспыхнувшая под заплесневелым потолком тусклая лампочка в первый момент казалась ослепительной.

Танька убрала руку от выключателя и огляделась. Лампочка покачивалась на шнуре — черные полосы теней плясали на старом продавленном диване, паре ветхих колченогих стульев и ободранном двустворчатом шифоньере в углу. Но Танька глядела на стол с подпертой кирпичом ножкой. Контрастируя с убожеством обстановки, на покосившейся столешнице гордо стоял элегантный электрочайник, и курились парком две кружки с растворимым супом.

— Прячемся, значит, — многозначительно сказала Танька. — Прячемся — выходит, боимся? — в голосе ее звучала смесь удивления с удовольствием. Она недобро усмехнулась и забормотала, медленно поворачиваясь на пятках вокруг своей оси. Глаза у Таньки светились зеленым колдовским огнем. — Титка Стелла, лисы злякалась, в крапиву заховалась, бороною вкрылась, щоб не пожалилась. Кури, гуси, голубята, стари бабки та девчата — близко-близко страшный лис… — голос ее упал до зловещего, с придыханием, шепота. — Кого поймает — того зъист! — вдруг пронзительно выкрикнула она.

Из-за стены ударил отчаянный, полный смертного ужаса вопль. Двери шифоньера с треском распахнулись, и на Таньку сиганули две… боевые бабки. Редкие седые волосы стояли дыбом, сухие рты скалились, открывая щербатые, как поломанный забор, желтые зубы, кривые нестриженные когти нацелены девчонке в лицо…

С неожиданной ловкостью Танька увернулась от атакующих старушек и нырнула внутрь шифоньера.

— Здесь потайная дверь! — крикнула она, хватаясь за узенькую дверцу, оказавшуюся вместо задней стенки шкафа. Заложившие крутой вираж когтистые бабки повисли у нее на плечах, но Танька с силой рванула створку и тут же нырком ушла вниз. Из распахнутой дверцы в старушонок пыхнуло огнем — как из перетопленной деревенской печи. Раздался сдвоенный каркающий вопль, запахло паленым волосом — и бабок снесло в сторону, приложив об продавленный диван. Изнутри выплеснулся новый вопль — и смолк, сменившись задушенным бормотанием.