— Два месяца займет только дорога.

— Оставшихся дней более чем достаточно. И вы позволите мне быть рядом с детьми в эти дни.

— Никогда! — зарычал король. — Я отправлю тебя на костер, ведьма, там твое место!

— Ни единый волос не упадет с моей головы, иначе его придут поднимать Белые горы. Но, раз переговоры у нас зашли в тупик, сир, я ухожу вместе с сыном и больше никогда вас не побеспокою. Процедуру развода вы можете совершить без моего присутствия. Позвольте откланяться, ваше величество.

— Катись со своим ублюдком! Ноги твоей не будет на моих землях, Хелина. Доберусь и до твоего проклятого логова.

Матушка стремительно вышла — бледная, с горящими глазами. Кивнула Рагару:

— Уезжаем.

— Коня! По седлам! — тут же вывалился из шатра взбешенный Роберт. Его налитые кровью глаза остановились на моих, заледеневших ненавистью, и он словно споткнулся, шумно вдохнул. И рявкнул: — Как надо приветствовать своего короля, дикарь?

Коней нам подвели одновременно, но я замешкалась и, пока заставляла себя склонить перед этим чудовищем голову, Роберт Сильный взлетел в седло, вонзил в жеребца шпоры и рванул с места.

Его конь летел почти на меня, отсекая Рагара и охрану. Король, склонившись набок, вытянул огромную руку. Рывок, и земля ушла из-под моих ног.

Я оказалась в седле перед этим рыжим буйволом, несущемся с бешеной скоростью, сжатая как тисками его хваткой — не вывернуться. Я извивалась, пыталась кусаться. Проще камень загрызть.

— Лэйрин! — отчаянный крик матушки таял позади слишком быстро.

С боков возникли два белых смерча: нас нагнали «снежные дьяволы». Но их тут же отвлекли вырвавшиеся из укрытия всадники. Зазвенела сталь.

Похищение было подготовлено, — пронзило меня понимание. Вот почему в лагере короля сегодня так мало людей. И тут я увидела, что навстречу с холма спускается целая армия всадников с королевскими знаменами, сотни людей. Это конец.

Извернувшись, я вытащила из ножен мой новый кинжал и со всей ярости вонзила его в шею коня, куда смогла достать, чуть пониже холки. Тонкое белоснежное лезвие до упора вошло между позвонков. Жеребец споткнулся и начал валиться.

Короля выбросило из седла. Державшая меня рука ослабила хватку, а падать меня Рагар научил. Даже если сдохну — все лучше. И тут меня подхватила сумасшедшая сила, рванула вверх, не дав упасть. В шею врезалась завязка плаща. Лопнула.

Меня снова швырнула в седло чья-то рука.

— Держитесь, ученик! — услышала я голос Рагара.

По бокам замелькали нагнавшие нас рыцари короля, с ними схватились белые вихри. Зазвенела сталь. Нас с Рагаром плотно окружили «снежные дьяволы», и, казалось, я лечу в гуще метели. Загремели под копытами камни моста.

Белогорье!

Рагар спрыгнул на землю далеко за мостом, снял меня с седла, передал матушке.

— Вы спасли Лэйрина, Рагар! — воскликнула она, обнимая меня. — Моя благодарность…

— Лэйрин сам себя спас, — поклонился «снежный дьявол». — Я не мог ослушаться приказа и поднять руку на короля.

— Ваше высочество! — ужаснулась королева.

Я возмущенно задрала голову на ее заплаканное лицо.

— Только на его коня, матушка! Но, если король свернул себе шею, так ему и надо.

С той стороны реки послышались звуки горна, и Рагар, выстроив своих воинов, отправился встречать новую напасть.

Королева Хелина судорожно сжала ладони.

— Если он свернул себе шею по вашей вине, Лэйрин, вас обвинят в убийстве короля, и кланы будут вынуждены выдать вас для суда. Я не смогу ни последовать за вами, ни защитить. Остается бежать сейчас.

Матушка зря переживала: королевская шея осталась цела, а вот ногу и ключицу он сломал, как выяснилось чуть позже. Посланники Роберта Сильного передали письмо королеве Хелине с предложением продолжить переговоры после выздоровления Его величества, пострадавшего от несчастного случая на охоте.

К письму прилагалось золото: король был взбешен тем, что его предполагаемого наследника содержат в нищете, если даже парадный плащ оказался заштопан. На матушку было страшно смотреть, когда она ледяным тоном зачитала мне эти постыдные строки. С другой стороны, разве тот клятый плащ у меня был единственным?

На следующее утро я выползла на разминку во двор с опухшим лицом и красными глазами. Нос разбух. Ночью выревелась в подушку за все свое счастливое детство. Хотела даже бежать одна на север, чтобы никто до меня не добрался. На этой мысли и уснула.

— Что с тобой? — изумился Диго. Он ждал меня, бросая дротики в деревянный щит. Нос у него, кстати, тоже распух после вчерашней драки. Красавчик.

— Аллергия, — говорю. — На королей.

Он подошел к щиту, с трудом выдернул из центра нарисованного круга два дротика — крепко засели, лезвие к лезвию.

— Я слышал, ты свой новый кинжал в его лошади оставил. Рагар тебя хвалил, — сказал он и протянул дротики. — Держи, это мой подарок. Вчера я вел себя как дурак, прости.

Значит, он и про остальное уже слышал, про ведьму и ублюдка.

Я оттолкнула его и побежала прочь. Только бы не разреветься. Только бы не…

— Лэйрин, ты что? — он догнал, поймал за плечо.

— Не смейте прикасаться ко мне! — вырвалась.

— Почему ты… на вы?

Потому что он — сын лорда, а я…

Бум-с. Врезалась в ледяную стену. С угольными глазами.

— Вернитесь на площадку, ученик, — Рагар развернул меня и тычком в спину отправил обратно. — Раз уж вы доказали, что способны держать оружие воина, сегодня начнем тренировку с обычным мечом. Не деревянным, но затупленным.

Нет, вот чем мне показался плох король Роберт, а? Ведь был у меня шанс избавиться от этого сугроба с углями, был…

Внешне все продолжалось по-прежнему: тренировки утром и вечером, занятия в библиотеке днем, семейные встречи после ужина. С Диго я была безукоризненно вежлива, говорила «вы» и жутко его этим бесила, куда сильнее, чем когда издевалась над ним по дурости.

А в редчайшие минуты, когда я была предоставлена сама себе, готовила побег. На всякий случай. Сразу решила: сбегу, если матушка все-таки отправит меня к королю.

Карту Белогорья и сопредельных стран, особенно, севера, я унесла из библиотеки и учила наизусть. Учителя географии и языков были потрясены неожиданным рвением ученицы, а Диго с подозрением косился.

Северная Империя давно занимала мое воображение. На языке древних айров она называлась Лаэшри, «снежная страна». К снегам и холоду все горцы привычны, а спрятаться на огромной территории соседнего государства есть где. На древней карте Империя выглядела почти как ромб, его длинные острые углы упирались в оба океана — Западный и Восточный, верхний тупой угол уходил в вечные льды Северного, а нижний — упирался в Белогорье.

На современных картах западный угол ромба был на треть закрашен черным, словно берега Империи аккуратно отрезали по дуге и съели. Так оно и случилось: пятьсот лет назад на эту землю пришла Темная страна — блуждающий ужас нашего мира. Любая земля могла в один прекрасный день стать Темной на сотни лет.

Любая, кроме Белогорья.

От горцев часто можно было услышать: когда Белые горы станут Черными, тогда весь мир станет Темным, весь и сразу.

Но разве такое возможно?

Очень немногие записи очевидцев, найденные потом на развалинах бывших городов, погруженных во Тьму, полны были ужасающих подробностей первых дней катастрофы. Я перечитала не по разу все, что могла найти в нашей библиотеке.

Суть сбивчивых рассказов свидетелей сводилась к тому, что приходило Нечто, воцарялась тьма, и земля начинала плавиться и изменяться. Люди сходили с ума, убивая своих близких, детей и друг друга. Мертвецов воскрешали сущности, называющие себя темными князьями, и мертвая армия обращала всех, оставшихся в живых, в рабов. Дружину, командовавшую армией мертвецов, составляли черные вейриэны, приходившие вместе с князьями. А владыку Темной страны называли Азархарт.

На преображение захваченной территории уходило два-три дня, и пораженная земля исчезала из мира живых, пока из нее не высасывались все соки. Никто не знал, что там происходит: новые границы становились непроходимыми, словно само время изменялось. Никто из людей не возвращался живым. Единственное, что было известно — Темные князья и черные вейриэны брали в жены или похищали живых женщин из соседних стран. И попробуй какой-нибудь монарх не отдать дочь в жертву темным — в его государство быстро приходили чума и мор. Еще не Тьма, но очень, очень близко.

Я распланировала маршрут бегства так, чтобы хотя бы издали глянуть на границы Тьмы — давно будоражила меня эта загадка.

Умыкнув в кладовке мешок, пришила к нему лямки, экономила походные полоски вяленого мяса, а с кухни, пока не видит Сильвия, крала хлеб, яблоки и сушила. Позже в скудное снаряжение добавился ржавый нож, найденный в скалах.

До конца лета мясо испортилось, осенью сухари заплесневели, к зиме нож треснул, а карта таинственным образом исчезла из мешка.

* * *

В начале зимы, незадолго до обильных снегопадов, после которых наши перевалы становились совсем непроходимыми, отряд Роберта Сильного снова стоял по ту сторону каменного моста. А мы с матушкой и «снежными дьяволами» — напротив. На мне опять был новый уродский костюмчик с кружавчиками, на этот раз целыми и невредимыми, подбитый мехом плащ, да еще бархатный изумрудный берет с серебристым пером.