— Все правильно, никакая я не ведьма, — торопливо пробормотала она. И возмущенно добавила: — Но и не коза!
Айт с сомнением приподнял брови.
«Верный друг, вот седло, в путь — так вместе…» — запел в рюкзаке Иркин мобильник.
— Богдан! — едва не подпрыгивая на парапете, завопила Ирка в телефон.
— Не понял? — удивленно зазвучал голос Богдана. — С чего такая буйная радость?
— А, долго объяснять, — отмахнулась Ирка. После Андрея, а потом этого психованного канализационного утопленника Айтвараса говорить с Богданом, с родным, привычным, таким знакомым и понятным, было… как глоток минералки на ночной дискотеке! Ох, кажется, всю эту любовь-морковь с мальчиками здорово переоценивают! Она покосилась на Айта… А смотришь на него, и сердце вроде как дергается. Непонятно отчего. Наверное, от того, что сам он непонятный и уж точно неприятный тип. И вся ситуация до невозможности дурацкая!
— Слышь, Ирка, я чего звоню… — бубнил Богдан. — У тебя тут дома непонятно…
Так. Иркина радость моментально развеялась. Теперь еще и дома.
— У вас в саду на дереве… Вроде как фрукт объявился, — промямлил Богдан.
— Че-его? — охнула Ирка, вопросительно оглядывая заснеженные деревья парка, точно те могли ей подсказать, как среди зимы в ее саду мог появиться… фрукт?
— Ну да. Ты бы приехала, разобралась. А мы его покараулим пока, чтоб не убежал…
В Иркином воображении неведомый фрукт превратился в яблочко с ручками-ножками, как в рекламе «Живчика».
— Или не улетел… — продолжал Богдан.
Загадочный фрукт обзавелся еще и крыльями. Ирка поняла, что все мальчишки одинаковые, даже старые друзья, — от всех можно чокнуться. Наверное, у них это вирусное.
— Еду, — бросила она и захлопнула мобильник. — Мне надо домой, — сухо сообщила она Айту — Ты меня отвезешь, или мне на маршрутку идти?
— Отвезу, — так же сухо ответил он. — Чтоб потом твой дом, как школу, не разыскивать.
— А может, спросишь, хочу ли я, чтоб ты меня разыскивал? — вскипела Ирка. — Ты мне никак не нужен!
Его лицо вспыхнуло — самая странная смесь чувств, которые Ирке случалось видеть. Сперва торжество, потом сомнение и полнейшее, до отвисшей челюсти, недоумение!
— Так что… — с неожиданной неуверенностью спросил Айт. — Ты меня отпускаешь? — и голос его вдруг дрогнул.
Ирка пожала плечами:
— А я тебя что — держу?
Лицо Айта — просто калейдоскоп какой-то! Недоумение сменилось недоверием, а затем и неприязнью — все сплошь чувства, начинающиеся с «не».
— Ну конечно — ты мне ковровую дорожку к выходу раскатала и платочком вслед помахала! — сквозь зубы процедил он.
— А что — должна? — злобно-вопросительно приподняла брови Ирка.
Они застыли на парапете фонтана, выжидательно уставившись друг на друга. Ирка ждала, пока Айт наконец объяснит, что ему от нее надо! Айт тоже ждал — непонятно чего! Наконец Ирка не выдержала — да что она, кривая, косая, недоделанная, чтоб ее вот таким взглядом буравить? Смотрит, как будто она жаба, усевшаяся на его зубную щетку!
— Слушай, ты! Ты ж меня терпеть не можешь, хотя я понятия не имею за что! Так чего привязался?
— Ну что ты! — протянул он. — Наоборот, ты мне еще в больнице понравилась! Просто ужас как! — все вместе звучало как «я бы тебя убил, но так дешево ты не отделаешься».
5
Ведьма на ветке
Здоровенный серо-седой волк лежал в пушистом снегу под грушевым деревом и смотрел футбол по мобилке.
— Шевченко обходит защитника, прорывается к воротам… Удар!
Волк вскочил и глухо, горестно завыл. Сидящий рядом на табуретке мальчишка выхватил из плотных кожаных ножен сверкающий стальной меч и с досады шарахнул об дерево. Посыпались кора и мелкие веточки.
— Прекратите издеваться! — возмущенно завопила элегантная дама в отороченном серебристо-голубой шиншиллой зимнем костюме, восседающая верхом на толстой голой ветке, и обеими руками ухватилась за ствол.
Волк поднял голову и лениво клацнул зубами. Дама с ругательством поджала ногу в зимнем ботинке на высоком каблуке. Волк фыркнул, подгреб лапой валяющуюся в снегу старую деревянную швабру и принялся ее демонстративно грызть.
— Интересный у тебя сад, — задумчиво сказал Айт, глядя на эту сцену поверх забора.
— О, Ирка! — завопил Богдан, размахивая клинком. Волк и женщина на дереве повернули головы. И все трое замерли, во все глаза уставившись на черноволосого красавчика в черной коже верхом на сверкающем хромом мотоцикле.
— Может, зайдешь? — сползая с седла мотоцикла, неуверенно предложила Ирка. Меньше всего ей хотелось, чтоб канализационный утопленник со своими непонятными заморочками вперся сейчас в ее полный народу двор. Но просто повернуться и уйти неприлично — подвез все-таки…
— В следующий раз обязательно, — невозмутимо кивнул он, кажется, даже не замечая устремленных на него взглядов. — Мы ведь так и не разобрались… в наших запутанных отношениях.
— Нет у нас никаких отношений! — вскинулась Ирка.
— Это спорный вопрос, — равнодушно обронил Айт и вытащил из кармана навороченный сенсор. — Номер своего мобильного давай, — скомандовал он.
— С какой это радости? — фыркнула Ирка.
— С такой, что иначе я в следующий раз заявлюсь к тебе без звонка, — любезно уведомил он.
— Можно подумать, ты в этот раз позвонил! — отчеканила Ирка и, гордо задрав нос, направилась к дому, правда успев с наслаждением поглядеть, как после ее заявочки вытянулось у него лицо.
— Так я же… — но все возражения потонули в громком, возмущенном хлопке калиткой.
Вот так! За спиной у нее взревело. Судя по синхронно повернувшимся головам мальчишки, волка и женщины, мотоцикл умчался. Волк судорожно, как больной, зевнул. Мальчишка тер пальцами переносицу, точно у него там чесалось, и наконец выдавил:
— Это кто?
— Да так, — злобно буркнула в ответ Ирка. — Один случайный козел.
— Он тебя домой привез! — с претензией выпалил Богдан, будто Ирка этого не знала. — Или ты хочешь сказать, что он случайно тебе между ног заехал… своим мотоциклом?!
Волк жалобно заскулил и плюхнулся в снег, зажмурившись и прикрыв лапами нос. Светящиеся зеленым колдовским огнем глаза пристально уставились Богдану в лицо.
— Чего я хочу… — раздельно отчеканила Ирка. — Так это обмотать твой дурацкий язык вокруг ушей и завязать бантиком!
— Есть и более радикальное средство, милочка! — откликнулась с дерева женщина. — Отличное заклятие для привязывания мужских языков к мужскому же…
— Оксана Тарасовна! — от Иркиного рыка затряслась не только ветка под ведьмой, но и остальные деревья в саду. — Объясните, пожалуйста, что вы на моей груше делаете?
— Сижу! — также злобно буркнула старшая ведьма. — Пятки поджимаю, чтоб этот старый предатель… — она гневно поглядела на волка, — мне их не откусил! А ведь когда-то на меня работал, майор! — упрекнула она волка.
Желтые глаза уставились на ведьму неприятно-голодным взглядом, и волк недобро зарычал.
— Он уже подполковник, — перевела Ирка причину волчьего недовольства.
— Надо же, какой большой… гхм… человек мою швабру грызет, — издевательски пропела Оксана Тарасовна.
Волк едва не подавился деревянным черенком… и лапой отодвинул швабру в сторону.
— Если б он вашу швабру не отобрал, вы б давно смылись! — вступился за волка Богдан, подумал и изменил формулировку: — В смысле, слетели, — еще подумал и уточнил: — Не вниз с дерева, а вверх… Короче! — он повернулся к Ирке и зачастил: — Я к тебе шел, смотрю, а тут наш майор… то есть подполковник… со всех ног летит — он в человеческом виде… то есть облике был. Мы и двух слов друг другу сказать не успели… то есть я спросил, что случилось, а он только рот открыл, а тут эта… — он кивнул на Оксану Тарасовну, — сверху на полной скорости как налетит! Ну и не вписалась — сама в дереве запуталась, а швабра на землю свалилась…
— Посмотрела бы я, как бы ты сам летал после бессонной ночи! — еще больше обозлилась Оксана Тарасовна.
Ирка невольно кивнула — насчет бессонной ночи она все понимала.
— Ну мне-то это точно не грозит, — глубокомысленно заметил Богдан.
Волк заперхал — то ли закашлялся, то ли засмеялся. И даже ведьма на дереве хихикнула. Ирка поглядела на них мрачно — надо же, уже свой местный юмор образовался! Тонкий Богданов прикол состоял в том, что мальчишка был здухачем, воином сновидений, и чтоб летать, ему нужно именно заснуть!
Богдан поймал мрачный Иркин взгляд и торопливо закончил:
— Подполковник тогда перекинулся — швабру уволок и Оксану Тарасовну обратно на дерево загнал. Вот и караулим, а то кто ее знает, — он недобро поглядел на Оксану Тарасовну, — может, она на каменецком квесте тебя прибить не успела, так сейчас решила закончить?
— Мне совершенно неинтересно прибивать твою ненаглядную Ирочку! — процедила старшая ведьма.
— Она мне не ненаглядная, — насупился Богдан. — Я на нее с раннего детства пялюсь, нагляделся — во! — он махнул мечом у горла, будто собирался отпилить себе голову.
Ирка понимала, что должна бы обидеться, но вместо этого неожиданно испытала облегчение. А Оксана Тарасовна просто не слушала:
— Мне сейчас главное, чтоб меня никто не прибил, — с лица старшей ведьмы, точно смытые мокрой тряпкой, разом сползли и злость, и самоуверенность. Остался один только страх.
— Он снова приходил! — выдохнула она. — Тот, кто пытался убить Марину! Но, кажется, в этот раз ему нужна была я! Если бы не рассвет… — голос ее пресекся, и она нервно облизнула пересохшие губы.
В снегу завозились, рой сухих снежинок вдруг вздыбился плотной завесой, а когда опал, вместо лохматого волка под грушей на корточках сидел немолодой кряжистый мужик в форменной милицейской тужурке с подполковничьими погонами на плечах. От волка в нем остался разве что хищный прищур непривычно ярких желтого цвета глаз.
— А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, — басовито прогудел Ментовский Вовкулака, командир милицейской группы захвата и вожак стаи наднепрянских оборотней.
— Прямо вот так, с дерева излагать? — возмутилась Оксана Тарасовна.
— Птичка моя, вы так чудно смотритесь на этой веточке — почему бы и не спеть? — скорее по-кошачьи, чем по-волчьи промурлыкал старый оборотень.
— Хватит вам! — в очередной раз рыкнула на них Ирка и махнула рукой. — Заходите в дом!
— Не боишься враждебную ведьму в дом приглашать? — предостерегающе спросил Вовкулака.
— А не боюсь! — вызывающе тряхнула волосами Ирка.
Сползающая с груши Оксана Тарасовна подозрительно покосилась на Ирку, потом пробормотала:
— Хуже все равно не будет! — подобрала изгрызенную швабру и, брезгливо неся ее на вытянутой руке, пошла к дому.
Старая рассохшаяся дверь с глухим скрипом открылась.
— М-да-а… — оглядывая захламленную прихожую, скривила губы Оксана Тарасовна. — Какое, однако, ретро! — хмыкнула она, — Милая, в наше время ведьмы уже не живут в избушках к лесу задом! Так ты скоро обзаведешься бородавками, начнешь курить трубку и таскать на плече черного кота!
Из глубины дома послышалось гневное мурчанье-рычанье. Мягко ступая, Иркин кот выбрался в прихожую и пристально уставился на Оксану Тарасовну — трехцветный полосатый хвост злобно хлестал туда-сюда.
— Ах, пардон! — ничуть не смутилась Оксана Тарасовна. — Кот у тебя уже есть, хоть и не черный!
— Дом как дом, я в наркоманских притонах и не такое видал, — бухнул Ментовский Вовкулака, с размаху цепляя свою тужурку поверх бабкиного тряпья. Вешалка немедленно хрустнула и рухнула на пол. — Еще один пардон… — смутился старый оборотень, оглядывая вывороченные из стенки толстые гвозди. — Не рассчитал…
Оксана Тарасовна хмыкнула, Богдан вздохнул и полез под скрипучую обувную полку за молотком. Он эту вешалку уже в седьмой раз приколачивал, но толстые гвозди упорно не держались в покрытой зелеными разводами плесени старой штукатурке.
В коридоре стоял тяжелый запах сырости, пыли, нафталина… и, заглушая их, вдруг сильно и нежно — чистой водой, лесной свежестью, весенней травой — запахли незабудки. Пальцы Ирки невольно сжались на приколотом у воротника букетике.
— Он подарил? — спросила Оксана Тарасовна, рассматривая выглядывающие сквозь Иркины пальцы крохотные цветочки. — Отличный вкус. Даже слишком хороший для шестнадцатилетнего мальчишки. Это ведь тот самый, из больницы?
— Из какой еще больницы? — отбрасывая молоток и так и не прибитую вешалку, гневно вопросил Богдан. — Я ж тебя и Таньку только вчера вечером видел — во что вы с тех пор успели вляпаться? — он ни секунды не сомневался, что Танька тоже участвовала.
— Пойдем в кухню, — сказала Ирка, безнадежно разглядывая валяющееся на полу барахло. — Я хоть борща нагрею.
— Вот за что я люблю конкретно эту ведьму, — кивая на Ирку, объявил Ментовский Вовкулака, — так это за глубокое понимание, что человеку нужно! А косточка в борще есть? — скаля клыки, жадно уточнил он.
— Мне чаю, — косясь на него с отвращением, сказала Оксана Тарасовна. — В борще слишком много холестерина, — и тихонько добавила: — А может, и заклятье какое.
Ирка только пожала плечами и включила конфорку.
— Выходит, вы зря смеялись, — выслушав рассказ о ночной битве в больнице, заключила Ирка, задумчиво гоняя в борще островки сметаны.
Оксана Тарасовна прекратила нервно болтать ложечкой в бабкиной щербатой чашке и вопросительно уставилась на Ирку.
— Насчет маньяка — убийцы ведьм, — напомнила Ирка. — Выходит, он и правда существует. Сперва Марина, потом вы…
— Погоди, — перестав жевать, поднял голову от тарелки Богдан. — А если он и дальше нападать станет? Надо срочно позвонить Таньке, чтоб без меня из своей школы ни ногой! — он потянулся к валяющейся на стуле куртке за мобилкой.
— А может, все проще? — всем телом подаваясь вперед, процедила Оксана Тарасовна, яростно глядя на Ирку. — Нет никакого маньяка, и никому ничего не угрожает — кроме меня и моих девочек?
— Вот этого я и боялся! Мне вчера генерал за низкий процент раскрываемости голову откусить грозился, хоть сам и не оборотень! Годовая премия в опасности, а вы, ведьмы, под праздничек решили разборки устроить? — со звоном швыряя ложку в опустевшую тарелку, рявкнул Ментовский Вовкулака. — Я сразу все понял, еще когда в сводке по городу увидел, что Ирка Оксанкину ро?бленную ножом пырнула…
Ира вытащила ложку изо рта и аккуратно положила на край тарелки.
— Надо Таньку попросить, чтоб в своем календаре рождественских чар поглядела — вдруг сегодня день такой специальный? — в пространство поинтересовалась она. — Есть для любовного гадания, есть — для вышивания оберегов, а сегодня — обвини Ирку в чем-нибудь! Выходит, это я за вами в больнице в полупризрачном виде с ножиком гонялась? — просто чувствуя, как в ее глазах разгорается грозное изумрудное свечение, она уставилась на старшую ведьму. — Это меня вы в пылесос засосали? То-то я чувствую — с утра, как моя бабка, ни согнуться, ни разогнуться не могу. Думала — от недосыпа, а оказывается, вот оно что!
— Прекрати ломать комедию, девчонка! — прошипела Оксана Тарасовна, и взгляд изумрудного огня уперся в другой, цвета топкой болотной зелени. — Мало ли существ, которых умелая ведьма может натравить на врага? Например, того красавчика, который вчера испарился из больницы, а сегодня катает тебя на мотоцикле?
— Погодь, Оксанка, так тебе лучше знать — он или не он, ты ж в больнице кого-то видела? — привычным жестом вытаскивая из кармана блокнот, перебил ее Вовкулака.
— Я же сказала! — фыркнула Оксана Тарасовна. — То сгусток тьмы, то туча пыли… Но у меня создалось впечатление, что это существо все-таки человек. Или когда-то было человеком, — задумчиво добавила она. — Мужчиной…
— Впечатления к делу не подошьешь, — разочарованно хмыкнул подполковник. — Поконкретнее бы…
— Конкретнее — в двенадцать он чуть не зарезал Марину, а к рассвету добрался до меня, — прикинула Оксана Тарасовна. — Оба раза Хортица крутилась поблизости!
— На рассвете я уже благополучно спала у себя дома! — возмутилась Ирка.
— А кто это может подтвердить? — воинственно вскинулась Оксана Тарасовна.
Ирка на мгновение растерялась… и тут же выпалила:
— Соседский пес! Он видел, как я прилетела, — она смутилась. — Он теперь чего-то за мной постоянно через забор подглядывает.
— Спрошу… — с сомнением пробормотал оборотень и пояснил. — Наши с псами-то не очень ладят, ну да разговорю как-нибудь…
— Слушайте, вам не надоело? — тихим, но очень неприятным голосом сказал Богдан, так что все замолчали и враз уставились на него. — Вы же понимаете, что Ирка никого не убивала! Иначе вы не только борщ есть, но и чай пить в ее доме не стали бы! — бросил он Оксане Тарасовне.
Ведьма заерзала, отодвинула от себя полупустую чашку и принялась нервно ломать печенье — крошки сыпались на пол. Ирка морщилась, но молчала.
— Это ж идиотизм, — обращаясь теперь только к старому оборотню, продолжал Богдан. — Получается, Ирка Марину сперва надрезала, а потом сама же в больницу поволокла, спасать?
— Знал бы ты, пацан, какие глупости в жизни случаются, — буркнул Ментовский Вовкулака, но видно было, что он уже сильно сомневается в Иркиной причастности. — Ты, ведьмочка, мне еще борща-то плесни, да с пампушечкой!
— Вы как хотите, — твердо сказал Богдан, — а у меня есть одна… — поглядел на Ирку и исправился, — две ведьмы, за которых я беспокоюсь, и я совсем не хочу, чтоб за ними в новогоднюю ночь агрессивная тьма с ножичком гонялась, праздник портила!
— Думаешь, он нападает только в темноте? — подпрыгнула от неожиданной догадки Ирка.
— Быстро соображаешь, — кажется, слегка даже расстроилась Оксана Тарасовна. — Смотрите, пока было темно, что я ни делала, он восстанавливался снова. А как рассвет занялся — все кончилось. Многие колдовские существа, а также пришельцы из urba orbis ведут ночной образ жизни и теряют активность на свету.
— Пришельцы из откуда? — поинтересовался Богдан.
Оксана Тарасовна поглядела на него укоризненно, как когда-то историчка, которой он сказал, что главной производственной деятельностью древних египтян было производство мумий. И чего двойку-то лепить, если даже у них в городе в музее одна мумия под стеклом валяется — маленькая, правда, наверное, сувенирная.
Глядя на него так же презрительно, как историчка, Оксана Тарасовна пояснила:
— Urba orbis — мир иной.
— Тот свет, что ли? — фыркнул Богдан.
Но Оксана Тарасовна только раздраженно помотала головой:
— Просто — иной, живущий по законам, похожим и в то же время не похожим на наши, и даже смыкающийся с нашим в некоторых особых точках пространства-времени. Оттуда к нам время от времени попадают существа, вполне обычные там, но здесь кажущиеся сказочными, — всякие гарпии, единороги, минотавры.
— А-а, так это где царевны-жабы и крылатые змеи живут, — сообразила Ирка, — От которых на острове Хортица богатырская застава стоит, чтоб всякие гады к нам не лезли?
— Застава следит не только, чтоб они не лезли к нам, но и чтоб мы не лезли к ним, — пожала плечами Оксана Тарасовна.
— Какой дурак отсюда полезет к гадам в пасти? — изумилась Ирка, с содроганием вспоминая, как громадный змеище гонял ее над кручами, поливая огнем, как из огнемета.
— Уж поверь мне, желающих во все века хватало, — многозначительно кивнула Оксана Тарасовна. — И туда залезть, и сюда существо оттуда подчиняющим заклятьем вытянуть, и приказы заставить выполнять. Например, ведьм убивать…