— Почему личико покраснело, малышка? — крепкая рука обхватила мой подбородок, не позволяя отвернуться.

— Стесняешься меня или возбудилась? — словно дразня, подул мне на скулу и все той же рукой проделал путь от подбородка по шее, к ключице, дразня меня легким поглаживанием.

Его руки творили с моим телом нечто невероятное, но если быть точным, Булат абсолютно ничего не делал, и я не понимала, что со мной происходит. Это то, что он называет возбуждением?

— Молчишь…, точно возбудилась. Чувствительная и маленькая, ах, как жаль.

Он резко отстранился от меня, и я сделала вожделенный глоток воздуха, обретя свободу. Господи, что за ересь я несу? Что со мной? Видела бы меня сейчас мама, точно бы допрос устроила.

— Мне пора на встречу, Лапа, закрой за мной.

— С радостью, — воскликнула я и даже подпрыгнула, хлопнув в ладоши, радуясь, что наконец-то останусь одна.

— Что такое? Чему радуешься?

— Нет, ничего, просто родители уже наверняка заждались.

— Тебя подвезти?

— Нет-нет, спасибо. Меня машина должна внизу ждать, а нам с тобой не по пути.

Мы подошли к входной двери, Булат, не мигая, смотрел на меня своими безумными зелеными глазами, я же пыталась вспомнить на какой день записана на маникюр. Ну, в конце-то концов, не о мужчине, стоящем рядом, мне думать? И так все пространство занял собой. Великан. Я без каблуков была ему по плечо, да и вообще гораздо миниатюрнее, хм, здорово. Как мама с папой. Так, о чем это я? Мне пора ехать, пусть проваливает.

— Я не прощаюсь, соседка, — он пальцами прошелся по щеке, улыбнулся и захлопнул за собой дверь, к которой я тут же припала спиной.

— Что за чертовщина? Что за мурашки? Что за реакция? Р-р-р!

Я еще никогда не испытывала подобного рядом ни с одним мужчиной. Может это от того, что он был намного старше ребят, с которыми я дружила, или у него совершенно другая энергетика? В любом случае — он очень меня притягивал. Но стоило держаться от него подальше, он слишком опасен. Особенно для моего сердца, потому что как-то слишком учащенно оно стало биться при виде высокого красавца.

Потерев горящее лицо ладошками, я позвонила маме, узнать, прислали ли они за мной машину, а после ответа отправилась переодеваться, чтобы из родительского дома сразу поехать в клуб.


— Мамулечка, я приехала, — залетев в дом, прокричала я, зная, что мама может быть на заднем дворе, пока погода позволяла наслаждаться последними теплыми лучами солнца.

Положив на диван в гостиной свою сумочку, я быстро рванула на поиски родительницы, предполагая, что отца пока еще нет дома. Обычно в это время он зависал в Киевском филиале своего концерна, а мамочка, не приветствуя чужих людей в доме, занималась домашними делами. Сейчас должна была готовить ужин, ожидая свою семью. Вообще родители у меня волшебные, таких, как они, практически не бывает. Может, я и преувеличиваю, но только от того, что безумно их люблю.

Выйдя в открытую дверь, придержала раздувающиеся ветром шифоновые шторы, взглядом отыскав маму, и довольная вприпрыжку подбежала к ней, тут же оказавшись в любимых объятиях. Ммм… ни с чем несравнимые ощущения.

— Привет, Лапушка моя. Как я соскучилась, — мама поцеловала меня в щеку и, как в детстве, взъерошила волосы на макушке.

Благо, с моей структурой волос, ее жест не особо влиял на прическу, а потому я относилась к этому ровно, что нельзя было сказать о моей сестре. У нее волосы точно, как у отца — волнистые. Ох, как же она не любит их за это.

— И я соскучилась, мамуль. А папа еще на работе?

— Да, немного задерживается, срочное совещание. Ты рассказывай, как первая неделя в университете? А то по телефону не так интересно, а в гости ты нас не зовешь.

— Мамуль, ну я только привыкаю жить сама. Дай время. А в универе сложно, очень сложно, но ты же знаешь, я вас не разочарую. Давай я лучше помогу тебе. Что нарезать?

— Давай перец с огурцами нарежь ломтиками, а я пока утку разделаю.


Я согласна кивнула, вдыхая божественный аромат маминой стряпни, и схватилась за миску с вымытыми овощами, собираясь помочь в нарезке.

— Куда? А ну-ка быстро к Мойдодыру.

— Ох ты ж, точно, — провинилась, каюсь, сразу рванула к маме и забыла, что руки не вымыла.

Быстро помыв под колонкой свои ладошки, я вернулась к столу и принялась за работу.

Школу я окончила в Сицилии, а поступать решила в Киеве в Институт международных отношений Киевского национального университета имени Тараса Шевченко. Родители долго уговаривали меня остаться в Италии, но я ни в какую не соглашалась, твердо настояв на своем решении. С горем пополам они со мной согласились, но сразу поставили перед фактом, что обязательно едут со мной. Да и папе здесь есть чем заняться. Единственное, дома они оставили сестренку, за которую мама жутко переживала. Нет, Оливия не была вредной и взбалмошной, просто для нас всех она еще ребенок, собственно, как и я для родных. Разница у нас была лишь в один год, но вели мы себя, как взрослые девушки, не желающие огорчать родителей. Кстати, назвали малышку Оливией по рассказам отца из-за того, что мама, во время беременности, кушала очень много оливок. А потому и дома мы называем ее Оливкой, а в Украине просто Олей. Мама на днях приняла решение, что через пару недель уедет в Сицилию, потому как младшенькая перешла в выпускной класс и ей нужна помощь и поддержка. Я все понимала, сама только что выпустилась из школы, а еще со мной в Киеве оставался мой верный друг — папа. Ох, как же мы долго с ним боролись, за то, чтобы я жила отдельно от них, в городе, да еще и без присмотра. Ну как же, так я и поверила, что он свою дочку Лапочку отпустит без охраны, но благо та не маячила откровенно у меня перед глазами. В общем, своей свободой и квартирой в центре столицы я была обязана маме. Только Богу известно, как она уговорила своего мужа на такой подвиг. Есть у меня, конечно, догадки, но я культурно промолчу, в знак уважения к ним. Но оставалась одна загвоздка — папа жутко не любил, когда его малышка Ли, как он часто ее называет, находится вдали, а тут еще и я пытаюсь казаться взрослой. Чувствую, будем мы обе выхватывать по пятой точке за свои необузданные желания.

— Дочка, к квартире привыкла? Все тебя устраивает? — нарушила тишину мама, ставя возле хлеба разделанную утку.

— Да, мамуль, ты же знаешь, я не привередливая, да и вы там сделали крутой ремонт. А сегодня я еще и с новым соседом познакомилась. Когда с учебы вернулась, почему-то не могла дверь открыть, видимо замок заел, а тут Булат подоспел вовремя, — вспомнила, как мужчина подобрался сзади и буквально обняв своим телом, незаметно открыв дверь.

— Так-так-так, а что это моя доченька покраснела? А, малышка?

— Блин, извечный дурацкий румянец, — я смутилась от того, что мама заметила мою реакцию, ведь это было впервые на ее памяти. Я никогда не краснела от внимания парней.

— Признавайся, он тебе понравился? Сколько ему лет? Твой ровесник? — я разложила нарезанные овощи на блюдо и слегка присыпала их солью, подумывая над тем, чтобы белой гадости насыпать и себе в рот. Глядишь, краснеть перестану.

— Ну что ты, мам, он старше меня.

— И что, по-твоему, этот парень не может тебе понравиться?

— Может, но… Ему тридцать, а мне семнадцать, так что… Больно я нужна ему.

— Знаешь ли, доченька, любовь не смотрит на возраст. У нас с папой вообще восемнадцать лет разницы, и между прочим, он до сих пор меня ревнует.

— Ну, вы у меня оба красивые какие, да и то, что папа старше, не имеет значения, выглядит он отлично.

— А этот, который твой сосед, он красивый? — мама как-то загадочно задала свой вопрос и, подойдя, убрала выбившуюся прядку волос мне за плечо.

— Не знаю, наверное. А еще он… он наглый, в благодарность за помощь напросился ко мне на чашку кофе.

— А, ну тогда все понятно!

— Что понятно?

— Ты ему понравилась! Определенно!

— Ничего подобного, он просто наглый.

— Лапушка, ты еще молода и не догадываешься о мужских мыслях. Единственное, я прошу тебя, будь осторожна, он все же не мальчик, а вот ТЫ — все еще девочка.

— Мамулечка, ты только папе ничего не говори, ладно? Особенно про то, что Булат был у меня в квартире, иначе мне капец. Ну, ты знаешь, — добавила я шепотом и тут же заметила округлившиеся глаза мамы. Это она чего, из-за моего незваного гостя?

— Это что мама не должна сказать папе, а, Лапка?

— Папуля, — резко развернулась и улыбнулась во все тридцать два, мысленно надеясь, что он не услышал наш разговор. — Да это мы так, о девичьем. Ох, как же я соскучилась.

— Дожился, собственная дочка мне зубы заговаривает, — наигранно посетовал папа, протягивая ко мне руки, тем самым зазывая в объятия.

— Папулечка, как бы я посмела? — с удовольствием приняла его предложение и уже наслаждалась теплом его рук.

— А что тогда шепчетесь и скрываете?

— Ну, все, Дамирушка, хватит дочку мучить, лучше скажи, как ты по ней соскучился, — пришла на помощь мама, за что я благодарно ей улыбнулась.

— Конечно, я соскучился! О чем речь вообще. Как ты, Лапочка, как дела? Освоилась уже? Или все же вернешься к нам, я водителя предоставлю, будет возить на учебу каждый день.