— Я сам его убью. — Его глаза вспыхивают.
Сердце пропускает удар, и я отстраняюсь, в замешательстве втянув в себя воздух.
Что?
Ищу слова, но нахожу только:
— В смысле?
Он поджимает губы.
— Не останавливайся, раз начала. Выскажись, не держи все в себе! Давай, я слушаю.
Я хмурюсь. Как оказалось, что он снова завладел ситуацией?
— Зачем?
— А ты не хочешь? Тебя десять месяцев не было, но ты снова с нами. Ты злишься — не думай, что я не вижу. Давай, сорви злость!
Снова какие-то игры?
Сглатываю. Меня разрывает между желанием высказать все «акуле», о чем я мечтала все лето, и потребовать объяснений. Почему он убьет человека, который тронул меня? Но гнев побеждает.
— Ладно. Я ненавижу тебя и твоих друзей. Вы испортили мне прошлый год, но больше я этого не позволю. То, что вы сделали, на меня не повлияет. А если ты превратишь мою жизнь в ад, я устрою тебе то же самое.
Он на мгновение опускает густые темные ресницы.
— Ох, Тюльпан… Ничего ты не сделаешь.
— Я бы посмотрела, как ты бы себя повел, оказавшись в моей шкуре.
Он мельком оглядывает меня.
— Нет уж, спасибо.
— Придурок, — стискиваю зубы.
— Ага.
— Полный. Главный хрен в школе, и я не про твой член. Просто ты невероятный мудак! Не верю, что девчонки на тебя вешаются. Ты же отвратительный!
— Да.
— И знаешь что? Ты на пике своей футбольной карьеры. Еще немного, и ты превратишься в одинокого мужика средних лет с кучей проблем. Будешь ходить к анонимным алкоголикам, дрочить на порнуху и плакать над едой из доставки…
Он потирает рот, и сначала мне кажется, что он злится. Потом я замечаю, что его плечи дрожат.
— Что смешного? — огрызаюсь я.
— Ты, — говорит он, глядя мне прямо в глаза.
Потянувшись, растрепываю ему волосы. Они шелковистые, и я, вздрогнув, отдергиваю руку.
Я прикоснулась к нему. Сама.
Что со мной такое?
На мгновение он застывает, а потом отстраняется.
— Не трогай меня.
Сердце колотится, и я приказываю ему успокоиться.
Миссис Уайт, откашлявшись, подходит к парте.
— Очень рада, что вы нашли общий язык. — Я фыркаю, а она продолжает: — Я к вам с фильмом. Нужно будет посмотреть его и написать совместное сочинение. Возражения имеются?
— Никаких, — коротко отвечает Нокс.
Я издаю мысленный стон.
— Жду не дождусь возможности поработать с Ноксом. Какие варианты?
Она улыбается, будто не замечает повисшего напряжения.
— Осталось два фильма: «Звездные войны» и «Грязные танцы». Какой хотите?
— «Звездные войны», — отвечаю я.
— «Грязные танцы», — в тот же момент отвечает Нокс, и я смотрю на него с раскрытым ртом.
— Серьезно? Ты выбираешь «Никто не поставит Бэби в угол» вместо световых мечей и джедаев? Ау, ты же парень, вам нравятся звездолеты и убийства! Используй силу, Нокс! Выбирай «Звездные войны».
Он бросает на меня презрительный взгляд.
— Плевать на световые мечи! В «Грязных танцах» есть аспекты, о которых можно написать. Например, как Бэби способствует воссоединению семьи…
— Пф! — фыркаю я. — А как же Люк Скайуокер и принцесса Лея? Чуи и Хан Соло? Вот настоящая семья, а не богачи на отдыхе…
— Две социально-экономические группы: гости и работники отеля Келлермана…
— Господи, ты даже название отеля знаешь! А словечками-то какими бросаешься! «Социально-экономические группы»… Удивительно, я-то тебя считала туповатым…
— А что, ты таких слов не знаешь? Это ты тут ботанка, Тюльпан, а я — просто качок.
— Еще раз меня так назовешь…
— Лучше так, чем как тебя называют все остальные…
— …получишь по лицу.
Мы сверлим друг друга взглядом и молчим. Только потом Нокс качает головой:
— Язык у тебя без костей.
— Привыкай.
Миссис Уайт поднимает руку, оглядывает нас с Ноксом и слегка хихикает.
— Не ожидала, что вы будете так жарко отстаивать свои мнения. Все в порядке?
О, я уступать не планирую.
— Да.
Нокс вздыхает.
— Отлично! — улыбается миссис Уайт. — Мне нравится ваш… энтузиазм. Так, дайте подумать… О, идея! Я загадаю число от одного до десяти. Кто окажется ближе, тот фильм и выберет…
— Один, — перебивает Нокс, сверля меня взглядом.
— Пять, — огрызаюсь я.
Она смотрит на меня виновато.
— Я загадала один. Прости, Ава, будете смотреть «Грязные танцы». Выбор темы оставлю на ваше усмотрение, но мне нравится идея Нокса о социальном неравенстве. Или можете поразмыслить, почему любовная линия покорила сердца нескольких поколений…
— Социальное неравенство, — выбираю я.
— Любовная линия, — перебивает Нокс.
Мы сверлим друг друга взглядом.
«Ты серьезно?» — немо спрашиваю я.
«О да. — Его глаза сверкают. — Будет весело».
Миссис Уайт смеется.
— Решайте сами! Можете придумать что-нибудь более оригинальное. На сочинение у вас две недели, начиная с сегодняшнего дня.
Она уходит, и Нокс отворачивается.
— Она всегда загадывает один, кстати. Выкуси! — Он мрачно усмехается, а я скалюсь.
— Предпочел световым мечам любовную линию? И какой ты после этого парень?
— «Терпение должен иметь ты, мой юный падаван».
Я пялюсь на него.
— Ну ты и придурок! Специально решил меня разозлить? Плевать тебе на фильм! Ты просто хотел вывести меня из себя.
Он хмыкает и издает многострадальный вздох.
— Мир не крутится вокруг тебя! Мама любила Патрика Суэйзи. Постоянно пересматривала «Привидение».
— Любила? — переспрашиваю я. Он вдруг поджимает губы. — Что?
— Ничего, — бормочет он.
Я щурюсь. «Ничем» тут даже не пахнет.
— Ну ладно, не говори, если не хочешь. — Я кручу в руках ручку. — Не нужны мне твои секреты…
— Она умерла, когда мне было двенадцать. — Он прикрывает рот, будто слова вырвались непроизвольно.
Я быстро моргаю и пытаюсь восстановить в мыслях образ загадочного Нокса Грейсона. Как я могла этого не знать?
— Ты еще не училась в «Кэмдене».
Значит, он потерял маму.
Не жалей его, Ава. Не смей! Это же Нокс, «акула»! Он не заслуживает…
Он коротко кивает, вырывая меня из мыслей.
— Люди умирают. Жизнь коротка и может оборваться в любую секунду. Но всем плевать. Никого это не волнует.
Никого это не волнует.
— Мрачные у тебя взгляды, Нокс, — говорю я, кашлянув. — Так, насчет задания…
— Я понимаю, ты не собираешься смотреть со мной «Грязные танцы». Просто притворимся, что смотрели их вместе.
— Я не хочу оставаться с тобой наедине.
Нокс молчит, и я оборачиваюсь. Он смотрит в ноутбук невидящим взглядом, рассеянно водя пальцами по серебристой клавиатуре, а потом хмурится, и в его глазах появляется странное выражение.
— Потому что боишься? Это был не я.
Я изучаю его вьющиеся шелковистые волосы. Они темные, как у парня, который меня изнасиловал. Вроде. Возможно, я ошибаюсь и не могу доверять этим воспоминаниям.
— Ты мне просто не нравишься, — тихо говорю я.
— Слава богу! — Он вырывает тетрадный лист, пишет свой номер и передает мне. — Мой телефон. Никому его не давай, иначе проблем не оберешься. Можем посмотреть фильм вместе и сразу решить, на какую тему будем писать.
Ого.
Ого!
Нокс Грейсон никому не дает номер телефона! Я знаю, потому что девчонки пытались достать его с первого года старшей школы, чтобы послать ему свои голые фотки. Только не я, конечно. Говорят, он предупредил всех знакомых, что если они будут разбрасываться его номером, то пожалеют.
Я забираю тетрадный лист и сразу замечаю: номер не совпадает с тем, что был в записке, содержимое которой до сих пор крутится в голове. Ну, он хотя бы не мой тайный поклонник!
— Без проблем. Вечером на неделе? Посмотрим в девять, обсудим в одиннадцать? — Я выдыхаю. — После ужина телевизор занимают дети, так что придется ждать, пока они уйдут спать. У меня нет своего. Если хочешь пораньше, могу посмотреть с ноутбука, но я предпочитаю большой экран.
— Дети? Я думал, у тебя один брат.
Я вздрагиваю. Откуда он знает о Тайлере? Мы же практически не общались…
— Я живу у сестер милосердия. У меня один брат — сводный, кстати, но с нами живут двадцать малышей, а есть еще дети постарше.
— Чего? Ты до сих пор живешь там? Я думал, ты…
Бросаю на него резкий взгляд.
— Где мне еще жить? В январе мне исполнилось восемнадцать, и мне разрешили пока остаться, но это не навсегда. Я попросила школу выделить общежитие, но не факт, что дадут… — Голос дрожит, и я замолкаю. Сомневаюсь, что его интересуют подробности моего возвращения в «Кэмден».
Он морщит лоб, словно в раздумьях, а потом бросает на меня пренебрежительный взгляд.
— Понятно. Ладно. Просто напиши, как решишь посмотреть.
Я перевожу взгляд на его номер. Напишу, как же! Не пошел бы он? Как будто я хочу с ним общаться, даже в письменном виде.
Но черт: он дал мне свой номер!
Сколько возможностей открывается… Можно написать его в женском туалете, объявить на весь класс, запостить онлайн… Черт, да хоть заказать самолет, чтобы написал в небе! Я вздыхаю. Мечты-мечты…
Нокс наклоняется, обдавая дурацким ароматом туалетной воды.
— Напишешь мой номер в туалете — тебе конец, Тюльпан.
Я невинно улыбаюсь.
— Я? Ну что ты!
— Мгм.
К счастью, в это мгновение звенит звонок. Самый длинный час в моей жизни подходит к концу, и я вылетаю из класса как ветер.