— В общем я туда, куда надо попал, — прихожу я к понятному выводу.

Пока я так бормотал заголовки статей и отдельных столбцов, с удовольствием вникая в напряженную мировую жизнь, ко мне сзади уже подошли. Подошли и настойчиво остановились.

Черт, все прямо как в прошлой жизни, сейчас еще спросят документы.

Я оглянулся, однако милиционер в белой гимнастерке и таком же шлеме еще стоит около входа в горком, правда теперь неотступно смотрит в мою сторону. Похоже, что тоже не каждый день тут народ рискует газеты читать, смущая служивого.

Это уже водитель оказался рядом со мной и теперь откровенно враждебно таращится на меня. Я же улыбнулся ему и снова опустил глаза к передовице газеты "Правда".

А чего мне с ним разговаривать? Я наслаждаюсь свежей прессой для настоящих советских людей! Она здесь для этого и висит, чтобы информировать таких товарищей, как я. И шарахаться от его требовательно взгляда не собираюсь. А он, бедолага, наверно решил, что я тут с обрезом в мешке поджидаю кого-то из советских партийных лидеров, чтобы совершить акт терроризма?

Потом достаю из мешка верхний лист из папки и внимательно его перечитываю. Он как раз у меня составлен про начало мая этого года. Пришлось рукой с маной провести над ним, чтобы буквы появились. Только, не наши русские буквы, а из черноземельского алфавита.

Такая у меня разумная предосторожность предпринята, чтобы только я мог прочитать написанное.

— Это! Ты же просил отвести тебя в горком! А сам туда не идешь! Зачем тогда врал? — похоже парень просто в панике от знакомства со мной и уже себе всего напридумывал.

Еще не знает, что предъявить мне и главное как обратить внимание на меня сотрудника органов правопорядка.

Однако твердо почувствовал во мне что-то или кого-то не совсем правильного человека, поэтому отставать от меня не собирается. Ну проявить бдительность в эти крайне непростые времена — это именно то, что боженька завещал.

То есть товарищ Дзержинский советовал!

— Пойду. Твоя помощь мне не требуется. Хотя давай вместе дойдем, — решаю я поступить попроще.

Поворачиваюсь к горкому лицом и иду к дверям, водитель как бы конвоирует меня сбоку, отставая на пол шага.

Милиционер понял, что мы движемся прямо к входу и пошел на перехват, встретив нас в десятке метров перед ними.

— Вы к кому? — спросил он меня как идущего первым.

— К товарищу первому секретарю горкома, — четко ответил я спокойным голосом.

— А вы? — это он к водителю.

Ну, по тому все видно, что настоящий пролетарий, одежда замасленная и руки черные, кургузая чумазая кепчонка на затылке одета. Да и видел уже сотрудник милиции, откуда мы оба взялись, что из полуторки вылезли, продолжающей стоять на углу площади.

— Провожаю товарища, — нашелся что ответить парень.

— Идите отсюда, — ответил ему постовой и кивнул мне:

— Что в мешке?

— Личные вещи.

— Проверим. С какой целью идете к товарищу первому секретарю?

— С секретным донесением, — коротко, но солидно ответил я и оглянулся.

Водитель уже отошел от меня, так и не решившись предупредить про меня милиционера.

Типа, я его довел до представителя власти, теперь сами с ним разбирайтесь, моя совесть чиста на предмет будущего разоблачения английского шпиона..

— Нет, парень, это так не сработает, тишком да молчком свою задницу не прикрыть от будущих проблем, — понимаю я.

— Ваши документы, — вспомнил про свою первую обязанность постовой.

— Не имею права показывать, пока нахожусь на спецзадании. Только товарищу первому секретарю или дежурному положено их видеть. Предлагаю пройти к дежурному по горкому, — миролюбиво предложил я уверенным голосом.

— Ну, что же, пройдемте, — довольно неуверенно ответил постовой. — Хотя, пожалуйте ваш мешок.

— Держите, это имею право вам передать, там ничего секретного нет. Только личные вещи, — продолжаю я косить под оперативника под прикрытием.

Постовой быстро ощупал мешок на весу, понял, что никакого оружия или бомбы не спрятано и взмахнул рукой, предлагая мне пройти в здание. Мешок оставил у себя конечно.

— Эх, еще ничего народ не знает о пластиде. А он уже вроде изобретен.

Войдя в довольно большой тамбур вместе со мной, милиционер вспомнил еще про одну свою обязанность:

— Должен осмотреть тебя.

— Осматривайте, — ответил я, достал лечебные камни и паспорт из кармана и замер, держа их в руке.

Постовой поставил мешок на пол и довольно небрежно обстучал мои карманы и вокруг пояса, после чего я снял пиджак и повернулся вокруг себя. После этого я показал ему обложку паспорта и обычные обработанные камни, не вызвав никакого интереса к ним. А вот на паспорт милиционер посмотрел внимательно, распознав сразу, что еще не видел обложки такого цвета никогда раньше.

— Иностранный документ? — спросил он.

— Нет, наш советский, — коротко ответил я и спрятал все добро снова в карман пиджака. — Специальная серия.

— Проходите, — милиционер приоткрыл дверь и пропустил меня, сам держась сзади вплотную.

Его можно понять, он как бы конвоирует непонятного товарища и ждет отмашки от дежурного, как с ним поступить.

А пока четкого приказа нет — держит меня под прицелом, даже кобуру расстегнул одним ловким движением пальца.

Показывает, что готов к любым моим действиям и не остановится перед применением оружия на территории охраняемого спецобъекта.

Дежурный, немолодой грузин в сером костюме, нашелся справа от входа, со своим широким столом перекрывая частично проход к лестнице. Перед ним лежит раскрытый журнал учета посетителей, еще несколько разных пакетом и других бумаг и смотрит он на нас не очень дружелюбно.

Понятно, что всех обычных посетителей горкома партии, директоров предприятий, городских чиновников и прочих посетителей, которые тут часто бывают — он знает в лицо.

А вот посторонних граждан, которые своими жалобами и предложениями отвлекают партийные органы от неусыпного контроля и направляющей роли, здесь явно не жалует. И желает спровадить меня куда подальше.

— Что у тебя, Осипов? — так же недовольно спрашивает он, рассматривая меня.

— Вот, прибыл гражданин, говорит про секретное дело к товарищу первому секретарю.

— Секретное дело, да еще к товарищу первому секретарю горкома? Хм… Документы проверил? Что за дело?

— Нет, товарищ Джабраилов, документ есть, однако гражданин ссылается опять же на секретность, — пожал плечами постовой.

Да, правильно ведет себя милиционер, товарищем меня не называет, пока мой статус не прояснили вышестоящие товарищи. Гражданин может оказаться и своим товарищем, и чужим врагом, нужно понимать такой ответственный момент для простого постового. Его дело доставить и присмотреть, решать же со мной — это уже точно ни к нему.

— Что у вас, гражданин? — теперь обращаются уже ко мне.

Явно сообразил дежурный товарищ Джабраилов, что мое место в советской системе координат не определено достоверно, поэтому обращение "гражданин" четко выделено голосом и произношением. Это уже больше плохо, чем хорошо, ведь все вокруг друг другу товарищи. А всякие граждане теперь в камере чалятся и на жизнь другим гражданам жалуются.

Я просто протягиваю ему свой паспорт, потому что объяснять самому все очень непросто. Нужно что-то такое определенное показать, с моими данными, фотографией и еще всем остальным, чтобы уже дальше вести предметный разговор.

— Обратите внимание на дату выдачи документа. И дату моего рождения, — негромко говорю я уже насторожившемуся дежурному.

Сам обращаю его внимание на то странное обстоятельство, чего никак не может оказаться в это время и в этом месте.

Пожилой грузин молодцом оказался, не стал сразу кричать о непонятной подделке и вражеских происках, сначала сравнил мое лицо и фотографию, потом внимательно перелистал все страницы документа.

— Интересно, — сказал он и еще раз повторил. — Интересно.

Нашел место регистрации и немного обрадовался:

— А почему именно к нам? А не по месту регистрации?

Вот и первый вопрос настоящего бюрократа! Почему не в том горном поселке я обращаюсь к властям? Зачем приехал именно в Сталинири? Которое никакого отношения к данному документу не имеет и иметь не хочет категорически.

Тем более, что в такие страшно-опасные времена, когда других бюрократов от власти хватают по ночам на квартирах, сажают в черные автомобили и тащат в темные подвалы на допросы с пытками.

Я усмехаюсь, поняв естественное желание чиновного бюрократа перекинуть нарисовавшуюся внезапно проблему в другие инстанции.

— А больше вас ничего не удивило? Кроме места регистрации?

— Удивило. Но почему мы должны с этим разбираться? Осипов, вызывай машину, вопрос с этим гражданином должен решать НКВД. Минимум — подделка документов, правда вызывающе непонятно с какой целью!

Вот он — настоящий ответ ответственного товарища из горкома, не желающего брать на себя ответственность и именно для этого сюда и поставленного.

Осипов обрадовался и сразу крепко вцепился мне в руку.

Да, вот чего-то такого я и опасался всерьез. Чиновное рыло глазом не повело, разглядев дату рождения и дату выдачи странного паспорта, тут же решило откреститься от непонятной ситуации.