Побочные эффекты Ирина Градова читать онлайн бесплатно
Ирина Градова
Побочные эффекты
Мономах устало опустился в свое кресло и вытянул под столом затекшие ноги: он устал, а ведь до конца рабочего дня еще так далеко! Он не привык трудиться в авральном режиме. Его клиника хоть и находилась в списке учреждений, оказывающих экстренную медицинскую помощь, на самом деле занималась этим нечасто: для таких вещей существует, к примеру, больница МЧС. Однако сегодня на пересечении Северного и Есенина произошла авария. Участок этот неспокойный, и на нем часто случаются дорожные происшествия, но в этот раз какой-то ненормальный за рулем новенького внедорожника «Тесла» (Мономах видел такие только на картинках в Интернете) на огромной скорости въехал в автобусную остановку, зацепив по пути машину, перевозившую то ли паломников каких-то, то ли сектантов… Это ж надо — пересесть в «экологичный» электромобиль, чтобы угробить троих и покалечить добрую дюжину людей — любитель природы, так его растак! Мономах уже провел две экстренные операции — слава богу, удачно, и позволил себе сделать перерыв. Больше всего сегодня достанется нейрохирургам…
В дверь деликатно поскреблись. Мономах безошибочно узнал «почерк» Алины Руденко, самой лучшей медсестрички во вверенном ему отделении ТОН (травматолого-ортопедическо-нейрохирургическом): только она не стучала, а тихонько царапала дверь, словно кошка.
— Входи! — крикнул он, подавив вздох: надежда на отдых рушилась.
— Владимир Всеволодович, в приемном такая катавасия творится! — выпалила Алина, войдя. Ее невысокая, аккуратная фигурка в безупречно чистом белом халате и личико, обрамленное светлыми кудряшками, всегда наполняли Мономаха ощущением покоя и какой-то «домашности», но в данный момент медсестра выглядела взъерошенной и даже, пожалуй, испуганной.
— Что там творится? — проворчал он, недоумевая, с какой стати его должно интересовать происходящее в приемном отделении — в конце концов, Эдуард Бабич, его заведующий, сам во всем разберется!
— Там люди, они такие странные…
— Странные?
— Ну, они в черных балахонах, с большими крестами, тетки в темные платки по самые брови замотаны!
Все ясно, сектанты! И надо же было им оказаться в той машине — как будто без них проблем мало!
— Они размахивают крестами, грозят казнями египетскими, пререкаются с персоналом, — продолжала девушка. — Владимир Всеволодович, может, полицию вызвать?
— Это еще зачем? — рассеянно поинтересовался он.
— Так они на медсестер кидаются, хватают их за руки и пытаются прорваться в реанимацию!
— Ну, это у них не получится: наверняка Нелидова мобилизовала охрану!
— Нелидовой нет на месте!
— Как это?
— Она на совещании в комитете. Бабич не справляется!
— А начмед чем занят?
— Не знаю… Владимир Всеволодович, может, вы…
— Ладно, — крякнул он, поднимаясь из старого, порядком продавленного, но такого удобного кресла, успевшего за годы работы принять форму его тела — причина, по которой Мономах отказывался покупать новое, хотя оно и заложено в смету. — Пошли!
В приемном отделении и впрямь царила невероятная сумятица. Пациенты жались к стенкам, стараясь держаться подальше от шумной толпы в темных одеяниях, заполонившей небольшое помещение. Быстрым взглядом окинув странное сборище, Мономах сразу и безошибочно определил предводителя «митинга», вещавшего:
— Нехристи, креста на вас нету, ей-богу! Покайтесь во грехах или же сгорите в геенне огненной!
Произнося эти бессвязные реплики, высокий, грузный мужик, чем-то до боли напомнивший Мономаху Гришку Распутина, театрально закатывал глаза и грозно тряс густой окладистой бородой. Рядом с ним Мономах не без труда разглядел зава приемным Бабича, тщетно пытавшегося утихомирить буяна, и старшую медсестру Галину Нестерову, то и дело вырывающую локти из цепких рук сектантов.
— Товарищи, прекратите немедленно! — на пределе голосовых связок кричала она, пытаясь перекрыть непрекращающийся гомон и стенания. — Господа… люди-и-и!
В этот момент Бабич оглянулся, шаря беспомощным взглядом по лицам в поисках помощи, и зацепился за Мономаха.
— Владимир Всеволодович, ради всего святого, сделайте что-нибудь!
Интересное дело, «сделайте» — а сам-то чем занят?!
— Чего им надо-то? — спросил Мономах, помимо воли заинтересовавшись происходящим.
— Нам надобно пройти к рабу божьему Михаилу! — пробасил «Распутин». — Увидев своих братьев и сестер, он сразу встанет на ноги!
— Ну да, как же иначе-то! — сквозь зубы процедил Мономах.
— Владимир Всеволодович, их очень много! — по-детски дергая его за рукав, прошелестела Алина.
Мономах и сам это видел. Несмотря на то, что он сомневался в готовности этих людей применить физическую силу, само присутствие такого большого количества непонятных, одетых в черное личностей его нервировало и определенно пугало пациентов. Наверное, именно так чувствует себя белый человек, случайно оказавшийся в Гарлеме, в окружении чернокожих, не любящих чужаков! Только вот парадокс в том, что он, Мономах, у себя дома, в больнице, где проработал около двадцати лет, где ему знаком всякий угол и каждый таракан!
— Вы родственник? — обратился Мономах к «Распутину».
— Все мы здесь…
— По паспорту?
— Вот, — кто-то выпихнул вперед женщину лет пятидесяти в черном платке, надвинутом так низко, что он закрывал брови. — Она — его мать! Скажи, Серафима!
Серафима кивнула, не поднимая глаз. Мономах попытался встретиться с ней взглядом, но напрасно: женщина упрямо смотрела в пол. Он понял, что она скажет все, что потребует предводитель «банды».
— Кто такой этот… раб божий Михаил? — тихо он спросил у Алины.
— Молодой парень, Владимир Всеволодович. Тяжелая черепно-мозговая, перелом позвоночника… Да вы ж его оперируете через полчаса!
— Я? Он в сознании?
— В том-то и дело, что нет, а они вот говорят, что никакая операция ему не требуется, и что он и так выздоровеет!
— Значит, согласие подписать не может… Сколько лет вашему сыну? — поинтересовался Мономах у матери.
— Двадцать… двадцать три.
— То есть он совершеннолетний!
— И что? — с вызовом выпятил грудь «Распутин».
— А ваш раб божий женат али как?
— А как же, женат, конечно!
— А жена его где?
Вопрос, казалось, привел собравшихся в замешательство. Они начали переглядываться, женщины тыкали друг друга в бок локтями, но никто не решался заговорить первым.
— Жена Михаила отступила от веры! — высказался, наконец, все тот же «Распутин». — Не по пути им, значит!
— Но они не в разводе? — уточнил Мономах.
— А какое это имеет значение?
Мономах окинул группу, застывшую в напряженном молчании, победным взглядом.
— Имеет, имеет! — усмехнулся он, стараясь, чтобы радость не слишком явно звучала в голосе. — Видите ли, граждане дорогие, дело в том, что согласие на оперативное вмешательство женатого человека должна подписать жена, если, конечно, он сам не в состоянии это сделать. Так что будем ей дозваниваться… У кого-нибудь есть номер ее телефона?
— Нехристи окаянные! — взмахнул мощными ручищами «Распутин», всей тушей надвигаясь на Мономаха, Алину и напуганного до чертиков Бабича. — Проклинаю-у-у-у!
Толпа, словно волна, хлынула следом, тесня медиков к стене. И в этот самый момент Мономах увидел за спинами враждебно настроенной группы поддержки «Распутина» начмеда Орловского, мелко семенящего во главе процессии, состоящей из четырех охранников в форме и двух довольно хилых, но явно решительно настроенных санитаров. Орловский относился к «гвардии» Муратова, бывшего главврача, снятого с должности за многочисленные нарушения и злоупотребление служебным положением, и злейшего врага Мономаха. Однако в отличие от большинства его ставленников, Орловский не пытался мешать Анне Нелидовой, вначале ставшей исполняющей обязанности, а потом и главврачом. Будучи человеком практичным, Орловский решил не искушать судьбу и, насколько знал Мономах, порвал все связи с впавшим в немилость Муратовым, предпочтя неизвестности свое теплое, заработанное тяжким трудом место. Поначалу он волновался, боясь, что Нелидова, как «новая метла», посчитает разумным избавиться от всех «бывших», но ничего такого не произошло: Анна проявила мудрость, оставив всех на своих местах, пытаясь понять, кто ей враг, а с кем можно договориться. Таким образом, умный и дальновидный начмед попал в число последних. Отношения Орловского с Мономахом можно было охарактеризовать одним словом — никакие. Им приходилось общаться, но исключительно по работе: Мономах с подозрением относился к тем, кто имел хорошие отношения с Муратовым, а Орловский пребывал в полной уверенности, что бывшего начальника спихнули только благодаря заву ТОН, хотя это совершеннейшая чушь: будь у Мономаха такая возможность, он бы воспользовался ею гораздо раньше и не стал терпеть Муратова столько времени!
— Ну, господа-товарищи, на выход! — громко скомандовал тот из охранников, что постарше. — Чтобы через пять минут в помещении остались только пациенты, оформляющиеся в стационар!
Видимо, внушительный внешний вид мужика произвел должное впечатление, и сектанты тонкой струйкой потянулись к выходу, боязливо оглядываясь на предводителя, продолжавшего упрямо стоять посреди приемного покоя.
