— А что? Логично, — кивает Верочка. — В природе существуют радиоактивные и редкоземельные руды. В холмах могут выходить к поверхности даже самые глубокие и древние жилы. Это возможно, я вам как геолог говорю. Сереж, как ты до этого додумался?

Она уважительно смотрит на него, и на Серого накатывает непередаваемое чувство гордости за себя.

— Да так… Прочитал кое-что, — скромно отвечает он, стараясь улыбаться не слишком широко.

— Вот, слушайся сына, Марина, — удовлетворенно говорит Прапор. — Вон он у тебя какой взрослый. Да и как я вас отпущу? Одних? Пожалей меня, пожалуйста, я уже не мальчик марафоны бегать.

Мама еще секунду смотрит на него, потом на Серого и неохотно кивает.

От всеобщего признания Серого так и подмывает подскочить и торжествующе выкинуть руку вверх с криком: «Да!» Пусть и нарушил обещание, но он все сделал правильно, а это куда важнее.

— Но что тогда за способности у близнецов? — поднимает руку Олеся. — Платье на меня надели, жути нагнали… Про девочек у Верочки сказали — а откуда они знают, что родятся именно девочки?

— Они и не знают. Это все обычный цыганский гипноз. Техника стара как мир, никакой мистики в ней нет. При должном уровне самоконтроля ей можно сопротивляться, просто нас застали врасплох. Некоторые вообще не поддаются, как ты, Марин, — отвечает Прапор. — И я на их месте поступил бы так же, если не хуже. Нас семеро, четверо — мужчины. При желании мы могли бы с ними легко справиться. Вот они и перестраховались.

Все переглядываются. Тимур и Михась растерянно смотрят на свои руки. Серый вспоминает, что он с Юфимом одного роста и телосложения. Да, они могли бы завоевать усадьбу. Но мысль о драке кажется ужасной и противоестественной. Сознание противится ей с брезгливостью хозяйки, увидавшей на своей кухне таракана.

— Вот, чувствуете? Нам это даже в голову не пришло, а сейчас о нападении и думать не хочется, — усмехается Прапор. — Психологическое программирование. Красиво обработали. Я даже не заметил.

— Смелые парни, — качает головой Тимур. — С такими приемчиками могли на пороге развернуть и остановить прямо в хмари, а они в баню завели и еще накрыли стол.

— Добрые, — томно вздыхает Олеся. — Верочку пожалели — вот и впустили, накормили, дали новый дом… И имена у них такие… загадочные, почти сказочные, — и она замирает, глядя в окно мечтательным взглядом.

— Олеся, вряд ли это настоящие имена, — замечает мама. Получив внятное объяснение, она заметно успокаивается. — Отчества так точно. У близнецов — и разные отчества? Это же абсурд.

Олеся безразлично отмахивается.

— Погодите, — говорит Тимур. — Я попросил виолончель, и Юфим Ксеньевич пообещал…

— Раз обещал, значит, у него есть виолончель. Они же музыканты, — не смущается Прапор и подытоживает: — Решено. Остаемся здесь и живем. Дальше война план покажет.

— А с хозяевами что, ничего делать не будем? Так и оставим этот их гипноз безнаказанным? — спрашивает Михась.

— За что, по-твоему, мы должны их наказывать, Миш? — устало спрашивает Прапор. — Мальчики испугались и защищались. Они же еще дети, не старше Серого.

— Да? — удивляется Тимур.

Серый удивляется вместе с ним. Юфим и Зет не показались ему ровесниками. Их возраст вообще как-то ускользнул от восприятия. Даже лица толком не запомнились — лишь светлые и темные волосы да странная одежда. Видимо, еда занимала больше.

— А если они опять нас обработают этим гипнозом? — резонно спрашивает мама.

— Будем вести себя как добрые соседи — и у них не будет причин нас трогать, — отвечает Прапор. — И мы не будем их трогать, потому что во всём остальном они показали себя порядочными людьми. Все согласны?

Все согласны, в том числе и Михась. Прапор довольно потирает руки и командует:

— Чудно. А теперь ноги в руки и марш на уборку территории!

Весь остальной день они тратят на то, чтобы привести дом в порядок. Пыли немного, мебель вся укрыта простынями, поэтому на уборку уходит немного времени. Остается только вкрутить лампочки в люстры и ополоснуть тарелки. Всё целое, словно почти новое. Электричество включается сразу же, стоит только щелкнуть пробками в щитке. И это не объясняет никакая руда. Прапор успокаивает всех словами, что, скорее всего, у близнецов есть свой электрогенератор, возможно, на ядерных батареях, к которому они подключили уцелевшие дома. Осмотреть толком огромный особняк ни у кого не было возможности, и версию охотно принимают.

Водонагреватель с насосом исправны. Плита и духовка работают — они тоже питаются от электричества. В кладовке все разложено по стеклянным банкам и железным коробкам. Есть несколько видов крупы и даже нормальные макароны. Вместо сахара — почти полная бочка меда. Вездесущие мыши ничего не погрызли и не наследили.

Запасы воодушевляют. Тимур помогает вскрыть банки, и мама встает к плите, беря на подхват Олесю с Верочкой.

Пока еда томится в духовке, Олеся находит в недрах дома спортивную форму и с удовольствием меняет жасминовое платье на нее. С точки зрения Серого, платье подходит ей гораздо больше. Судя по тому, как Тимур с сожалением и досадой косится на широкие темные штаны и бесформенную футболку, так думает не он один.

Обед они пропускают — увлекаются уборкой, а привычка к трехразовому питанию за годы постоянных скитаний и жесткой экономии себя изжила. Стол накрывают лишь к ужину, когда солнце уже приближается к горизонту.

Рассаживаются, поглядывая в окно. Там видно границу и хмарь. Хмарь за все это время ни разу не залетает за черту, проведенную черной травой. Прапор строго пресекает все разговоры и перешептывания — он не терпит этой темы за едой.

Стук в дверь раздается, когда подходит время чая, а Серый отлучается в уборную.

— Я открою! — кричит он, выходя в коридор.

Ручка послушно проворачивается от нажима, дверь чуть скрипит на петлях. Серый открывает рот для приветствия, поднимает взгляд…

Корова.

Серый зажмуривается, трясет головой, открывает глаза…

Корова. Огромная, рогатая, рыжая, с колокольчиком на шее. И она продолжает стоять у крыльца.

Серый невольно думает о том, что тушенка была испорченная.

Но корова все еще флегматично жует жвачку, обмахивает хвостом круглые бока, выглядит возмутительно настоящей и явно не собирается никуда исчезать.

— Здравствуйте, Сергей.

Серый переводит обалдевший взгляд в сторону голоса и наконец-то замечает хозяев усадьбы. Рядом с ними стоят три клетки с курицами и пять пузатых мешков. Вид у близнецов скромный, благостный и вежливый. За спиной Юфима висит большой черный футляр, видимо, с обещанной виолончелью.

— Зд-дравствуйте, — заикаясь, бормочет Серый.

Корова притягивает его взгляд с мощностью промышленного магнита. Несколько секунд они смотрят друг на друга, а потом ей это надоедает.

— Му-у-у!

От рева Серый вздрагивает. За его спиной тут же раздается топот. Группа высыпает в коридор, набивается в дверной проем и застывает с разинутыми ртами, прижав Серого к стене. Если бы к их дому высадился инопланетный десант, то изумления было бы меньше. После всего встреча с зелеными человечками даже как-то закономерна. Но корова?!

Верочка, Михась и Прапор первыми выходят из ступора и с радостными восклицаниями бесстрашно идут к скотине.

— Коровушка! Настоящая! Ой, да ты моя хорошая! Да ты моя красавица! — Верочка воркует над ней, словно над любимым ребенком, Михась по-хозяйски ощупывает, Прапор просто гладит короткую блестящую шерсть. Спустя пару секунд к ним присоединяется мама, неуверенно протягивая пару листочков.

— Огромная! — вразнобой тянут Олеся и Тимур. Вид у них абсолютно зачарованный.

Серый бессильно приваливается к косяку, чувствуя, что ноги его не держат, и понимая, что консервы были все-таки нормальными.

Корова губами собирает листочки с ладони, и на лице мамы разливается детский восторг.

— Откуда? — благоговейно выдыхает Верочка.

Юфим охотно отвечает:

— Оттуда! — и машет в сторону кладбища. — С новосельем вас!

Желание уточнять сразу же пропадает.

Зет величественным жестом подзывает к себе Прапора, вручает ему веревку со словами:

— Полагаю, вы отнесетесь к Глаше со всем почтением, — и обмахивает руки кружевным платком.

— Э-э… — Прапор приходит в себя, чешет в затылке, пытаясь сопоставить безупречный вид близнецов с коровой и пятью грязными мешками. Задача оказывается непосильной.

Михась отрывается от Глаши и с радостным криком «Куры!» обращает всеобщее внимание на птиц. Все воркуют над клетками, а Серый все еще смотрит на жующую корову. Птицы, с его точки зрения, не такие потрясающие. Их хмарь почти не трогает, а вот корова… Корова — это да!

— Так, ребятки, давайте это добро на задний двор. Там, кажется, есть парочка подходящих сараев, — командует Прапор.

— Мешки желательно в погреб, — любезно подсказывает Юфим. — Там овощи.

При виде чехла на его спине у Тимура загораются глаза.

— Ага, мы мигом!

— Девочки, милые, гости… — подсказывает Михась, аккуратно отодвигая жену в сторону дома.

— Да вы проходите! — спохватывается Верочка. — Чаю?

Хозяева не отказываются и проходят, а Серый, Тимур и Прапор с Михасем идут устраивать скотину. Курицы быстро отправляются в курятник, где тут же рассыпаются по жердочкам с громким кудахтаньем. Серый получает клювом в руку от белого петуха, Михась безжалостно и уверенно отпихивает обнаглевших птиц от двери, у Тимура откуда-то появляются перья в волосах, хотя он вообще не заходит внутрь. Глашу же с почтением определяют в пустой гараж, куда ее провожает сам Прапор.