— Я сам его убью. — Его глаза вспыхивают.

Сердце пропускает удар, и я отстраняюсь, в замешательстве втянув в себя воздух.

Что?

Ищу слова, но нахожу только:

— В смысле?

Он поджимает губы.

— Не останавливайся, раз начала. Выскажись, не держи все в себе! Давай, я слушаю.

Я хмурюсь. Как оказалось, что он снова завладел ситуацией?

— Зачем?

— А ты не хочешь? Тебя десять месяцев не было, но ты снова с нами. Ты злишься — не думай, что я не вижу. Давай, сорви злость!

Снова какие-то игры?

Сглатываю. Меня разрывает между желанием высказать все «акуле», о чем я мечтала все лето, и потребовать объяснений. Почему он убьет человека, который тронул меня? Но гнев побеждает.

— Ладно. Я ненавижу тебя и твоих друзей. Вы испортили мне прошлый год, но больше я этого не позволю. То, что вы сделали, на меня не повлияет. А если ты превратишь мою жизнь в ад, я устрою тебе то же самое.

Он на мгновение опускает густые темные ресницы.

— Ох, Тюльпан… Ничего ты не сделаешь.

— Я бы посмотрела, как ты бы себя повел, оказавшись в моей шкуре.

Он мельком оглядывает меня.

— Нет уж, спасибо.

— Придурок, — стискиваю зубы.

— Ага.

— Полный. Главный хрен в школе, и я не про твой член. Просто ты невероятный мудак! Не верю, что девчонки на тебя вешаются. Ты же отвратительный!

— Да.

— И знаешь что? Ты на пике своей футбольной карьеры. Еще немного, и ты превратишься в одинокого мужика средних лет с кучей проблем. Будешь ходить к анонимным алкоголикам, дрочить на порнуху и плакать над едой из доставки…

Он потирает рот, и сначала мне кажется, что он злится. Потом я замечаю, что его плечи дрожат.

— Что смешного? — огрызаюсь я.

— Ты, — говорит он, глядя мне прямо в глаза.

Потянувшись, растрепываю ему волосы. Они шелковистые, и я, вздрогнув, отдергиваю руку.

Я прикоснулась к нему. Сама.

Что со мной такое?

На мгновение он застывает, а потом отстраняется.

— Не трогай меня.

Сердце колотится, и я приказываю ему успокоиться.

Миссис Уайт, откашлявшись, подходит к парте.

— Очень рада, что вы нашли общий язык. — Я фыркаю, а она продолжает: — Я к вам с фильмом. Нужно будет посмотреть его и написать совместное сочинение. Возражения имеются?

— Никаких, — коротко отвечает Нокс.

Я издаю мысленный стон.

— Жду не дождусь возможности поработать с Ноксом. Какие варианты?

Она улыбается, будто не замечает повисшего напряжения.

— Осталось два фильма: «Звездные войны» и «Грязные танцы». Какой хотите?

— «Звездные войны», — отвечаю я.

— «Грязные танцы», — в тот же момент отвечает Нокс, и я смотрю на него с раскрытым ртом.

— Серьезно? Ты выбираешь «Никто не поставит Бэби в угол» вместо световых мечей и джедаев? Ау, ты же парень, вам нравятся звездолеты и убийства! Используй силу, Нокс! Выбирай «Звездные войны».

Он бросает на меня презрительный взгляд.

— Плевать на световые мечи! В «Грязных танцах» есть аспекты, о которых можно написать. Например, как Бэби способствует воссоединению семьи…

— Пф! — фыркаю я. — А как же Люк Скайуокер и принцесса Лея? Чуи и Хан Соло? Вот настоящая семья, а не богачи на отдыхе…

— Две социально-экономические группы: гости и работники отеля Келлермана…

— Господи, ты даже название отеля знаешь! А словечками-то какими бросаешься! «Социально-экономические группы»… Удивительно, я-то тебя считала туповатым…

— А что, ты таких слов не знаешь? Это ты тут ботанка, Тюльпан, а я — просто качок.

— Еще раз меня так назовешь…

— Лучше так, чем как тебя называют все остальные…

— …получишь по лицу.

Мы сверлим друг друга взглядом и молчим. Только потом Нокс качает головой:

— Язык у тебя без костей.

— Привыкай.

Миссис Уайт поднимает руку, оглядывает нас с Ноксом и слегка хихикает.

— Не ожидала, что вы будете так жарко отстаивать свои мнения. Все в порядке?

О, я уступать не планирую.

— Да.

Нокс вздыхает.

— Отлично! — улыбается миссис Уайт. — Мне нравится ваш… энтузиазм. Так, дайте подумать… О, идея! Я загадаю число от одного до десяти. Кто окажется ближе, тот фильм и выберет…

— Один, — перебивает Нокс, сверля меня взглядом.

— Пять, — огрызаюсь я.

Она смотрит на меня виновато.

— Я загадала один. Прости, Ава, будете смотреть «Грязные танцы». Выбор темы оставлю на ваше усмотрение, но мне нравится идея Нокса о социальном неравенстве. Или можете поразмыслить, почему любовная линия покорила сердца нескольких поколений…

— Социальное неравенство, — выбираю я.

— Любовная линия, — перебивает Нокс.

Мы сверлим друг друга взглядом.

«Ты серьезно?» — немо спрашиваю я.

«О да. — Его глаза сверкают. — Будет весело».

Миссис Уайт смеется.

— Решайте сами! Можете придумать что-нибудь более оригинальное. На сочинение у вас две недели, начиная с сегодняшнего дня.

Она уходит, и Нокс отворачивается.

— Она всегда загадывает один, кстати. Выкуси! — Он мрачно усмехается, а я скалюсь.

— Предпочел световым мечам любовную линию? И какой ты после этого парень?

— «Терпение должен иметь ты, мой юный падаван».

Я пялюсь на него.

— Ну ты и придурок! Специально решил меня разозлить? Плевать тебе на фильм! Ты просто хотел вывести меня из себя.

Он хмыкает и издает многострадальный вздох.

— Мир не крутится вокруг тебя! Мама любила Патрика Суэйзи. Постоянно пересматривала «Привидение».

— Любила? — переспрашиваю я. Он вдруг поджимает губы. — Что?

— Ничего, — бормочет он.

Я щурюсь. «Ничем» тут даже не пахнет.

— Ну ладно, не говори, если не хочешь. — Я кручу в руках ручку. — Не нужны мне твои секреты…

— Она умерла, когда мне было двенадцать. — Он прикрывает рот, будто слова вырвались непроизвольно.

Я быстро моргаю и пытаюсь восстановить в мыслях образ загадочного Нокса Грейсона. Как я могла этого не знать?

— Ты еще не училась в «Кэмдене».

Значит, он потерял маму.

Не жалей его, Ава. Не смей! Это же Нокс, «акула»! Он не заслуживает…

Он коротко кивает, вырывая меня из мыслей.

— Люди умирают. Жизнь коротка и может оборваться в любую секунду. Но всем плевать. Никого это не волнует.

Никого это не волнует.

— Мрачные у тебя взгляды, Нокс, — говорю я, кашлянув. — Так, насчет задания…

— Я понимаю, ты не собираешься смотреть со мной «Грязные танцы». Просто притворимся, что смотрели их вместе.

— Я не хочу оставаться с тобой наедине.

Нокс молчит, и я оборачиваюсь. Он смотрит в ноутбук невидящим взглядом, рассеянно водя пальцами по серебристой клавиатуре, а потом хмурится, и в его глазах появляется странное выражение.

— Потому что боишься? Это был не я.

Я изучаю его вьющиеся шелковистые волосы. Они темные, как у парня, который меня изнасиловал. Вроде. Возможно, я ошибаюсь и не могу доверять этим воспоминаниям.

— Ты мне просто не нравишься, — тихо говорю я.

— Слава богу! — Он вырывает тетрадный лист, пишет свой номер и передает мне. — Мой телефон. Никому его не давай, иначе проблем не оберешься. Можем посмотреть фильм вместе и сразу решить, на какую тему будем писать.

Ого.

Ого!

Нокс Грейсон никому не дает номер телефона! Я знаю, потому что девчонки пытались достать его с первого года старшей школы, чтобы послать ему свои голые фотки. Только не я, конечно. Говорят, он предупредил всех знакомых, что если они будут разбрасываться его номером, то пожалеют.

Я забираю тетрадный лист и сразу замечаю: номер не совпадает с тем, что был в записке, содержимое которой до сих пор крутится в голове. Ну, он хотя бы не мой тайный поклонник!

— Без проблем. Вечером на неделе? Посмотрим в девять, обсудим в одиннадцать? — Я выдыхаю. — После ужина телевизор занимают дети, так что придется ждать, пока они уйдут спать. У меня нет своего. Если хочешь пораньше, могу посмотреть с ноутбука, но я предпочитаю большой экран.

— Дети? Я думал, у тебя один брат.

Я вздрагиваю. Откуда он знает о Тайлере? Мы же практически не общались…

— Я живу у сестер милосердия. У меня один брат — сводный, кстати, но с нами живут двадцать малышей, а есть еще дети постарше.

— Чего? Ты до сих пор живешь там? Я думал, ты…

Бросаю на него резкий взгляд.

— Где мне еще жить? В январе мне исполнилось восемнадцать, и мне разрешили пока остаться, но это не навсегда. Я попросила школу выделить общежитие, но не факт, что дадут… — Голос дрожит, и я замолкаю. Сомневаюсь, что его интересуют подробности моего возвращения в «Кэмден».

Он морщит лоб, словно в раздумьях, а потом бросает на меня пренебрежительный взгляд.

— Понятно. Ладно. Просто напиши, как решишь посмотреть.

Я перевожу взгляд на его номер. Напишу, как же! Не пошел бы он? Как будто я хочу с ним общаться, даже в письменном виде.

Но черт: он дал мне свой номер!

Сколько возможностей открывается… Можно написать его в женском туалете, объявить на весь класс, запостить онлайн… Черт, да хоть заказать самолет, чтобы написал в небе! Я вздыхаю. Мечты-мечты…

Нокс наклоняется, обдавая дурацким ароматом туалетной воды.

— Напишешь мой номер в туалете — тебе конец, Тюльпан.

Я невинно улыбаюсь.

— Я? Ну что ты!

— Мгм.

К счастью, в это мгновение звенит звонок. Самый длинный час в моей жизни подходит к концу, и я вылетаю из класса как ветер.