Энни берет рюмку шерри и немного орешков, чтобы забрасывать их в рот по одному. Мать снова принимается взбивать подушки.

Мужчины возвращаются только к половине второго, явно не ограничившись одной пинтой пива на брата, зато в отменном настроении. Они явно хорошо поладили. Услышав хлопок закрывшейся двери, из своей комнаты появляется Урсула. Она спускается на несколько ступенек, но остается на лестнице. Отец указывает на нее.

— А вот эта юная красавица, Джозеф, — моя старшая, Урсула. Девушка-огонь, не так ли? К концу обеда ты задумаешься, ту ли из двух сестер выбрал. Урсула, моя ненаглядная пташка, иди сюда, поздоровайся с новым кавалером малютки Энни.

Урсула угрюмо смотрит вниз, не двигаясь с места.

— Привет. — Ее тон не назовешь ни гостеприимным, ни дружелюбным. — Обед готов? — спрашивает она у матери. — Я проголодалась.

— Боюсь, еда уже остыла, — отвечает ей мать совсем тихо, потому что отец уже шествует в столовую.

— Не могу думать ни о чем, кроме еды, — сообщает он, проходя мимо супруги.

— Пойдемте за стол! — подхватывает та, видя, что все заждались приглашения. — Я сяду здесь, ближе к двери, чтобы легче было отлучаться на кухню. Хотите сесть рядом с Энни, Джозеф?

— Мы сделаем по-другому! — заявляет отец, недовольно качая головой, и тычет коричневым от табака пальцем в стулья, распределяя места. — Азы арифметики, женщина! — бросает он жене и поворачивается к Джо: — Не стоит тебе искать в этом доме мозги, да и красоту тоже, Джозеф. Здесь это добро в дефиците.

Энни слышит, как Урсула откашливается, и пугается, что сестра начнет перечить отцу, но вместо этого та произносит:

— Ага, мы обе — тупицы, каких мало. На двоих не найдется даже унции ума.

— А по-моему, это неправда, — тихо возражает мать.

— Парень в курсе, что я шучу, Пэм. Не будь такой обидчивой.

Энни видит, как мать ежится, втягивает голову в плечи, прячет глаза.

— Я принесу еду, — произносит она почти что шепотом. — Вы поможете мне, девочки?

— Ну не знаю, — говорит отец, откидываясь на спинку стула и глядя на Джо так, словно они с ним общаются на каком-то неведомом женщинам языке. — Как мне хвастаться перед Джозефом своими дочками, когда ты их все время прячешь? Не можешь, что ли, справиться на кухне одна? Так суетишься, как будто у нас впервые воскресный обед. — Отец очень доволен собой, его хлебом не корми, дай принизить жену и задрать перед Джо нос. — Кстати, нам с Джозефом надо еще выпить. В кладовке есть пиво, принеси нам по баночке.

Энни видит, что матери трудно сделать так много всего сразу.

— Я принесу, папа, — говорит она и срывается с места, не давая ему опять заворчать. Мать выходит следом за ней с опущенной головой.

— Придется мне самой резать мясо, — говорит она в кухне, где их не могут услышать. От волнения ее голос стал пронзительным, после каждого слова слышится хрип. — Дальше ждать было нельзя. Он будет недоволен, но ничего не поделаешь.

— Все будет хорошо, мама, — подбадривает ее Энни. — Вот увидишь, он ничего не заметит. Я отнесу им пиво, вернусь и помогу тебе.

Она хватает банки и стаканы — для порядка, потому что они, конечно, окажутся лишними, — и торопится назад в столовую. Отец разошелся не на шутку, Джо хохочет над его речами. Урсула сидит насупленная, судя по ее виду, она предпочла бы очутиться подальше отсюда.

— Правда ведь, Энни? — грохочет отец при виде младшей дочери. — От физиономии Урсулы молоко киснет. Неудивительно, что юный Джозеф взял курс на тебя. Внешностью ты проигрываешь сестре, да и фигура у тебя, скажем прямо…

Энни ни жива ни мертва. Она ставит на стол банки с пивом и стаканы и пятится, сложив руки на груди. Она косится на Джо, надеясь, что он в ужасе от услышанного или хотя бы сочувствует ей, но он не сводит глаз с ее отца и хохочет еще громче прежнего. Неужто он на его стороне? Она переводит взгляд на Урсулу и видит, как та качает головой: дескать, не обращай внимания, ну их!

— Зато наша Энни умеет улыбаться, — завершает отец свою тираду.

— Пойду помогу маме, — бормочет Энни и исчезает из столовой.

— Джозеф вроде милый, — говорит ей мать, она успела успокоиться. — Он понравился твоему отцу. Это хорошо. — Энни видит у локтя матери откупоренную и почти пустую бутылку шерри, но делает вид, что ничего не замечает. — Возьми овощи, я принесу мясо и соус. — Она протягивает дочери кухонное полотенце.

Энни забирает горячее и семенит следом за матерью, чтобы осторожно опустить блюда на подставку в центре стола. Сервировочные ложки заранее повернуты ручками к отцу.

— Что это со мной? — спохватывается мать. — Забыла про тарелки! О чем я только думала?

— Как всегда, ни о чем, — говорит ей муж. — Видишь, что у меня за семейка, Джозеф? Я окружен никчемными идиотками.

У Джо и это вызывает смех, хотя уже не такой уверенный. Глядя на Энни, он вопросительно приподнимает одну бровь. Она пожимает плечами. Что тут скажешь? Добро пожаловать в семейку Кемп.

— Сейчас принесу. Они там греются. Я мигом!

Снова мать, пытаясь сохранить самообладание, переходит едва ли не на визг. Она исчезает и через несколько секунд возвращается со стопкой тарелок, увенчанной соусником. Энни затаив дыхание ждет катастрофы, но у матери получается аккуратно поставить все принесенное на стол. Она проводит над едой руками, проверяя, все ли разогрелось, и это похоже на благословение.

— Ну, Джозеф, — обращается она наконец к гостю, — что вам положить?

— Если можно, всего понемножку, благодарю вас, миссис Кемп. — Джо уверенно ей подмигивает.

Мать краснеет, как девчонка. Урсула закатывает глаза, но у Энни эта ситуация вызывает гордость. Красавчик — ее с потрохами! К Джо движется его нагруженная едой тарелка.

— Соус? — предлагает ему Энни.

Джо кивает и опять подмигивает, теперь ей. Это заговорщическое подмигивание — свидетельство того, что он все понимает и что вместе они преодолеют трудности.

— Что ты, черт возьми, сделала с этим мясом? — неожиданно взрывается отец. Атмосфера резко сгущается. Энни прикусывает губу. — Чем ты его нарезала, женщина? Пилкой для ногтей? Или чайной ложечкой? Испортила отменный шмат говядины, сонная корова! Такое мясо нынче недешево, знаешь ли, Джозеф. Это не какая-нибудь корейка или пашина, а настоящий щуп! Лучше бы была пашина, ее не так жалко. — Он отодвигается от стола, чтобы встать.

Мать уходит в себя, ее проклюнувшаяся было уверенность испаряется без следа.

— Извини, — лепечет она, — я сделала что смогла. Тебя не было, пришлось резать самой, иначе было бы испорчено все остальное.

— Понятно, — отвечает отец, медленно кивая. — Оказывается, это моя вина. Моя жена не умеет обращаться с разделочным ножом, а виноват почему-то я. Теперь ты видишь, Джозеф, каково мне приходится?

— Сам бы нарезал, если бы вернулся из паба, когда мама просила. А так справляться пришлось нам, — спокойно говорит Урсула.

Энни каменеет и упирается взглядом в свою сервировочную салфетку, ее вдруг завораживает изображенная на ней сцена охоты. Мать со свистом втягивает воздух. Все ждут неизбежной развязки, но молчание нарушает Джо.

— На вид очень вкусно, миссис Кемп, — говорит он. — Не поверите, даже слюнки текут!

Отец плюхается на свой стул, что-то бормочет, но больше не жалуется. Мать быстро наполняет тарелку и передает ему, он берет ее, не поблагодарив. Потом наступает очередь Урсулы, после нее — Энни, наконец, самой Пэм. Теперь все увлечены едой, Джо вместо разговора издает довольные звуки.

Опустошив свою тарелку, отец отодвигает ее и откидывается на спинку стула.

— Итак, Джозеф, чем ты зарабатываешь на хлеб насущный?

— Я букмекер, мистер Кемп, — отвечает Джо.

Энни видит, что отцу нравится этот ответ.

— Достойная профессия, — говорит он. — Букмекеру нужны мозги. Это, знаете ли, девочки, сплошная математика. Прикидываешь расклады, соображаешь, каковы вероятности. Занятие для смекалистых. Тебе такое не по плечу, Энни. Наша Энни — сама заурядность, — добавляет он нарочито сценическим шепотом.

— Ну не знаю, — храбро осмеливается возразить мать. — Энни хорошо сдала экзамены по программе средней школы, у нее девять из десяти, представляете, Джозеф?

— Толку-то! Продает теперь перчатки женщинам, у которых больше денег, чем здравомыслия! Я бы не назвал это блестящей карьерой. У Урсулы дела не лучше.

— Я учусь в колледже искусств, папа, — напоминает отцу Урсула.

— Вопреки моим советам. Спрашивается, куда это тебя приведет? О крыше над головой можно не мечтать, поверь мне на слово.

— Тебе следует гордиться дочерями, Малькольм, — вставляет мать. — Они обе — умницы.

Отец готов возразить, но Джо не дает.

— Я горжусь Энни, — говорит он. — Она создана для меня. — Он улыбается Энни, в его светлых глазах пляшут искорки, хоть взгляд и слегка расфокусирован. — Восхитительный обед, миссис Кемп!

У Энни трепещет сердечко. Она видит, что ее мать тоже сияет. Даже отец выглядит менее сердитым. Одна Урсула продолжает дуться.

— Прошу, зовите меня Пэм, — говорит Джозефу мать Энни, выпрямляя спину. — Еще рюмочку, прежде чем я подам десерт?