— Мы поняли, что на кладбище лучше не ходить! Вы не против, если мы остальных предупредим?

Зет медленно кивает, отворачивается и исчезает в роще.

— Значит, не против, — заключает Тимур и сладко потягивается. — Все-таки прикольные у нас соседи, да?

Серый молча берет косу. В близнецах он не видит ничего прикольного.

Они с Тимуром успевают накосить еще травы, когда к ним поднимается Олеся с сумкой на плече.

— Приветик, мальчики! А меня к вам с обедом послали. Серый, что это у тебя с лицом?

Серый смущенно чешет зудящую щеку и приставляет косу к ближайшему дереву.

— Да так… В крапиву случайно упал.

— Ага, — влезает Тимур. На его лицо наползает глуповатая улыбка. — А я рукой схватился. Между прочим, очень больно!

Олеся почти не слушает — она расстилает в теньке покрывало и выставляет на него термос, вилки и судочки с едой. Короткие волосы колышутся на легком ветру, на тонкой шее блестит испарина, из-под широкого выреза футболки выглядывают нежные ключицы. Тимур смотрит, как дурной. Серый толкает его в бок, чтобы тот не пялился так открыто, и снимает крышку с судочка. В ноздри бьет непередаваемый аромат жаренной с грибами картошки.

— Вот это класс! А грибы откуда? — восхищается Тимур.

— Из кладовки. Сушеные. Верочка нашла, она и готовила, — объясняет Олеся и наливает из термоса чай. — Я с вами, ладно? Достало всё считать.

— Что, так сложно? — сочувственно спрашивает Тимур и ненавязчиво подсаживается ближе.

Олеся согласно кивает, косясь на его маневр, но не отодвигается. Тимур млеет.

— Серый, твоя мама — просто зверь! Она что, бухгалтер? — продолжает она.

— Почти. Специалист по планированию, — криво улыбается Серый.

Пару минут все едят в тишине. Картошка необыкновенно вкусная, пахнет грибами так, что слюнки текут. Серый понятия не имел, что они могут быть такими. Он больше привык к консервам, а те немногие свежие шампиньоны, которые ему помнились, были никакими.

— Жуть! Так близко к кладбищу… — говорит Олеся, рассматривая памятники. — Разве это не вредно? Ну, трупный яд в земле, все такое…

— Верочка сказала, что, раз там растут деревья, значит, все нормально. Они типа всё в себя собирают, — отвечает Тимур и оживляется. — Кстати, насчет кладбища…

Серый слушает историю о Юфиме и воронах и с изумлением узнает, что хозяин, оказывается, бежал от кровожадной каркающей стаи. Вороны кружили над ним, голодные и злые, желали заклевать и полакомиться человечиной, но Юфим не дался и, героически отбившись метлой, скрылся в роще. Там его встретил Зет с большим динамиком и отогнал стаю инфразвуком.

— …Короче, на кладбище лучше не ходить, — заканчивает Тимур.

— Ну и бред! — фыркает Олеся. — Мог бы придумать что-нибудь поинтереснее.

— Да я честно! — оскорбляется Тимур. — Там правда опасная стая живет. Серый, подтверди!

— Он правду говорит, — кивает Серый.

— Тогда почему эти вороны не тронули вас, а? — ехидно спрашивает Олеся. — И Глашу?

— Не заметили, — уверенно отвечает Тимур.

— Ну-ну, — еще ехиднее тянет Олеся. — Конечно же, такую корову — и не заметили. И инфразвук, конечно, отпугивает только птиц, а коров не трогает. Хорош заливать, Тимур.

— Ладно, не было никакого инфразвука, — сдается Тимур. — Но в остальном все правда. На кладбище нельзя ходить.

— Ага, — Олеся уже смеется и ежится в притворном ужасе. — А то заклюют страшные во-ороны! Кого вы пытаетесь обмануть? Там же все чистое: ни перьев, ни помета, все аккуратно. Птицы всё загадили бы и растащили уже!

Тимур растерянно оглядывается на Серого. Тот беспомощно пожимает плечами. Олеся с хохотом встает.

— Ладно, я поняла, Тимур! Ты врешь, чтобы потом на моих глазах дойти до кладбища и показать, какой ты герой!

От такого выверта женской логики у Серого отвисает челюсть, а Тимур ошалело застывает. С его вилки срывается кусочек картошки и падает, пачкая покрывало.

— Чего?!

— Да-да! — Олеся сияет от своей догадки, довольная донельзя. — Но знаешь что, Тимур? Со мной такой детский развод не сработает! Я сейчас сама туда схожу!

— Стой!

Тимур спохватывается, дергается — и судочек летит в траву, еда рассыпается по земле. Олеся с хохотом уворачивается от его рук, перепрыгивает через подножку Серого и со всех ног припускает к воротам кладбища.

— Ой, дура… — тоскливо тянет Тимур и срывается следом. — Серый, следи за коровой!

Серый послушно опускается на покрывало и напряженно следит за погоней.

Олеся бежит со звонким хохотом, успевая дразнить. Она быстрая, юркая и очень выносливая — годы постоянного движения не прошли даром. Тимур пытается схватить, но не успевает — он полдня махал тяжелой косой. Она же свежа и полна сил. По ее мнению, это флирт, шутка. Кладбищенские ворота всё ближе. Серый смотрит во все глаза, забыв обо всем на свете, и прикусывает палец.

— Пожалуйста, пусть она не добежит, — срывается с губ нервный шепот. — Пусть как-нибудь… Что-нибудь…

— Со-оловей мой… Со-оловей…

Тихое пение раздается почти над самым ухом. Серый подскакивает от неожиданности и оборачивается. Зет сидит рядом с ним и с хитрой улыбкой пьет забытый Олесей чай. Темные волосы прихвачены алой лентой, на кружевном воротнике блестит россыпь жемчужного бисера. И в целом хозяин аккуратен и красив почти до безобразия.

У Серого сам собой открывается рот. Как близнец умудрился подкрасться так близко и незаметно?

А Зет прикладывает палец к своей улыбке — мол, тихо! — и, сделав глоток из чашки, снова тихо тянет:

— Со-оловей мой… Со-оловей…

В ту же минуту раздается возмущенная птичья трель и вопль Олеси:

— Что за?!.

Серый поворачивает голову, чтобы увидеть, как Олеся тормозит на полпути и прыгает, пытаясь отогнать небольшую серую птичку. Птичка не отгоняется и с отчаянностью камикадзе пикирует на белобрысую макушку, ловко проскальзывая между руками. От ударов маленького клюва Олеся ойкает, верещит и петляет уже от кладбища, назад, к Тимуру:

— Ай! Ой! Убери от меня эту бешеную птицу!

Бешеная птица кружит над ее головой, закладывает лихие виражи и с точностью бомбардировщика выпускает снаряд. Бомба попадает точно в цель, разбрызгивается по светлым волосам, и птичка с чувством выполненного долга улетает, напоследок издав торжествующую трель. Олеся краснеет, словно вареный рак, от злобы ее лицо надувается, перекашивается и становится похожим на морду суслика. Тимур сгибается от хохота. Серый тоже не выдерживает и прыскает в кулак.

— Голосистый со-оловей! — под боком напевает Зет и довольно жмурится, точь-в-точь кот, стащивший со стола огромный кусок мяса и успешно сожравший его в одну харю.

Тимур ржет во весь голос, напрочь забыв о воронах. Со стороны кладбища Серому чудятся осуждающие взгляды. Еще никто никогда не нарушал покой мертвецов так бесцеремонно.

— Не смешно! — визжит Олеся. — Заткнись!

— Прости-прости, конечно, не смешно, — кивает Тимур и сжимает губы, но хохот предательски рвется из него и выдает с головой. — Пошли к пруду. Тебе надо вымыть голову.

— Дебил! — не успокаивается Олеся и чисто по-женски заключает: — Это ты во всем виноват!

— Я-то тут с какого бока? — изумляется Тимур. — Сама побежала, сама птицу разозлила…

— Если бы ты не хотел, я бы сюда не побежала! Нечего было меня подбивать! А теперь всё, — гордо выдает Олеся и с видом оскорбленной принцессы огибает обалдевшего Тимура.

Тот крякает и, глядя ей в спину, с обреченным вздохом плетется следом.

— Нам с братом тоже не повезло с женщинами, — говорит Зет. — Да, соловушка моя?

Ему на плечо опускается та самая боевая птичка. Он со смешком чешет ее под клювом, одним глотком допивает чай и встает, напоследок подмигнув Серому, и вновь прижимает палец к губам. Соловей на его плече взмахивает крыльями, теряя равновесие, но сидит и не собирается улетать.

— Я исполнил вашу просьбу. Вы же не пожалуетесь Юфиму Ксеньевичу, что я подшутил над его любимцами, Сергей Алексеевич?

Серый уже даже не удивляется и кивает.

— Может быть, вы хотите попросить еще о чем-то? — улыбается Зет.

— Нет… Хотя постойте! — спохватывается Серый. — Я могу попросить не для себя?

— Слушаю.

Зет наклоняет голову набок и, не теряя улыбки, смотрит остро, пронзительно. Серого пробирает до самых печенок от этого взгляда. Он теряется и неуверенно бормочет:

— Нам бы пчел… Ну, мед которые… Для Верочки и ее мужа… Они давно хотели. Пасека есть, а пчел нет…

Миг — и Зет вновь доволен и весел.

— Хорошо. Будьте добры, подготовьте улья, — спокойно кивает он и, зачем-то взглянув на солнце, добавляет: — Предположим, к завтрашнему утру. Не забудьте о благодарности, Сергей Алексеевич.

— К-конечно!

Серый кивает, пытаясь унять дрожь.

А Зет растворяется между деревьями так быстро, что его не успевают заметить ни Олеся, ни Тимур.