— Да-да, — кивнула Заира. — Но больше все о метро говорил, хотя мы ничего не поняли. Будто ты все что-то искал, а потом от кого-то убегал…

— Наверное, это он о контролерах, — прыснул Тимоха.

— Перестань, Тимофей, — отмахнулась девушка. — Здесь что-то очень серьезное, я это хорошо чувствую, правда. Тебя нужно обследовать более детально.

— Нужно так нужно, — пожал плечами Пашка, постепенно приходя в себя. — Когда?

— Пока не могу сказать точно, у меня уже все встречи расписаны; давай на следующей неделе?

— Хорошо, — кивнул Пашка.

У Заиры зазвонил телефон. Она взяла трубку:

— Алло? Ах, это вы, Маргарита Леонидовна… да-да, я тут, в кафе, да, я мигом… Уже выхожу! Я извиняюсь, мальчики, но мне пора. Говорю же: очень много встреч. — Она коротко взглянула на Пашку. — В тебе и правда что-то есть загадочное, и у меня плохое предчувствие. Пожалуйста, будь осторожен. Особенно в метро, хорошо? Между вами явно какая-то связь!

Она мило улыбнулась, махнула рукой и выпорхнула из кафе. Через окно они видели, как на улице Заиру встречает важная высокая женщина в облегающем зеленом платье и старомодной вуали.

— Клиентка, — пояснил Тимоха и налил две стопки. — У нее таких много. Уважают, знаешь ли.

— Ясно… — пробормотал Пашка, беря в руки рюмку. Он только сейчас понял, что девушка не оставила ему своего телефона. Ладно, у Тимохи должен быть.

— Не, ты зря ей не веришь. Заира — это сила! — Толстяк поправил очки. — Реально, вот увидишь. А что ты там насчет метро, я не понял? — Он ухмыльнулся. — У тебя, знаешь ли, такое лицо было растерянное и… испуганное!

— Я транс не помню, вам лучше знать, — с досадой отрезал Пашка.

— Ладно, будем, — кивнул Тимоха и опрокинул в себя рюмку.

Пашка тоже выпил.

— Я не все вам рассказал, — решившись, сказал он.

— Да? — заинтересовался толстяк, с шумом высасывая дольку лимона.

— Мне снились не только кошмары.

— А что же еще?

— Есть еще один эпизод, но это не пустыня и не горящий самолет. Место в Питере, реальное. Снится почти каждый день, ну или через день — всегда одно и то же вплоть до мелких деталей, только почему-то без звука. Знаешь, странно так…

— Да что именно-то? — не выдержал Тимоха. — Где это место?

— Короче, будто я под землей, в метро. Вокруг рельсы, какая-то станция, лестницы, эскалатор. Только людей почти нет. Со мной двое или трое мужиков, что-то говорят, но я не слышу. Ведут меня к лифту, мы поднимаемся и попадаем в квартиру… или нет, не квартиру: это больше похоже на коммуналку, переделанную в художественную мастерскую. Вокруг картины, много картин, и бородатые мужики типа рисуют. Меня ведут к двери, оставляют, и я выхожу на улицу — обычный дом, двор, железная дверь… Иду со двора и попадаю на набережную Фонтанки, недалеко мост. Знакомое место, в общем.

— А потом?

— А потом все — я или просыпаюсь, или начинаются те самые кошмары. А в мастерской нет ничего страшного или фантастического — никаких монстров или бластеров. Просто дом, лифт и набережная.

— И метро, — напомнил Тимоха. — Ты поднимаешься из него прямо в художественную мастерскую, то есть не в обычный вестибюль, так?

— Ну да, и что?

— Это ли не странно? Нет, что-то тут не так…

— Конечно, не так, это же просто сон, — поморщился Пашка, уже жалея, что рассказал об этом.

— Это Метро-два, — поднял вверх палец толстяк, — вот что это такое.

— Чего?

— Ну, это… Правительственное метро, знаешь? Параллельные ветки. Еще во времена Сталина строили — жуткая стратегичность и секретность. Всякие диггеры лазят под землей, ищут его. Слыхал о таких? Наверное, вот с ними ты и спутался, а потом неделю бродил по туннелям… Брр!..

Пашка махнул рукой:

— Чушь все это. Какие туннели? Нет, тут что-то другое…

— В трансе ты только об этом и твердил! Ну а что еще можно предположить?

— Ну… разное…. Скажем, мне отец рассказывал, что в Питере просто до фига всяких секретных лабораторий и институтов прямо под землей находится, и вход в них — из обычных подъездов. И это не байки. Он в восьмидесятых комнату снимал на Гороховой, когда еще учился, и сам наблюдал из окна: утром стайки народу входят — а обратно никого, а вечером, часика в четыре, — наоборот, эти же стайки, по несколько человек, покидают здание. Причем по выходным и праздникам этого не случалось.

— Ну и что? — пожал плечами толстяк. — Может, там ЖЭК был?

— Не было там никакого ЖЭКа! Обычный подъезд, говорю же, а внутри — лифт, который спускался под землю на несколько этажей! Только к нему просто так не подойдешь, люди в штатском сразу тормозили. Усекаешь? Лаборатория там была, сейчас всем уже известно.

— Ладно, пускай не метро, пускай институт… Черт, а ты не думал, что над тобой ставили запрещенные опыты?! — У Тимохи загорелись глаза. — Зашили небось в желудок приборчик какой-нибудь или… вселили марсианскую ДНК! Ты — инопланетная матка, Паша. Вот же, а!..

— Да иди ты! Чего болтаешь?!

— А что тогда? Секта, да? Точно, ты попал в лапы обкуренных почитателей Сириуса и Немезиды, и каждый день тобою оплодотворяли сорокалетних девственниц! А еще…

— Болтун! Фантазия у тебя больно буйная, как я посмотрю, — проворчал Пашка.

— Уж какая есть! Лаборатория, значит.… — Тимоха задумался, жуя листик салата. — А знаешь, что я тебе скажу, мой дорогой? Вот поэтому-то метро у нас так медленно и строят. Мало того что финансирование по сравнению с Москвой просто отвратительное, так здесь еще везде реки и каналы, а хуже всего, что не покопаешь где хочешь — то завод под землей, то лаборатория! Понял теперь?

— Скажешь тоже! — махнул рукой Пашка.

— Массандрагора, значит… — протянул Тимоха, доставая смартфон. — Сейчас наведем справочки, не боись… Так… Хм. Напрямую такого слова нет. Есть словосочетание «Массандра — гора Ай-Петри», это часть какого-то туристического маршрута, наверное. Ты был когда-нибудь в Крыму?

— Не посчастливилось.

— Ладно. Значит, Массандра. Там делают вино, так? Вино и… мандрагора. Корень мандрагоры. Угу… — Толстяк уткнулся в телефон, читая статью в Википедии.

— Слышь, заканчивай, а? — взмолился Пашка. — Давай потом?

— Нет, погоди! Хо! — внезапно вскричал он.

— Чего? — насторожился Пашка.

— Все-таки что-то в этом есть, — удовлетворенно хмыкнул Тимоха. — Смотри. На вине «Массандра» можно сделать специальную настойку с корнем мандрагоры — это такое растение семейства пасленовых, но очень ядовитое. Так вот! Раньше на нем готовили целебные настойки, обладающие сильными галлюциногенными и наркотическими свойствами! Мандрагора, мой друг, содержит скополамин! Да-да, это та самая «сыворотка правды», которая, между прочим, родственник кокаину. Может использоваться для подготовки к наркозу, а еще — противорвотное… Понял, да? Это я намекаю на незаконную операцию, все-таки мы не можем сбрасывать ее со счетов.

Пашка покачал головой — Тимоху понесло!

— Ну и напоследок — сладенький десерт, — торжественно объявил толстяк. — Знаешь ли ты, какое побочное действие у этого скополамина? Не, ты спроси меня, спроси, я подожду.

— Ну и какое?

— Амнезия!

— Да ладно… — недоверчиво проворчал Пашка.

— Точно.

— Но в моей крови никаких наркотиков не оказалось! На кокаин и его производные я проверялся. Ноль промилле, ясно? Не пил я эту гадость. И операций на мне никто не делал!

— Жаль, — погрустнел Тимоха. Его весьма красивая теория дала трещину, и он быстро попытался сменить тему: — То есть к ментам ты не ходил, да?

— Нет. Не думаю, что они мне помогут.

— А это значит, что нам самим нужно пойти туда и разобраться, что к чему! — стукнул кулаком по столу толстяк — его уже порядком развезло. Смартфон выпал из руки, брякнувшись о столешницу. — Ты же адрес знаешь, да? Где эта чертова мастерская?!

Парочка за соседним столом удивленно посмотрела на них.

— Да тише ты!.. — прошипел Пашка. — Ни к чему переться туда прямо сейчас! Поздно уже.

— Поздно? Еще скажи — стемнеет скоро, мамка заругает! — Тимоха вытер салфеткой рот и упер ладони в стол. — Так ты идешь или нет?

— Нет.

— Да чего ты боишься? Тебе ничего не придется делать! Отойдешь в сторонку и прикинешься ветошью. А я уж разберусь.

— Ты пьян! Разберется он…

— Паша, хватит спорить. — Тимоха вздохнул с видом титана, удерживающего на своих плечах Землю. — Один ты не пойдешь, я тебя знаю. Так лови момент, больше такой возможности не представится.

А может, действительно? Пашка задумчиво схрумкал последний чипс. Толстяк терпеливо ждал.

— Хорошо, — вздохнул Пашка, — идем.

— Тут, что ли? — Тимоха сморщил нос, обводя маленький двор мутным взглядом. — Очень странно, брат. Очень. Я бы даже сказал, подозрительно.

— А то, — буркнул Пашка. — Обычный жилой дом, говорю же. Вон та дверь, мастерская Красина. Там табличка висит.

— Красина, значит? — задумчиво проговорил Тимоха и нетвердым шагом направился к ржавой железной двери между окном с геранью и обычным подъездом. — Это больше на подвал похоже!

— Во-во… Тот же сон был, понимаешь? К тому же уже почти десять. Не знаю, чего ты хочешь добиться.

— Спокуха! — Толстяк подошел к двери и, уперев руки в бока, принялся читать надпись. — Нету тут никакого Красина-Васина. Иди сюда.