— Тебе обязательно завтра уезжать? — спросил Костя, не глядя на Веру. Он стряхнул пепел, и тот полетел, подхваченный ветром, в сторону.

— Да. Обязательно.

— Только встретились, и сразу расставаться… Мне бы хотелось еще тебя увидеть. Скажи как?

— В соцсетях, — отшутилась Вера. — Подпишись на Венскую штаб-квартиру ООН, аккаунт веду я.

— Меня в соцсетях нет, — проворчал Костя. — И вообще, это не то же самое.

— Тогда полетели со мной.

— В Вену?

— Ну да. Что такого? Я у тебя была, теперь прошу ко мне.

— Смотри, пожалеешь! Я могу и согласиться.

— Так соглашайся. Я даже с билетом помогу. Точнее, мой секретарь. Виза у тебя есть?

— Ты не поверишь, но как раз виза имеется.

— Значит, иди собирайся. Завтра улетишь со мной.

Костя заглянул ей в лицо, словно проверяя серьезность предложения.

— А если приживусь? Мне торопиться некуда. С работы выгнали, семьи нет. Эмиграционная служба тебя не накажет за ввоз нелегала?

— Я тебя сама выставлю. Как только надоешь.

— Надо постараться не надоесть, — усмехнулся Костя.

— На самом деле мне сюда через неделю еще раз ехать. Заканчивать дела. Так что прокатимся вдвоем туда-обратно. Как тебе план?

— Соблазнительно. Ну, Вера Леонидовна, если не шутите, то летим в вашу Вену. Посмотрю хоть, какая она. В оперу пойдем?

— Как прилетим, первым делом.

— Считайте, уговорили.

— Тогда топай домой, собираться.

Костя обулся, надел свитер.

— Еще мне понадобится фотография твоей визы и паспортные данные. Я билет закажу.

— Точнее, твой секретарь?

— Именно.

— Вы, Вера Леонидовна, удивительная девушка!

— Небесное создание, — подтвердила она.

Костя удивленно задрал брови.

— Ты вчера говорил. С пьяных глаз, — объяснила Вера.

— И был прав. До вечера?

— Пока!

Глава 4

Шале в Бад-Ишле у Магнуса Эдлингера действительно имелось, поблизости от Императорской виллы и термальных купален. Он привез туда невесту, русскую Веру, среди зимы, под самое Рождество. В витринах кивали головами механические Святые Сильвестры с белыми кудрявыми бородами, уличные киоски торговали глинтвейном, и от них тянулся сладкий запах праздничных специй. По вечерам зажигались разноцветные гирлянды на елках, расставленных буквально повсюду, пахнувших свежей холодной хвоей.

В шале елка стояла тоже: пушистая красавица макушкой почти доставала до пятиметрового потолка в центральном холле. Вера при виде нее ахнула, и Магнус глянул на невесту снисходительно, как на ребенка. Там был и традиционный камин, и медвежья шкура перед ним, и тяжелая старинная мебель — шкафы с резьбой, приземистые комоды, обитые кретоном диваны. Шале переходило в семье Эдлингеров из поколения в поколение, и в нем копились нажитые ценности: картины и антикварный фарфор, серебряные подносы и мейсенские статуэтки. Вере их обилие показалось излишним; она предпочла бы дом проще и современнее. Однако Магнус не скрывал гордости, демонстрируя ей фамильную собственность, и теперь уже Вера смотрела на него снисходительно и терпеливо.

Их первое знакомство состоялось на официальном приеме в зале «Гранд-Отеля» между Рингом и Малерштрассе; Вера пришла туда одна, без сопровождения, и собиралась отбыть только парадную часть, с речами и тостами, а потом сбежать. Сбежать не получилось — обаятельный длинноногий Магнус развлекал ее разговором, подавал бокалы с шампанским, которые исправно поставляли официанты в смокингах, а при каждой попытке распрощаться уговаривал задержаться еще немного.

Поняв наконец, что прием для Веры — часть работы, он предложил перебраться в ресторан по соседству, где за ужином рассказал о себе: член совета директоров «Эрсте-Банка», занимается благотворительной деятельностью — собственно, она и стала поводом для присутствия на приеме, устроенном ООН. Маску официальности Вера держала почти до самого конца, но, когда Магнус галантно доставил ее домой на такси и попросил о следующей встрече, рассмеялась и согласилась.

Конец ознакомительного фрагмента