Что пора бы мне и честь знать, хотя бы на какое-то время исчезнуть с горизонта.

В этот раз уже сам уехал потихоньку, так умудрившись не показать никому свой паспорт. Наверняка Саше было приказано своими старшими найти у меня хоть какие-то документы, но как он может это сделать, если мешок с моим добром находится постоянно под скрытом?

Да, с послезнанием будущего сейчас, а для меня уже прошлого — легко и просто жить на этом свете.

Пусть я вылечил раз в пять меньше пациентов, пока только людей, близких к торговой еврейской мафии из Они. Зато теперь процент семьдесят на тридцать в мою пользу установлен после переговоров с главными людьми этой самой мафии.

И Саша побольше перепадает от меня в два раза, но все равно, у меня под пятнадцать тысяч рублей уже накопилось.

В общем оставил я Саше и его дяде записку, что уеду на время, пусть меня не ищут, я сам появлюсь через два-три месяца.

И просто ушел на вокзал с своим барахлом, потому что лечение это само по себе никогда не остановится. Всегда необходимо кому-то помочь вот прямо позарез.

А я хочу вернуться сюда так, чтобы никто меня не разыскивал, ни бандиты, ни мафия, ни милиция, ни Комитет Глубокого Бурения.

Вернуться и спокойно приготовиться к переходу в прошлое.

Доехал на первом попавшемся поезде до Сухуми, оттуда перебрался уже в Гагры и там прожил две недельки, наслаждаясь теплым морем, вкусным мясом и симпатичными знакомыми из женского пола.

Да, никуда не тороплюсь, ибо спешить некуда, а нужно просто прожить свое время в этом временном поясе. И желательно спокойно добраться до Храма без погони за спиной и без всяких вертолетов над головой, как в тот раз.

Потом переехал в Пицунду уже на неделю, потому что пляжный отдых здорово поднадоел, поэтому дальше перебрался в Сочи. Оттуда купил билет в Москву уже в аэропорту за четвертной сверху, сразу засунутый в обложку паспорта и оказался в столице нашей Родины в тот же день.

Когда нет билетов для всех — такой отзывчивый сервис радует.

Погулял по ней три дня, посетил впечатляющую ВДНХ и махнул в родной Питер, где задержался уже гораздо дольше. Паспорт у меня в аэропорту проверяли и еще в Москве два раза, но ничего подозрительного кроме моей странной фамилии не обнаружили. Пришлось еще родной милиции билет два раза показывать, по которому прилетел, что не нарушаю я регистрационный режим. И денег им по этому не выдам нисколько, как бы они не надеялись на это.

Вообще видно, что столичная милиция здорово присела на левые доходы от своей служебной деятельности.

Наличными, а других средств для расчета больше никаких и нет, у меня еще двенадцать тысяч осталось. Я сильно деньгами не раскидывался на побережье Кавказа, а то и так обязательно приходилось почти каждый вечер из-за своих симпатичных подруг кого-то осторожно воспитывать. Бить никого не бью, просто перехватываю протянутую ко мне руку и заставляю смельчака медленно опуститься на колени. Ну потом еще прощения просить искренне и с чувством в голосе.

И еще пару раз в местных поездах приставали каталы, пытаясь завлечь в азартные игры очень фирменно одетого мужика всего то ставкой на один рублик для разогрева. Но я отказывался наотрез и даже одного настойчивого жулика слегонца ударил головой о столик, особо неприятного по повадкам и за языком своим поганым не следящего.

Начал всякие гадости говорить мне про очкуна и маменькиного сынка, пытаясь толкнуть меня своей ногой в остроносой черной туфле.

— Я не буду играть, — всего то и сказал в ответ.

— Хоть задницу себе разорви, — добавил уже потом.

Тут уже пошли выражения про смертельное оскорбление и про то, что придется ответить сурово и по понятиям уважаемым здесь людям.

Ну, я был в веселом настроении, поэтому и не сдержался от такого урока. Потом пинками заставил забрать потерявшего сознание напарника и выставил их в тамбур.

За ними следом, такими невинно пострадавшими, на следующей станции нарисовалась весьма заинтересованная милиция. Только я предусмотрительно отошел в соседний вагон и, пока меня настойчиво искали в своем и еще вагоне-ресторане, угощал четырех веселых девчонок хорошим вином в купе. Так и проехал пару остановок, пока поиски хулигана, обижающего уважаемых правоохранительными органами людей не закончились.

Да уж, спайка воров, катал и милиции на своей личной территории Грузинской ССР очень отлаженная, ничего не скажешь. Куда уж тут неведомый коммунизм строить, когда здесь процветает самый настоящий тройбализм.

В Питере сразу же наведался в тот туристический магазин на Думской, разговорил и позвал на свидание ту сероглазую скромную девушку. Начали встречаться и вскоре оказались близкими людьми. Помог ей с оформлением больничного и мы уехали на две недели в Прибалтику, посетил все столицы и объехал все побережье.

Как родители у меня когда-то. Ну, что сказать — было круто. Хотя везде вылезали проблемы с размещением, зато с питанием все оказалось отлично. И с проходами в разные веселые места, правда местные мужики не раз пытались мне доказать, что русским тут не рады. Естественно, что это ни у кого не получилось, однако настроение такое отношение изрядно портило.

Однако постепенно мне стало надоедать даже такое веселое времяпровождение, даже с влюбленной в меня девушкой уже не хочется кататься по приятным городкам на побережье. Хочется настоящего дела с трудностями и превзнемоганиями, как воистину крутому попаданцу.

Да, вот такая довольно интересная жизнь подошла к концу, я вернулся в Ленинград вместе с ней на ночном поезде из Вильнюса.

Вручил своей подруге половину оставшихся денег, чтобы она смогла купить комнату или даже квартиру, если у нее это получится провернуть через брак. Девушка с серыми глазами все поняла, но не обиделась, а только пожалела, что веселое время так быстро закончилось.

— Не переживай! Возможно, мы еще встретимся в этой жизни, — утешил я ее. — Когда окажусь в Ленинграде, обязательно наберу тебя.

Но две тысячи рублей все же оставил при себе, чтобы немного помочь уже своей семье. Пока она тоже моя и может ей остаться.

Доехал до родителей, посмотрел, как они гуляют вместе со мной маленьким в Покровском сквере на площади Тургенева. Гуляли они долго, и я столько же времени посматривал в их сторону, делая вид, что читаю газету.

Потом отложил полторы тысячи рублей в пакет и догнал к тому времени оставшуюся одну с коляской мать.

— Девушка. Вы тут что-то обронили, — и положил в коляску пакет.

А когда она начала спорить, что это не ее вещь, просто внезапно для самого себя решился на дальнейшее общение. Ведь она так и не потратит чужие деньги, как настоящий советский человек. Никуда мне от плотного общения с родителями не деться. Поэтому приблизился в ней и негромко сказал:

— Вы же супруга Виктора Протасова? Я ваш родственник из Вологодской области. Сын дяди по… — и я назвал снова одного из двоюродных братьев отца, которого он давно уже не видел.

— Я специально приехал встретиться с вами в Ленинград. Давайте зайдем к вам домой и попьем чаю, — и я показал купленный загодя большой шоколадный торт "Прага" из "Севера". — А то он уже скоро растает.

Мать, еще совсем молодая девчонка, заметно смущается от моего внимания и не понимает, как себя вести с внезапно появившимся родственником. Таким в себе уверенным и как-то ее узнавшим на улице.

Мы дошли до подъезда, я помог поднять коляску на второй этаж, не понимая, куда взял да исчез отец. Однако вскоре он появился, видно по нему, что пробежался в неблизкий магазин за продуктами, чтобы оказаться там именно после обеда и задержался в сразу образовавшейся очереди. Похоже, что получил сигнал через знакомых, что там что-то выбросят из редкого и дефицитного товара. Обычная история для развитого социализма, в этот раз это оказалась баночка красной икры.

Увидев меня, он сразу насторожился, но мать поведала о том, кто я такой и батя наморщил лоб, вспоминая своего никогда не виданного дядю и меня, получается, троюродно-четырехюродного брата.

Мы зашли у комнату, я плотно прикрыл дверь и по-хозяйски опустил занавеску.

Потом повернулся в родителям, отцу, внимательно разглядывающему меня и матери, осторожно перекладывающей моего спящего предшественника в кроватку за шкафом.

— Вот, хорошо, что мы все вместе собрались, разговор у нас будет серьезный.

В этот раз я сразу сказал, что могу им помочь финансово, так как являюсь известным в своем отдаленном районе вологодской области народным целителем.

— Ко мне люди из самой Москвы по знакомству толпами едут. Здесь полторы тысячи рублей. Деньги заработаны мной честно. И я вам это скоро докажу своим умением.

Родители конечно не поверили мне, только я тоже не стал долго рассусоливать и сразу же вылечил колено отца, здорово мешающее ему жить и работать.

— Теперь ты мне веришь? — спросил я, когда он присел несколько раз, проверяя колено.

— А как ты смог узнать, что оно у меня болит? — недоверчиво спросил он, признав, что постоянная боль исчезла.

— Я вижу все болезни. Дар у меня такой есть. Вот у вас — частые головные боли, — я протянул руку к голове матери. — Посидите спокойно пять минут и я вылечу их навсегда.