— Войдите! — тотчас раздался низкий властный голос.

С гулко бьющимся сердцем Пегги остановилась на пороге небольшой, уютной комнаты. Замерла, точно пугливая, настороженная лань, боясь двинуться с места.

На вертящемся стуле лицом к ней сидел Диггори Даррелл. Он держал логарифмическую линейку, закинув длинные ноги на старый обшарпанный стол. Он в упор смотрел на Пегги. В полумраке комнаты, освещаемой настольной лампой, на суровом лице отражались причудливые тени. Его волосы еще не высохли после недавнего душа. В белоснежной шелковой рубашке и брюках цвета жженого сахара он выглядел великолепно.

— Ну, — нетерпеливо проворчал он, — ты что, собираешься простоять так всю ночь?

Щеки Пегги загорелись. Диг молча указал линейкой на стул по другую сторону стола. Напряженной походкой она подошла поближе, чувствуя себя неуверенно под пристальным взглядом синих глаз. Наконец она села, тщательно избегая его взгляда, положила ногу на ногу, но поспешно приняла более достойную позу, испугавшись голых коленок. Определенно он должен слышать стук ее сердца, похожий на удары молота. Бессознательно стремясь снять напряжение, она поднесла к груди изящную обнаженную руку, но, встретившись с взглядом Диггори, уронила ее на колени и крепко вцепилась в другую руку. Диг чуть шевельнулся. Услышав скрип стула, она нервно дернулась и вскрикнула.

— Начинай, — скомандовал он.

— Что? — трепещущим голосом спросила Пегги.

Он нетерпеливо взмахнул линейкой.

— Рассказывай, почему явилась встречать самолет.

Его голос не выражал ни любви, ни ненависти. Нетерпеливая, резкая манера обращения подтверждала худшие опасения Пегги. Значит, он пригласил — точнее, вызвал ее — не для того, чтобы поговорить об их отношениях и неожиданно вторгшейся Лайзе. До чего же она все-таки сентиментальна! Полагала, он объяснится в любви, а Диггори интересовали чисто деловые отношения. Ведь в конце концов он босс и должен знать, что происходит в его хозяйстве.

— Да не молчи же! — с раздражением сказал Диг.

— Молодежь очень беспокоится, — выпалила Пегги.

Губы Дига скривила саркастическая улыбка.

— И старики тоже.

Бледные щеки Пегги порозовели, она нервно облизнула губы.

— Я… я хотела бы помочь.

— И какие у тебя предложения? — с готовностью отозвался он, в то же время беззастенчиво раздевая ее глазами.

— Развлечения, игры! — выкрикнула она, густо зардевшись.

Черные брови Дига удивленно взметнулись.

— Игры? Звучит прямо по-домашнему.

Ее глаза заблестели от нахлынувших слез. Дрожа от обиды, она вскочила.

— Почему ты разговариваешь со мной в таком тоне?! — отчаянно воскликнула Пегги и, приглушенно рыдая, бросилась к двери.

— Остановись! — взревел Диг, сбрасывая ноги со стола. — Немедленно вернись! Я желаю выслушать тебя до конца!

Пегги глубоко вздохнула, но это не помогло ей ни успокоиться, ни унять дергающуюся боль в груди. Собрав остатки гордости, она присела на краешек стула.

— Я… я полагаю, ребята скучают по семьям… по друзьям, — тихо и сдержанно начала она. — Тоскуют… нервничают.

— Они досаждают тебе? Причиняют неудобства? — нахмурился он.

— Ну да… то есть нет, разве что чуть-чуть.

— А конкретно? — сердито сверкнул глазами Диггори.

Пегги устало отвела глаза. Зачем биться головой об стену? Она желала помочь строителям, а Диг явно не владел ситуацией и не хотел вникать в обстановку.

— Понимаешь, они молодые, энергичные, их нужно чем-то занять по вечерам и выходным дням. Они же маются от скуки! — Пегги говорила быстро, скороговоркой, чтобы передать суть дела, прежде чем покинет лагерь, остров, работу. Покинет его! — Мне кажется, что, если не принять мер, начнутся ссоры, драки… ребята бросят стройку… сбегут на материк, — грустно заключила она.

— Понимаю. — Диггори задумчиво откинулся на спинку стула, поигрывая линейкой. Потом внимательно посмотрел на Пегги темно-синими глазами. Проблема явно заинтересовала его. — И какие же игры ты предлагаешь?

— По выходным крикет, мини-футбол, волейбол… Можно разбить площадки на пляже. И пусть молодежь шумит, бегает, кричит, давая выход энергии. Разве я не права?

Он одобрительно кивнул.

— Так, а вечерами, в будние дни?

— Может… лото, монополия, скрэбл…

— Лото? — В глазах Диггори заиграли смешинки.

Пегги кивнула. Он благодушно хмыкнул, и она почувствовала, что из глубин отчаяния поднимается к головокружительным вершинам неудержимой радости. Все будет хорошо! Ему понравился план, он одобрил ее предложения. Пегги едва удерживалась, чтобы не вскочить со стула, обнять его, сказать, как сильно любит его, как он ей нужен…

— А еще я мечтаю поставить одноактные пьесы, — воодушевляясь, продолжила она, с обожанием глядя на Диггори сияющими глазами.

— Ба! И пьесы! Святые небеса! — Он опять одобрительно покачал головой.

Сердце Пегги запело. От счастья заблестели ее зеленые глаза. Она подалась вперед и положила руки на стол. По плечам рассыпались пышные волосы цвета темного золота.

— Значит, одобряешь? — самозабвенно проговорила Пегги. — Да?

— Конечно. Идеи замечательные и стоят того, чтобы их воплотить. — Диг смотрел ей прямо в глаза. — Ты инициативная. Такое качество я высоко ценю в окружающих. К сожалению, в последнее время мне попадаются пассивные люди.

Пегги очень гордилась собой. Он тоже положил руки на стол. Ей безумно хотелось дотронуться, до них, прижать к своим щекам и губам.

— Завтра утром в город отправляется баржа. Поезжай и закупи все, что требуется, — тепло продолжил Диг. — Думаю, за день управишься, — щедро прибавил он. — Ты заслужила выходной. Сэм заменит тебя.

— Спасибо! — прошептала Пегги. Но она благодарила не за то, что он одобрил ее идеи, не за неожиданную передышку в работе, а за то, что он ее не уволил.

Некоторое время они сидели молча, глядя друг на друга. Ясные зеленые глаза Пегги переполняла любовь. Но внезапно лицо Дига превратилось в холодную жесткую маску. И обескураженная Пегги увидела, как он чопорно встал, подошел к двери и выжидательно посмотрел на нее.

Так, понятно, аудиенция окончена! Он выставляет ее из кабинета! Ну конечно, теперь ему нет до нее дела и не терпится избавиться от ее присутствия. Заставив себя оторваться от стула, Пегги гордо прошагала к двери. Проходя с показной бравадой мимо Дига, она всем своим существом ощутила, что ее неудержимо влечет к нему, но, подавив желание, равнодушно прошествовала на веранду. Шаги гулко отдавались в холодной пустоте застывшего сердца.

Всю ночь Пегги проворочалась на койке. Она оказалась в ловушке собственной любви и не знала, как вырваться из нее. Понимала, следует уехать, но не могла решиться расстаться с возлюбленным.

В половине пятого, так и не сомкнув глаз, она поднялась, приготовила Лайзе завтрак и отнесла в ее домик. Когда рабочие отъезжали на участок, Пегги объявила, что ее не будет до конца дня, объяснив, за какими покупками отправляется в город. Вскоре появилась Сэм, неся от Лайзы поднос с нетронутым завтраком. Пегги поджала губы, но ничего не сказала.

— Какая муха вас всех укусила? — недоумевала Сэм. — Ты злишься, Лайза бушует и собирает вещи, а босс ходит мрачнее тучи. Ничего не понимаю!

Пегги так и подпрыгнула.

— Лайза уезжает?

— Ну да! Слава богу!

— И… что… Диг расстроен?

— Кто его знает, — пожала плечами Сэм. — Знаю только, что тебя надо подменить и выдать тебе деньги для покупки спортивного инвентаря. Хорошая, кстати, идея. А я даже рада, что сегодня не придется сидеть в конторе, — с облегчением вздохнула она. — Босс явно не в настроении, рычит на всех, как медведь, у которого в лапе заноза!

Пегги проглотила болезненный ком в горле.

— Наверняка потому, что Лайза уезжает. Вот он и… не находит себе места, — странно звенящим голосом проговорила она. В глазах ее стояли слезы. Быстро развязав фартук, она бросилась из кухни.

Сэм посмотрела ей вслед и поскребла в затылке.

— Тропическая лихорадка, — пробормотала она. — Рано или поздно все от нее страдают. А может… — Ее похожие на темные ягоды глаза вдруг озарила догадка. — Вот оно что!

11

Маршрутная баржа мирно скользила по кристально чистым водам пролива. Облокотившись на перила, Пегги любовалась экзотическими островами, яркой зеленью выделявшимися на пронзительно-синей глади. Да, они восхитительны, но его… его остров особенный. Потому что… да просто потому, что он принадлежит ее возлюбленному!

Теплоходы, роскошные яхты, катамараны, маленькие рыболовецкие суденышки чудесно вписывались в морской пейзаж, покачиваясь на голубоватой глади океана. Свежий, пропитанный запахом соли и йода ветер играл рыжими кудрями Пегги. Боль в ее израненном сердце не утихала, но, когда баржа наконец вошла в порт, на ее щеках заиграл румянец.

Ступив на пристань, Пегги услышала за спиной знакомые голоса и смех. Быстро обернувшись, она столкнулась с весело хохочущими молодыми строителями.

— А вы что здесь делаете, мальчики? — требовательно спросила она, подозрительно поглядывая то на них, то на баржу.

— У нас сегодня по графику выходной, и мы решили помочь тебе выбрать спортивные принадлежности, — ответил один из них.

Однако Пегги усомнилась в их благих намерениях. Более того, предположила, что, вероятнее всего, четверо парней убежали без разрешения. Как же заставить их вернуться? Баржа отправится на остров не раньше трех часов.

— Ну хорошо, — неохотно согласилась Пегги, но предупредила: — Только обязательно держитесь меня, не разбегайтесь. Не дай бог, в какую-нибудь историю вляпаетесь.

Автобус довез их до центра, ребята заявили, что голодны и намерены перекусить. Пегги зашла с ними в закусочную, из которой парни ухитрились исчезнуть!

Злясь на собственную глупость и легковерие, Пегги старалась взять себя в руки. В конце концов, у них хватит здравого ума вовремя явиться к судну!

К двум часам Пегги купила все, что наметила, и договорилась о доставке. В небольшом, бистро рядом с остановкой она заказала кофе и открыла сборник забавных одноактных пьес, который отыскала в книжной лавке. Однако сосредоточиться никак не удавалось. Куда отправились рабочие? В городе они так и не объявились, а теперь не пришли к автобусу. Если опоздают на этот рейс, то баржа отплывет без них, а следующая ожидается только утром. Да Даррелл просто взбесится!

Тревога Пегги возрастала. Уже объявили посадку, а ребят нигде не было видно. Что же делать? Наконец в конце улицы появились лихорадочно спешившие рабочие, и она вздохнула с облегчением. Однако ее радость была недолгой — когда они подошли ближе, она ужаснулась: они пьяные! В стельку!

Возникли новые осложнения. Несмотря на уговоры Пегги и ее клятвенные заверения присмотреть за ребятами, водитель наотрез отказался пустить их в автобус. Парни начали спорить, шуметь и оскорблять шофера. Завязалась потасовка, в центре которой оказалась бедная Пегги, которая безуспешно пыталась разнять дерущихся. В конце концов приехала полиция, и незадачливых рабочих вместе с девушкой отвезли в участок. Пегги разрешили позвонить в контору. Она надеялась застать Сэм. Но та, очевидно, находилась на кухне, и к телефону подошел Диггори.

— Как ты сказала?! — воскликнул он, не веря ушам.

И, не теряя времени, вылетел на помощь. Через пару часов полицейский офицер привел Пегги из тесной камеры в приемную. За столом, разговаривая с сержантом, сидел Диггори в серых фланелевых брюках, белой накрахмаленной рубашке и темно-синей спортивной куртке. Он повернулся и взглянул на Пегги. Та быстро опустила глаза. Как же стыдно! Перед любимым человеком она предстала под конвоем, в полицейском участке, да еще в таком виде! Никогда еще Пегги не испытывала подобного унижения. Измятые белая юбка и желтая рубашка, всклокоченные волосы, оторванный в драке каблук.

Взяв Пегги за локоть, офицер подвел ее к столу. Она желала лишь одного — провалиться сквозь землю! Диг снял куртку и заботливо накинул ей на плечи.

— Да не бойся, — проворчал он. — Все о'кей! Тебя ни в чем не обвиняют.

— Спасибо, — благодарно прошептала Пегги и нерешительно добавила: — А мальчиков?

— К сожалению, им придется отвечать перед судом. Но пока их отправили на остров, и чувствуют они себя весьма скверно. Однако получили по заслугам, — жестко сказал он.

Обняв Пегги за плечи, Диггори вывел ее на улицу, и она с наслаждением вдохнула свежий чистый воздух. Блестящий серебристо-серый «кадиллак» стоял у обочины. Неужели тот самый, на котором он ездил в поселке Кортен? С тех пор, казалось, прошла вечность.

Диг помог ей сесть в машину. Пегги забилась в угол и плотно запахнула куртку. Ее все еще била дрожь. Диг завел мотор и, несмотря на теплый тропический вечер, включил печку. В полном молчании они подъехали к величественному особняку. Пегги предположила, что, прежде чем направиться в аэропорт, он хочет уладить какие-то дела. Он вышел, обогнул машину и отворил дверцу. Пегги в тревожном недоумении воззрилась на него, попятилась, еще крепче вцепившись в куртку.

— Нет-нет, я не пойду, — запротестовала она. — Я подожду здесь.

— Это мой дом, — тихо сказал они ободряюще сжал ее руку.

— Твой дом? — эхом отозвалась она.

Сколько, раз она пыталась представить себе, где живет Диггори, мечтала о том, как он проведет ее по своим апартаментам… Но не думала, что это произойдет при таких обстоятельствах.

— Мне не нравится постоянно разъезжать в передвижном фургоне, — пояснил он, когда они шли по вымощенной камнями дорожке к внушительным дубовым дверям. — Когда строительство курорта закончится, я продам особняк. А может быть… — он внимательно посмотрел в настороженно поднятое лицо Пегги и пожал плечами, — и нет.

Их встретил дворецкий в сопровождении горничной средних лет, которая немедленно взяла на себя заботу о гостье. У Пегги сложилось смутное впечатление, что ее здесь ждали. Лишь бы им не было известно, откуда она явилась! Пегги беспомощно оглянулась на Дига, но тот стоял возле старинного стола посреди просторного вестибюля, просматривая почту.

— Идите за мной, — доброжелательно пригласила горничная. — Я покажу вам вашу комнату.

— Мою комнату? — озадаченно переспросила Пегги. — Но ведь…

Диггори, обернувшись, строго сдвинул брови.

— Делай, что тебе говорят, Пегги!

Он собрал письма и скрылся в конце длинного, тускло освещенного коридора. Где-то хлопнула дверь. Пегги растерянно посмотрела на горничную, наблюдавшую за ней со сдержанным любопытством, и вздохнула. Что ж, похоже, нужно подчиниться.

Перед взором Пегги промелькнуло несколько просторных роскошных покоев. Повсюду чувствовалась атмосфера не то чтобы умиротворенности, но застывшей, статичной тишины, словно никто здесь не жил. Ее даже зазнобило, и она порадовалась, что Диг не забрал теплую куртку.

Женщины поднялись по широкой, украшенной замысловатой резьбой лестнице и попали в пустынный коридор. Толстые ковры скрадывали малейший звук. Наконец горничная остановилась и открыла комнату. Пегги неохотно последовала за ней.

В огромной пышной спальне с кремовыми стенами стояла поистине королевская кровать, застеленная атласным покрывалом бледно-абрикосового цвета. На полу лежал белый пушистый ковер. С балкона открывался чарующий вид на океанский залив. Пегги нерешительно огляделась вокруг, пораженная великолепной обстановкой. Горничная между тем наполняла ванну. Передавая Пегги голубой махровый халат, сказала:

— Переодевайтесь, а мне отдайте свою одежду, я приведу ее в порядок. В восемь вам и мистеру Дарреллу подадут обед на террасе. Отдыхайте!

Обед на террасе… Дрожащей рукой Пегги взяла халат.

Несмотря на легкое беспокойство, она с наслаждением погрузилась в теплую, пахнущую розами воду и отмокала в ванне почти час, выгоняя из тела усталость и напряжение последних дней. Потом вытерлась бежевым махровым полотенцем, высушила феном волосы, наложила на лицо косметику, щедро предоставленную в ее распоряжение. Выйдя из ванной, Пегги увидела свою выстиранную и выглаженную одежду, аккуратно разложенную на кровати. Даже оторвавшийся каблук был на своем месте. Одевшись и взглянув на себя в зеркало, Пегги осталась довольна: жизнь и красота возвращаются. А все оттого, что Диг где-то рядом и вскоре они встретятся!

Без пяти восемь горничная зашла за ней и провела ее на террасу. Диг стоял у перил, задумчиво глядя в море. Затем медленно повернулся и увидел Пегги. Сердце ее учащенно забилось. Никогда еще он не смотрел на нее такими влюбленными глазами!

Но вдруг она засомневалась. А может, он привез ее сюда попрощаться? То, что она угодила в тюрьму, явилось последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Значит, обед прощальный. Внимательная горничная, красивая спальня, душистая ванна, кремы и лосьоны приготовлены не для того, чтобы побаловать ее, как показалось, а являются составной частью процедуры увольнения. А ей-то представлялось, что именно она объявит о своем уходе, оставит его с носом. Пегги даже знала, где и как произойдет последняя встреча. Однако Диг опередил ее…

А он тем временем внимательно смотрел на нее, точно видел впервые. Его красивое лицо окружал полумрак, в глазах отражался лунный свет. Белая рубашка резко контрастировала с загорелой почти дочерна кожей. Он не отрываясь глядел на Пегги, которую терзали душевные муки.

С моря дул ветер, взбивал ее волосы, обдувал побледневшие щеки, но она ничего не замечала. Порывом отбросило со лба Диггори угольно-черные пряди, и, поправляя их, он медленно направился к ней, по-прежнему не отводя от нее глаз.

— Тебе не холодно? — спросил он. Голос прозвучал нежным хрипловатым рокотом.

Неужто он и впрямь заботится о ней? Пегги лишь покачала головой. Диггори взял ее за руку и подвел к небольшому круглому столу. Пегги только сейчас заметила, что накрыт он по-праздничному: белоснежная скатерть, столовое серебро, сверкающие хрустальные бокалы, бледно-розовые свечи, пламя которых тихо колыхалось под легким дуновением с моря.

Да, необыкновенный прощальный обед запомнится надолго, подумала Пегги, и сердце ее вмиг сковал холод. Диг выдвинул стул, усадил гостью, сел напротив, достал из ведерка со льдом бутылку шампанского. Интересно, он сразу объявит, что больше не нуждается в ее услугах, или подождет, пока она не насладится деликатесами? Крепко сжимая бокал, Пегги сделала большой глоток, за ним — второй. Дворецкий бесшумно поставил блюдо с авокадо, начиненным креветками, под густым сливочным соусом, и удалился.

— Я решила уйти с работы! — неожиданно выпалила Пегги, осознав, что ни за что не вынесла бы его жестоких слов. — Я больше не вернусь на остров, — отчаянно добавила она. — Пусть Сэм пришлет мне мои вещи.

Спокойно выслушав это заявление, Диг неторопливо подцепил вилкой креветку.

— И ты всерьез полагаешь, что я позволю тебе легко сорваться с крючка? — с наигранной ворчливостью спросил он.

Пегги отпила еще глоток шампанского. Значит, она должна быть наказана за то, что осмелилась влюбиться в него да еще признаться в этом. Он намерен ударить побольней.

— Ч-что ты хочешь этим сказать? — заикаясь выдавила из себя Пегги.

Он в упор посмотрел на нее.

— Ты мне задолжала, Пегги Мейсон, — протянул он.

— Да-да, я знаю! Мне нужно было предупредить тебя хотя бы за неделю, но… но, к сожалению, я не могу! — трагически прошептала она.