Глава 11
— Куда меня ведут? — пытаюсь подавить парализующий страх, который делает тело деревянным.
Они думают, я упираюсь, и потому буквально волокут меня по полу, а я и правда так испугана, что идти не могу…
— Это какая-то ошибка, — пытаюсь говорить на арабском четко и понятно, — я дочь профессора Филина! Мы гости самого Шейха Мармарики! Немедленно сообщите во дворец о произошедшем!
Я уверена, что это какое-то недоразумение. Все разрешится, обязательно… Понять бы, где я…
Здание, к которому меня привезли, находится за чертой города. Это не пустыня, но и не цивилизация. Серое пустое пространство с выжженной землей. Обшарпанные стены. Температура, пробивающая сорокоградусную отметку. Жарко и тошно.
Меня заталкивают в комнату с плохо побеленными серыми стенами, где затхло, несмотря на то, что на потолке уныло крутит вентилятор. Посреди комнаты одинокий видавший виды деревянный стул.
Мужчина в темных очках с густыми усами, один из тех, кто участвовал в «плане-захвате» меня, заталкивает меня внутрь и без лишних комментариев направляется на выход, бросая в неизвестности и духоте.
Нервно оглядываюсь и нахожу глазами заляпанное окно. Оно такое грязное, что даже не видно света, хотя уже рассвет- мы ехали почти всю ночь…
Силы на исходе. Я обезвожена. Про то, что хочу есть, даже не думаю- потому что мне совсем не до этого. Паника в буквальном смысле скручивает живот. Мне больно и страшно. Физическии и морально.
— Пожалуйста… Это ошибка… — шепчу я, не сдерживая слезы. Почему-то именно сейчас понимаю до конца, как же сильно я попала… И за что?! Что я такого совершила?! Где мой отец?! Почему все разом произошло?! — передайте во дворец, что меня схватили, пожалуйста. У меня есть телефон протокольщика Его Высочества… Он должен помочь…
Мужчина оборачивается на меня уже в дверях. Темные линзы и усы полностью скрывают выражение его лица.
Но даже по этому несчитываемому образу я чувствую пренебрежение и даже презрение в свой адрес. Словно бы я совершила нечто недостойное. Словно бы я пустое место. Когда-то я видела такое отношение. Летела от отца из аэропорта Бейрута. Одновременно со мной на границе схватили какую-то африканку- горничную, которых пруд пруди в стране. Они приезжают работать в богатые ливанские семьи по контракту за мизерную плату. Относятся к ним, мягко говоря, как к третьему сорту, а та дуреха еще и умудрилась провозить в своем багаже наркотики. Вот в этот самый момент, когда её задерживали, я и проходила досмотр. Это было унизительно и неприятно даже со стороны… А сейчас казалось, что и я в аналогичном положении.
— Советую успокоиться, — произнес мужчина нейтральным голосом на английском все с тем же сильным арабским акцентом, — ты здесь по распоряжению самого Шейха Ахмада…
И он вышел.
Оставив меня в полнейшем шоке и неверии…
Часы тянулись, как годы.
Я смотрела сквозь тусклое окно на уходящее солнце и мне казалось, что нормальной жизни уже нет.
Тело покрыто мокрой испариной. Горло настолько сухое, что все слиплось. Глаза закатываются в полубреду.
В голове снова и снова на репите воспоминания о жестоком и коварном Шейхе Ахмаде. Что я могла ему сделать? За что он наказывает меня так жестоко?
Я ведь даже не отказала ему… Наоборот, смотрела как кролик на удава… Так что произошло? Почему… Почему?!
Собрала последние силы в кулак. Мне уже нечего терять!
Подскочила к железной двери.
Со всей силы по ней ударила.
Снова и снова. Костяшки сбились в кровь. Руки горят, но я даже не чувствую этого- вся в агонии, вся горю!
Резко отскакиваю, потому что слышу лязг тяжелого замка.
Замираю. Едва стою на ногах.
Металл со скрежетом отворяется.
На пороге Он. Собственной персоной.
Дьявол и Полубог.
Мужчина, который одним своим приказом для чего-то превратил мою жизнь в ад.
— Здравствуй, сказочница Елена, — слышу его надменно-ироничный тон, от которого по телу мурашки. Только если раньше это были мурашки волнения и томления, то теперь… ужаса… От него зависит моя жизнь. Я так отчетливо теперь понимаю, что я ничто в этом жестоком мире, что чувствую себя муравьем. Песчинкой в пустыне.
— Думаю, ты прекрасно понимаешь, почему ты здесь… — произносит он и заходит внутрь, захлопывая за собой дверь.
— Нет! — отвечаю я так резко, что последние силы покидают меня.
Шатаюсь и падаю на пол. Перед глазами рябит…
— Амиран! — слышу грозный голос, — вы что, не поили её?! Немедленно принесите воды!
Черная рябь перед глазами не дает возможности сконцентрировать взгляд на чем-бы то ни было. Чувствую, как рука властно сжимает подбородок, а моих губ касается стакан воды. Жадно пью. Давлюсь, но пью. Вода-жизнь. А я, оказывается, отчаянно хочу жить…
Только осушив стакан до самого дна, могу начинать хоть как-то внятно соображать.
— Еще воды? — слышу его голос сверху.
Отрицательно качаю головой.
— Итак, возвращаемся к началу. Ты знаешь, почему ты здесь, Елена…
— Нет, Шейх Ахмад, — отвечаю, продолжая смотреть в пол. Пытаюсь собрать свои силы. Получается не очень…
Чувствую, как горячие пальцы поддевают подбородок, заставляя запрокинуть голову.
Я на коленях перед Ним. Глаза слепит не солнце. Это Его взгляд: он такой опаляющий, что жжет роговицу. Даже в этой тусклой комнате. Вдали от света.
— Не стоит врать мне, Елена… Это сделает вашу участь только хуже…
— Вашу? — переспрашиваю я, все еще не понимаю, о чем речь…
— Что тебе известно об изумрудных скрижалях, Елена? — продолжает давить бесстрастно Ахмад.
Я нервно сглатываю.
— То же, что и любому другому читателю. Это известная эзотерическая легенда. Мой отец верил в их существование, занимался их поиском. Ничего более… Вчера, правда, я нашла интересный материал о них в библиотеке…
— И переслала отцу. Я это видел, да, — перебивает меня Шейх, — меня ознакомили со всей твоей перепиской…
— Где мой отец? — страшная догадка впрыскивает в кровь парализующий страх. Голос звучи хрипло и надломлено…
Чувствую, как тяжелая ладонь касается моей головы. Начинает нежно гладить по волосам…
— Сознайся, Елена… Сознайся- и я постараюсь быть не таким жестоким с тобой, как ты заслуживаешь…
— О чем вы говорите?
Он яростно хватает мое лицо за подбородок и снова заставляет болезненно запрокинуть голову.
— Ты знаешь, что делают в Мармарике за воровство?
— Отрубают руку? — шепчу я подавленно, потому что знаю этот шариатский закон.
— Отрубают голову, — говорит он бесстрастно, — а ты воровка, Елена. Ты и твой отец. Решили сговориться и украсть то, что принадлежит моей стране…
— Я не знаю, о чем Вы говорите, Шейх Ахмад. Я невиновна… — шепчу бессвязно- я ничего у Вас не крала…
Не даёт мне договорить, накрывая губы своим большим пальцем, порочно растирая по ним слюну.
— Я предупреждал тебя, сказочница Елена… Не заиграйся… — его полные губы растягиваются в привычной вальяжной улыбке, — Может ты и невиновна, малышка… Зато твой отец- вор и шпион. Он все-таки нашел скрижаль Александра Македонского и решил подло вывезти её из моей страны. Но видимо, забыл, что с такими, как я, не стоит играть в мошеннические игры… Он в темнице и ожидает своей казни, которая состоится на рассвете.
— Нет! — кричу я в ужасе, хватая грозного мужчину за ноги, опускаясь на самое дно, — пожалуйста… Не убивайте его…
— Это пустое, Елена. Моего решения не изменить. А ты посиди пока здесь. Подумай, что тебе известно о махинациях твоего папашки. Возможно, тогда я не устрою на тебя соколиную охоту, — усмехается и пытается отойти, пренебрежительно отталкивая меня, но я вцепилась в его мощные ноги на уровне икр мертвецкой хваткой…
— Я сделаю всё, чтобы Вы продлили его жизнь, Шейх Тамер…
Говорю и чувствую, как унижение заполняет каждую клетку моего тела. Это больно- ломаться. Это больно- переступать через себя. Но черт возьми, это того стоит…
Мужчина снова берет меня за подбородок и улыбается. В этой улыбке бездна из порока и похоти. Мой личный ад…
— Сделаешь всё? А вот это может меня заинтересовать, сказочница… Только давай конкретизируем, что ты подразумеваешь под этим самым «всё» и почему я должен на это согласиться?
Я сглатываю слюну. Она горькая. Это вкус моего падения…
— «Всё»— это то, что Вы сами вложите в это понятие… Я не знаю Ваши пределы и границы…
Он резко дергает меня на себя, заставляя встать. Ноги не держат, но он крепко зажимает мою талию. Только поэтому я не падаю.
Голова ватная. Болтается. Взгляд плохо концентрируется. Давление грохочет по всем венам в организме от перенапряжения…
— Я правильно понимаю, что ты предлагаешь мне себя?
— Я буду твоей рабыней… — отбросив пиетет и приличия, шепчу я еле-еле двигающими губами.
Он хмыкает. Чувствую исходящую от него вибрацию. Это страшно…
— С чего ты взяла, что мне это интересно? У меня тысячи женщин, Елена. Каждая из них почтет за счастье стать бесправной рабыней подо мной…
Глаза буравят меня до самого сердца. Но там у меня платина. Черта с два он видит, что внутри…
— Потому что я не они, — шепчу хрипло и нахожу, наконец, силы посмотреть в его глаза и не зажмуриться, — я бы никогда сама не согласилась стать вашей. Мы оба это прекрасно знаем. Потому Вы и отступили там, в пустыне… Промахнувшийся сокол- поверженный сокол…
