У Ирки перед глазами стало красным-красно — точно покидающая Танькины вены кровь вся ринулась в голову!

— Спиридон! — разъяренной псиной взревела она. — Приходи, гад ползучий! На то место, где тебя заколдовали, приходи! Я буду ждать! — и уже тише добавила: — Разберемся…

Деревья в школьном дворе разом заскрипели и согнулись от порыва ветра. Тяжелые снежные шапки с глухим гулом обрушились вниз.

— Услышал… — сдавленно прошептала Ганна Николаевна. — Едем!

— Я с вами, — ненавидящим голосом процедил Богдан.

— Мальчик, ты не понимаешь, там…

— Я вам не мальчик! — окрысился на ведьму Богдан и… прихватив болтающуюся на поясе крохотную подушечку, прижал ее к щеке.

Тело мальчишки осело, заваливаясь рядом с Танькой, — Ментовский Вовкулака едва успел его подхватить. В воздух лунным бликом всплыл юный рыцарь с тяжелым мечом в руках и в алом плаще поверх старенькой майки и джинсов. Слепой взгляд плотно закрытых глаз требовательно устремился на киевскую ведьму. Та только вздохнула. Зато возмутилась Оксана Тарасовна:

— Что за наглость, здухач! А нам теперь сидеть под этой стенкой и караулить твое тело, чтоб ты его смог найти на том же месте, когда вернешься?

Здухач медленно покачал головой и ткнул пальцем себя между бровями. И тут Ирка увидела — над переносицей у здухача, точно вживленный под кожу маленький прожектор, вращался круглый багровый огонек! Глаз демона ховало!

— Самый натуральный «третий глаз», — зачарованно пробормотала Ирка. — Не нужно его караулить, можно спокойно забирать тело ко мне домой! Он больше никогда не потеряется — у нас теперь единственный в мире самонаводящийся здухач!

— Тогда я тоже поеду, — решительно объявила Оксана Тарасовна. — С девочкой все будет в порядке, — она кивнула на Таньку. — Начнет кровоточить — залижешь! — прикрикнула она на собравшегося возразить Вовкулаку. — А против Спиридона три ведьмы лучше двух.

— Хорошо, — быстро согласилась Ирка и выразительно, с намеком покосилась на Вовкулаку. Ей ужасно не хотелось оставлять Оксану Тарасовну рядом с беспомощными друзьями.

Ментовский Вовкулака немного подумал, пожал плечами, предостерегающе глянул на Ирку в ответ и неохотно кивнул. Привычно подхватил тело Богдана на руки и понес к своему джипу. Здухач медленно плыл рядом, пока старый оборотень устраивал на заднем сиденье бесчувственную Таньку.

— Ребят я сберегу, — оборачиваясь к Ирке, хрипло проворчал Вовкулака. — А ты смотри там… о себе-то позаботься.

— Она же не одна! — фыркнула в ответ Оксана Тарасовна, ныряя в приткнувшийся у бордюра белый «Порше» киевской ведьмы.

— Мы позаботимся о ней, оборотень, — надменно бросила Ганна Николаевна, забираясь за руль.

Но старый волк только мотнул головой, пристально глядя на здухача, зевнул, как больной или сильно нервничающий пес, и уехал.

— Поторопи-ись, — пропела из машины киевская ведьма. — У нас не то свидание, на которое можно опаздывать.

Но Ирка продолжала смотреть вслед машине, пока габаритные огни не растворились в темноте. И только тогда забралась на переднее сиденье и обхватила себя руками за плечи.

— Я сейчас обогрев включу, — озабоченно косясь на нее, сказала киевская ведьма, и салон заполнил поток теплого воздуха.

— Ничего, если совсем замерзнет, в шкурку завернется. В собственную, — хихикнула сзади Оксана Тарасовна.

В зеркальце заднего вида мерцали два зеленых огня — глаза ведьмы то начинали светиться, то притухали, как выставленная на слабый свет лампа.

— Значит, ваше заклятье можно отменить только в то же самое время и в том же самом месте, где оно и наложено? — подставляя замерзшие руки под поток теплого воздуха, пробормотала Ирка.

— Вот ты себе все и объяснила, — насмешливо отозвалась с заднего сидения Оксана Тарасовна.

— Оксана! Мы все нервничаем! — прикрикнула на нее Ганна Николаевна. — А девочке, между прочим, предстоит самая трудная задача. Я спрячусь, а ты, Ирочка, должна встать на то самое место, где была могила убитой Спиридоном ведьмы. Хоть дерись с ним, хоть кокетничай, но главное, чтоб он не бросился на меня, когда я начну заворачивать заклятье, иначе…

— Что — иначе? — переспросила Ирка.

— Если убить не имеющую наследницы ведьму, ее дар вселяется в ее заклятья — и они начинают жить за его счет, сами по себе! И неизвестно, какие из наложенных погибшей хозяйкой чар и на кого кинутся! Не исключено, что Спиридон начнет мочить нас пачками, и не только под Рождество! — откликнулась из-за спины Оксана Тарасовна. — Правда, если вовремя перехватить дар, то дальше можно с этими заклятьями делать что хочешь!

— Милые мои, вам не кажется, что сейчас не самое подходящее время для рассуждений по теории колдовства? — недовольно сказала киевская ведьма. — Приехали!

«Порше» сбавил ход и аккуратно привалился к бордюру. Ирка молча смотрела сквозь стекло на белые от выпавшего снега деревья маленького сквера. Выходить из теплого салона не хотелось вообще.

— Я думала, это будет кладбище, — пробормотала она.

— А это и было кладбище — тогда, — отстегивая ремень безопасности, ответила Ганна Николаевна.

Ирка неохотно открыла дверцу и медленно выбралась на покрытый плотной снежной коркой тротуар. Ледяной ветер разметал выбившиеся из прически пряди и, точно прицельно, кинул горсть снега под распахнутые полы куртки. На волосах и плечах легчайшей белой вуалью осели снежинки, наверное, со стороны даже красиво, но почему-то не радовало. Наверное, потому что холодно.

Между деревьями появилось слабое мерцание — среди ветвей завис серебристый силуэт мальчика с мечом и в алом рыцарском плаще.

— Твой здухач уже на месте, — недовольно пробормотала Ганна Николаевна.

Ирка нервно застегнула куртку и опасливо ступила в темную аллею.

— Повторим все еще раз — ты становишься прямо на могиле…

Ирка автоматически кивала. Черные ветви скрипели под ветром, роняя хлопья снега, и в их скрипе чудился омерзительный скрежещущий голос: «Иди-иди… Я жду!»

— Я в засаде, Оксана заходит с тылу… Мне нужно не больше пяти, максимум — десять минут, и все будет кончено! — продолжала бубнить Ганна Николаевна над ухом у ковыляющей по мерзлой тропинке Ирке.

Впереди, успокаивающе мерцая, как ночник в спальне, под засыпанными снегом кронами скользил здухач. Может, хоть его меч подействует на Спиридона.

— Начнем сразу, как Спиридон появится… — голос Ганны Николаевны зазвучал приглушенно, будто отдаляясь.

Тогда, в Иркином дворике, неожиданно влезший в драку змей заплевывал Спиридона водой. А Танька потом огнем добавила. Наверное, единственная правильная тактика — использовать заклятья природных стихий: воды, огня, ветра. Уничтожить не уничтожат, но заставят все время менять облик. А там и киевская ведьма справится… Ирка невольно обернулась к Ганне Николаевне…

Позади никого не было — ни только что вещавшей учительским тоном киевской ведьмы, ни молча скользившей за Иркой Оксаны Тарасовны.

— Не поняла? Уже, что ли, залегли? — чувствуя, как ей становится совсем неуютно, пробормотала Ирка. — Хоть бы предупредили… — обе старшие ведьмы ей не слишком нравились, но остаться одной…

Сверху, колыхаясь в неподвижном морозном воздухе, тихо спланировал здухач.

— Ты тут! — с облегчением выдохнула Ирка.

Между деревьями мелькнул огонек — точно вдалеке горел костер.

— Как думаешь, нам туда? — опасливо поинтересовалась Ирка, недоверчиво вглядываясь в просвет между деревьями.

Светящийся над переносицей здухача багровый глаз налился огнем, и конус света, как от мотоциклетной фары, заскользил по снегу. Здухач просочился сквозь крону ближайшего дерева и понесся вперед. Проваливаясь в снег, Ирка побежала следом. Пляшущий желто-оранжевый огонек то появлялся, то исчезал между деревьями, точно дразнясь. Ирка проломилась сквозь кусты по краям аллеи — голые мерзлые ветки хлестко лупили по спине и плечам — и вывалилась на вымощенную битой плиткой дорожку. Петляя, дорожка поднималась на небольшой холм… Воздух над ним задрожал, холм вспыхнул колдовским огнем. Сквозь желто-оранжевый туман проступили очертания темной фигуры.

Ирка замерла, разглядывая видение. Кто… там? Раньше ей казалось, она знает, кто такой Спиридон, теперь она не знала ничего. Кого она увидит, когда поднимется, — загадочно исцеляющегося Айта? Андрея, способного ударом кулака разбить толстый деревянный щит? Или Лешу? А может, кого-то совсем другого, ведь вся троица были рядом с ней, когда напали на Таньку! На самом деле — все равно! Если киевская ведьма все-таки в засаде… Если у них все получится… Ужас всех ведьм мира исчезнет, наконец! Ирка потянула носом морозный воздух и решительно пошла вверх по тропинке, к могиле и непобедимому врагу, явившемуся на ее зов. Держа наготове меч, здухач неслышно скользил у нее над головой.

Вершина холма приближалась рывками, точно ее подтягивали к Ирке на веревке. Темная фигура казалась черным штрихом на фоне яркого огненного занавеса. Шаг, другой… Ирка замерла, буравя взглядом выстриженный затылок.

Человек медленно обернулся. Губы его растянулись в знакомой усмешке…

— Это вы так в засаде сидите, Ганна Николаевна? — невольно отступая на шаг, пробормотала Ирка.

23

Капкан на ведьму

Над головой у Ганны Николаевны вспыхнуло мерцающее серебро, взвихрился алый плащ, и сверкающая полоса клинка сновидений чиркнула у горла киевской ведьмы. В тот же миг глаза спящего здухача распахнулись широко-широко, открывая черные и прозрачные, как зеркало в темной комнате, зрачки. Воин сновидений исчез — как изображение на экране, когда выключают проектор.

За спиной у Ирки хрустнул снег — девчонка стремительно обернулась. Оксана Тарасовна стояла на тропинке у нее за спиной… и медленно отнимала от уха мобильник.

— У твоего дружка рингтон на мобилке — мертвого разбудит, не то что спящего, — мило улыбнулась Оксана Тарасовна. — А обратно заснуть не получится, — она медленно подняла руку — на среднем пальце болтался Богданов брелок. Розовенькая подушечка. Та самая, что мгновенно отправляла в сон, выпуская на волю здухача. И Танька без сознания, тоже не поможет…

— Ирка! Ирка! — отчаянно надрывался в трубке Богданов голос. — Ирка, я сейчас! Ты только держись!

Сквозь динамик донесся отдаленный грохот — Ирка поняла, что Богдан шарахнулся головой об стенку. Чтоб отключиться! Он такой, он может, он сейчас будет здесь…

Оставляя за собой все такой же пушистый, нетронутый снег, волна призрачного огня беззвучно скатилась со склонов холма и расплескалась по аллее. Деревья сквера медленно заколыхались, как отражение во взбаламученной воде! Их контуры таяли, точно растворяясь в холодном зимнем воздухе. Проступая прямо сквозь них, появлялись очертания совсем другого места!

Ирка едва успела шарахнуться в сторону — чуть не пропоров ее насквозь, из земли выросли острые колья. Белые языки снега расползлись в стороны, обнажившаяся черная земля захлюпала, раскрываясь… истошно скрипя и переваливаясь сбоку набок, вынырнул старый, покосившийся крест. Неровные ряды белых холмиков, проглядывающие сквозь снег оградки и запорошенные навершия крестов… некоторое время изображения современного чахлого скверика и старого деревенского кладбища существовали одновременно, точно наложившись друг на друга. Темные контуры деревьев еще висели в воздухе, будто вычерченные черным карандашом на белом фоне — и пропали окончательно. Как гриб из земли, на горизонте проклюнулась приземистая церковка.

— Кто не был здесь в начале заклятья, тот потом уже не сможет проникнуть внутрь, — любезно сообщила Ганна Николаевна. — Так что в ближайшие полчаса нам никто не помешает.

— Убитая в Германии ведьма… — выдохнула Ирка. — У нее был дар возвращать кусочки прошлого.

— А теперь этот дар есть у меня, — усмехнулась киевская ведьма.

Ирка сильно оттолкнулась ногами. Вытянувшееся в струнку тело взвилось к вершине холма, изменяясь на лету. Девичье лицо вытянулось жаркой пастью, руки-ноги ощетинились толстыми когтями, гладкая черная шкура обтянула, как комбинезон, а между лопатками прорезались роскошные крылья. Оскалив зубы и захлебываясь ревом, крылатая Хортица летела на врага…

Истошный визг, как у прищемившей лапу собаки, пронесся над старым кладбищем. Крылатая борзая просвистела мимо своей добычи и ухнула к подножью холма. Громадное черное тело забилось, молотя лапами и крыльями… превращаясь в мокрую от снега тоненькую черноволосую девочку.

Ирку будто кто-то схватил за запястья. Руки рывком вытянуло вперед, дернуло… и точно на аркане поволокло вверх по склону холма, взрывая густой снег. Снеговая маска залепила лицо, мокрая грязь набилась в ноздри, рот, волосы, заклеила глаза… Ослепшую и оглохшую Ирку с невероятной силой вздернуло на ноги, развернуло и… приложило спиной об твердое и ребристое. Руки растянуло в стороны… раздался отчетливый щелчок, точно захлопнулись наручники, Ирка дернулась и поняла, что прикована!

Она отчаянно затрясла головой, пытаясь избавиться от налипшего на ресницах снега. Теплая мягкая ладонь ласково-ласково погладила ее по лбу и щекам. Сквозь мутную пелену то ли слез, то ли талой воды Ирка увидела качающееся над ней лицо Ганны Николаевны.

— Шел долговяз, в земле завяз, утекай — не утечешь, догоняй — не доженешь… — торопливо забормотала Ирка, зная, что снег под Ганной Николаевной стремительно тает, обнажая вязкую, как болото, землю, что щупальцами взбегает по ногам, кандалами сковывая щиколотки… Осталось только крикнуть «стоит колодой посреди огорода» — и киевская ведьма попалась!

Украшение на Иркиной шее полыхнуло огнем. Пылающая удавка сжала горло, намертво перехватывая и слова, и дыхание. Голову отогнуло назад, с силой приложив об острые колья. Затылку стало больно и горячо, за шиворот потекла теплая струйка. Грудь распирало от желания вздохнуть, но дышать нечем, ни капли воздуха не проникало в раздутые легкие. В голове бухал молот, перед глазами закрутились огненные колеса…

И вдруг все кончилось. Жадно, с присвистом дыша, мокрая, как вынырнувшая из канализации мышь, Ирка обвисла на могильной ограде, к которой была прикована.

— Ботинки испачкала, тварь, — брезгливо скривилась Ганна Николаевна, оглядывая свои заляпанные черной землей щегольские сапожки… и с размаху залепила Ирке хлесткую пощечину.

Голова у девчонки мотнулась, окровавленные волосы рассыпались по плечам.

— Что за поведение, девочка? — голосом дамы из комиссии министерства процедила киевская ведьма. — Бросаешься на взрослых… прям как собака, — ведьма хихикнула, — хамишь. Вот пришлось тебя… немножко придержать, — киевская ведьма снова засмеялась, легким движением касаясь усыпанных зелеными камнями серебряных браслетов, намертво приковавших Иркины руки к могильной оградке. — Попытаешься кинуть заклятье — эта штучка на шее перережет тебе горло, — небрежно добавила она. — В платье, туфлях и диадеме все было бы много проще, в том числе и для тебя. Ты бы даже ничего не почувствовала. Зачем ты их сняла? — она метнула быстрый злобный взгляд на Оксану Тарасовну.

— Я предупреждала вас, старшая, что платье не годится, — спокойно ответила та. — Девчонка не настолько глупа, чтоб отправиться на школьную дискотеку, вырядившись, как кукла в витрине магазина!

— Значит, надо было предупреждать лучше! — взвизгнула Ганна Николаевна, и лицо ее вдруг опять стало… старым. Морщинистой, как печеное яблоко, острой мордой злобной старухи с вытянутыми в нитку губами.

Старшая! Ирка отчаянно дернулась в своих оковах. Домовик говорил о старшей, той, которой мохнатые хозяева боялись больше остальных ведьм! Все решили, что речь о Стелле, но ведь Стелла сама боялась убийцу ведьм, значит, не могла быть грозной старшей! А они забыли, совсем забыли слова домовика — все, кроме Оксаны Тарасовны, которая изначально все знала и вела их в ловушку, и… Таньки! Раненая Танька говорила в бреду! Только Оксана Тарасовна заставила ее замолчать!

— Да-да, — точно читая ее мысли, покивала Ганна Николаевна. — Твою подругу еще очень беспокоило, куда девается дар погибших ведьм. Впрочем, ты уже, наверное, догадалась… — заглядывая Ирке в глаза, выдохнула киевская ведьма. — Все, что было у них, доставалось мне!

— Так не бывает, — выдавила Ирка — украшение шевельнулось у нее на шее, но сжимать горло не стало. — Только лишенные дара могут воспринять его от умирающей ведьмы, а у ро?жденной свой есть, чужой ей не нужен.

— Но это же не значит, что не хочется! — сверкая идеально ровными зубами, звонко расхохоталась Ганна Николаевна. — Я потратила несколько лет на то, чтобы найти способ прививать чужой дар к своему, и добилась успеха! — Ганна Николаевна горделиво огляделась по сторонам, точно ожидая аплодисментов от невидимой публики.

— Наверно, своего-то почти не было — много свободного места оставалось, — издевательски прохрипела Ирка. Украшение на шее опять не среагировало, зато от новой оплеухи вспыхнула огнем щека.

Опять враз постаревшее лицо киевской ведьмы исказила такая ярость, что ясно было — Ирка попала в точку!

— Я научу тебя вежливости! — отвешивая Ирке еще одну пощечину, провизжала киевская гастролерша.

— А смысл? — холодно поинтересовалась Оксана Тарасовна. — Вы же ее все равно собираетесь убить.

— Воспитывать подрастающее поколение — самая замечательная работа на земле! — заученно-торжественным тоном отчеканила Ганна Николаевна. — Впрочем, ты права, — тяжело переводя дух, хмыкнула она. — Вот кто у нас никогда не подрастет, — она окинула Ирку долгим насмешливым взглядом и походя бросила: — Кстати, еще раз попробуешь использовать свою оборотническую силу, чтобы выдернуть оградку из земли, — придушу! — она вскинула руку, скрючив пальцы, как когти, и украшение немедленно впилось Ирке в шею. — И не пытайся меня надуть — любой твой план я узнаю в тот же миг, как ты его придумаешь! — и она многозначительно похлопала себя пальцем по лбу. Видно, одним из украденных ею даров стала телепатия. — Дергайся — не дергайся, я все равно получу то, что мне от тебя нужно… — она нагнулась к самому уху Ирки и отвратительным шепотом выдохнула: — Твою долгую молодость!

Киевская ведьма развернулась на каблуке, отошла и принялась разглядывать прикованную Ирку издалека, точно знаток — картину.

— Плохо, что мы не можем убивать своими руками — иначе до свиданья, дар! Для моего заклятья нужен проводник. Появление деревенских дурех, ищущих в Киеве — как же, столица колдовства! — помощи, чтобы отомстить за свою подругу, было просто подарком! Глупый молодой ревнивец — она, видите ли, потанцевала не с тем! Он стал просто идеальным убийцей ведьм!

Ганна Тарасовна повела ладонью вдоль ближайшего заснеженного холмика — и белый снег замелькал беспорядочными черными полосами, как экран в деревенском кинотеатре. Рябое изображение судорожно дергалось, но Ирка узнала колдовской костер на ведьминых метлах, мечущуюся в огне тень и молодую Ганну, взмахивающую руками над пламенем. Изображение придвинулось ближе… еще ближе… крупнее… Теперь Ирка видела только протянутую руку киевской ведьмы и наконец разглядела, что же именно полетело тогда в костер! Из растянувшихся на весь «экран» пальцев выскользнул маленький, точно игрушечный, ножик, по форме идеально повторяющий жуткий тесак Спиридона!