— Мраморный человек, — прошептала она изумленно.
Тот, кто раскрыл ей ложность пророчества и истинную сущность Совы, стоял перед ней и глядел с нескрываемым интересом.
— Прошу прощения?
Омарейл даже чуть склонилась к нему и сощурилась, пытаясь понять, не ошиблась ли.
Он же удивленно поднял брови.
— Любопытно… — посмотрел по сторонам, а затем, чуть понизив голос, спросил: — Эксплет?
Она медленно кивнула:
— Я работаю у госпожи Тулони.
— Понятно. — Мужчина с любопытством оглядел Омарейл, а затем вошел в лавку.
Принцессе стало ясно: он пока был обычным эксплетом. Не мог читать эмоции других подобных ему, а чувства простых людей воспринимал, как и сама Омарейл. Мраморный человек из ее времени поселился вдали ото всех потому, что находиться среди толпы было для него невыносимо. Сейчас же он спокойно ходил по улицам оживленного города.
Впрочем, и выглядел он иначе: кожа не такая бледная, вены не проступают синими змейками, голова не лысая, а взгляд не проникает в самое сердце.
Омарейл посмотрела на вывеску и, оставшись довольной, быстро спустилась на землю. Однако когда она вошла в лавку, Мраморный человек уже собирался уходить. Он тепло попрощался с госпожой Тулони, улыбнулся Омарейл и вышел.
— Вы знакомы? — Принцесса кивнула в сторону двери, за которой только что скрылся мужчина.
Получив утвердительный ответ, Омарейл закусила губу, думая, как задать следующий вопрос, чтобы не вызвать лишних подозрений.
— Давно?
— Да, довольно давно. Эддарион — носитель знаний об эксплетах. Именно он передал мне Эксплетарий, научил пользоваться даром не во вред другим. Кстати, а кто передал Эксплетарий тебе? Я думала, знаю о большинстве эксплетов в Ордоре, но о тебе ничего не слышала.
— И Белорию знаете? — спросила Омарейл, чтобы уйти от ответа.
— Ил Белория? Да… интересный юноша, но, боюсь, если он не обуздает свой нрав, его ждут большие неприятности. Или большие успехи. Но Эддарион время от времени встречается с ним, чтобы направить на верный путь.
— О, надо же… — проговорила принцесса. — А… а Совалию Дольвейн вы тоже знаете?
Госпожа Тулони вздохнула:
— Да… Совалию я прекрасно знаю.
Омарейл пока не понимала, что делать со всей этой информацией, но была уверена, что новая знакомая могла помочь в их с Дарритом деле. Это сняло камень с души, ведь получалось, что она не просто теряла время, играя в управляющую лавкой, но и решала Проблему. Вечером она обязательно расскажет Норту, каких успехов достигла.
Подумав о нем, она вспомнила еще одного эксплета.
— О, а старую Фраю вы знаете? — поинтересовалась принцесса.
Госпожа Тулони удивленно подняла брови. В этот момент колокольчик над дверью издал мягкое «динь», и обе повернулись к посетителю, который так и застыл в дверях.
— Мирра? — произнес он через пару мгновений.
— Норт? — отозвалась она не менее изумленно.
— Норт? — повторила госпожа Тулони. — Я думала, вы сказали, ваше имя Север.
Даррит прочистил горло.
— Норт — это «Север» на языке древних, но оно вводит людей в заблуждение. Я не из первых семей.
Госпожа Тулони медленно кивнула:
— Но с моей новой ассистенткой вы знакомы… Любопытно. Два эксплета свалились на меня почти одновременно, да еще и оказались знакомы друг с другом. Объясните-ка, господа, что вам от меня нужно?
Омарейл знала, что никаких скрытых мотивов не имела, но вот зачем Даррит свел знакомство с госпожой Тулони? Быть может, тоже выяснил, что она знала Мраморного человека? Принцесса вздохнула: Норт обогнал ее, а ведь она уже представила, как удивит его вечером своими новостями.
— Мои намерения я вам уже обозначил: меня интересует покупка вашего дома. Что до Мирры…
— Я просто искала работу и совершенно случайно нашла вашу лавку, — пожала она плечами, а потом бросила взгляд на Норта.
— Работу… разумеется, — повторил он и устало потер переносицу. — Но почему здесь?
— Меня больше никуда не взяли…
Омарейл заволновалась, что эти слова несколько подпортят ее авторитет в глазах госпожи Тулони. Но ведь та видела результат! За последние два дня покупателей в лавке было больше, чем за всю прошлую неделю.
Покачав головой, Даррит прошел вглубь помещения и застыл.
— Постойте-ка… — Он задумчиво обернулся ко входу. — Вывеска свежая.
— Это я ее нарисовала, — с готовностью отозвалась Омарейл, в глубине души надеясь, что он сделает комплимент.
Однако Норт мягко рассмеялся, и она не знала, как реагировать на это.
— Вы нарисовали, — проговорил, наконец, он. — Очаровательно.
— Название тоже я придумала, — с вызовом заметила принцесса, сложив руки на груди.
Это вызвало новый приступ смеха. Смеха, откровенно говоря, странного, искривившего черты лица в гримасе боли. Будто он смеялся над собственной сломанной рукой.
— Что ж, Мирра, думаю, мы поговорим об этом позже. А пока, — он взглянул на госпожу Тулони, — я пришел, чтобы уточнить…
Его взгляд застыл на тарелке с выпечкой. Омарейл, конечно, предположила, что Норт не пообедал, но смотреть со слезами на два подсохших яблочных пирожка — это было не совсем в его духе. В ее — быть может, но не в его. Убедившись, что ей не показалось — в глазах Даррита действительно заблестели слезы, — она предложила:
— Может, пойдем пообедаем? Я так долго рисовала вывеску, что совсем забыла поесть.
Он молчал.
— Тут есть хорошее заведение неподалеку.
Наконец Даррит кивнул.
— До свидания, Фрая, — выдавил он и вышел на улицу.
С колотящимся сердцем и на негнущихся ногах Омарейл вышла следом. Она с трудом дождалась, пока они прошли вверх по улице и свернули за угол.
— Это старая Фрая?! — воскликнула Омарейл, стоило им скрыться за домом.
— Что вы там делали? — в это же время набросился Даррит, они заговорили практически одновременно.
Она объяснила, что действительно лишь работала в лавке и даже не догадывалась, кем была хозяйка, а затем спросила:
— А что за история с покупкой дома? Зачем нам ее дом?
Норт отвел взгляд в сторону:
— Это не связано с вами. Это мои личные дела.
— У тебя нет денег, — напомнила принцесса.
Даррит раздраженно выдохнул, но все же ответил:
— Я не собираюсь ничего покупать, довольны?
— О-о-о, — понимающе протянула она, а затем коснулась его локтя, — ты просто хотел найти повод поговорить с ней?
Фрая, воспитавшая Даррита как сына, в этом времени еще была жива, и у Норта появилась возможность встретиться с нею вновь. Сердце Омарейл болезненно сжалось. Ей хотелось обнять его, но, боясь холодной, бесстрастной реакции, она прервала долгую паузу вопросом:
— И что мы теперь будем делать?
Даррит взглянул ей в глаза. Чуть помолчал.
— Пойдемте пообедаем.
Глава 4
Истинное пророчество
Старая Фрая зарабатывала на жизнь тем, что продавала в Луми-лавке коврики, созданные ею на ручном ткацком станке. Сколько Даррит себя помнил, она целыми днями трудилась в магазинчике. Ребенком он постоянно бывал там, а став постарше, подрабатывал, получая первые карманные деньги.
Фрая никогда не рассказывала ему, откуда взялось название лавки. Не упоминала историю вывески, которую время от времени подкрашивала.
— Невероятно, — выдохнула Омарейл, дослушав рассказ Норта.
Они обедали в небольшом ресторанчике на углу улицы Благочестия и Кузнечного переулка. За окном, обрамленным тонкими белыми занавесками, проезжали запряженные лошадьми экипажи и телеги, проходили пешеходы. Внутри кафе официанты в плотных белых фартуках разносили имбирный чай и облепиховый морс. За соседними столиками негромко разговаривали дамы в платьях с воланами, угощались изысканными блюдами господа в строгих сюртуках, чинно и мерно попивали вишневый бренди почтенные пожилые женщины с высокими прическами, курили трубки и обсуждали важные дела седовласые мужчины. Жизнь вокруг неспешно шла своим чередом, но мир Омарейл сузился до размеров их столика с белой скатертью. Все ее внимание было сосредоточено на Даррите.
— Выходит, что Фрая узнает, кто мы такие, — задумчиво произнесла Омарейл после небольшой паузы, — как иначе объяснить, что она все детство читала тебе эту книгу? Получается, что она готовила тебя ко всему, что сейчас происходит.
Он кивнул, соглашаясь.
— Возможно, она ее и написала! — продолжила она.
— Это, пожалуй, маловероятно, хотя и у меня была подобная мысль. Фрая никогда не демонстрировала писательского дара, а язык в книжке весьма живой, образный.
Омарейл наколола на вилку печеный картофель, но так и не донесла кусочек до рта, задумчиво замерев.
— Столько мыслей в голове… Как она узнает? Стоит ли рассказать ей все прямо завтра? Почему тебя оставили ей? Почему она не открыла тебе правду — пока была жива, я имею в виду.
— Насчет последнего у меня есть теория… Дело в том, что я был трудным подростком. Постоянно спорил с ней, пытался что-то доказать, а едва мне исполнилось восемнадцать, ушел из дома.
Изумленно распахнув глаза, принцесса опустила вилку на тарелку.
— Ушел из дома? — повторила она.
— Да, отправился в Агру: зарабатывать деньги и развлекаться.
Это прозвучало почти буднично, но по сжатой челюсти Даррита Омарейл поняла: слова давались ему не так легко, как он хотел бы показать.