Один вид Сафронова наводил на мысли. За таким не хотелось повторять. Золотов поднял бровь, но не успел ответить.

— Да че ты переживаешь? Расслабиться тебе надо, — Гена ничуть не обижался.

Она ему тоже все в лицо говорила, за что получала похвалу. У них были максимально честные отношения.

— Пятница-развратница. Тусняк лайтовый намечается. Пошли. Полозкову твою послушаем. У меня патефон есть.

Саша усмехнулась. Как-то сама ему проговорилась. Декламировала стихи поэтессы. Сафронов ей даже подарил пластинку с альбомом Полозковой, настоящий винил, которую ей не на чем было слушать.

— Этим меня не заманишь, — девушка изобразила твердость.

— А тройничком? — Сафронов натянул уголок губ на правую щеку и показал желтый полуоскал.

Золотов нахмурился. Саша остановилась и быстро переводила потерянный взгляд с одного на другого.

— Что? — слетело с губ. — Что это?

— Ну, ты целка, Фомина.

Теперь оба парня рассмеялись.

— Ты офигел?! — до нее, наконец, дошло.

Девушка вытаращила глаза — оттуда посыпался стыд и злость. На Золотова ей смотреть было неловко, поэтому она впилась в ухмылку Сафронова. Тот невозмутимо вскинул брови.

— А че? Вы ребята симпатичные. Я вас обоих так удовлетворю, реально будете high [High — англ. 1. Буквально — высоко, 2. Сленг — to be high — быть под кайфом], — парень вытянул шею, чтобы через Сашу посмотреть на Золотова. — Ты как к групповухам относишься?

Саша бесилась на то, что ее ставили в эту неловкую ситуацию помимо воли. Еще и при всех однокурсниках. Они шли тесной толпой по коридору к выходу. Студенты вокруг все прекрасно слышали. Тоня, Катя, Лужин и Петровский обернулись разом.

— Вообще нормально, но не в таком составе, — ответил Золотов без спеси или смущения, как будто они обсуждали поход в кино.

— А че? Сашка не понравилась? — Сафронов глянул на девушку. — Ты не смотри, что она такая… дощатая. Там, под этим, все есть. Нормально.

Он оттянул ей низ кофты и приподнял до пупка. Саша с силой хлестанула его по руке. Гена зашипел от боли и обхватил побитую кисть другой. Ее еще смущение не отпустило, а возмущение уже накрыло по самую макушку. Она опять просто тяжело дышала не в силах что-либо внятное произнести и качала головой в стороны, словно набирала мощности для взрыва.

— Я видел, — Золотов усмехнулся и заставил ее закипеть. Только свистка не хватало. Ярость выходила почти беззвучно.

— Не, ну, если тебя бабы ваще не интересуют, на крайняк, можем и дуэтом. Но поверь, с Сашкой будет веселее. Мы ей там чакры раскроем, как надо…

Кто-то из прохожих засмеялся.

— Хватит! — наконец, Саша высвободила гнев и резко дернула руками вниз. Зажмурилась, пытаясь мыслить здраво, чтобы не опозорить себя еще сильнее, хотя кулаки так и чесались накинуться на Сафронова, выбить эту дурь, отомстить за себя. — Я свои чакры абы кому раскрывать не позволю!

— Вишь, какая бойкая, — игнорируя Сашино бешенство, Сафронов подмигивал Золотову.

Тот помотал головой.

— Спасибо за предложение. Я соло.

— Ай, ты, красава, — Сафронов дал Золотову пять и пропел как будто всем известную песню, которую на самом деле сочинял на ходу. — Никто и никогда не любил меня так, как моя рука…

Золотов прикрыл глаза ладонью — изображал стеснение. Парни ушли вперед.

— Гена, дебил, какой срам! — крикнула им вслед Саша.

Она намеренно осталась на месте. Ждала, когда жар спадет. Лоб уже покрылся испариной. И в пальцах кололо от досады.

— Пиши, если передумаешь, мурзик, — Сафронов даже не обернулся, просто вскинул руку вверх — попрощался.

Тоня с Катей вежливо дали ей остыть и ждали у выхода в холле. Лужин с Петровским побежали догонять Сафронова. Подслушали, что намечается туса.

— В долг больше не даю, — деловито отвечал Гена. — И цены поднялись на двадцать процентов.

— Че так сильно? — удивился Петровский.

— Логистика дорожает.

Саша долго стояла в коридоре, пропускала однокурсников вперед. Те в целом тоже привыкли к откровенности Сафронова, но сегодня был выход даже за его рамки. Миронова смерила Сашу непонятным взглядом. Все там было: и презрение, и злорадство, и претензия.

— Не обращай внимания, Сафа же всегда дичь гонит, — успокоила подругу Катя.

Ее ровный тон настраивал на баланс.

— А я бы попробовала. Там же Золотов! Когда еще с таким красавчиком высветится шанс, — Тоня смеялась не краснея. — А Сафу можно и потерпеть.

Саша выразила скепсис на лице и рассмеялась громко. От стресса. Непристойные предложения ей никогда не поступали, потому она не знала, как на них реагировать. Не столько оскорбилась, сколько просто растерялась. И бесилась, что Золотов это видел. Потом вспомнила и поразилась, как тот на все равнодушно реагировал. Ей захотелось иметь такую же выдержку.

* * *

Саша сильно боялась опоздать на семинар и пришла аж за полчаса. «Зря отказалась от маминой каши», — досадовала, когда была уже на месте, и пыталась утихомирить желудок. В гостинице имелся дорогой бар, где подавали мизерную чашку кофе за огромную цену, но за неимением альтернатив девушка купила эспрессо и сырники.

— Приятного аппетита, — раздался над головой голос Золотова.

— Не чавкай, рыжая. Еду никто не отберет, мы на шухере, — Сафронов, как всегда, издевался.

Сашу они застали врасплох, но она отреагировала стойко. Могла бы поперхнуться, но успела проглотить последний сырник. Зато кофе капнула на розовую блузку в районе правой груди и на юбку прямо в области паха. На деловые семинары девушка всегда наряжалась в классическом стиле, придавала себе солидности. Лена Афанасьевна учила ее, что на таких встречах надо быть ухо в остро и рукой на пульсе, чтобы однажды удачно оказаться в нужное время в нужном месте и попасться на глаза нужным людям. «Так и работает нетворкинг», — говорила наставник. Саша внимала и следовала советам.

Беситься на парней из-за посаженных капель решила не здесь. В холле собрались серьезные люди. Многие практикующие журналисты из известных изданий посещали подобные семинары. Опытные непосредственно участвовали, помоложе — их слушали и перенимали знания. Студенты и на тех, и на других смотрели с восторгом, по крайней мере, Саша.

Она медленно прокрутилась на барном табурете от стойки к залу и уставилась на парней с кислой миной. Оба молодца выглядели слегка потрепанными, но стояли ровно и лыбились так, словно всегда были счастливы. Глаза обоих казались масляными, бликовали. А зрачки в них нестандартно расширились. И движения выходили плавными, будто производились не в воздухе, а в сжиженном газе. Как ищейка, девушка пошмыгала носом, чуть выпятив подбородок, и ахнула.

— Вы под кайфом, что ли? — проворчала шепотом и вскочила на ноги.

— Были. Уже отпустило, — озвучил Золотов с печалью и посмеялся тихо, бессильно.

Только теперь она заметила, что они немного пошатываются, стоят на месте, но головы и плечи ходят кругом. Золотов сильно ссутулился, прижимался к земле, искал сбалансированное положение, но все равно оказался выше Сафронова на целую голову. Тот был настолько тонок, что почти переламывался надвое, однако стоял.

— От вас разит за километры.

— Так и надо, — Гена деловито кивнул и осмотрелся. — Ищу травоядных. На живца.

Парни переглянулись и заржали ни с того ни с сего. Сафронову Саша давно перестала удивляться, а вот Золотова видеть таким несобранным и текучим было странно.

«Ты же спортсмен!» — визжала она про себя, так испугалась, будто ему обратный путь к нормальной жизни завалило валунами — не выбраться. Потом осекла себя сама. Он уже дал понять, что ей соваться к нему не стоит.

— Гена, ты конченый! А если вас загребут?

— А ты так не кричи. И не загребут, — Сафронов резко протрезвел и посерьезнел. — Че опять начинаешь? В первый раз, что ли?

Саша заглотила побольше воздуха и положила руки на бока. Устала играть в мамочку, но не играть не могла. Отвернулась от обоих, качая головой.

— Понимаешь, ищу новые рынки сбыта. А здесь народ при бабле и вечно на стрессе, моя ЦА.

Он еще раз огляделся на толпу, которая гудела в холле. Их голоса, спокойные и ровные, вежливые и пустые, заполняли воздух плотно. Эхо отражалось от стеклянных поверхностей и бетонные колонны, которые придавали большому помещению сложности и запутанности.

— Влип я, Саш. В небольшую жопку. Вот как у тебя, — он чуть ее не ущипнул, но только припугнул.

Саша не испугалась, потому что знала — Сафа просто дурачится. По-настоящему он на нее никогда не посягал. Сейчас ей было не до заигрываний, поэтому она просто перевела вес на другую ногу.

— Еще батяня меня с финансовой иглы снял. Мне кэш поднять надо.

— Этому давно пора было случиться, — девушка скрестила руки на груди и проткнула его упрекающим взглядом.

— Ну, давай крути известную шарманку «Я же говорила».

— Да пофиг мне, — горделиво хмыкнула Саша и отвернулась с приподнятым подбородком.

Золотов заскучал, пока они разговаривали. Подошел ближе к барной стойке и положил на нее локоть — нашел, наконец, опору. А сам оглядывался по сторонам, улыбался неизвестному прохожему или себе в уме. Потом застыл. Напрячься как будто не мог, но пытался. Взгляд оставался томным.