Ирина Грин

Синдром Фигаро

Желание петь было таким огромным и всеобъемлющим, что рвалось наружу, не помещаясь в груди. Хотелось, чтобы его голос услышали все живущие в этом районе, куда его занесло каким-то явно не попутным ветром. Но город, погруженный в сон и полумрак, спал, улицы были пусты. Лишь бродячий пес, растянувшийся на тротуаре, едва заслышав его шаги, встрепенулся и поднял лохматую голову.

— Привет, дружище! — мужчина помахал ему рукой. Пес вскочил. Очевидно, этот жест он воспринял как попытку угрозы и, поджав хвост, неуверенно попятился.

— Пойдем со мной. Наверняка где-то неподалеку имеется круглосуточный маркет, куплю тебе чего-нибудь пожевать! Пойдем же!

Пес остановился и замер, не сводя с человека настороженных глаз.

— Ну и шут с тобой! Тебе же хуже! — И мужчина пошел дальше по узкой улочке, стиснутой с двух сторон домами дореволюционной постройки. В свете фонарей они казались ненастоящими. Все эти эркеры, кованые решетки, стрельчатые арки, башенки, каменный узор, обвивающий оконные и дверные проемы, напоминали скорее театральную декорацию. Впервые оказавшись на этой улице, он влюбился в нее, как подросток в одноклассницу, и часто приходил сюда, чтобы насладиться ее красотой. Когда-нибудь он обязательно приобретет здесь квартиру.

С трудом сдерживаемая песня все-таки вырвалась и ночной птицей полетела по городу. Это была каватина Фигаро из оперы Россини «Севильский цирюльник»:

Ah, che bel vivere, che bel piacere, che bel piacere… [Ах, какая прекрасная жизнь, какое прекрасное удовольствие, какое прекрасное удовольствие… (итал.)]

Несмотря на столь позитивный текст, настроение мужчины было не очень радужным. Не так, совсем не так он представлял ночь после своего триумфа. Сейчас, когда отзвучали аплодисменты, выстрелила в потолок пробка из бутылки шампанского, пенящееся вино полилось в бокалы и предпремьерный мандраж незаметно отступил, у него вдруг возникло ощущение отсутствия этого самого триумфа. А собственно, был ли мальчик? Даже эти аплодисменты… Ведь большинство присутствующих в зале — друзья и родственники их маленького коллектива, домашние, так сказать, поклонники. Даже если спектакль не произвел на них впечатления, зачем кидать камень в своих близких?

Словно в ответ на эти упаднические мысли пронесшаяся мимо машина обдала его веером брызг. Мужчина отскочил в сторону, посмотрел на свои брюки с досадой и недоумением: июль, последний дождь был две, а то и три недели назад. Он даже вернулся на пару шагов, чтобы убедиться — на всем обозримом участке дороги это была единственная лужа. Скорее лужица. И надо же было ему оказаться возле нее именно в этот самый момент! Что это? Случайная неприятность или очередное звено цепи неудач, которая рано или поздно приведет его к закономерному концу? Незначительное по своей сути происшествие понизило градус триумфа еще на несколько пунктов.

Похоже, сегодня не его день. Эта дурацкая лужа, нелепая ссора с Ольгой… Есть у женщин такое идиотское свойство — устраивать разборки в самый неподходящий момент. А еще проситься замуж. Ну почему бы ей не радоваться вместе со всеми? Так нет же — выпила пару бокалов шампанского и понеслась… Рука невольно потянулась к щеке, где наверняка остались следы Ольгиных ногтей. Шампанского, заметьте, не абы какого, а «Пайпер-Хайдсик», купленного специально для этого случая в дьюти-фри аэропорта Вена Швехат и тщательно оберегаемого в первую очередь от себя самого. Напиток воистину знаковый — ведь именно его пьют на церемонии вручения кинопремии «Оскар». «Оскар» их группе, разумеется, не светит ни при каком раскладе, но есть же и другие, не менее престижные премии. От этой мысли градус настроения застыл, прекратив падение.

Проходя мимо витрины свадебного салона, мужчина сорвал с головы воображаемую шляпу и с преувеличенной галантностью раскланялся перед красотками-манекенами в платьях с кружевными лифами и пышными юбками:

Tutti mi chiedono, tutti mi vogliono,
tutti mi chiedono, tutti mi vogliono… [Все просят меня, все нуждаются во мне, все просят меня, все нуждаются во мне… (итал.)]

Он пел, и голос, не встречая преград, летел, казалось, опьяненный собственным полетом. Пел, как дышал, без малейшего признака усилий, без тени искусственности, без налета театральщины, без надрыва, в сто, в тысячу раз лучше, чем сегодня на премьере в Доме культуры. Может, вот так и надо петь — на улицах, на площадях? Нести искусство в массы!

Из переулка, пошатываясь, вышли трое юнцов. Вид человека, распевающего песни манекенам, вызвал у них приступ безудержного веселья.

— А-фи-геть! — заявил один, толкая друга локтем. — Дядя, что за траву ты курил?

Другой достал смартфон и наставил его на певца.

От подростков за версту разило опасностью. Обычно мужчина предпочитал держаться подальше от таких юнцов, шатающихся ночью по городу, и при иных обстоятельствах непременно перешел бы на другую сторону улицы. Но сейчас он очень хотел быть услышанным, поэтому не стал спасаться бегством.

К тому же парни не выглядели полными отморозками: прилично одетые, чистые. В глазах одного из них, на вид самого младшего, промелькнуло что-то похожее на одобрение. Хотя, может быть, мужчине очень хотелось увидеть это и он выдавал желаемое за действительность — вряд ли парни являлись любителями классической музыки. Желая подтвердить или опровергнуть свои ощущения, он запел чуть громче:

Ahime, ahime che furia!
Ahime, che folla!
Uno alla voltà,
per carità! per carità! per carità!
Uno alla volta, uno alla volta,
uno alla volta, per carità! [Боже мой, боже мой, что за смятенье! // Боже мой, не все сразу! // Не все сразу, а по очереди, // Ради Бога! Ради Бога! Ради Бога! // По очереди, ради Бога!]

Подросток постарше, тот самый, что спрашивал про траву, скривился и выхватил из кармана какой-то черный предмет. Еще один смартфон? Нет, слишком большой. Пистолет?

Налетевший порыв ветра шумнул листьями тополей, и мужчине показалось, что деревья хотят что-то сказать ему, предупредить, предостеречь. Но что? О чем? От чего? Понять он не успел — парень резко бросился вперед, налетел на него. Взмах руки — и резкая боль пронзила тело. Коротко вскрикнув, мужчина согнулся пополам и рухнул на тротуар, в объятия беспамятства.

Глава 1

Рабочий день в детективно-консалтинговом агентстве «Кайрос» был в самом разгаре. Генеральный директор Кристина Светлова работала над рекомендациями для клиента. Ее зам, Тимур Молчанов, разговаривал по телефону со своим давним приятелем-банкиром, пытаясь выторговать максимально выгодные условия кредита для другого клиента. Программист Федор Лебедев помогал своей коллеге Асе Субботиной в составлении отчета «Тайного покупателя». Занимался он этим с большим удовольствием, потому что испытывал к девушке нежные чувства. К превеликому его сожалению, безответные, потому что Ася уже давно предпочла Ивана Рыбака, пятого члена команды «Кайроса».

Ася с Иваном уже собирались пожениться, но планам этим не дано было сбыться [О несостоявшейся свадьбе Ивана и Аси рассказывается в романе Ирины Грин «Сквозь аметистовые очки».], что поддерживало огонь надежды в сердце Федора. Талантливый специалист, способный добыть с помощью компьютера абсолютно любую информацию, пусть и не вполне законными методами, во всех других отношениях он оставался ребенком, абсолютно неприспособленным к жизненным реалиям. И потому Ася, обладательница самого чуткого и отзывчивого сердца, не спешила назначать новый день свадьбы, надеясь, что Федор вот-вот встретит свою половинку.

В последний раз просмотрев по диагонали плоды своего труда — видеоотчет, снабженный письменными комментариями, — Федор скинул его в облако.

— Готово!

Это «готово» относилось к его части работы. Ася, выпускница филологического факультета, была настоящей перфекционисткой, когда дело касалось текстов, и могла часами чистить даже самый коротенький документ, добиваясь совершенства.

— Спасибо! — Она улыбнулась Федору и вопросительно посмотрела на Кристину. Невзирая на занятость, Асин взгляд та заметила, тем более что был он не первым и даже не вторым. Кристина понимала, что Асе очень хочется поделиться впечатлениями о последнем рейде, а может, просто по-дружески поболтать о том о сем. Хотя бы о совместном походе в прошлую субботу на пушкинских «Моцарта и Сальери» в постановке друзей ее бывшей одногруппницы. Кристина бы с удовольствием устроила небольшой перерыв, но, к сожалению, работа сама не сделается, поэтому она ответила извиняющейся улыбкой, кивком указав на стопку папок на своем столе. Ася понимающе покачала головой.

«В принципе, — подумала Кристина, посмотрев на часы, — минут за десять я с этим справлюсь». Потом нужно перезвонить Тарасову — это еще минут пять… Нет, до звонка Тарасову нужно утрясти график рейдов «Тайного покупателя» на следующий месяц. Тарасов наверняка поинтересуется, готов ли он. Причем не потому, что ему действительно есть дело до этого графика — вклад магазинчиков, торгующих строительными материалами в спальных районах города, в совокупный доход от его бизнеса минимален. Закройся они завтра все разом — огорчатся разве что покупатели. Реальные, а не тайные. Ассортимент в магазинчиках достойный, цены божеские, а близость к дому позволяет сэкономить на доставке. Забегают сюда и профессиональные строители — если не хватило совсем немного клея и шпатлевки, здесь можно купить их на развес, не обязательно брать двадцатипятикилограммовый пакет. Да и продавцы рады не будут — зарплаты в фирме достойные, поэтому сотрудники работой дорожат. И рейды «Тайного покупателя», по мнению Кристины, Тарасов устраивает не для контроля лояльности работников к родному предприятию, а в качестве благодарности «Кайросу» за найденную дочь [Читайте об этом в романе Ирины Грин «Эффект прозрачных стен».].