Ирина Давыдова

Лапочка

Пролог

— Я королева ночи сегодня буду, а это значит — точно тебя забуду. Ты теперь свободный, больше ты не модный, давай! — качаясь в саду на качелях, я весело подпевала Поляковой, которая звучала из динамика, и периодически щурилась от летнего утреннего солнышка.

Сегодня с самого утра у меня было прекрасное настроение, несмотря на то, что вчера с Булатом мы очень сильно поругались. Этот балбес никак не хочет принимать мою любовь, хотя сам постоянно дрожит от моих малейших прикосновений и едва ли не рычит, если я пальчиками пробираюсь ему под кофту. Не может же он притворяться? Или я чего-то не понимаю в силу своей неопытности, и он просто злится от моих действий? Тю, вот дура, явно что-то снова себе напридумывала. Да нет, дрожит! Уже год, зараза, как дрожит. Но сам любимый говорит, это дрожь от страха, что сейчас зайдет мой папа и увидит, как мы предаемся утехам. Как же! Булат и боится! Ха-ха-ха! Что в нем всегда нравилось, так это то, что он очень схож с моим отцом. Да и родителю это нравится, иначе он бы не разрешил ему вообще ко мне подходить, зная, чем грозит наше общение.

— Господи… — прошептала я, сжав руками тросы качелей, — сколько всего было…

— Дочка, — услышала голос мамы и, обернувшись, помахала ей рукой. — Ты чего не встречаешь гостя?

— Какого гостя, мам? — удивленно спросила я, поглядывая на дверь дома, что выходит на задний двор, где, собственно, я и находилась.

— Что, уже поругались?

— Что? — сердце пропустило удар, и я тут же спрыгнула с качели, не веря, что любимый после грандиозной ссоры решился приехать ко мне на праздник.

— Обычно ты Булата более резво встречаешь, — заметила мама и, подойдя, заправила прядку волос за ухо. Всегда так делала, когда пыталась рассмотреть в моих глазах печаль.

— Мамуль, скажи, что меня нет дома, и пусть отправляется восвояси.

— Хм, Лапочка, боюсь, что не смогу этого сделать.

— Почему? — не поняла маминого отказа, хотя могла предположить, что она уже оповестила мужчину, что я здесь.

— Я обязательно туда отправлюсь, Лапа, но только после того, как поговорю с тобой, — я резко развернулась и спиной прильнула к маме, понимая, что на данный момент не хочу разговаривать с этим человеком, потому что снова сдамся.

— Меня ждут, пойду собираться.

Обойдя Богословского за два метра, я быстро прошмыгнула в дом и, не сбавляя темпа, поднялась на второй этаж, чтобы запереться в своей комнате. Попой чувствовала, что последует за мной, и не ошиблась, потому что только я хотела захлопнуть дверь, как Булат с силой рванул ее на себя, тем самым буквально выдернув ручку из моей руки.

— Ая-я-я-яй-й! Как больно! — закричала я, обхватывая пальцы, которые соскочили с ручки и больно зацепились об ее изгиб. — Богословский, ты ненормальный, ногти мне сломал! Больно-то как!

— Иди ко мне.

Он порывисто прижал меня к себе, схватил правую руку и сразу же прильнул губами к пострадавшим от его порыва пальцам. Я тут же забыла про боль и взглядом замерла на его губах, которые так нежно целовали место удара. Булат прикрыл глаза, и казалось, что на лице читалось не только переживание, но и трепет, нежность. Он был нежен, и по моему телу от его прикосновений побежали мурашки, а в области поясницы, где он рукой прижимал меня к себе, кожа горела огнем. Сердце забилось в учащенном ритме, заставляя дышать меня все глубже и глубже. Ненавидела свою реакцию на близость мужчины, но сделать ничего не могла. Сам виноват, что появился в моей жизни. А я не железная, в мамочку пошла — потянуло на взрослого мужчину. Уже год, как не отпускает.

— Что приехал? Соблазнил вчера какую красотку, выпустил пар, яйца спухли?

— Лапа, не разговаривай так со мной. Не разрешаю, — открыв глаза и заглянув в мои, с хрипотцой в голосе ответил любимый. Взгляд его был затуманен.

— По губам дашь?

Он прищурился и тут же бросил взгляд на мои губы, которые, я могла с уверенностью сказать, заводили его, стоило мне просто поцеловать колючую щеку. Он был отзывчив на мои ласки, которых в принципе было немного. Не позволял.

— Твои губы предназначены для другого, а вот попа…

— Попу бить будешь своим вертихвосткам!

— Лапочка, прекрати эти разговоры!

— Зачем приехал? Мы вчера все выяснили по телефону.

Я вырвала свою пострадавшую руку из его захвата и, пытаясь отстраниться от притягательного тела, толкнула мужчину в грудь, чем вызвала новый приступ боли.

— Ангелика, мы взрослые люди и выяснять отношения будем, глядя друг другу в глаза! — грозно прорычал мой тигр, но мне от его рыка страшно вовсе не стало.

— По телефону ты можешь только морочить голову.

— От тебя одна боль, мое сердечко скоро разорвется на тысячи маленьких Лапочек, — отчаянно проговорила я, так и не вырвавшись из уютных объятий.

— Не ври, ты просто нетерпеливая.

— Ну, знаешь ли, не одному тебе хочется секса. Только ты можешь получить его с кем угодно, а я, как дура, жду тебя.

— Не говори ерунды, милая. Ты прекрасно знаешь, я верен тебе.

— Целый год?

— Лапа!

— Вот видишь! Изначально куралесил со своей это Миреллой, тьфу!

— Я был свободен, а она просто подруга для секса. В чем проблема, Лика?

Булат начал злиться, я почувствовала это по его напрягшемуся вмиг телу, и мне захотелось спрятаться, потому что, когда этот горячий мужчина злился, со мной происходили странные вещи. И нет, я не начинала его бояться. Наоборот, тело предавало меня настолько, что я готова была изнасиловать красавца!

— Проблема в том, что я хочу, чтобы ты ушел, — неожиданно прошептала я, стараясь не обращать внимание на нарастающее возбуждение. — Навсегда! Хочу, чтобы завтрашний рассвет я встретила без тебя. Завтра я стану взрослой, и смогу делать все, что захочу, не спрашивая разрешения родителей. Найду мужчину, который не будет бояться ко мне прикоснуться и сможет делать все, что пожелаю.

— И при этом неважно, будет он тебя любить или нет?

— Неважно, — вру, но устала ждать.

— Неважно, говоришь?

Булат резко схватил меня обеими руками за талию и буквально швырнул мое безвольное тело на кровать, от чего та даже скрипнула, а может, просто ударилась о стену.

— Ты чего? — якобы испуганно спросила я, поднимаясь на локтях.

Мужчина рывком вытянул ремень из своих джинс, сложил пополам и начал приближаться ко мне, хищно смотря из-подо лба. Вот теперь мне действительно стало не по себе, потому что, судя по внешнему виду Булата, он точно собрался выпороть меня за мои слова.

— Готова цветочек свой подарить какому-то хмырю? — прошипел сквозь зубы и навис над бедной маленькой девочкой. Да-да, это я про себя.

— Уж давно готова, — надувшись, тихо ответила я, хмырем считая именно Булата.

— Ну, я тебе сейчас устрою, — и он рывком кинулся на меня, только не бить ремнем по голой попе, как я предполагала изначально, а для того, чтобы этой штуковиной пристегнуть мои руки к кровати над головой.

— А что вы делаете, о великий Султан? — выпучив глаза, захлопала ресницами, сделав удивленный вид.

Но ответа не последовало, только почувствовала легкое неприятное трение в области запястий, а после оторопела, когда мужские руки резко разорвали трикотажный топик, оставив меня в кружевном лифчике. Дыхание сбилось, а от его пристального взгляда, соски мигом превратились в тугие горошины, явно выпирающие через ткань.

— Проверять буду, на месте ли цветочек.

Его рука легла под левую грудь, и вместо того, чтобы крепко ее сжать, хоть на миг утолить мою жажду, Булат принялся дразнить меня. Пальцами пощекотал ребра и, поглаживая ладонью, начал спускаться вниз, и ладно бы просто рукой баловался, так нет же, гад, дует мне в пупок.

— Мне жарко, — задыхаясь от удовольствия, прошептала я. Бедра взметнулись вверх, желая получить долгожданные прикосновения.

— Включить кондиционер сильнее?

— Мне в трусиках жарко, — еле выдавила из себя и резко вздрогнула, подскакивая на месте, когда в дверь громко, я бы даже сказала, яростно постучали.

— Быстро собрали свои косточки и вышли из спальни. Жду вас на заднем дворе. Двоих! — яростно прорычал отец и для наглядности еще раз стукнул кулаком по несчастной двери.

— Булочке каюк, да милый? — невинно хлопая глазками, спросила я, совершенно позабыв о возбуждении.

Намечалась гроза по имени «Дамир».

— Цветочек на месте, — серьезно произнес Булат и, расстегнув ремень, громко выругался, после чего уже без особого энтузиазма добавил: — Тычинку бы не обломать. Черт!