Измученный организм брал своё. Глаза закрылись, и на смену ужасной тревоге пришёл запоздалый сон.

Глава 3. Серебряный Лес

Скрип оконной рамы под порывами ветра разбудил спящую Лунару. Сонные глаза разомкнулись, в носу свербило от затхлого запаха коржавого старого ковра, покрывающего лежанку. «Значит, не приснилось», — вздохнула она и привстала на локтях. Острые неотёсанные палки, к которым были примотаны ножки, угрожающе рвались ввысь точно пики, одно неуклюжее движение — и самое безобидное, что они могли оставить на память, — это как минимум занозы.

«Хорошо, что во сне на эти колья не напоролась», — Лунара опустила ноги на пол и села на край.

С улицы доносились звуки. В утренней тишине прекрасная песнь птичьего хора оживляла надежду, комом стоящую в груди. Девушка привстала и подошла к окну. Яркое ослепляющее солнце ударило белой волной по лицу, когда плотные занавески распахнулись. Сквозь крепко сжатые ресницы едва удавалось разглядеть, что там за окном, глаза, отвыкшие от яркого света, никак не могли обрести фокус, но мало-помалу картина становилась чёткой.

Зелёная с проседью трава выбивалась из-под сырой земли. Небольшие комья снега, ещё не успевшего до конца растаять, были разбросаны на расстоянии нескольких футов друг от друга. Далеко впереди виднелась кромка серого леса, который ещё вчера, укутанный снегом, сливался с белым ковром. Справа от крыльца расположилось нечто, похожее на круглый каменный колодец. Облизнув пересохшие губы, девушка мысленно взмолилась, чтобы он оказался рабочим. Ставни окна распахнулись, и руки были подставлены под солнечные лучи. Когда перестаёшь доверять глазам, начинаешь прислушиваться к другим органам чувств, чтобы поверить увиденному, нужно убедиться, что это всё настоящее, а значит, потрогать, пощупать, почувствовать. На этот раз глаза не обманывали. Долгожданное приятное тепло через ладони каким-то образом просочилось в кровь, двигаясь по венам, оно быстро разлилось по всему телу, согревая его. Ласковый жар был трепетно встречен всем её существом. Ноздри жадно втянули аромат хвои и душистой молодой травы. Лучи заботливо обволакивали белую кожу еще трясущихся рук, словно пытались как следует отогреть от холода прошедшей ночи. Так незаметно подкрался внутренний восторг. Чтобы убедиться, что это не продолжение сна, она на секунду прикрыла глаза, а затем снова открыла. Ничего не изменилось, всё осталось по-прежнему — далеко впереди каёмка леса, а прямо перед ней короткий зелёный газон, ещё кое-где припорошённый снегом. Никаких следов бушующей метели и морозного холода. Буквально за несколько часов. Но как…

Оставив позади дом, она уже стремительно неслась по влажной земле вперёд. Постоянно спотыкаясь и скользя по траве, девушка с трудом удерживала равновесие. Солнце окутало её всю, хотелось прогреться насквозь как можно сильнее, прыгать и смеяться, тепло ненасытно впитывалось каждой клеткой, как будто про запас, вдруг к ночи опять пойдёт снег и вернётся адский холод…

«Адский холод», — повторяла про себя оксюморон Лунара и усмехалась на каждом круге во время пробежки по периметру своего нового «дворца», коим она его успела мысленно обозвать за это утро. Прочесав как следует окрестности, она убедилась в одном: за милю вокруг сплошной густой лес, и ничего больше. Тёмный и непроходимый, возвышающийся высоко над головой властной зелёной густой стеной. К любому дому всегда ведёт дорога, тропинка, подъезд, подкоп, в конце концов. Ей же досталось исключение из правил. После часа патруля стало очевидным, что ни одна дорога не ведёт к этому дому, да и словно никогда не вела. Что там в лесу — отдельная загадка. Мысль о проверке серого леса вызывала моментально слабость и онемение, отогревшиеся руки вздрагивали, стоило только представить эту вылазку, и только круглый колодец с чистой свежей водой намекнул, что отчаиваться рано.

«Жизнь диктует свои правила — хочешь ты или нет, но пока ты дышишь, тебе нужно искать выход из любой ситуации. Процесс поисков прекратится лишь на последнем дыхании», — Лунара проводила мысленный тренинг, пытаясь собраться с духом. Лучшим решением, на её взгляд, здесь было найти себе занятие.

Собранный наспех из веточек и перевязанный самодельной лентой веник вовсю размахивал по крыльцу и внутри дома. Пыль взлетала высоко вверх и светилась серостью в воздухе, пока не осела окончательно на земле, слившись с цветом грунта. Смоченные в воде тряпки были зажаты ладонями, которые безжалостно водили ими вдоль полов, подоконников и остатков мебели. В одном из скошенных набок подвесных шкафов без ручек даже нашлись две хоть и треснувшие, но целые тарелки. Вот только наполнять их было совсем нечем.

К закату солнца дом уже был более-менее чист, прибраны и обмотаны старыми простынями торчащие колья из лежанки. В спальной комнате на втором этаже перерезанная наискосок подушка, из которой сыпались перья, оказалась просто находкой. Нелепый восторг от того, что голова больше не будет лежать на немеющих под её весом руках, заставил девушку улыбнуться. Уставшие за день от уборки ноги и спина были рады твёрдой кушетке, как самой удобной кровати в мире. В последний раз так тепло и уютно было, когда в детстве мама укутывала её пледом и усаживала рядом с отцом в кресло-качалку. Бабушка в это время обычно готовила пирог, а ароматный запах выпечки наполнял комнату той самой особой семейной атмосферой, какая появляется только тогда, когда все счастливы. Когда все вместе. Предаваясь сладким мыслям об уютной кухне и буквально почуяв в воздухе настоящий аромат кофейных зёрен, Лунара даже не сразу заметила как комната погрузилась во тьму.

Подступившее повышенное слюноотделение и характерный звук в желудке лишний раз напомнили о том, что последний приём пищи был настолько давно, что уже и вовсе вылетел из памяти. Правда бороться с этим долго не пришлось, сознание, как и тело, было вымотано и переполнено эмоциями настолько, что провал в глубочайший сон случился очень и очень быстро.

Следующий день возвестил о своём начале громким завыванием за окном. Снег залетал через щели за рамой, которую на ночь Лунара забыла заделать тряпками. Снежинки, подгоняемые ветром, кружились прямо в комнатах, а оседая на пол, оставляли на своём месте капли. За ночь таким образом скопились даже небольшие лужи, нога, опустившаяся на пол и угодившая в сырость, вмиг отпрянула назад и была закинута обратно на диван. Спортивные заметённые снегом кеды уже были надеты — нужно было поскорее добраться до окна и заткнуть огромные щели.

Ругая себя за то, что не запаслась водой с вечера, Лунара направилась к выходу. Дверь раскрылась, и ледяной ветер вмиг поднял рассыпанные по плечам волосы. Ноги одна за одной вступали в высокие, доходящие до колен, сугробы, тонули, проламывая ледяную корку. Они были словно связанные друг с другом за щиколотки невидимой верёвкой, ими было сложно перебирать, колени стали резиновыми, а каждый проваливающийся шаг звонко скрипел в густом снегу.

Поднятое из колодца ведро с водой громко ударилось о его потрескавшиеся стенки, протяжный гул застыл в недрах глубокой шахты. Ладони зачерпнули студёной свежей воды и осторожно поднесли к губам. И вмиг обычный голод превратился в необузданную жажду. Не имея ничего под рукой, что можно было съесть, организм приказывал хотя бы пить. Это чувство накрыло с головой, заставляя позабыть обо всём. Глоток за сладким глотком — было сложно напиться. Хотелось иссушить этот колодец до дна, зачерпывая воды ещё и ещё. Холодная жидкость, соприкасаясь с пустым желудком, приводила в восторг и дарила чувство ложного насыщения.

Прикрытые глаза нехотя раскрылись, когда поднялся ветер. Белоснежные облака, подгоняемые им, сталкивались друг с другом в потоке воздуха, роняя вниз белые пушистые хлопья. Снегопад усилился. Появившееся вверху тёмное пятно на одном из облаков перебралось на соседнее, потом на следующее и пропало. Что это было?

Тыльная сторона ладони вытерла влажные от воды губы. Показавшееся солнце ослепило не привыкшие к яркому свету глаза. Снег, падающий вниз под солнечным светом, отражал его и выглядел особенно празднично. Луч задержался недолго и снова скрылся. Тень на земле, отражавшая до недавних пор тонкий силуэт хрупкой девушки, пропала и превратилась в одно огромное серое пятно на сугробе. Понадобилось время, чтобы разглядеть, что же именно загородило свет. Тени вокруг сгущались, образуя на земле более плотное кольцо, края которого приобретали форму. Высоко наверху что-то находилось, неподвижная плотная точка зависла на месте, изредка покачиваясь, как лодка на облачных волнах. Редким лучам всё-таки нет-нет, да удавалось пробиться вокруг этого объекта, скользя вдоль него, словно полируя поверхность своим светом. Разглядеть, что это такое, из-за поблёскивающих ярких лучей было невозможно, глаза начали слезиться от боли. Лунара опустила голову вниз. Подкравшийся страх не оставил и следа радости от утолённой жажды. Лунара бросилась к дому. Промокшие в снегу кеды скользили, и ноги вязли в сугробах, не давая двигаться быстро. Вбежав в дом, машинально руки потянулись прикрыть за собой дверь на замок, которого на дверях и не было. Наспех захлопнутая дверь уже после нескольких секунд вновь раскрылась с характерным скрипом под давлением шального потока завывающего ветра.