Через несколько секунд после разговора дверь кабинета закрылась. Мысленно вытерев со лба реки пота, начинаю перебирать документацию, изучать законы и указы Петра. Те, которые он успел ввести за время царствования. Голова начала пухнуть после получаса работы: стараясь вникнуть в суть нынешних проблем, слишком близко к сердцу воспринимаю очевидные огрехи великого отца. Часть ошибок пока не поздно исправить, часть удастся избежать в ближайшем будущем, но множество других промахов совершены…

Отложив потертые бумаги, обмакиваю перо в чернильнице-непроливайке, медленно вывожу на белом ватмане, лежащем передо мной: «Раздражение властью…». Так получилось — при Петре оппозиция набрала большую силу — хм, нет, не так — ее негодование было крайне сильным. Очень часто именно из-за неумения царя прислушаться к голосам родовой знати и богатых купцов приходилось пасовать перед реализацией очередной задумки.

Многие влиятельнейшие роды: бояр, купечества, в мгновение ока оказались классом отверженных, придерживающихся русских традиций, сохраняя честь и старые взгляды о русском праве. Можно ли их судить за то, что они хотят видеть Россию самобытной, идущей по собственному пути, без влияния английских ублюдков и прочей немецкой сволочи?

Ни в коем случае! Петр этого не хотел, но многого не понимал. Есть такая поговорка: «По себе людей не судят», смысл ее прост. Царь хотел кулаком загнать народ на новую дорогу преобразований, но делать столь опрометчивые шаги недальновидно и глупо. Нельзя думать за других так прямолинейно! Да, объяснение приземленно, зато доходчиво.

Можно порушить начинания отца, большой кровью повернуть реку новаторства вспять, взять нужное у Запада и продолжать жить затворниками, но надо ли это Руси, почувствовавшей огромный потенциал, силу, предела которой просто-напросто нет? Нет, наше Отечество заслуживает большего, чем есть у нее сейчас, нужно прекратить иностранную интервенцию кадров, оставить одаренных, а остальных выслать: нечего всякую шваль на просторах Русского царства держать, кормить из казны. Хочешь хорошо жить — работай, оглоед! А нет, так скатертью дорога, без тебя хватит желающих приобщиться к русской культуре.

Возвышение талантливых соратников, пусть родившихся среди черни, должно быть отличительной чертой новой политики, не ущемляющей заслуг старой родовитой знати. Как бы ни хорохорился Петр, понятие чести и истинного благородства достижимо в большей степени именно в старых родах, имеющих по несколько десятков колен воинов в прошлом. Да, понятия чести, отваги. Мужество можно взрастить, как делается в корпусе, но это капля в море. Нужна опора среди старой аристократии, чувствующей свое нынешнее обособленное положение в России.

Необходимо решить, какие проблемы стоят острым клином между мной и старой знатью. Во-первых, камнем преткновения является губительная практика обучения дворовых и боярских детей за границей. Накладно для карманов родителей и губительно для интересов России. Из-за того, что отношение молодых недорослей на Западе к обыкновенным жителям такое же, как и здесь — пренебрежительно-оскорбительное. Своеволие проскальзывает в манерах больше положенного. Гонору много, а толку зачастую никакого. Придется отменять новшество отца, пусть обучение за границей происходит на добровольной основе.

Старый князь Ромодановский — вторая проблема, которую я должен решить. Хм, стоит подумать, тем более старик сразу после смерти отца просился на покой. Отпустить со службы? Да вот беда: кадров для замены нет, значит, Преображенский приказ останется без квалифицированного главы, значит, решено — князя не трогаю. Время пройдет, поглядим, как будет дальше. Делаю пометку в дневнике: «Князь-кесарь — оставлен в должности».

Ну и третье — Петр и его компания пренебрегали православием, взять известный «Всешутейший Пьяный Собор». С бесовскими игрищами и распутством я тоже не согласен, можно найти более культурные развлечения — Русь всегда славилась светлыми головами. Хотя среди народа до сих пор бывают несколько дикие игры…

День плавно перешел в вечер, я не заметил этого, спасибо обер-камергеру Никифору, следящему за освещением в кабинете. Вдоль стен в подсвечниках стоят толстые восковые свечи, отбрасывая желтые паутины света на предметы, выхватывая силуэты из темноты. Глаза устали, хотелось уснуть, никуда не выходя, но нельзя, нужно идти в опочивальню, к Оленьке, а завтра вновь заниматься государственными делами, решать ворох проблем, в надежде услышать хорошие вести.

Одеревеневшие ноги нещадно кололо, словно сотни иголок пронзают стопы, бедра, икры, добравшись до постели, скидываю камзол, сорочку… зеленые штаны летят в угол, сапоги следом за ними.

В коридоре тихо прошли караульные, еще слышатся удары сапог о деревянный дощатый пол дворца. Веки непроизвольно сомкнулись, в голове появился неясный образ какой-то картины, но не успел он обрисоваться полностью, как сонное царство отворило створки врат, впуская измученное и уставшее сознание…

* * *

Февраль 1710 года от Р. X.

Москва.

Успенский собор

Сугробы закрыли чуть ли не четверть всех дорог, ведущих в Москву, сани порой не могли пробраться через снежные нагромождения. Срочный созыв иерархов Русской православной церкви заставил многих почтенных архиепископов и митрополитов бросить дела. Мечты многих властолюбивых церковных глав могли сбыться — возможность восстановления патриарха дает огромные возможности, возвращая пошатнувшуюся десять лет назад власть в руки церковных сановников.

Я добился своего — день Архиерейского Собора неотвратимо приближался. Труды, предпринятые для созыва церковных глав, затрачены не зря. Удача соблаговолила повернуться ко мне лицом, а не задом. Многие мирские и духовные дела требуют пристального внимания, невзирая ни на какие удачные совпадения. Ну а иерархи все-таки люди, а значит, ключики к каждому подобрать можно, надо только постараться…

Конец ознакомительного фрагмента