Танька резко вскинула голову и уставилась на Ирку в упор медленно разгорающимися ведьмовской зеленью глазами.

— Если бы мы с самого начала внимательно слушали, что именно говорит Оксана Тарасовна, — пробормотала она, — может, так не влипли бы…

А ведь верно! Старшие ведьмы и до лжи не снисходили! «Пока сотворенное мной чудовище губит моих сестер, я буду жить!» — Ирка мысленно передразнила Ганну Николаевну. Все так и было — Спиридон убивал ведьм, а Ганна Николаевна отбирала их дар и сохраняла свою жизнь и молодость. А Ирка решила, что киевская ведьма так обещает гоняться за Спиридоном до последнего! И когда ее повезли на кладбище, тоже сама придумала, что такое сильное заклятье можно отменить лишь в специальном месте в специальное время… Дура!

— Вот дура-то! — громко выпалила Танька.

— Это точно! — вздохнула Ирка.

Танька кинула на нее взгляд, искристый, как вольтова дуга:

— Могла б хоть для приличия возразить!

— Так я ж о себе!

— А я — о себе! — Танька схватила мобилку и принялась лихорадочно листать список. — Есть один способ… Оксана Тарасовна? — вдруг истерически-веселым голосом завопила она в трубку…

Вовкулака и Богдан чуть не попадали с кресел!

— Передайте вашей новой хозяйке… — в трубке послышалось какое-то кваканье, точно Оксана Тарасовна собиралась возразить, но Танька ей не дала, — что скорпион ее — фигня на веревочке! Может, у амстердамской ведьмы, у которой она дар отняла, что и получалось, а она — неумеха безрукая! Я жива, а вот котлетки ваши подействовали, как вы планировали!

Во актриса! Глаза Таньки были сухие, лицо — настороженное, но в голосе зазвучали самые настоящие слезы.

— И теперь мы с Иркой хотим вас убить! — срываясь на неистовый истерический визг, завопила Танька.

Ирка почувствовала, как ее дергают за рукав.

— Она им втюхивает, что мы с Вовкулакой от котлет ласты склеили? — напряженно прошептал Богдан. Ирка в ответ только предостерегающе показала ему кулак. Надо быстренько на дом оберег кинуть, чтоб ни Ганна, ни Оксана Тарасовна не смогли внутрь через зеркало заглянуть. И предупредить Богдана с Вовкулакой сидеть, не высовываться!

Судя по тому, как Танька отдернула мобилку от уха, в трубке изрядно грохнуло.

— Ну и что ты мне сделаешь, дрянь, бездарь, мерзавка? — на три тона выше, чем Танька, провизжал из динамика голос Ганны Николаевны. — Ваших дружков уже нет, и вас так же не будет!

— Если так же — меня устраивает, — пробормотала Ирка, косясь на Богдана.

— Что сделаем? Мы тебя сдадим! — Танька вряд ли могла перевизжать киевскую ведьму, но она очень старалась — хоть уши зажимай. — Ты ведь никому раньше не рассказывала, что создала Спиридона? Просто прикидывалась охотницей, мстительницей за погибшую подругу, а сама выбирала жертву! Так вот… Все ведьмы. Во всем мире. Узнают, кто ты такая! На тебя начнется настоящая охота!

— Меня… меня не найдут! — выпалила Ганна Николаевна.

— Ага! — издевательски согласилась Танька. — Забьешься в какую-нибудь щель… а там состаришься и помрешь! Больше-то чужим даром подпитываться не выйдет!

— Хорошо, — даже сквозь динамик слышно было, что Ганна Николаевна цедит сквозь зубы. — Я не трону ни твою Ирку… ни тебя, шантажистка!

— Оксану Тарасовну прирежете? — насмешливо поинтересовалась Танька.

— Тише… — вякнула по ту сторону трубки Ганна Николаевна и тут же делано рассмеялась: — Ну что за глупости, Оксаночка моя подруга…

Ирка подумала, что на месте Оксаны Тарасовны она бы киевской ведьме не поверила.

— В любом случае мы не собираемся выпускать вас из нашего города! — отчеканила Танька. — Мы требуем ведьмовского поединка! Ирка будет с вами драться!

— Я?! — завопила Ирка, выскакивая из кресла, но Танька только отмахнулась.

— Ирка будет с вами драться и отберет всю вашу силу! — вопила она в мобилку. — Будете знать, как травить наших друзей!

Мгновение в трубке царило молчание, а потом Ганна Николаевна начала смеяться — весело и искренне, как на хорошей комедии!

— Ты глупая, самовлюбленная, безграмотная девчонка! — наконец отчеканила она. — Теперь, когда оборотень и здухач мертвы, даешь мне Слово ведьмы, что, кроме тебя и твоей подруги, никто обо мне не знает?

— Мы никому не рассказывали, — обтекаемо сообщила Танька.

— И не расскажете — ни лицом к лицу, ни по почте, ни по телефону, ни по Интернету? Пока дуэль ни закончится, никто не узнает? Слово ведьмы?

— Слово ведьмы, — кивнула Танька.

Ганна Николаевна снова расхохоталась:

— И после тоже не узнают! Я выиграю и заберу твою подругу… и тебя!

— А если выиграет Ирка — все, что есть у вас, принадлежит ей, — ласково уточнила Танька.

— Ладно-ладно, — рассмеялась Ганна Николаевна — она ни секунды не верила в Иркину победу. — Я даже буду так благородна, что дам вам небольшую фору! Деремся, как взойдет луна, на полный Солнцеворот, когда ночь начинает убывать — и все вы, обычные ведьмы, чувствуете себя отлично! А мне, сама понимаешь, все равно! — издевательски добавила она.

— Мы тоже предпочли бы встречать Новый год спокойно — без вас, — невозмутимо объявила Танька. — Можем продолжить там же, где вы пытались прикончить Ирку сегодня — славный скверик, зачем менять удобное место.

— Ох и наха-алка! Жди, — и в трубке послышались короткие гудки.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, — тоном едким, как кислота, поинтересовалась Ирка. — Ты только что втравила меня в колдовскую дуэль с двухсотлетней ведьмой, которая чувствует чужой дар, читает мысли, возвращает прошлое и еще неизвестно что умеет?

— Ты считаешь — некрасиво обижать старушку? — очень серьезно поинтересовалась Танька. — Расслабься, Ирка, я знаю, что делаю, все будет просто отлично! Я тебя хоть раз с колдовством подвела?

— Обязательно объявлять нас мертвыми?! — обиженно пробурчал Ментовский Вовкулака.

— Обязательно, — отмахнулась Танька. — Ганна должна верить, что стоит ей убрать нас с Иркой, и она сможет приняться за старое.

— А каким оружием дерутся ведьмы? — с жадным любопытством спросил Богдан, поглаживая свой меч здухача.

— Из твоего арсенала нам ничего не понадобится, — высокомерно отрезала Танька. — Потому что ведьмы дерутся на собачьих стаях!

28

Ведьмовская дуэль

— Холодно! — обхватывая себя руками за плечи, пробормотала Ирка.

— Плюсовая температура, — рассеянно откликнулась Танька. — Снег тает. — Под ногами действительно хлюпало. С дерева прямо на голову шлепнулась тяжеленная капля, заставив Ирку нервно вздрогнуть.

— Значит, я просто трушу, — сказала она. — Зачем тебе надо, чтоб мы дрались именно здесь? — она окинула знакомый скверик неприязненным взглядом.

— Потому что это логично, — оглядывая выбеленную луной аллею, ответила Танька. — Ганна ведь не собиралась отпускать тебя с того кладбища живой, так что, скорее всего, она сказала правду — именно здесь она создала Спиридона. А где все началось, там все должно и закончиться, если мы хотим закончить навсегда. Только у кольца нет нового начала.

— Все закончить — это в смысле прикончить меня и чувствовать себя добрыми и хорошими? — поинтересовался подрагивающий от гнева голос, и из-за деревьев на аллею вышел Леша. Спокойно направился к девчонкам.

— А ну-ка стой! — Ирка попятилась назад, волоча за собой Таньку, выхватила из кармана плотно скатанный травяной шарик и подняла его над головой. — Стой там, а не то я по тебе разрыв-травой шандарахну! — А еще она напихала внутрь огненного зелья. Убить Спиридона не убьет, но пока он снова соберется в одно целое, они с Танькой успеют вырваться из сквера!

Леша остановился, глядя на Ирку полными упрека глазами:

— Вроде бы раньше мы с тобой нормально общались…

— До того как я узнала, что ты убийца! — уточнила Ирка и неожиданно сама засомневалась в своих словах. Спиридон… Леша?.. ответил ей таким горьким взглядом, каким не станет смотреть убийца двух сотен человек! Неужели она опять в очередной раз что-то напутала?!

— Я никого не хотел убивать, — отвернувшись от Ирки, печальным шепотом выдохнул он. Помолчал и вдруг обиженно добавил: — Она сама виноватая!

— Кто? — невольно растерялась Ирка.

— Та ведьма ж ота проклятущая! — доверительно сообщил Леша.

Ирка поглядела на него изумленно — даже речь у него изменилась, в ней появилось что-то напевное… и недоброе, как в старой страшной сказке. Даже одежда выглядела другой — дубленка все больше напоминала овчинный кожух, на голове оказалась сдвинутая на затылок смушковая шапка, как в старом кино, а сумка через плечо выглядела стянутым веревкой мешком.

— Вся деревня знала, глянулась она мне! Опять же ведьма в хозяйстве — то добре! Я все как положено делал — под тын к ней ходил. Два раза! — он растопырил пальцы рожками — для наглядности. — Платочек на ярмарке купил. Как перед Рождеством вечорницы зачались — музыкантов привел, гро?ши им заплатил! Для нее привел, все знали! А она со Степаном плясать пошла! А потом с Ивасем! И с Хведором! Вот так прям с разными парнями и плясала — все видели! А по ночи приходит до мэнэ в хату — глазами зелеными зыркает: давай, говорит, помиримся! А я что ж… я разве против мириться? Ты повинись, да покайся, да в ножки мне поклонись, да обещай, что вперед знать будешь, чего можно моей-то девке, а чего никак нельзя…

— А она что? — неприязненно глядя на Лешу… нет, на Спиридона, процедила Ирка.

— А она как от меня шарахнется и говорит: не твоя я девка, и уж твоей не буду никогда, больно надо с таким, как ты, связываться! А как же не моя, коли я и платочек ей, и музыкантов… Ну как тут ее не вдарить было — для ума-то, для понимания? Кто ж знал, что она об угол лавки головой стукнется? — он почти в отчаянии воззрился на Ирку. — А ведьмы, ее подружки, отчего-то решили, что я виноват. А я не виноват, не виноват я! — голос его перешел в вой, жуткий, не человечий, не волчий, и на завывания ветра тоже не похоже. — Скажи, что я не виноват!

— Виноват, — тихо прошептала Ирка.

Парень поглядел на нее исподлобья — в свете луны лицо его стало бледным и рыхлым, как вываленный в миску творог. И с этого творожного лица вместо глаз таращились точно выдавленные пальцами дыры. Расползлась бесформенная щель рта, и Спиридон, теперь уже окончательно Спиридон, прогудел:

— Ты тоже с другим плясала! Я ви-идел… А я тебе сумку с харчами поднес, елку подарил, вешалку починил… Все вы, ведьмы, одинаковые, давить вас надо! — и, медленно проступая из пустоты, в руках у него возник широкий нож.

— Мы-то думали, тебя заколдовали, — пробормотала Танька, невольно пятясь. — А оказывается, Ганне Николаевне с тобой просто повезло.

Длинная тонкая струя воды, точно выпущенная из водяного пистолета, упала на сверкающее под луной лезвие тесака и сковало его толстенной ледяной коркой.

Ирка крутанулась, как юла… и чуть не всхлипнула от облегчения. На краю аллеи, недовольно хмурясь и старательно не глядя на Ирку, стоял Айт. Рука у него была перевязана и висела на ремне, но в остальном он выглядел вполне по-человечески: знакомая черная байкерская куртка, стянутые кожаным шнурком волосы. Хотя Ирка вдруг поняла, что совсем не против именно сейчас увидеть его в облике крылатого змея.

— К-как… Как твоя рука… То есть… Крыло? — неловко пробормотала Ирка.

Айт сделал вид, что не просто ее не слышит, а даже не подозревает о ее существовании, и демонстративно повернулся к Таньке:

— Скажи, пожалуйста, ты и твоя подружка… — по-прежнему ни единого взгляда в сторону Ирки, — какие-то особенные, редкой породы кретинки? Потому что даже обычные кретинки сообразили бы, что эта ваша киевская ведьма не будет с вами драться, а натравит свое чудище! — высокомерным кивком он указал на Спиридона.

— Так я поэтому дуэль здесь и назначила! — при взгляде на Айта Танька рассиялась улыбкой и быстрым торопливым движением поправила прическу. — Чтоб, если ты снова захочешь Ирку спасти, не бегать… в смысле, не летать — не искать!

— Я не с-собирался с-спасать твою Ирку! — злобно прошипел Айт — от стараний ни в коем случае даже не покоситься в Иркину сторону у него аж мышцы на шее натянулись.

— Ну, если бы ты не встречался с моей лучшей подругой, я была бы совсем не против, чтоб ты еще разочек спас меня! — кокетливо поглядывая на Айта из-под ресниц, сообщила Танька и тут же ощутимо ткнула Ирку кулаком в бок. — Ты что, совсем дура — он же классный! Как мы вообще могли подумать, что он — Спиридон?

— Она думала, что я — вот эта деревенщина? — немедленно возмутился Айт.

— Ой, мы все так думали, потому что как Спиридон исчезал, так ты появлялся, мы ж не знали, что ты Ирку защищаешь, — перепуганно затарахтела Танька.

— Может, я и деревенщина, а ты — нелюдь змейская, тварь иномирская, погань чешуйчатая! — влез оскорбленный Спиридон.

Лицо Айта немедленно закаменело:

— А вот это, значит, воплощение человечности — с ножичком! Что ж, вполне типично для рода людского! — и он окинул долгим, наглым, бесконечно презрительным взглядом… почему-то не Спиридона, а Ирку!

Такого Ирка уже стерпеть не могла:

— Ну и кто из нас после этого расист?

— Люди, а может, вы не будете ссориться? — переводя жалобный взгляд с одного на другую, проныла Танька.

— Я — не человек, — отворачиваясь, оскорбленно обронил Айт.

— И мы не ссоримся, — точно так же отворачиваясь, бросила Ирка.

— Потому что мы никогда и не дружили! — не глядя на нее, сказал, как гвоздь вбил, Айт.

Ирка судорожно заморгала, стряхивая с ресниц непонятно откуда взявшиеся слезы — да что за глупости, она и не думает плакать… и недовольно уставилась в невесть откуда взявшуюся Ганну Николаевну и неловко переминающуюся у нее за спиной Оксану Тарасовну. Приперлись, как всегда, не вовремя… Ах да, у них же вроде тут дуэль…

— Если вы не друзья — почему ты все время стоишь у меня на пути, змей? — как любопытная сорока, склонив голову к плечу, протараторила Ганна Николаевна.

Айт небрежно глянул в ее сторону:

— Потому что на то моя воля, — ответил он.

Слова, в устах другого казавшиеся напыщенными и смешными, прозвучали у него естественно, как непреложная истина. Ирка поглядела на него почти со страхом, только сейчас начиная понимать, что вот этот ощетинившийся и ехидный мальчишка, лихой воинственный дракончик — на самом деле действительно Великий Дракон Вод! И пробиться родником в пустыне — его воля, и накрыть волной прибрежный город — тоже его воля! И многое, так многое в этом мире и в других случается по воле его! И от охватившего ее страха она дерзко рявкнула:

— Он просто отсюда без меня выбраться не может — вот и старается, чтоб я была жива-здорова!

— Так давайте я отправлю домой уважаемого змея! — немедленно засуетилась Ганна Николаевна. — Я получила дар перемещения от одной шаманки из Зимбабве…

— Тебе, ведьма… — пренебрежительно скривил губы Айт, — я даже хвост заносить бы не доверил, не то что… — он круто повернулся к Ирке. — А ты! Дерись на своей дуэли! Очень надеюсь, что тебя прибьют!

— Обязательно! — радостно вскинулась Ганна Николаевна, кивая…

— Ты хуже всех прочих ведьм — ты со змеем хороводишься! — прошипел Спиридон, кидаясь на Ирку…

Вокруг него с тихим мелодичным звоном сомкнулась прозрачная ледяная сфера. Девчонки видели, как заключенная внутри черная муть ударилась в стену и начала просачиваться наружу. Чтобы ее тут же накрыло новой сферой. И еще одной… и еще… По аллее сквера, увеличиваясь еще и еще от все время налипающего сверху льда и снега, катался туда-сюда громадный белый ком!

— Дуэль, а не убийство, — одаривая киевскую ведьму очередным презрительным взглядом, бросил Дракон Вод.

— Ладно! Ладно! — злобно-испуганно взвизгнула Ганна Николаевна. — Я все равно убью девчонку! А ты, змей подколодный, останешься в здешнем мире навсегда, понял?

Айт только пожал плечами и небрежно прислонился к стволу дерева, вроде готовый развлечь себя дуэлью ведьм, но Ирка видела, как он все время поглядывает на спеленатого в коконе снега Спиридона.

— Ирка-а! — простонала Танька. — Ты таки дура-а! Ты ему хамишь, а он тебя все равно спасает! Да таких парней — один на весь мир! Нет, на два мира!

По виску Айта шустро, как мышь от кота, пробежала капелька пота, взгляд стал напряженным. Да ведь ему же тяжело, и он, конечно, как всегда, не скажет, даже вида не подаст, гордость дурацкая!

— Быстро деремся! — обеспокоенно поглядывая на парня, крутанулась на каблуках Ирка.

— Я давно тебя жду-у! — Ганна Николаевна стояла на заснеженном пятачке широкого газона.

Ирка вихрем метнулась на другой конец газона.

— Если почувствуешь, что она пытается читать твои мысли… — ловя ее за рукав, сказала Танька и сунула ей что-то в руки, — …гляди сюда и решай!

— Это что? — оторопело спросила Ирка, уставившись на листочек в клеточку.

— Та контрольная по алгебре, что у вас отменили. — Невозмутимо сообщила ей Танька и направилась через газон навстречу Оксане Тарасовне.

— По твоему, я могу одновременно и драться, и задачки решать? — злобно гаркнула ей вслед Ирка.

— Ну не знаю, постарайся как-нибудь, — с необычным легкомыслием откликнулась Танька.

Ганна Николаевна на другом конце газона злобно расхохоталась:

— Старайся — не старайся, я все равно узнаю, что ты задумала!

Ирка почувствовала, как в голову ей медленно пробирается что-то чужое — омерзительное ощущение, вроде клизмы для мозгов!

«А что я задумала? Ничего я не задумала», — промелькнула мысль. Похоже, Ганна Николаевна ей не поверила — давление на голову усилилось.

Тем временем Танька и Оксана Тарасовна сошлись на середине газона:

— Мы должны подтвердить, что у дуэлянток нет предметов, увеличивающих силу, а также они не пользуются поддержкой друзей и соратников… — зыркая в сторону Айта, официальным тоном сообщила Оксана Тарасовна.

Парень небрежно пожал плечами.

— А как насчет того, что ваша Ганна Николаевна пытается шарить у меня в мозгах? — не отрывая глаз от контрольной, крикнула Ирка.

— Использование любых природных… — Оксана Тарасовна замешкалась, — то есть присущих ведьме даров не запрещено правилами — все законно! — и она, словно сожалея, развела руками.

— А у меня таких даров много, очень много, — многообещающе крикнула со своего места Ганна Николаевна.

— В случае победы одной из сторон условия дуэли выполняются независимо от воли участников, — также официально отчеканила Танька. — Если Ирка победит, она получит все, что принадлежит Ганне Николаевне.

— А если проиграет — вы обе умрете, — равнодушно бросила Оксана Тарасовна.

— Из тех, кто знает тайну киевской ведьмы, в живых останетесь только вы, — вдруг отбросив всякую официальность, обворожительно улыбнулась Танька.

Оксана Тарасовна нахмурила брови и метнула на девчонку острый взгляд.

— Кстати, прежде, чем мы начнем! — еще больше оживляясь, воскликнула Танька. — Заберите свои вещи, нам чужого не надо! — и она звучно щелкнула пальцами. Голые ветки деревьев закачались, рассыпая рыхлые комья талого снега, и в воздухе возник… принадлежащий Ганне Николаевне чемоданчик с косметикой. С хрустом ляпнулся в снег у ног Оксаны Тарасовны и раскрылся от толчка.

— Надо же, вернули, даже удивительно! Оксаночка, проверь, ничего не утащили? — мерзко-любезным тоном барыни, говорящей с прислугой, бросила Ганна Николаевна.