Ирен Софи
Елисей, царевна Марьяна и Камасутра
Глава 1
Стояло раннее утро. Над горизонтом показался край золотисто-красного солнца. Его лучи осветили хозяйский двор, добротный деревянный дом, сидевшего на жердочке у колодца нахохлившегося петуха. Он встрепенулся, распушил свой разноцветный хвост и заорал:
— Ку-ка-ре-ку! — петух вытянул шею и повторил. — Ку-ка-ре-ку!
Дверь избы скрипнула. На пороге появился заспанный, здоровый, бородатый мужик средних лет. Он был в длинной домотканой рубахе и одном сапоге. Второй он держал в руках.
— Кыш окаянный! — закричал мужчина и кинул в петуха предмет обуви.
Птица спрыгнула вниз и обиженно стала что-то клевать на земле.
— Всю округу перебудил! — зевнув, добавил мужчина.
Подобрав сапог и надев его, он прислушался. Из стоящего неподалеку курятника доносились стоны и оханья.
— Опять! — возмущенно покачал мужик головой и, подняв с земли валяющуюся длинную хворостину, направился к сараю. — Вот ужо я вам сейчас! — проговорил он.
Дверь в помещение была приоткрыта. Стоны и покрикивания стали громче. Мужик вошел внутрь и увидел живописную картину. На насесте, расклячив ноги, висела девица. Между ними стоял высокий, русоволосый парень. Ступни девки покоились на его плечах, а сам он лизал ее промежность. Штаны парня были спущены, являя вошедшему небольшие твердые ягодицы. Внизу находилась еще одна девушка. Она со звуком всасывала в себя большой член молодца, помогая себе рукой. Вторая ее рука сжимала сосок своей груди, вызволенной наружу из корсета. Девушки стонали от вожделения.
— Вон отсюда! — закричал мужчина и ударил хворостиной по обнаженному заду парня. — Ишь, блядство развели! Вон!
Парень отскочил от девки, потирая ушибленное место. Девицы с визгом бросились к выходу, стараясь прикрыть срамные места.
— Бесстыдницы! Развратницы! — кричал мужчина, продолжая хлестать хворостиной.
— Батя! Остынь! — уворачиваясь от отца, воскликнул парень. Он пытался натянуть штаны на еще стоящий член, который качался возле пупка, напоминая хобот слона.
— Всех девок перепортил! — уже тише произнес мужик, опуская прут. — Я зачем тебя за три моря отправлял? — спросил батя, оттирая пот. — Чтобы ты там уму разуму выучился! Науки разучил, чтобы урожаи увеличить! А ты чему научился? Камаебле ентой?
— Камасутре, батюшка, — наконец справившись со штанами, поправил парень.
— Да какая разница! — махнул рукой отец. — Такой наукой, если только демографию повысить можно… Все, Елисей, закончились твои праздные дни. Собирайся! На службу к царю поедешь наниматься!
— Но, отец, — попробовал возразить Елисей. — Вспомни свою молодость!
— Я в твои годы с Ильей Муромцем и Алешей Поповичем землю русскую от ворога защищали и со змеем Горынычем бился! — сверкнул очами мужчина. — Некогда нам было девок портить! Иди, собирай вещи. А я тебе грамотку начертаю к Илье. Он воеводой у царя батюшки служит. Привет от меня, Добрыни Никитича, передашь, да мое послание вручишь.
Через некоторое время Елисей принимал от отца снаряжение и письмо к воеводе.
— Надевай мою кольчугу, — подавая сыну немного поржавевшее изделие, велел Добрыня. — И меч не забудь! Шлем я к седлу привязал. И грамоту спрячь, не дай бог, что в пути случиться. Дорога то не близкая, пару дней добираться.
У ворот стояла старая кобыла. Когда-то в молодости она была мышиной масти, но со временем ее шкура приобрела необычный зеленоватый оттенок. Один глаз лошадки закрывало бельмо.
— Отец, а может, я пешком пойду? — неуверенно произнес Елисей.
Парень откинул свои русые кудри и повел широкими плечами, расправляя мускулистую грудь.
— Негоже воину своим ходом двигаться, — ответил батя. — Ты не смотри, что она старая, она многим молодым фору даст! — Добрыня ласково постучал по крупу лошадки. Та потерлась о него своим беззубым ртом. — Сколько мы с ней славных дел сделали, — протянул мужчина. — Наша Матрена еще послужит.
Матрена тихо заржала, будто подтверждая слова Добрыни.
— Нечего рассуждать, — отрезал бывший богатырь. — Залезай в седло.
Елисей натянул кольчугу, которая спустилась поверх одежды почти до колен, и взобрался на лошадь. Кобылка сначала опешила, от такой тяжести ее ноги задрожали, но потом оправилась и бодро посмотрела на мужчин.
— Вот, держи, — подал Елисею котомку Добрыня. — Там харчей немного и мешочек с деньгами. На первое время должно хватить. А потом уж царь довольствие положит. Служи ему верой и правдой. Не посрами наше имя. Покажи удаль молодецкую. Силой тебя бог тоже не обделил. Да смотри, не сильно озорничай там со своей наукой. В столице девки ушлые, повесят на тебя всех народившихся отпрысков, как всех кормить будешь? — напутствовал отец.
— Дак я не в них-то семя пускаю, — отозвался Елисей. — Не зря же Камасутру освоил. Там полно способов, чтобы девку не обрюхатить, а удовольствие получить.
— Ох, сынок, — покачал головой Добрыня. — Не доведет до добра твоя распущенность… Ну ладно, поезжай.
Он открыл ворота и вывел Матрену с сидящим на нем Елисеем.
— С богом! — перекрестил он сына и подтолкнул лошадь. — Но!
Кобылка потрусила, покачивая натруженными боками. Елисей с гордостью посматривал на все сверху. Добрыня смахнул скупую мужскую слезу и еще раз перекрестил за сыном путь.
— Дай бог, и получится из тебя что дельное, — прошептал он.
А Елисей улыбался махавшим ему высыпавшим из домов населению. Он был уверен, что его ждут великие дела.
Глава 2
Елисей уже выехал из своего села. Лошадка неспешно перебирала копытцами. Ветерок разметал по плечам молодца пряди золотистых волос. Ласковое солнышко гладило его по лицу теплыми лучами. Изумрудное разноцветье трав и жужжанье пчел, собирающих нектар, расслабили молодого мужчину. Он улыбнулся и вдруг запел:
— Пара, пара, порадуемся на своем веку. Красавице, и кубку, и славному мечу…
Матрена взбодрилась и побежала быстрее. А Елисей заливался соловьем. Ему было хорошо. Ему было вольно. Новые приключения звали безмятежную душу на подвиги. Он сжал рукоять меча притороченного к поясу. Песенка закончилась, и парубок почувствовал, как вздымается его достоинство, требуя очередной разрядки. Ведь отец так и не дал ему испытать оргазм, когда все уже было на подходе.
— Придется девку какую на ночь взять, — тихо произнес Елисей, почесывая свой член. — Иначе яйца отвалятся от боли.
Он остановил лошадь и спрыгнул с нее. Затем снял отцовскую кольчугу, которая лишним грузом сдавливала его бедра, ослабил на штанах веревку и блаженно выдохнул.
— Ну вот, — сказал он. — Теперь гораздо лучше. Осталось доехать до ближайшего трактира. А там уж оторвусь по полной.
Он взобрался обратно в седло и тронул поводья.
— Поехали, Матренушка! — воскликнул он. — Надо до темноты попасть в город.
До стольного города Елисею предстояли еще сутки пути. Поэтому на ночь он собрался остановиться в небольшом городке Н. Он находился аккурат в половине пути до столицы. Дальше парень ехал молча, предвкушая, какие навыки камасутры он будет отрабатывать в ближайшее время.
Когда опустились сумерки, Елисей увидел впереди золотые купола церкви и белые стены. Он поторопил лошадку и уже через десять минут въехал в город. Люди, встречающиеся на пути, смеялись ему вслед, обсуждая необычную масть Матрены. Елисей сжал зубы. Ему не хотелось начинать свой путь с драки. Поэтому он молчал. Наконец перед ним появился трактир. Над дверьми заведения висела вывеска с нарисованной большой кружкой. Ворота были открыты, и парень въехал туда. К лошади подскочил мужчина, видимо, конюх. Он взял Матрену за уздцы.
— Ночевать изволите? — спросил он.
— Изволю, — кивнул Елисей. — Кормят то здесь сносно?
— Как везде, — уклончиво проговорил конюх. — Советую домашней медовухи изведать. Дюже хорошо ее у нас варят.
— Последую совету, — Елисей пошарил в своем кошельке и достал мелкую монету. — Возьми, друг. Позаботься о моей старушке.
— Не волнуйтесь, — взяв мзду, ответил мужик. — Все будет по самому высшему качеству. Степанида! — заорал он.
Из конюшни, находившейся во дворе, выскочила девка. Яркий сарафан обтягивал широкие бедра и высокую грудь. Елисей ощутил, как его член встрепенулся и устремился вверх.
— Степка! — обратился к девушке конюх. — Воды неси! Видишь, лошадка устала, пить хочет.
Степанида схватила ведро и пошла к колодцу. Елисей следил, как ее бедра колышутся от ходьбы, и сглотнул.
— Пойдемте, молодой господин, покажу, где ваша старушка проведет ночь, — проговорил конюх и повел лошадку в стойло. Елисей пошел за ним.
В помещении было сухо и чисто. Сбоку от яслей находилась огромная копна сена. Конюх щедро сыпанул в кормушку овса. Матрешка с удовольствием принялась за еду.
— Кушай, горемычная, — проговорил мужик, поглаживая лошадку по боку. — Недолго тебе уже осталось.
— Да ладно тебе, — вошла красавица с полным ведром. — Она еще повозит своего хозяина. — Степанида искоса глянула на Елисея.
Девушка подошла к Матрене и наклонилась, переливая воду в поилку. Елисей заворожено смотрел в ложбинку между ее грудей, открывшуюся в разрезе рубашки. Желание переполняло его штаны. Надо было срочно что-то с этим делать.