А все началось с того дня, когда она зачем-то сняла цепочку с дверей…

12

Эндрю притянул Гейл к себе и накрыл их обоих простыней.

— Это был ад. Самый настоящий ад.

— Ты преувеличиваешь. Думаю, на самом деле все было не так уж плохо.

Его дебют в качестве учителя действительно прошел не так уж плохо. По крайней мере, так было до тех пор, пока не прозвучал звонок с пятого урока и не началась его голгофа.

— Милая, поверь мне. Может быть, «Охрана здоровья старшеклассников» и стоящий предмет, но все-таки страшновато говорить о сексе с семнадцати- и восемнадцатилетними подростками, которые, возможно, знают об этом предмете куда больше моего.

— Сомневаюсь, — хмыкнула Гейл и погладила его живот.

Тело Эндрю тут же отозвалось.

Секс для старшеклассников не единственная проблема Даффа. Проблем у него выше головы. Как агент он близок к тому, чтобы потерпеть неудачу в деле, от которого зависит его дальнейшая карьера в ФБР. Как мужчине Эндрю грозит потеря лучшего, что есть в его жизни. Стоит сказать Гейл правду — и их отношениям тут же придет конец.

Именно в этом и заключается трудность. Он не хочет расставаться с Гейл.

Приходя домой с тренировки, он даже не поднимался к себе, а сразу шел в ее квартиру. Будь он проклят, если для него это не самая естественная вещь на свете. Он принимал душ в ее ванной, переодевался, а потом они с Гейл садились на диван и в обнимку смотрели вечерний выпуск теленовостей. Время шло, а они не надоедали друг другу.

Но все изменится, едва он скажет ей правду. Эндрю думал об этом последние двадцать четыре часа. Нужно выбрать подходящее время, однако сначала требуется кое-что понять. Что-то в деле Криса Нортона тревожит его. Эта тревога возникла не тогда, когда в его манхэттенской квартире появился первый ящик с документами, а позже. Во время спора с Филдингом. Эндрю еще и сам не знал, что это, но в деле были факты, на которые никто не обратил внимания. Оставалось молиться и надеяться на то, что Гейл сможет простить его.

Первый раз они занимались сексом, забыв предохраниться? Что сделано, то сделано. Он не собирался брюхатить городскую докторшу. Тем более что сам преподавал секс старшеклассникам. Впрочем, даже если Гейл родит, ребенка он едва ли увидит… От этой мысли у него сжалось сердце. Никаких шансов на совместное будущее у них нет.

— Какие у тебя планы на пятницу? — спросил он, меняя позу и поворачиваясь лицом к Гейл.

Она слегка улыбнулась.

— В этот уик-энд я дежурю. Поэтому в пятницу приду из клиники около полудня.

Они лежали обнявшись, но у Эндрю было тяжело на душе. Ему нравилось приходить с работы домой как семейному человеку. Несмотря на влияние приемных родителей, он все еще не верил в счастливые концы. Но впервые в жизни искренне хотел поверить в то, что хеппи-энд бывает не только в сказках.

Что-то изменилось. Ослушник Дафф впервые в жизни чувствовал себя по-настоящему счастливым и не сомневался, что с Гейл происходит то же самое. К несчастью, прочная и долгая связь между ними невозможна. Хотя о лучшей жене чем Гейл нельзя и мечтать, но леди доктор никогда не согласится выйти за него замуж.

Дафф потратил два дня, тщательно изучая дело Нортона, однако не нашел ничего нового. Ему требовался намек. Крошечная деталь, которая осталась упущенной. Деталь, которая либо противоречила бы всему остальному, либо полностью доказывала бы вину беглого агента. Эндрю в третий раз за несколько часов открыл досье Нортона. То, что ему требовалось, наверняка было в этих папках. Крошечная деталь, на которую он не обратил внимания. Так же, как и все, кто занимался этим делом раньше.

Впрочем, может, ему просто хотелось, чтобы такая деталь была.

В среду Гейл уехала в соседний городок на встречу с коллегами и Эндрю остался один. Под предлогом того, что ему нужно подготовиться к уроку, он поднялся к себе, тщательно проверил работу подслушивающей аппаратуры, а потом засел за папки, уверенный, что там есть ответ, который он ищет. Конечно, дело пошло бы куда веселее, если бы он знал, как сформулировать вопрос.

Эндрю взял блокнот и провел на листке две вертикальные линии. Первая колонка была предназначена для улик, вторая — для мотивов и средств преступления, в третьей красовался большой вопросительный знак.

Он снова задумался над уликами против Криса Нортона. Если верить документам, сомневаться в его вине не приходится. Отчеты баллистической экспертизы, отпечатки пальцев… Они даже сделали анализ ДНК волоса, найденного на месте преступления. И все же Эндрю не мог избавиться от ощущения, что в свидетельствах против брата Гейл есть нечто странное.

Может быть, они чересчур убедительны?

Он покачал головой и начал просматривать данные о прошлом Нортона. Сорок минут спустя он пришел к выводу, что единственным реальным мотивом убийцы могло быть желание завладеть примерно двумя миллионами долларов.

Он записал эту цифру во второй графе. Что ж, два миллиона серьезный повод для убийства. Особенно для малого, который жил впроголодь и после окончания университета был вынужден пойти на работу в ФБР.

И все же в этой краже не было никакого смысла. В конце концов, Нортон четыре года прослужил в разведке военно-морского флота, получил диплом без отрыва от работы и появлялся в университете лишь от случая к случаю. А Гейл оплачивала свою учебу из полученной стипендии, банковской ссуды и побочных заработков. Единственным исключением был чек на небольшую сумму, который брат присылал ей ежемесячно.

Эндрю нахмурился, раскрыл папку с финансовыми отчетами Нортонов и разложил документы на рабочем столе в запасной спальне.

Во время учебы Гейл в университете ежемесячный чек поступал прямо на ее счет, но этой суммы едва хватало на жизнь. Никаких необычных вкладов или снятий со счета, никаких бросающихся в глаза экстравагантных трат. Никаких чеков со стороны или неоплаченных штрафов за неправильную парковку.

Эндрю дважды проверил даты вкладов, поступавших на имя Гейл. Как он и предполагал, после ухода Криса в подполье чеки приходить перестали. Либо он слишком хитер и припрятал денежки, либо у него за душой нет ни пенса из тех денег, которые, если верить словам сенатора Гилгуда, были украдены из его кабинета.

Интересно, а с какой стати сенатор держал в незапертой кассе два миллиона наличными? — внезапно подумал он. Что это были за деньги? Отступное? Взятки?

Он вздохнул, выпрямился и записал в колонке с вопросительным знаком: «Касса сенатора».

Потом Эндрю раскрыл досье с фотографиями места преступления, положив рядом папку с результатами медицинской экспертизы жертв. Никаких силуэтов, нарисованных мелом, бесстрастно подумал он, изучая снимки трупов специального агента Брайана Крэга и правой руки сенатора, Роберта Манчини. Крэг с пулей в затылке лежал лицом вниз на испачканном кровью кремовом ковре. Манчини, получивший пулю в сердце, лежал лицом вверх примерно в двух метрах от трупа агента.

В отчете судмедэксперта было упоминание о кровоподтеке на задней части черепа Крэга, не вызванном огнестрельной раной. Зачем Нортон оглушил своего напарника, перед тем как застрелить его? Манчини умер в результате нарушения сердечной деятельности, «одной из причин которого могла быть огнестрельная рана».

Эндрю это казалось дикой чушью. Да, с Манчини мог случиться сердечный приступ, но убил его именно выстрел.

Эндрю сделал еще одну пометку в колонке с вопросительным знаком.

Возможно, Крэг и Манчини застали Нортона с поличным, когда тот залез в кассу сенатора. В случае с Манчини это могло быть правдой и объясняло причину сердечного приступа, но фотографии Крэга противоречили этому. Труп лежал лицом вниз. А Дафф по собственному опыту знал, что когда жертва застает грабителя на месте преступления, удар пули отбрасывает ее на середину комнаты. Выстрел в затылок был задуман заранее. Вор, пойманный с поличным, действует по-другому.

Но если Крис Нортон не брал этих денег, то с какой стати ему было убивать своего напарника и помощника сенатора? Тщательно законспирированные агенты типа Нортона копят контакты так же, как служащие с Уолл-стрит копят визитные карточки, полученные во время вечеринки с коктейлями. Существовала возможность отмывания денег, но Эндрю в этом сомневался. Сомневался он и в том, что Нортон пересылал деньги Гейл. По его мнению, Гейл жила как нищая и не тратила даже того, что зарабатывала. Леди доктор ездила в консервной банке десятилетней давности. Все ее сбережения не составляли и восьми тысяч долларов. Она не играла на бирже и не делала крупных вкладов. Единственными документами, имевшими какое-то финансовое значение, были несколько акций фонда взаимного доверия.

Так где же деньги сенатора? Дафф был готов поспорить на свой значок агента ФБР, что у Нортона не просто их не было, но что он понятия не имел об их существовании.

Эндрю полез в коробку, стоявшую у его ног, достал оттуда личное дело Нортона и снова углубился в него. Тут были послужной список, биография, список знакомых и даже перечень прививок, сделанных в начальной школе. За последние три года в досье не добавилось ни одной записи.

Он с досадой вздохнул и швырнул бумаги на письменный стол. Потом откинулся на спинку стула и потер глаза. Где-то должен быть намек. Ниточка, которая позволит определить местонахождение Нортона…

Снова взяв папку, Эндрю раскрыл ее на списке знакомых Криса Нортона. Конечно, в этом списке присутствовала Гейл, а также пара ребят, с которыми Нортон вместе работал в разведке. Согласно заметкам на полях, один из них был убит во время выполнения задания, второй вышел в отставку, уехал на Гавайи, купил яхту и занялся чартерными рейсами. Моряк всегда останется моряком, подумал Эндрю и, перевернув страницу, прочитал записку, оставленную одним из его предшественников.

«Диана Тернер, адвокат из Министерства юстиции. Последний контакт — за два года до исчезновения объекта. Дальнейшая слежка не требуется».

Его внимание привлек крошечный рисунок в верхней части листка. Эндрю едва не пропустил его. Сделать это было легко, потому что рисунок скрывался под скрепкой. Он открыл скоросшиватель и вынул документы из папки.

Будь я проклят! Эндрю широко улыбнулся. Рисунок — сердечко, разделенное на две зазубренные половинки, — явно принадлежал автору записки. Похоже, у Нортона была девушка!

Он пролистал досье до конца, но не смог найти других ссылок на Диану Тернер. Странно, подумал он. Ни отчета о встрече, ни протокола допроса. Ничего. Очень не похоже на правительственную службу.

Эндрю пожал плечами. То, чего нет в досье, можно получить по компьютерной сети ФБР, но его все еще удивляло, что эту ниточку не стали исследовать более тщательно. Он вошел в компьютерную систему Бюро, миновал несколько стадий допуска, минуту подождал, получил разрешение продолжать и набрал на клавиатуре имя «Диана Тернер».

Несколько секунд спустя на черном экране вспыхнули ярко-красные буквы, предупреждавшие, что для продолжения поиска требуется специальный допуск.

Что за чертовщина?! У него есть допуск. Он сделал еще одну попытку и получил тот же результат.

Тогда Эндрю ввел имя «Гейл Нортон». Система тут же выдала фотографию с ее водительских прав, зарегистрированных в штате Виргиния, и статистические данные. Несколько раз щелкнув мышью, Эндрю получил сведения о ее финансовых делах, биографию, свидетельство на право голосования и даже студенческие характеристики.

Он вернулся к центральному меню и снова набрал «Диана Тернер».

Как и следовало ожидать, на экране вновь засветилась та же надпись. «Требуется специальный допуск».

Файл был блокирован. Другого объяснения не существует. Причем можно держать пари, что он блокирован кем-то из больших шишек.

Он дал отбой, вышел в Интернет и стал искать Д. Тернер среди жителей северо-восточных штатов. Подобное сочетание встретилось двадцать четыре раза, но только девять из них проживали в округе Колумбия. Поиск в дополнительных списках дал еще три ответа. Одна Д. Тернер жила в Арлингтоне, другая — в Балтиморе, а третья — в штате Вермонт, в городке, названия которого Эндрю никогда не слышал.

Он получил копию с принтера, а потом проверил справочные данные курьерских служб и адвокатов по уголовному праву, проживавших в правительственном округе.

Пять минут спустя Эндрю набрал телефонный номер, стоявший в списке первым.

— Алло? — ответил ему нежный женский голос.

— Можно мисс Тернер? — произнес он, пытаясь говорить спокойно.

— Это я, — ответила женщина.

— Говорит Роберт Льюис из службы доставки А-1. Я хочу доставить ходатайства, которые мистер Хантер обещал прислать вам сегодня.

— Думаю, вам нужна какая-то другая мисс Тернер.

— А вы не Диана Тернер?

Смех женщины был таким же нежным, как и ее голос.

— К сожалению. Я Дороти Тернер. Желаю удачи, — сказала она и повесила трубку.

Четверо других собеседниц оказались куда менее любезными, чем Дороти Тернер. Дважды откликались автоответчики Джима Тернера и Дорис Тернер. После десятого звонка Эндрю понял, что следовало начать поиск именно с Дианы. Д. Тернеров можно обзванивать до бесконечности.

Женщина ответила после третьего звонка.

— Алло?

— Мисс Тернер, пожалуйста.

— Диана Тернер слушает. Чем могу служить?

Голос был молодой. Женщина возраста Гейл, подумал Дафф. И куда более дружелюбная, чем те, с кем он уже говорил.

— Это Роберт Льюис из службы доставки А-1, — снова соврал он. — Я должен доставить ходатайства, которые мистер Хантер из конторы «Хьюз, Мерри и Уайтхаус» обещал прислать вам сегодня.

— Должно быть, это ошибка, — сказала она. — В данный момент я не веду никаких дел с конторой мистера Хантера.

Адвокат! Уже теплее. Эндрю зашелестел разложенными на письменном столе документами.

— Тут на конверте написано «Доставить на дом Д. Тернер, Министерство юстиции».

Она засмеялась. Смех был легким и приятным.

— О, должно быть, они имели в виду Дерека Тернера. Мы всегда получаем почту друг друга. — Она сделала паузу. — Как, вы сказали, называется ваша служба? Я свяжусь с Дереком и передам, чтобы он позвонил вам.

Джекпот! Он нашел свою Диану Тернер. В другой раз Эндрю оценил бы ее любезность по достоинству. Он снова пошелестел бумагами.

— Все в порядке. Я узнаю номер у мистера Хантера. Прошу прощения за то, что отнял у вас время, мисс Тернер. — Он повесил трубку, избегая дальнейших расспросов.

Потом Эндрю снова повернулся к компьютеру, нашел сайт Министерства юстиции и после нескольких неудачных попыток получил перечень его советников.

Тернер, Дерек.

Тернер, Диана.

О да, это она. Никаких сомнений.

Он выделил последнюю надпись и щелкнул мышью. На экране появилась стандартная — с водительских прав — фотография красивой женщины с пышными светлыми волосами и ясными глазами цвета барвинка, а также ее профессиональные данные. Конечно, это не досье ФБР, но все же лучше, чем мерцающие красные буквы на экране монитора.

Продолжая считывать информацию с экрана, он нажал кнопку «Печать». Ничего необычного для адвоката. Университет, студенческая лига Плюща, клерк Верховного суда. Типичная биография жителя столичного округа, родившегося с серебряной ложкой во рту.

Эндрю читал дальше. Все как у всех. Членство в типичных профессиональных организациях и ассоциациях адвокатов. Вдобавок ко всему она входила в совет директоров и была казначеем стипендиального фонда для детей из бедных семей. Прицепиться не к чему.

Кроме того что для благотворительных фондов нужны деньги. А где-то пылятся два миллиона долларов. Мучимый подозрениями, Эндрю вышел из этой программы, снова вошел в базу данных ФБР и ввел название фонда. Снова мигающие красные буквы.

Судорожно вздохнув, Эндрю предпринял вторую попытку. Пахло жареным. Он ощущал это кожей, однако опереться было не на что. В результате он ни на миллиметр не приблизился к цели.

Эндрю выключил компьютер и выудил из заднего кармана черную записную книжку. Ему позарез необходимы эти файлы, и он решил воспользоваться услугами одного своего знакомого, который обладает талантом взламывать любую систему независимо от степени ее секретности. Конечно, можно послать запрос по инстанциям, но что-то удерживало Даффа от звонка Филдингу. Интуиция подсказывала, что здесь следует прибегнуть к контактам, которые есть у всех хороших агентов.

Он набрал номер и стал ждать.

— Да?

— Это специальный агент Дафф.

— Я чист! — гневно выпалил Джереми Силвермен.

Эндрю вздохнул. Он нуждается в помощи, но прекрасно понимает причину гнева Силвермена. Новые документы и должность управляющего магазином садового инвентаря в Лемере, штат Северная Каролина, не лучшая карьера для программиста и аналитика с Уолл-стрит.

Силвермен был главным свидетелем на процессе о мошенничестве в банке. Главным свидетелем, получившим прощение в обмен на предоставление улик, которые позволили обвинить и упечь за решетку полдюжины высших банковских служащих со всех концов страны.

— Рад слышать, — любезно ответил Эндрю. — Джереми, вы ведь не хотели бы угодить за решетку, правда?

Силвермен разразился градом ругательств. Эндрю представилось, что крысиные глазки этого человечка превратились в щелки.

— Что вам нужно, Дафф?

— Услуга.

— Убирайтесь к черту! Сукин сын вы, вот кто! Из-за вас меня чуть не убили! Да как у вас язык поворачивается?!

— Как поживает ваш младший брат? — Голос Эндрю звучал ровно, но в нем было достаточно угрозы, чтобы заставить Силвермена сбавить обороты. — Тюрьма — опасное место для такого парнишки.

— Вы действительно сукин сын, — отрывисто бросил Джереми.

— Это я уже слышал.

— Это надолго? Я занят.

— Никак картошку копаете? — съязвил Эндрю.

— Что вам нужно, Дафф?

— Информация. Еще не потеряли квалификацию?

— Здесь не очень-то развернешься.

— Я знал, что вы меня поймете, — откликнулся Эндрю и прикинул в уме расстояние. — Я буду у вас через три часа.

Джереми тоскливо вздохнул.

— Тогда до встречи, — сказал он и дал отбой.

Эндрю положил трубку. Он стрелял наугад, но если он окажется прав, то эта информация позволит ему приблизиться к Кристоферу Нортону. А заодно и к правде.

У него появился реальный шанс спасти карьеру, но стоит ли карьера разрыва с любимой женщиной?

Лови мужчину. Брось девушку.

Расследуй дело. Скажи Гейл «прощай».

Да, кошмарная альтернатива, подумал он с горечью, доставая из стола ключи от машины.

Он часто нарушал правила. Может быть, настало время не оставить от них камня на камне? Чтобы больше никому не причинять боли. И в первую очередь прекрасной леди доктору, которая похитила его сердце.