Иван Апраксин
Родитель номер два
Спустя два часа полета ветер усилился, и Марк был вынужден снизить высоту. Теперь из окна кабины можно было отчетливо разглядеть местность, над которой летел вертолет. Правда, смотреть там было особенно не на что: сколько хватало взгляда, внизу простирался бескрайний лес. Он тянулся до самого горизонта и слегка разнообразился лишь редкими проплешинами в зеленой массе — это были остатки бывших дорог.
По большей части дороги безнадежно заросли, и покрытие давно разрушилось, взрытое корнями наступавших деревьев, но кое-где оставались сохранившиеся куски некогда проезжей части.
Марк знал, что если снизить высоту полета до минимума, то можно будет разглядеть не только остатки дорог, но даже руины городов и поселков. Основная часть бывших поселений давно скрылась под лесной зеленью, однако, если всмотреться, можно было рассмотреть уцелевшие крыши и торчащие бетонные конструкции.
Только зачем на это смотреть? Для чего бередить мысли о том, что некогда Земля была густонаселенной планетой? Да если задуматься, даже не так и давно это было: прошло всего несколько столетий — миг в масштабах человеческой истории.
Повсюду были города — большие и маленькие, их соединяли автострады с потоками мчащихся машин. Стояли заводы, на которых работали тысячи людей. Люди были повсюду — миллиарды людей. Так много, что человечество всерьез опасалось перенаселенности и строило планы по освоению других планет. Несбыточные планы уже хотя бы потому, что ничего этого просто не потребовалось.
А сейчас на всей Земле проживает один миллион человек. Миллион — это если верить обнадеживающей статистике, но каждый здравомыслящий человек понимает, что эти сведения, скорее всего, устарели лет на десять. Теперь наверняка население стало меньше миллиона — оно убывает с невероятной быстротой.
Клипса в ухе пискнула — это был внешний вызов. «Кто бы это мог быть? — спросил себя Марк. — В Комитете все знают, что я недавно вылетел и еще не мог прибыть на место. Никакой информации сообщить не могу. А кроме Комитета я вряд ли кого-то интересую».
— Марк? — раздался звенящий девичий голос. — Где ты сейчас находишься? Я тебя совсем потеряла.
Это оказалась Джезебел — координатор сотрудников в Комитете общественной безопасности. В ее обязанности, кроме прочего, входило знать местонахождение каждого и чем он занят в данную минуту. Ей ли не быть в курсе, куда отправился сегодня утром Марк?
— Ты, наверное, забыла, — мягко ответил он. — Милая деточка, я сейчас лечу на задание, и лететь еще долго.
Джезебел смутилась — ее голос даже чуть дрогнул. Она начала работать совсем недавно и не успела привыкнуть к своим обязанностям в полной мере.
— Ой, я совсем забыла, — сказала она. — Просто тут тебя спрашивают. Тебя хотят видеть, и я растерялась…
На этот раз пришла очередь растеряться Марку.
— Меня? — переспросил он. — Хотят видеть? Кто?
Это что-то невероятное. В Комитет по общественной безопасности, в котором Марк работает уже двадцать с лишним лет, никто не приходит сам. Да и вообще — никто никуда не приходит. По крайней мере, без предварительного согласования.
Зачем приходить? Существует такое количество средств связи, что в личных встречах почти отпала необходимость. Конечно, люди общаются между собой и даже встречаются лично, но это, как правило, дружеские встречи. А по всем иным поводам вполне можно воспользоваться связью — аудио или визуальной.
— Это девушка, — пояснила Джезебел. — Ее зовут Аврора.
Марк задумчиво покрутил головой. Аврора? Кто это? Девушку с таким именем он не припоминал. Конечно, за годы службы доводилось встречаться с очень многими людьми, и всех имен не запомнишь…
— А чего она хочет? — спросил он. — И почему бы ей просто не связаться со мной по фону или по визуалу?
Визуальная связь, доведенная за последние три столетия до абсолютного совершенства, позволяла видеть изображение объемно, четко и из любого места. Тем не менее визуал не стал слишком уж популярным — им пользовались гораздо реже, чем обычным фоном, при котором слышен лишь голос.
Этот феномен стал предметом множества научных изысканий и теорий. Ученые-психологи и ученые-философы потратили кучу времени на то, чтобы детально разобраться в причинах, по которым люди избегают визуальной связи и предпочитают ей только звуковую.
Первая, самая простая и очевидная, причина заключалась в том, что люди далеко не всегда стремятся показывать себя другим. Включится визуальная связь, а ты вдруг небрит, или у тебя отекшее лицо, или не наложена косметика? Или ты сидишь в туалете? Или купаешься в бассейне и не склонен показывать свое дряблое старческое тело…
Нет, обычный фон куда надежнее. Голос есть голос, а в каком ты сейчас виде, никого не касается. И нечего лезть в частную жизнь!
Визуалом в основном пользуются в служебных целях. Портативный визуал обязаны всегда иметь при себе только государственные служащие. Большинство обычных людей вообще стараются не пользоваться этим средством связи.
Наверное, кроме внешнего вида имелись и другие причины всеобщего отторжения визуала. К двадцать пятому веку нашей эры человек сделал о себе очередное открытие — вовсе не так уж хочет он тесно общаться с себе подобными.
Раньше, в старинные времена, это было суровой необходимостью. Люди ходили на работу, где неизбежно встречались друг с другом. Они ездили в общественном транспорте плечом к плечу, ходили по магазинам.
А сейчас все это было не нужно. Работать можно удаленно, у себя дома. Магазинов попросту не существует, потому что все заказанные тобой товары автомат доставляет прямо к порогу. А ездит каждый человек в индивидуальном каре.
Нет, конечно же, общение между друзьями и любовниками сохранилось — личное или при помощи визуала. Точно так же начальство может вызвать вас «на ковер» и распечь лично. Сохранился даже обычай дружеских вечеринок, когда все собираются вместе и едут, например, на пикник. Но все это бывает крайне редко. Можно сказать, что с каждым следующим поколением практика личного общения сокращается. А если ты отвык общаться с людьми лично, тебе и визуал не нужен…
— Девушка Аврора желает встретиться с тобой лично, — смущенно повторила Джезебел. — Она сказала мне, что у вас с ней личные отношения.
Марк пожал плечами. Никаких личных отношений с девушкой по имени Аврора у него никогда не было — это он точно помнил.
— Ну, как бы там ни было, — рассеянно произнес он, всматриваясь в лесную ширь за окнами кабины, — сейчас это в любом случае невозможно. Закончу дела и вернусь, а там посмотрим.
Он отключил связь и продолжил полет, лениво размышляя о том, что далеко не все психические отклонения подлежат излечению и странных людей кругом хоть отбавляй. Девушка Аврора явилась лично в офис Комитета по безопасности, чтобы встретиться с ним. Без предварительной договоренности. Просто так пришла. И кто она?
Тем не менее Марк чувствовал себя заинтригованным. В свои сорок пять он сохранил молодость и свежее восприятие мира. Девушки все еще интересовали его, он не был «белой вороной» среди окружающих. За последние пятьсот лет медицина только и делала, что развивала свои технологии, главной целью которых было продление жизни человека.
Радикального прорыва добиться не удалось, потому что человеческие органы стареют и абсолютно все заменить невозможно. Но, по статистике, средняя продолжительность жизни составила сто десять лет, из которых до восьмидесяти человек ощущал себя молодым.
По этим меркам Марк в свои сорок пять еще даже не вступил в возраст полной зрелости.
«Филимон — моя четвертая собака, — подумал Марк, вспомнив своего оставленного дома боксера, — а в среднем у человека за жизнь сменяются семь собак. Я еще не дошел до половины пути».
Лететь над бескрайними лесами — утомительное и монотонное занятие. Аудиоклипса в ухе транслировала приятную музыку, в кабине было тепло и удобно, но надо было чем-то занять голову. Думать о предстоящем расследовании Марк совсем не хотел. У него было правило: не загружать себе мозг вещами, в которых еще не до конца разобрался.
Он стал думать о своих собаках. Первая — Натаниэль, дымчатый терьер. За ним был Пират — ярко-рыжая и очень пушистая лайка. Потом Марк взял себе Дана-Даниила — очень умного пса с голубыми глазами. А теперь вот Филимон.
Только ведь кто-то еще был, кроме этих собак. Какое-то живое существо из своей жизни он забыл мысленно перечислить…
А-а-а, ну да. Был ведь еще ребенок, девочка. Ее родила одна милая женщина, когда Марк еще только начинал работать в Комитете. Интересно было бы вспомнить, как звали ту женщину?
Он задумался. Внешность он вспомнил почти сразу: маленькая стройная фигурка, темная кожа и очаровательная мордашка с круглыми живыми черными глазами. Ах да, ее звали Эсмеральда. Давненько это было.
А как же назвали родившуюся девочку?
В тот момент, когда память услужливо выловила в своих глубинах нужное имя, Марк непроизвольно дернулся всем телом и едва не перевернулся в глубоком кресле пилота.
Ну, конечно! Как мог он забыть! Ведь родившуюся девочку назвали Авророй!
Неужели это она приходила сейчас к нему на работу? Но зачем? Чего она хочет?
Теоретически найти своего отца не сложно — все базы данных доступны, а людей на планете осталось так мало, что поиск не займет много времени. Однако зачем? Так ведь никто не делает!
От рывка рычага управления вертолет резко пошел вверх и, столкнувшись с воздушным потоком, несколько раз угрожающе качнулся. Выправив курс, Марк постарался успокоиться.
Своих родителей он не навещал никогда. Более того, даже не знал, живы ли они теперь.
Он рос дома, были мама и папа — это Марк хорошо помнил. Когда Марку было шесть лет, все закончилось. Папа нашел себе другую женщину и исчез, а мама очень скоро также начала встречаться с новым мужчиной, и Марка отправили в школу. Он был не один такой: все его соученики оказались в школе точно таким же образом. Учился каждый отдельно, по индивидуальной программе, не выходя из своей комнаты. Только ты и учебный монитор. С другими ребятами Марк встречался только в свободное время или в школьной столовой. Настоящим коллективом это назвать было нельзя.
В восемнадцать лет Марк закончил школу, и на выпускное торжество администрация учебного заведения разослала приглашения всем родителям учащихся. Приехало всего несколько человек, в том числе и женщина, назвавшая себя матерью Марка.
Тот миг он очень хорошо запомнил. Они стояли напротив друг друга и оба не знали, как им себя вести. Марк видел перед собой совершенно незнакомую молодую женщину. У него не было оснований не верить тому, что она — его родная мать, но он совершенно не узнавал ее, да и не видел смысла узнавать. Зачем она приехала? Они не виделись двенадцать лет и в течение всего этого времени ничего не знали друг о друге.
Поймав отчужденный взгляд женщины, Марк даже успокоился: она явно испытывала такие же чувства. Наверное, мама сама не смогла бы объяснить, зачем откликнулась на школьное приглашение и приехала.
Она подарила ему подарки, поздравила с окончанием школы и вновь исчезла из его жизни — на этот раз навсегда.
Впрочем, что это он ударился в воспоминания? Марк поежился и осмотрелся. Лететь ему оставалось меньше получаса — так показывали приборы, расположенные на щитке перед ним. Внизу проплывали руины какого-то огромного города. Сейчас можно было лишь догадываться о размерах этого бывшего человеческого муравейника. Леса со всех сторон обступили гигантское пространство города, зеленые рукава растительности вклинились в него и протянулись вдоль заброшенных, давно опустевших улиц.
Многие высотные дома частично обрушились, а другие стояли непоколебимо. Некоторые улицы были завалены рухнувшими зданиями, ржавым железом сорванных крыш, а по каким-то и сейчас можно было бы прогуляться.
Что это был за город?
Марк вывел свои координаты на дисплей и задал вопрос справочной системе.
— Город Санкт-Петербург, — раздался мелодичный голос, заполнивший кабину вертолета бархатными нежными нотками. — Основан в 1703 году Петром Великим. Население в пик максимума достигало шести миллионов человек. Утратил статус города в 2212 году. В середине двадцать третьего века покинут последними жителями.
Мягко урча, вертолет пронесся над заросшими лесом безмолвными руинами и устремился вперед — к раскинувшейся впереди водной глади. Это было море, тускло блестевшее в лучах осеннего солнца.
Марку никогда не доводилось бывать в этих северных краях. Единственным населенным пунктом в этой части материка был поселок рыбаков, в который он сейчас направлялся. За все время службы Марка в этом поселке ничего экстраординарного не случалось. И вот на тебе! Кто бы мог подумать, что в этом безумно отдаленном от населенных районов месте случится такое страшное преступление!
Когда вертолет стремительно перелетел морскую гладь, Марк глянул вниз и от неожиданности даже протер глаза. Такого он еще никогда не видел. На берегу моря виднелись руины еще одного большого города, также заросшие лесом. А прямо перед ними все море было усеяно затопленными или затонувшими кораблями. Громадные лайнеры погрузились в воду, и сверху можно было видеть очертания кораблей, верхних палуб и палубных надстроек. Корабли стояли уткнувшись в морское дно, и стояли впритык, очень тесно, как стадо каких-то крупных животных.
Здесь были роскошные пассажирские лайнеры, состоявшие из пяти палуб. Были сухогрузные суда, нефтеналивные. Целый флот был затоплен в заливе перед бывшим когда-то городом.
Замерев, Марк смотрел сверху на это кладбище ржавого, искореженного штормами металла. Брошенные суда десятилетиями или даже веками било о берег, било друг о друга, и от этого корабли выглядели страшно.
Марк прежде и представить себе не мог, как много кораблей было у человечества! Когда-то они бороздили моря и океаны планеты!
Он снова нажал на кнопку справочной информации.
— Город Хельсинки, — сказал бархатистый обволакивающий голос. — Основан в 1550 году Густавом Васой. Население в пик максимума достигало двух миллионов человек. Утратил статус города в 2208 году, когда прекратила действовать городская администрация. Покинут последними жителями в 2215 году.
Марку на мгновение остро захотелось опуститься вниз, ступить ногами на эту заброшенную землю и осмотреть все поближе. Увидеть вблизи кладбище кораблей, превратившихся с веками в железные остовы. Пройтись по улицам города, где уже несколько столетий не раздавались шаги человека…
Но делать этого нельзя: категорически запрещено правилами безопасности.
Эти правила не напрасно придуманы. Марку приходилось слышать множество историй о том, как легкомысленные люди, движимые бог знает какими романтическими порывами, прилетали в такие вот заброшенные места и пытались осмотреться, пощекотать себе нервы. Все эти истории заканчивались плачевно, хотя и по-разному.
Опаснее всего дикие звери. В бескрайних лесах, покрывших все лицо планеты, развелось огромное количество зверей. Сначала на них можно было охотиться, но очень скоро ситуация стала неконтролируемой. Леса разрастались, число зверей прибывало, а быстро сокращавшееся человечество отступало в города, уже не пытаясь совладать с природой, взявшей реванш за понесенный в прошлом урон.
Гулять по старинным городам было еще опаснее. Кроме зверей здесь еще и разрушающиеся строения. Тихонечко пройдешь мимо какой-нибудь каменной стены, а она от легкой вибрации возьмет да и рухнет тебе прямо на голову. Или рухнет крыша. Много ли надо зданиям, которые простояли без присмотра почти триста лет?
Поселок Рыбачий стоял на берегу студеного моря, там, где в него, разделяясь на несколько мелководных рукавов, впадала река. С высоты полета поселок был виден целиком — обширное пространство, огороженное трехметровым бетонным забором. Ни один дикий зверь на такую высоту прыгнуть не может, так что ограда надежно защищала Рыбачий от вторжения непрошеных лесных обитателей.
Внутри огороженного пространства существовала полная инфраструктура: морской причал с пришвартованными кораблями — рыболовецкими сейнерами, а также производственные корпуса и жилые дома. Выглядело все это нарядно, и, спускаясь на вертолете, Марк успел оценить яркую расцветку домов, покатые блестящие крыши и общий живописный вид поселка вместе с раскинувшейся свинцово-матовой гладью неспокойного северного моря.
Прежде ему здесь бывать не приходилось. В Рыбачьем проживало девятьсот человек, все люди спокойные и уравновешенные, так что службе безопасности делать тут было нечего.
Поселок располагался исключительно удачно — рыба здесь добывалась как морская, так и речная. Морскую добывали при помощи кораблей, а для лова речной использовались сети, периодически расставляемые на рукавах речной дельты.
От мяса и производных от него продуктов человечество едва не отказалось полностью уже несколько столетий назад. Только в старых романах можно было прочитать о том, что люди ели говядину, свинину, баранину, а также колбасы, ветчину и тому подобное. При упоминании об этих вещах всякий человек начинал непроизвольно испытывать дискомфорт: о таком вреде для здоровья даже читать неприятно. Кто же не знает, что употребление мяса повышает уровень холестерина в крови, а это сокращает жизнь?
Потом, правда, выяснилось, что без мяса человек полноценно существовать не может. Он потому и стал человеком когда-то, что его организм перешел на мясную диету. Поэтому к мясу человечество нехотя, но все же вернулось. Правда, содержание и забой скота вызывали у людей гневную реакцию: скот ведь гоняли стадом на пастбища, то есть ограничивали его свободу, не говоря уж о забое — узаконенном убийстве животных. Поэтому производство мясопродуктов задвинули куда-то на периферию общественного сознания и как бы договорились не вспоминать публично об этих ужасах…
Другое дело — рыба. Она заняла доминирующие позиции в человеческой диете. Правда, ученые так и не смогли до конца понять одну вещь: почему искусственно разводимая рыба постепенно теряет свои вкусовые, а затем и полезные питательные свойства. Поэтому от разведения рыбы пришлось отказаться — ее нужно только ловить.
Жители Рыбачьего и занимались ловлей, снабжая рыбой все население планеты — точнее, то, что от него осталось на сегодняшний день. А осталось не так много: несколько островков человеческой цивилизации, разбросанных по континентам среди лесов, болот и пустынь. Страны и государства давно исчезли. При общей численности населения Земли в один миллион человек в государствах больше не было смысла, да это никого и не интересовало.
Марк с детства знал, что живет в Евразии — городе с населением сто тысяч человек, стоящем на берегу большой реки. Когда-то эта река называлась Волга, но сейчас в названии уже не было необходимости. Сейчас это была просто Река — единственная река, где жили люди, а другие реки вроде бы и не существовали. Они остались в безлюдном «внешнем пространстве», где безраздельно царствовали дикие звери и дикая природа, которую некому стало укрощать и преобразовывать.
Кроме Евразии на континенте был еще один город, населенный людьми, — Рома, но Марк там никогда не бывал. А зачем? В Роме все то же самое, что в Евразии: огороженный по периметру населенный пункт, где в современных функциональных зданиях работают заводы-автоматы и живут самодостаточные люди, которые ни в чем не нуждаются.
