Но бегут, не отстают. Кричат.

А потом — ба-бах!

Внутри всё обмерло. Стреляют? Неужели правда? Здесь, у родного дома! В человека — как в зверя!

Бежать! Вверх, вверх. Под ногами скользит — мокрая склизкая земля, мёртвые листья. Осыпаются камни. Ничего, я дома. Это они — воры, бандиты. А я — дома. Сейчас найду где спрятаться. Парк не предаст. Скроет.

И тут под ногой поехало. Земля как будто расступилась и неумолимо, как в страшном сне, принялась засасывать — внутрь, в холод и тесноту. Падаю? Падаю! Цепляться, карабкаться! Хвататься пальцами, ногтями! Уже сыплется сверху. Уже засыпает с головой. И всё скользит и скользит — вниз, во мрак и холод. Влажная, прелая, стылая земля осыпается на голову, сыплется за шиворот, забивается в волосы. Не кричать, кричать нельзя!..

Грудь уже сдавило…

…а потом наступила темнота.

Двое красноармейцев прибежали через минуту, но не нашли ни следа.

— Только что здесь же!

— Как сквозь землю…

Пошёл стылый осенний дождик.

2

Человек плачет слезами, а гора — камнями. Крошечными самоцветами, застывшими осколками неба. Видит ли гора небо? Конечно, видит. А видит ли его тот, кто живёт в горе? Вопрос. Драгоценные слёзы горы — это её, духа пещеры, плач о небе. Он всегда мечтал их найти.

И вот — сподобился.

Он улыбнулся, снова покатал между пальцев маленький синий камень. Нет, это, конечно, не слеза горы. Обработан рукой человека — вот грани, а вот две крошечные дырочки — память о низке. И всё же хочется верить, что это подарок ему. Дар Белой Девы. Он знал, что она всегда его любила.

Мысли путались, хотелось спать — он провёл в пещере сутки. Накануне водил группу, а когда все вышли, его вдруг потянуло обратно. Как будто кто-то за руку взял и стал звать: назад, надо назад. И ладно бы залез куда-то, где никогда ещё не был. Нет же — нашёл на видном месте: во второй галерее, на полке. Просто никогда не поднимал глаза, не смотрел туда. Кто знает, сколько он там пролежал?

А потом пришлось повозиться. Пытался понять, откуда камень, как тут оказался. Не мог же никто обронить — полка наверху, метра полтора от пола. Облазил всё и нашёл — дыра в стене, шкуродёр. Но сколько ни пытайся, не пролезть и на полметра. Ширина под ребёнка. Надо Колю Быстрова, вот кто сможет.

Он всё это ей и рассказал — про камень, а не про Колю, конечно. Откуда, как нашёл. А она только и спросила: «Больше нет? Один?» Конечно, один. Было бы больше, разве он не показал бы?

— Слушайте, вы меня, наверное, неправильно поняли. Я ведь не для оценки принёс. Мне просто самому интересно, что это. Я же вижу, что не бижутерия какая-нибудь. А вот что, определить не могу.

Но она ему, похоже, не верила.

Конечно, это потому, что он встретил её здесь, а не в музее. Хотя он и шёл вообще-то в музей — рабочий день скоро, он успел только выйти из Ямы, забежал домой помыться. А по дороге, прямо на углу — лавка, он никогда на неё и внимания-то не обращал.

Ломбард

И ниже, мелкими буквами:

Скупка и оценка драгоценностей

Подумал: а ведь сюда мне и надо! Работает с десяти, посмотрел на часы — только девять тридцать, но дверь была приоткрыта, явно кто-то уже на месте. Вот и зашёл. А она как раз тут — стояла у прилавка со скучающим видом, смотрела в телефон. Обернулась, бросила: «Закрыто!» Но он её сразу узнал: встречал в музее. Молодая женщина, симпатичная, работает недавно, вроде приехала из Питера. Он слышал, что Алексей Геннадьич отзывался о ней как о большом специалисте.

— О, какое совпадение! Вы же у нас в музее работаете?

Она смотрела с удивлением, похоже, не узнавала.

— Я Юра. Я кружок спелеологии веду. А вы же из отдела реставрации?

— Я ювелир, — сказала она неохотно.

— Точно! Вспомнил! Это ведь вам на экспертизу колье отдавали? Ну, когда его с экспозиции вроде как пытались украсть. А потом оказалось, что оно поддельное. Эх, какой скандалище вышел! Что, не нашли его ещё? Я не очень слежу. — Он говорил быстро и весело, хотя она до сих пор смотрела холодно, без улыбки. — Здорово, что я вас тут встретил. У меня вот какое дело. Посмотрите. Это из пещеры, только что нашёл. Вы можете определить, что это?

Сухая, высокая, в деловом костюме, с очень строгим лицом. Взяла камень, стала рассматривать. На лацкане пиджака — большая брошь в виде кустика ежевики, крупные чёрные ягоды. Похожи на агаты, только прозрачные. Что бы это могло быть? Эх, так и не научился как следует разбираться в камнях, а ведь всегда было интересно. А вот она, конечно же, прекрасно в них разбирается. Ювелир всё-таки.

Она рассматривала находку долго. Сощурившись, крутила так и эдак — на свет, в лампе. Потом зашла за прилавок — он удивился, она здесь была как своя, — взяла инструменты и смотрела через лупу и через специальный прибор, похожий на короткую подзорную трубу, который зажала правой бровью. На лице — ни тени. Один только вопрос и бросила, как бы между прочим: «Больше нет?»

Потом отложила в сторону, будто забыла. И молчала. Глядела на него. Словно ждала, что он первым заговорит. А он нервничал, как в конторе какой, словно это чиновница и она его судьбу сейчас решает, а не камень пытается определить.

Не выдержал:

— Так что?

— Что? — сделала вид, что не поняла.

— Камень — что это?

— Вы хотите сказать, что не знаете?

Он опешил.

— Вы думаете, я бы вам его принёс? Если бы знал.

Она почему-то посмотрела на улицу. Потом вышла из-за прилавка и заперла дверь. Подошла к нему.

— Юрий… — она сделала выжидательную паузу. Он опешил от такой официальности, но поспешно дополнил:

— Фролович.

— Юрий Фролович, вы давно работаете в музее?

— Да, как бы… всю жизнь.

— А поточнее?

— Двенадцать лет. Кажется.

— Кажется. Ну, значит, вы прекрасно знаете, что это такое.

— Вы шутите? — Он чувствовал себя дураком. — Что бы я тут делал тогда?

— Юрий Фролович, не надо обманывать. Вы не ко мне шли. Вы шли в ломбард.

— Ну и что, что в ломбард? Мне же не для оценки, мне же понять… — Он почувствовал, как холод подступает к спине. И в голове становится холодно. Сонливость никак не проходила, мысли продолжали путаться. Но что-то неприятное уже зародилось на уровне желудка.

— Вот вы и поняли. — Она усмехнулась, потом вдруг взгляд её стал злой и хищный. Заговорила быстро, без прежней расслабленности: — Так, давайте начистоту. Пока нас никто не слышит. Вы несёте мне всё. Вам десять процентов. А я за это не иду в полицию.

— Какую ещё полицию? Вы совсем, что ли?! Что это за камень, можете мне сказать?

— Юрий Фролович, не надо изображать дурака. Мы с вами не дети. Я должна была вызвать полицию десять минут назад. Но я этого не сделаю. Договоримся по-хорошему. И разбежимся. Вы меня не видели. Я вас не знаю.

— Вы с ума сошли! — Он шагнул к двери, дёрнул. — Откройте немедленно! — Потом вспомнил про камень, прыгнул к витрине, схватил его со стекла. Как ни странно, она ему не мешала. — Больная, точно. Выпустите меня!

— Да нет, Юрий Фролович. Я не больная. Это вы ещё ничего не поняли. — Она помолчала, оглядывая его так, будто вешала бирку. Оценила. Сказала: — Мне вас даже жалко. Я вам дело предлагаю. Чтобы историю всю замять. А вы ломаетесь.

— Да какую историю?! Я этот камень в пещере нашёл! Сегодня ночью! Я понятия не имею, откуда он там. И что это вообще такое. Какая, к чёрту, история! Нет никакой…

— В пещере, говорите? — Она явно заинтересовалась. — Вот где вы его спрятали, значит. Умно, умно.

— Чего?! — он взревел. Внутри уже клокотало. — Ничего я не прятал! Я нашёл, я же говорю! Там щель, шкуродёр, там вообще никто не пролезет, ребёнок разве что.

— Ребёнок?

— Ну, не ребёнок, подросток.

— Из вашей секции?

— В смысле? — Он растерялся. Он не понимал, к чему она ведёт. — Я что-то…

— Ладно, остальное-то достанете? Или ребёнок этот ваш — достанет?

— Что — остальное?

— Остальное колье? По описи — сто сорок два камня.

— Какое колье?

Она замолчала. Нарочито не смотрела в глаза. Глядела на улицу, как ехали там машины. Потом достала из кармана телефон.

— Понятно. Договориться нам с вами, похоже, не получится. Жаль. Но может, вы одумаетесь. Давайте так — в любой момент. Ну, вы-то достать его уже не сможете. Но вдруг ребёнок этот ваш — какой-нибудь пещерный вундеркинд. Наверняка же есть такой, да? Кто вам помогал. Кто его туда спрятал.

— Что-то я перестаю вообще понимать…

Она уже не слушала. Взяла телефон — он успел заметить, высветился контакт «Глеб». Поднесла трубку к уху.

— Вы куда звоните? — Он занервничал.

— В полицию, Юрий Фролович.

— Чего? Зачем?

— Да очень просто. Я вас предупреждала. Я вынуждена на вас заявить.

— За что?!

— За кражу. Сапфировое колье восемнадцатого века. Музейный экспонат. Это вам не шутки. — Она говорила так, будто её это вообще не касалось.

— Что? Так этот камень…

— Сапфир, Юрий Фролович. Голубой сапфир, первая группа чистоты.