— Теперь, по крайней мере, ясно, почему Беатрис тебя бросила! — не удержалась я от колкости. — Ты что же, всё время сюда девиц таскаешь?

— Лета, не мели ерунду! Это не смешно! Это очень — очень! — серьёзно. Из другого времени нельзя забирать даже неодушевлённые предметы, не говоря уже о…

— Уроды! Извращенцы!! Маньяки!! Вы куда меня притащили?!! Мили-и-иция! Спасите, грабят-убиваю-ю-ют!

— О, в себя пришла! — неподдельно обрадовался Эйвальд.

— О! Амулет работает! — в один голос с ним обрадовалась я и, помедлив, добавила. — Только я половины всё равно не разберу…

— Ты можешь как-нибудь её заткнуть?! — прижимая незнакомку всей своей длиннющей тушей к полу и пытаясь зажать ей ладонью рот, взмолился брат. — Ай! Дура, не кусайся!

— Легко!

Я подобрала с пола железку и слегка пристукнула пришелицу по темечку. Та закатила глазки и обмякла.

— Я не совсем это имел в виду. Думал, есть какое-нибудь заклинание…

— Конечно есть, — авторитетно заявила я. — Только я его не знаю.

— Ладно… Нам нужно куда-нибудь её перенести…

— Назад в будущее, например! — поддакнула я.

— Это в данный момент немного затруднительно. Разуй глаза, переместитель сломан! Умничает она тут!

— Я не умничаю. Я не совсем понимаю, чем это нам грозит. Ничем хорошим — это ясно. Но если ты внесёшь немного конкретики — я буду на седьмом небе от счастья! Нас теперь в темницу заточат?

— Хуже. Это сложно объяснить, я в своё время горы запрещённых манускриптов проштудировал на эту тему… Но если в двух словах — при длительном нахождении объекта вне своего времени, нарушаются временные связи, смещаются энергетические потоки…

— А нормальным языком? — перебила я.

— В лучшем случае просто изменится история. В худшем — настоящее как бы смешается с прошлым и будущим, а это повлечёт за собой конец света!

— Нам всем хана, — подвела я неутешительный итог.

— Да, но это ещё не всё.

Меня аж затрясло.

— Да что ещё-то?!

— Энергетический выброс получился вдвое сильнее, так как через временной портал прошло два объекта. У магов больше шансов нас засечь. Тем более, энергетический след у этой девушки другой, более-менее подкованный в этом вопросе колдун мигом сообразит, в чём дело.

— Эйв, я тебя ненавижу, — честно призналась я. — Сколько у нас времени?

— До чего?

— До того, как этот мир рухнет, балда!

— Не больше месяца. Даже, наверное, намного меньше. Сразу, конечно, процесс разрушения не запустится… Да и, возможно, вообще не запустится! От тех обрывочных клочков древних знаний, которые мне удалось добыть, проку немного!

— А если всё-таки запустится?! — наступала я. — Нет, ну я чего только не вытворяла, но чтоб тако-о-ое. Ты же, придурок, по своей прихоти погубишь всехк чертям собачьим!

— Не переживай, время пока есть, разберёмся уж как-нибудь.

— Расскажи тогда сначала, как это вообще у тебя получилось — девицу сюда приволочь!

Эйвальд вздохнул и начал каяться.

Была тихая летняя ночь. Светлана ковыляла в жутко неудобных туфлях на высоченной шпильке по тёмной улице.

— Вот козлы! Опять все фонари побили! — сквозь зубы процедила она, достала телефон и принялась подсвечивать им дорогу.

День не задался с самого утра. Начать хотя бы с того, что жутко дорогая краска для волос, судя по всему, оказалось подделкой и окрасила её не в иссиня-чёрный цвет «воронова крыла» (как было написано на упаковке), а просто в синий! И ничьим крылом там не пахло! Денег на другую не было. Пришлось идти на вечеринку как есть. Уникальный окрас напрочь распугал всех потенциальных кавалеров (даже основательно подвыпивших), так что провожатых не нашлось. Туфли сильно натёрли и без того уставшие ноги, а пластырь она взять забыла! Сумочка порвалась, да так, что не зашьёшь. На новый сарафанчик в шумной суматохе кто-то нечаянно пролил вино. А в довершение Светлана ещё и умудрилась разругаться вдрызг со своей лучшей подругой Катькой! В общем, не день, а катастрофа локального характера!

— Не хватало ещё, чтобы мобильник спёрли, — вслух подумала она и всё-таки убрала его в сумочку.

«До своего двора добралась, а тут уже каждый булыжник знакомый, и без подсветки дойду…»

И тут ей чуть ли не на голову свалился мужик.

И откуда только взялся? Неужто с крыши сиганул, бэтмен фигов?!

Как и всякая молодая, привлекательная и, главное, здравомыслящая девушка, Светлана сразу поняла, что это никто иной, как кровожадный маньяк, опрометчиво решивший покуситься на её, уже давно не девичью, но всё же честь. А что у нас с маньяками делают? Правильно! Сумочкой их, сумочкой (всё равно одна ручка уже оторвалась — не жалко)! Да по голове ему, паскуднику, чтоб дошло побыстрее! А ещё и поорать можно! Может, какой-нибудь сосед сознательный ещё и милицию вызвать сподобится. Под собственные вопли лупить маньяка оказалось куда занятнее. Криминальный элемент был окончательно деморализован и, пытаясь прикрыть от шквала хаотичных ударов самое ценное, начал проделывать какие-то странные манипуляции с непонятным предметом, который он, оказывается, всё время держал в руках. Предмет издал неприятное гудение и выпустил тонкую струйку дыма. Незнакомец усмехнулся. А потом вдруг всё расплылось, закружилось и как-то размазалось. Это стало последним, что помнила Светлана.

А первым, что она увидела, придя в себя, был всё тот же незадачливый маньяк, груда ржавого железа и рыжеволосая девица в довольно-таки странном наряде. Девица удивлённо вытаращила глаза, что-то пронзительно закричала… и это стало последней каплей.

Глава 2

Пришелицу до поры до времени решено было поместить в одну из гостевых спален. Связывать не стали, чтоб не померла, чего доброго, со страху. А начнёт всё крушить — тем лучше. Чёртов братец надолго запомнит, что не следует совать свой длинный нос куда не просят. Сказать по правде, я не переставала тешить себя надеждой на то, что всё разрешится как-нибудь само собой. Ну вот полежит деваха часок-другой да испарится, будто и не было её вовсе. А если нет… Об этом и думать не хотелось. Даже если все вышеизложенные Эйвальдом ужасы обойдут нас стороной, Ян убьёт меня собственноручно. И всё из-за этого экспериментатора-самоучки! Называть человека, безжалостно втравившего меня в такую авантюру, братом я отказывалась наотрез.

— Да что же это! Никак не соображу, что делать! — не вовремя подал голос этот… нехороший человек.

Я злобно рыкнула и отвернулась к окну. Темень непроглядная. А ведь сейчас я могла бы на балу выплясывать. Или крестиком вышивать. В свете последних событий, рукоделие показалось мне не таким уж плохим занятием.

— Не знаю, как ты, а я собираюсь хорошенько надраться, — с мрачной решимостью сообщила я. — Ты со мной?

— Не думаю, что нам сейчас стоит…

— Стоит! — отрезала я. — Помирать, так с музыкой! Всё равно хуже уже не будет, а так хоть погудим напоследок. Переоденусь только, а то потом в этом платье шею себе точно сверну.

Миссия была выполнена просто блестяще. Мы со всей ответственностью подошли к вышеозначенному занятию и надрались в такой драбадан, что слуги (те, что имели несчастье попасть в поле нашего зрения) трусливо обходили нас десятой дорогой.

— Виновата ли я-я-я? Виновата ли я-я-я?! — самозабвенно горланила я, в то время как Эйвальд с завидным упорством пытался подыграть мне на подручных средствах… конкретно сейчас в ход пошли ложки. И лупил он ими по столу. Получалось громко, но плохо. Вскоре его унылое постукивание, так портившее моё — несомненно! — мелодичное пение, мне надоело. С третьей попытки запрыгнув на длиннющий трапезный стол, я подобрала не особо чистую салфетку и запустила ею в брата, со словами:

— Сударь! Вы испаскудили мою песню! Я вызываю вас на де… д… дуэль!

Салфетка цели не достигла, бесславно затерявшись где-то под столом, но не в этом суть.

Эйвальд перестал, наконец, терзать ложки и, сделав над собой усилие, задержал на мне мутный взгляд.

— Балда, — беззлобно ответил он. — Я ж из тебя паштет сделаю!

Я пригорюнилась — ведь и правда сделает! Или жульничать начнёт, знаю я его. Эх, не везёт мне с мужиками! Так и норовят укокошить!

Я сделала вялую попытку притопнуть ногой, для пущего устрашения, но покачнулась, окончательно потеряла равновесие и шлёпнулась задом в какое-то блюдо. Благо, к тому времени уже опустевшее.

— Мухлевать будешь? — не обращая внимания на такие мелочи, подозрительно уточнила я.

— А как же!

— Тогда-а-а… Нам нужен этот — как его? — секундант!

— Слуги разбежались, — сообщил Эйвальд, с трудом поднимаясь на ноги и пытаясь снять меня со стола. Я сниматься совсем не хотела. Хорошо мне было на столе, весело. Мысли носились хороводом, голова шла кругом, и невыносимо хотелось петь.

— Виновата-а-а ли я-я-я?! — снова затянула я во весь голос.

— Виновата! — заявил братец.

— Это в чём же?

— В том, что я сейчас оглохну! Перестань орать дурниной!

— А… О! Слушай, Эйв, а что я приду-у-умала-а-а! У нас же там эта валяется, синеголовая. Пошли знакомиться, а?

— Синеволосая… — машинально поправил родственник — Что?!

— Вино, говорю, бери! — скомандовала я и слезла со стола вполне самостоятельно. Правда, уронив при этом многострадальное блюдо. Тьфу, ты! Совсем про него забыла!