— Мои ученики не станут лезть под пули. Для этого есть солдаты, младшие офицеры. Штурмовые отряды дарников, в конце концов, — отмахнулся преподаватель. — Я же готовлю наследников и наследниц великих родов! Аристократов с голубой кровью!

— Ага, так и вижу, стоят они в рубке линкора, в которую врезается штурмовой шлюп. Из него выпрыгивает пара десятков гренадеров в полном резонансном доспехе, а они такие ручкой делают, кланяются и говорят — подходите, пожалуйста, по одному, — хохотнул я, представив ситуацию. — Или еще лучше — мне не досуг с вами драться, дождитесь моего денщика.

— Такое невозможно даже в принципе, — отмахнулся Дали. — Российской империи не с кем воевать на континенте.

— О да, и поэтому всего месяца два назад в небольших разборках передохло с десяток высших аристократов. Ой, погодите, вы об этом не знали? — спросил я, видя, как посерело лицо Дали. — Или у вас в той безобразной бойне умер ученик? Ученица? И даже не одна?

— Семейная драма не повод для шуток. А произошедшее с императорской семьей — тем более! — гневно проговорил Дали, шевеля усами и вращая глазами. — Это трагедия! Трагедия, которой не должно было случиться. Глупость, заставившая собрание проголосовать за будущее, которое еще может и не наступить.

— Довольно! — внезапно властно и резко проговорила Мальвина, и все удивленно посмотрели на нее. — Я прошу прощения, но вам, вам всем, не кажется, что обсуждать такое недостойно дворян? Это и в самом деле трагедия.

— Именно об этом я и говорю, — кивнул Дали, а я с интересом стал рассматривать Мальвину, девочку с голубыми волосами, которая вновь стала вести себя демонстративно холодно и беспристрастно. Где-то я уже ее видел. Не в смысле ее, понятно, что с бывшей старостой 1Ж мы часто сталкивались по учебе, но кого-то она мне напоминала. Только не могу вспомнить кого именно.

— Прошу прощения, — взяв себя в руки и вздохнув, поклонился я. — Я готов быть вашим послушным учеником, если вы готовы быть страстным и терпеливым учителем.

— И все же я не понимаю, — вновь проговорил Дали. — Зачем вам фехтование, особенно с таким к нему отношением?

— Если я скажу, что уверен в своих силах, как и в том, что освою стихийный клинок, — этого будет для вас достаточно? — прямо спросил я.

— Освоите клинок? Вот прямо так, безапелляционно? — вновь проговорил Дали, выгнув свою тонкую бровь, затем вверх взлетели уже обе брови. — Тогда дуэль с Геннадием! Неужели ты… вы смогли использовать пробой? Если это так, тогда вы несомненный талант! Один на миллион, а может, и на миллиард. А я, глупец, хотел отказаться от такого подарка!

— О чем речь? — удивленно спросила Мальвина. — Он же просто бродяжка!

— Вполне возможно, вполне, — покачал головой Дали. — А может, и нет. Вы можете использовать пробой в любое время? Может, только во время стресса? Я слышал о таких историях. Иногда в глухих деревнях рождаются самородки. Не от свинопасов, естественно, но даже князьям иногда нужно развлекаться. Особенно на службе.

— Фу! То, о чем вы говорите, просто отвратительно! — возмущенно сказала Мальвина. — Как вы можете даже намеки такие делать, чтобы благородный — нет, даже благороднейший! — преспал с какой-то дворовой поломойкой? Это же как с козой спать!

— Ну, вдали от благородных дам, в грусти… бывают разные ситуации, — покачал головой Дали, рассматривая меня с новым интересом. — Вы чей-то бастард? Незаконнорожденный сын князя, или даже графа?

— В конце учебного года я стану вполне законным приемным сыном графов Суворовых, — коротко сказал я. — Думаю, этого будет достаточно.

— После победы над Геннадием — пока да. Но не позже. Я слышал, он также пошел в вашу группу — превосходный молодой человек, во всех смыслах. И теперь, зная ваш маленький секрет, я могу гарантировать, что он не проиграет, — довольно улыбаясь, сказал преподаватель. — Он как никто заслуживает своего места рядом с Суворовыми.

— Значит, он настолько хорош, что даже вы не в состоянии обучить его противника? — улыбнувшись, спросил я. — Или вы недостаточно талантливы, для того чтобы передать свои знания такому, как я?

— Не стоит пытаться поддеть меня такими детскими провокациями, юноша, — с улыбкой покачал головой Дали. — Вам еще учиться и учиться. Оскорбление — неотъемлемая часть любой дуэли, они должны быть выверенными, обидными, вызывающими у соперника ярость. Но даже самые лучшие слова не способны задеть настоящего аристократа, если доносятся из зловонной лужи.

— Ну да, это ведь так удобно, прятаться за статусом, когда понимаешь, что неминуемо проиграешь. Чести, правда, это совершенно не делает, но когда кто-то говорил о чести, верно? Только о глупом самодовольстве и неспособности ни на что, кроме как дрожать от страха, когда другие защищают вашу жизнь, — усмехнулся я. — Вы готовите трусов, а потом они умирают. Кажется, вы правы, здесь мне учиться нечему. А главное — не у кого. Герб, естественно, узнает о моей слабости, возможно, даже не от вас, а от наших одногруппников, но с вашей помощью. Низко, таракан. Низко.

— Как ты меня назвал?! — рассвирепел Дали, его лицо покраснело и почти сразу пошло белыми пятнами. Особой комичности добавляло то, что он при этом продолжал дергать носом и шевелить своими усиками.

— Ох, прошу прощения. Вас, кажется, задело? Что же вы так, ведь таракан — даже комплимент для вас. Они ведь живучи, как вы. Который отправляет своих учеников и учениц умирать, а сам сидит в своей норе и не высовывается, — я наклонился, будто что-то рассматривая на полу. — Только свет включишь — а где он? Под плинтусом.

— Дуэль! Немедля! — взревел Дали, шагнув вперед, и я отчетливо увидел радужный отсвет в его руке. Ну да, создать стихийный клинок он, похоже, был неспособен, а вот объемную силовую структуру — вполне. Это ранг шестой, если я правильно понимаю, хотя все зависит от того, долго ли он может ее продержать и в состоянии ли создать еще хоть что-то, кроме метровой палки.

— Прошу прощения, кажется, вы меня только что похвалили, — нагло усмехаясь, проговорил я. — Или не вы еще минуту назад говорили, что в оскорблениях мне еще до вас расти и расти?

— Ах ты щенок! — гневно выкрикнул Дали, шагнув ко мне, но осекся на полуслове. Задумался, а затем меч в его руке без следа растворился в воздухе, и вместо того, чтобы ударить меня, Дали ударил сам себя по второй ладони и… захлопал. — Вот так щенок, сумел обоссать матерого волка. Честно говоря, такой прыти я не ожидал.

— Еще раз прошу прощения, — чуть склонившись, проговорил я. — Не хотел задеть вас за живое.

— Нет. Хотел, очень хотел, и у тебя получилось. Умение признавать свои ошибки и учиться на них — одно из величайших в нашем деле. И я признаю — ошибся, такого едкого и мерзостного ученика еще поискать надо, — криво улыбаясь, сказал Дали, но я не подал даже виду, что мне обидно. — Потрясающе. А в сумме с пробоем, по крайней мере, твоя карьера дуэлянта может стать очень яркой, хоть и чрезвычайно короткой.

— Вы будете меня учить обращению с колющим оружием? Рапирой? — уточнил я.

— Рапирой? Зачем это? Сабля куда более подходящий инструмент для обучения поединкам на резонансном оружии, — ответил Дали, поправляя костюм и быстро возвращая себе невозмутимый вид.

— Но сабля рубит, если она попадет на край щита или на плоскость — грань соприкосновения будет одинаковой, — начал было искать я логическое объяснение, но меня грубо оборвали взмахом руки.

— Ничего подобного. Щит, даже если он невелик, все равно больше и объемнее тонкого меча. При одинаковой силе резонанса меч всегда выигрывает при столкновении со щитом — выраженный в нем резонанс имеет… скажем так, более густую и высокую ноту, — пощелкав пальцами, будто подбирая выражение, сказал Дали.

— А если энергия, вложенная в щит и меч, одного порядка? — на всякий случай уточнил я.

— Значит, это скорее второй меч, или противник, к которому не стоило лезть. Например, благородный, князь чистой крови или великий князь. Впрочем, даже мужчины в столь древних родах чаще всего обладают стихийными клинками, они со вчерашним простолюдином биться не станут, — отмахнулся Дали.

— А с графом? Тем более занявшим место их протеже? — прищурившись, уточнил я и, похоже, попал в болевую точку.

— Такое… возможно, — старательно расплывчато сказал Дали. — Но для этого вам все же придется занять место наследника графов, а вы этого…

— Именно так. Я здесь для этого. Чтобы вы, матерый, хоть и обоссанный, волк, обучили молодого щенка тому, чему посвятили всю свою жизнь, — проговорил я, глядя прямо в глаза преподавателю.

— Щенок… ох, щенок, — многообещающе улыбнулся Дали, что-то прикинув. — Ты пройдешь через муки, боль и унижение. Но, если выдержишь, у Геннадия не будет над тобой преимущества к концу учебного года. А теперь, локоть выше! От кисти, раз!

— Фигово выглядишь. — заметил уставший, но довольный Шебутнов, когда мы с ним встретились на вечернем построении. Но я лишь улыбнулся. Болело все — кисть, локоть, ноги, плечи и в первую очередь самолюбие. Учитель фехтования нещадно лупил меня своей розгой, но я добился своего — больше он надо мной не издевался.