Там мы все, которые старички, отлично выступили и попали на карандаш к одному очень хитрому мичману, работающему на соревнованиях судьей. Я даже сейчас помню, как его звали, то есть и сейчас зовут — мичман Гринцевич.

Он — начальник команды боксеров при ВВМУ имени Ленина в городе Пушкине и таким образом собирает себе сильную команду из уже хорошо готовых парней с гражданки. Парни с моей секции, оба легковесы Артем и Сапаров пошли потом в это училище после своего третьего курса ПТУ и долго еще за него выступали, меня же отец быстро перевел на гораздо более перспективные по служебной лестнице Ленком и Фрунзе.

Не знаю, уж как пронырливый мичман уговорил парней, заканчивающих третий курс ПТУ и готовящихся примкнуть к рабочему классу страны и взрослой жизни, отправиться еще на пять лет всерьез учиться и жить в казарме, чтобы становиться офицерами.

Наверно тем, что даже пять лет учебы в Ленинграде или том же Пушкине бывает гораздо лучше пары лет срочной в том же Афгане или трех очень долгих, просто бесконечных годиков службы матросом где-нибудь на Северном флоте.

Да и на всех остальных флотах тоже.

Ну и высшее образование получаешь на полном государственном обеспечении, не особенно напрягаясь по учебе.

Мне же пообещали легкую сдачу всех экзаменов в училище при условии усиленных занятий боксом и потом любой корабль для службы почти на выбор. Ну, почти любой — это громко сказано, в основном, конечно, это небольшие кораблики, где звание старшего лейтенанта — самый максимум для всегда чумазого командира БЧ-5.

Но вот его слова меня заинтересовали:

— Только попасть на подводную лодку не обещаю!

И сподвигли на весь тот долгий и оказавшийся мне совсем лишним в той жизни путь до здорово ошарашенного жизнью лейтенанта, оказавшегося с не совсем молодой женой в крайне радиоактивном поселке Приморского края.

Как раз между Большим Камнем и Находкой, на самом краю нашей огромной советской Родины.

Ладно, в этой жизни повторение чего-то из прошлой почти исключено, так что не о чем теперь и переживать особо.

Единственно, что именно в училище Ленина я мог бы понять по-настоящему, чего могу добиться в спорте, усиленно тренируясь в зале каждый день. Там все впахивали без продыху под бдительным присмотром мичмана Гринцевича, выигрывали постоянно общее первое место для училища на первенстве ВВМУЗ по боксу, зато в город совсем не ходили.

В то время, как в Ленкоме я из города все четыре года не вылезал, почти не тренировался, а занят был совсем другими, более интересными делами. Там уже оказалось не до высших спортивных достижений, выезжал только на старых умениях.

Да, еще в группе новичков из двести двадцать первого училища было человек двадцать и все они до единого проиграли свои первые бои. Прямо чертовщина какая-то получилась, трое опытных дошли минимум до финалов, а начинающие поголовно вылетели в первом бою.

Вспомнил это сейчас потому, что один из них потом стал хорошим мастером, а в начале девяностых в упор расстрелял у всех на глазах какого-то авторитета прямо около Московского вокзала. Получил свою десятку, напарник восемь лет и оба еще вышли на свободу, видел их в городе потом.

После тренировки спешу домой уже со взрослыми парнями, разговоры здесь более интересные, но ко мне и моим делам отношения особо не имеющие. Про тяжелую учебу, плохо оплачиваемую работу после ПТУ или просто школы, еще отсутствие нормальной половой жизни из-за того, что нет места для встреч.

По сравнению с ними у меня есть свое жилье, пусть всего комната, но в отдельной квартире со всеми удобствами, есть классная подруга и даже официальная работа с отличной подработкой. Так что все у меня в порядке с этой бытовой стороны жизни.

Уже около дома вспомнил, что забыл раскидать приготовленные сегодня анонимки, но решил, что завтра буду кататься по району и где-нибудь их положу по почтовым ящикам. Написал новый комплект опять детским почерком, пока было время до прихода Светочки и думал по дороге на тренировку забросить, но вспомнил, что уже делал заброс в том районе.

Не большая беда, конечно, но лучше все же раскидывать каждый раз на новой улице. Тем более, что с великом я теперь особенно мобилен.

Дома ждет отличный ужин, Светочка расстаралась, приготовила мясо в духовке с картошкой, в общем демонстрирует имеющиеся у нее таланты для семейной жизни.

Ужинаем вместе с Таисией Петровной, потом она возвращается к просмотру очередного фильма после программы "Время".

А мы, конечно, занимаемся любовью, стараясь не шуметь и не мешать старушке погружаться в мир социалистического реализма. У нас он свой, этот реализм, очень чувственный и сладкий в неге молодых тел.

Утром предупреждаю подругу, что вечером уеду в Таллинн по своим торговым делам:

— Ночуй здесь, нет тебе смысла мотаться в общагу. От гопников местных бегать.

— Нет, Игорь, хорошо, что предупредил. Тебя же две ночи не будет?

— Да, как раз две ночи проведу в поезде. Буду очень скучать без тебя, милая, — тут я полностью искренен.

Но не ехать нельзя, я уже и так три недели не посещаю столицу Эстонской ССР, не осталось ни одной женской шмотки и есть еще предварительный заказ на две. Так что ехать надо однозначно, тем более, что бегать и кататься с одной кондитеркой не так сладко.

Пока нормально и даже отлично идет торговля, но солидные деньги приносят больше удачные женские и подростковые вещи сильно передовой эстонской швейки.

— И я как раз отдежурю в общежитии положенное время. Мне уже пару раз говорили, что ночевать я должна в общежитии, а то могу его потерять.

К возможности потерять свою койку в комнате на четверых Света относится очень серьезно, и я решаю пока ее не напрягать с этим делом. Вскоре закончится учебный год, я найду девушке работу и жить ей придется именно со мной, так как из общаги все на лето съедут и закроют ее на проветривание.

Поживет и свыкнется с такой свободной жизнью уже нормально, совсем забудет про общагу и дорогу до нее, как страшный сон.

Не так скоро, конечно, до середины июня у нее практика на комбинате, но я готовлюсь к этому моменту заранее предложить Свете работу месяца на два. Так, чтобы она домой попала на пару недель перед первым сентября и не успела оказаться в сплошной осаде из местных женихов.

Конец ознакомительного фрагмента